Кешбек крепко затянулся своей отравой и выдал новую порцию бессвязного бреда.
— Брат, ты совсем рехнулся, — с гоготом рассмеялся Владимир. — Кончай! Не хочу больше слушать, что там ещё выдумаеттвоя больная башка.т ткань энергией. Она её впитывает и отдаёт свежие силы всей планете. После этого на Земле появляются новые виды растений и животных. А сами мы можем противиться космической энергии? Конечно, нет, мы же обычные животные. Тоже питаемся и размножаемся. И наш мир, кстати, ушёл недалеко от нас. Мир — э то обычное яйцо, жюмыртка — скорлупа тонкая, а всё богатство внутри. Но те сокровища я бы не хотел добыть. Их стерегут мёртвые и те, кто никогда не существовал...
— Брат, ты совсем рехнулся, — с гоготом рассмеялся Владимир. — Кончай! Не хочу больше слушать, что там ещё выдумает твоя больная башка.
Владимир веткой пошевелил угли в костре. Искры брызнули в стороны. Красные огоньки отразились в глазах Кешбека, от этого он стал выглядеть безумнее.
— Э, брат, не торопись. Я не договорил. Ты не знаешь, что под землёй есть царство. Все мы знаем про это место. Каждый после смерти попадёт туда, но живым в тёмные владения точно никто не пройдёт. Мёртвые владеют одним секретом. Не всякий демон может узнать ту тайну, а я владею ей. И тебе могу сказать, если дашь клятву тут же забыть о ней.
Кешбек, сузив глаза, посмотрел на Владимира. Тот кивнул, еле сдерживая смех. Кешбек выпустил густой дым через ноздри и продолжил:
— В бесконечном тёмном лабиринте с прозрачными стенами есть комната. В той комнате из пола растёт золотой шар. Он то надувается, то сдувается. Чтобы вырасти, шар вбирает в себя жизненные силы всех существ и несуществ, что оказались рядом. А когда наступает время сдуваться, мечет молнии, туда-сюда. В кого попадет эта молния, тот станет сильным, очень сильным, как ты, брат.
Владимир не выдержал и вновь начал ржать над курившим товарищем. Кешбек попытался его остановить. Он неуверенно прикрикивал, призывая Владимира стать серьёзным человеком, но из-за громкого смеха казах сам себя не слышал. Он рассердился и отошёл в тень, с осуждением таращась на друга. Кешбек из-за уха достал новый дурилик. Затянувшись, он вновь посмотрел на ржущего Владимира и тоже начал смеяться. Позабыв обиду, казах вернулся к костру.
В соседнем доме появился свет. Оттуда выглянула баба и, что-то крикнув, хлопнула дверью. Ни Владимир, ни Кешбек не обратили на это внимание.
Когда у обоих правый бок начал колоть от смеха, они замолчали и уставились в небо на луну.
Первым нарушил тишину Владимир.
— Высоко месяц в небе. Уже далеко за полночь. Побойся Бибигуль — не пустит ночевать она домой.
— Да с чего это я должен её бояться? Кто она мне?
Кешбек не выдержал и опять начал смеяться.
— Ай, чёрт меня дери, всё равно боюсь! Знаешь, словно сила какая в ней есть! Сама маленькая, складенькая, а как взглянет: волосы на спине шевелятся. Вот ведьма! И мать её, тоже ведьма. Бесноватые бабы, житья от них нет, — Кешбек плюнул сквозь недостающие зубы. — А я даже не пью. Не мужик — алтын золотой. Меня беречь надо. Ашатырга, яратарга и акча булэк итэргэ. Чего они вечно недовольны?
— Вот курить бросишь, тогда и станешь золотым.
— Ага, а чем мне тогда заниматься?
— Работать. У тебя четверо детей, а ты никак второй этаж достроить не можешь.
Кешбек выругался на своём языке, поминая всех чертей, и опять плюнул. Владимир в ответ усмехнулся. Он привык к его смешной раскосой внешности и привычкам, но продолжал удивляться, как такая красивая девушка Бибигуль согласилась выйти замуж за беззубого курильщика. Наверно, дело было в его обаянии.
Владимир вспомнил Бибигуль, её стройную талию, чёрную косу и зелёные глаза… И тут же шлёпнул себя по лысой голове. Образ красивой девушки исчез из памяти. Он вновь находился возле дома, под ногами тлели угли и в воздухе стоял сладкий запах дурилика. Владимир не хотел думать о чужих жёнах. Но что-то внутри всё равно требовало, если не в руках подержать, то хотя бы помечтать о тяжёлых, больших и мягких…
Кешбек треснул ему по рукам.
— Опять бабы мерещатся?
— Ага, никакого спасу от них нет, — уныло произнёс Владимир.
— Хатын говорит, это всё от долгого воздержания. Организм так выпускает лишнюю энергию и телу становится легче.
— Ты с женой обсуждаешь мою личную жизнь?!
— Брат, не ругайся, я же хочу для тебя как лучше! На твоём месте я бы послушал её. Моя хатын не дура. Она сама тебе не скажет, не положено ей, а я по-братски могу посоветовать.
— И чего ты мне посоветуешь?
— Как чего? Бабу надо тебе найти! Ты вон какой бык, поле вспашешь — не устанешь! По тебе все бабы в деревне сохнут, а ты, как слепой котенок, титьки не видишь.
— Вот ты загнул! Хоть одну покажи!
— Пожалуйста! Рядом с многодетной тётей Наташей живет Марина. Трижды разведена, но зато, считай, сколько опыта!
— Я пытался приударить за ней, но ничего не вышло.
— Плохо пытался, — хихикнул Кешбек, намекнув на постельные дела движениями пальцев.
— А вот её супруг посчитал иначе.
— Чего?! У неё муж есть? Ловко она его скрывала. Даже кольца не носила, негодница!
— И дальше будет скрывать. Его опять посадили.
— Значит, она опять свободна?
Владимир вздохнул. Он не хотел продолжать этот разговор, но Кешбек уже рот открыл, чтобы выстрелить вопросом про многодетную тётю Наташу.
— Нет, нет и нет! — Почти закричал Владимир. — И не потому что у неё шесть детей от разных мужиков, а просто потому что я сам не хочу перебирать всех женщин. Мне нужна одна единственная и всё.
— Чтобы узнать, какая конфета самая вкусная в коробке, надо откусить каждую, — философски заметил Кешбек.
— Охренеть, брат, — возмутился Владимир. — Я тебе не бабник, чтобы «пробовать каждую конфету». А, во-вторых, тебя слушать, что чёрту довериться! Мудрец, блин, казахский!
Кешбек ничего не ответил. Он потянулся, как бы говоря «Не хочешь, ну и не надо» и вновь задымил. В молчании они посидели несколько минут.
— Не сохнут по мне бабы, как черт ладана боятся. Я только с одной начинаю встречаться, как что-то происходит и меня тут же бросают. И так постоянно, словно висит надо мной злой рок!
Владимир произнес эти слова слишком громко. Гулким эхом они раздались в нависшей тишине. Всё замолчало в округе. Мелкие букашки затихли в траве, а птицы перестали трещать ночными звуками. Даже ветер стих. Кешбек замер и, оглянувшись по сторонам, быстро перекрестился. Потом плюнул и прошептал свою молитву, прогоняющую беса.
— Потому ты и влипаешь во всякие замесы с нечистью, сам кличешь её, — прошептал он сердито.
Кешбек подождал немного, вновь расслабился и затянулся дуриликом. Выпущенный дым густыми клубами взмыл к небу. Владимир наблюдал за его рассеиванием. Про себя он думал о чём-то нехорошем и малоприятном, оттого и притих. Природа вновь начала полниться звуками. Вдалеке ухнула сова, кузнечики по новой завели трели. Снова стало по-летнему уютно, тихо и мирно.
Владимир подкинул в потухший костёр пару тонких веток. Сухие листья разгорелись. Огонь осветил двор и на стенах дома тени пустились в пляс. В темноте за забором послышались странные звуки. Их услышал не только Владимир, но и Кешбек с Акбаем. Пёс навострил уши, но не изъявил желания броситься в кусты. На случай потусторонних гостей Владимир развёл костер побольше.
Кешбек наблюдал за поведением Акбая. Ему не нравилось, что собака не ложилась спать, а продолжала принюхиваться.
— Наверно, хмырь какой-нибудь притаился, — тихо произнёс Кешбек.
Владимир тоже посмотрел на пса. Прочитав молитву, казах подобрал с земли камень и запустил в кусты. Они замерли в ожидании, что оттуда выползет чудовище, но ничего подобного не произошло.
— Курить надо меньше, брат, — с усмешкой сказал Владимир.
Кешбек затушил бычок о землю и пересел на крыльцо. Деревянные ступени показались ему удобнее старого пня, но он так и не смог найти благоприятную позу для легкой дрёмы. Громко вздохнув, Кешбек похлопал по карманам жилетки в поисках самокруток и ничего не обнаружил. Отсутствие табака навеяло на него тоску. От безвыходности казах вполголоса затянул унылую песню.
Владимир, слушая казахский мотив, смотрел на горящие ветки. Он не хотел думать, но мысли всё равно бродили в голове. Владимир задумался не о своей жизни, а о чужой. Для человека у него был очень острый слух. Он слышал, что соседка Гузлиха, жившая через пару домов от него, не спала, хотя свет в избе был погашен. Женщина передвигалась тихо, но старый пол предательски скрипел под каждым шагом. Она что-то бубнила и гремела половником. Владимир начал было её воображать ведьмой, что варила по ночам зелье, но вдруг за рекой послышались весёлые голоса: тонкие женские и один басовитый. Без сомнения, это водяной веселил русалок пошлыми анекдотами. А девушки, хоть и мёртвые, не могли отказать ему во внимании.
— Давно к русалкам не ходили, — с грустью заметил Владимир.
— Как с Бибигуль поругаемся, сразу пойдём.
— Редко вы ругаетесь. Я так тебя не дождусь и один схожу на болота.
— А я в чём виноват, раз хатын со мной не ссорится? Раньше то ущипнёт меня, то обзовёт, а тут на ровном месте "яраткан ирем" называет да целует. Может, ей чего нужно, а?
— Может, ты лучше у нее спросишь, брат?
— Ну, нет! Больше я не попадусь на эти ловушки! Опять будет скандал. «Не подхожу к тебе — не доволен, пристаю — опять не доволен». Твой совет плохой, лучше мой послушай.
— Бабу себе найти? Нет уж! Не было у меня проблем — и не надо.
— Ты неправильно рассуждаешь, брат, — смягчился Кешбек. — Женщина — это золото, мы его не заслуживаем, но всё равно добиваемся. К тому же, какую ценность это сокровище будет иметь, если им никто не пользуется?
— Ты свою Бибигульку ведьмой называешь!
— Не просто так. Нельзя свою женщину хвалить — иначе на неё кто-нибудь посмотрит. Понимаешь?
Владимир с негодованием плюнул на землю. Он запутался в житейской мудрости Кешбека.
— Нет, не понимаю.
Кешбек махнул на него рукой и по привычке потрогал себя за ухо. Неожиданно в руке он обнаружил самокрутку, так удачно припасённую на случай. Он хотел было прикурить, но посмотрел на грустящего Владимира и протянул ему сигарету.
— Забей, брат. Лучше возьми дурилик.
Владимир не стал отказываться. Он взял самокрутку и прикурил от костра. Вобрал дым в лёгкие, подержал немного и выпустил облако в воздух. Немного подождал и понял, что никакого эффекта не испытал. Это было обычное сено с приятным запахом, погрузившее Владимира в воспоминание о летнем душном дне. Владимир подумал, что Кешбек перепутал товар. Скорее всего он продал туристам хороший табак, оставив себе сушёный клевер.
— Никакого прихода, — сказал Владимир, рассматривая самокрутку.
— Не торопись. Я сделал другой сбор. Приход будет, но не сразу. Надо с удовольствием покурить. А потом накроет так, что не отличишь реальность от фантазии.
— Всё равно ерунда.
Владимир посмотрел на улыбчивую физиономию Кешбека, покрепче затянулся и…
И выдохнул пар на морозе. Он оказался в припорошенным снегом поле. С неба медленно падали снежинки. Владимир поднял ладонь. Снежинки коснулись тёплой кожи, но не растаяли. Тогда он подул на них. Снежинки взлетели по чудной траектории и затерялись среди других.
Вдруг земля под ногами зашевелилась. Поверхность покрылась трещинами. Владимир еле удержался, чтобы не упасть. Откуда-то сверху послышался вздох. Владимир посмотрел в небо и разглядел в нём лицо женщины. Оно было размытым, словно состояло из облаков. Владимир хотел окрикнуть её, но земля дрогнула и он упал. Под собой он ощутил тёплую кожу, только цвета она была не розового, как у него, а голубая.
Он огляделся по сторонам. Справа и слева от него возвышались бугры, они то вздымались, то опускались… Не сразу он понял, что это была женская грудь.
Владимир крикнул в небо, привлекая внимание огромной женщины, и она его заметила. Женщина провела рукой, рассеяв серые облака. Но вместо лица Владимир увидел яркое солнце, которое ослепило его. Когда он смог разжать веки, то обнаружил, что спит у себя во дворе на крыльце под покрывалом. Наступало утро. Солнце уже выпустило первые лучи, которые и разбудили Владимира. Костёр давным-давно потух. О присутствии Кешбека намекали брошенные им окурки на земле. Владимир встал, совершенно забыв, что ему снилось. Почесав лысую голову, он недолго постоял, любуясь утром. А потом собрал мусор и спрятал его под крыльцо.
До начала экскурсии у него было немного времени. Владимир перебросил покрывало через плечо и ушёл досыпать в дом.
Гул туристов был слышен издалека и среди них выделялся крикливый голос Кешбека. Словно стадо баранов он сгонял людей к дому Владимира. За всеми уследить было тяжело. Кто-нибудь да пытался отделиться от группы, чтобы что-то рассмотреть и сделать фото. Кешбек припугивал туристов, что в кустах их могла подстерегать опасность. Но они смеялись над ним. Хорошо, что в тени дерева отдыхал пьяный дядя Лёша. Он встал на четвереньки и невнятно заорал. Женщины испугались и прижались к Кешбеку.
— Видели? Видели?! А сегодня даже не полнолуние! — грозно сказал он, отводя группу от местного алкоголика.
— Вы хотите сказать, что это оборотень? — спросила одна из дамочек.
— Конечно, как напьётся, то в такое животное превращается. Его жена на порог дома не пускает. Так и спит он с собакой в конуре.
— Какой ужас! — щебетали впечатлительные городские девушки.
Кешбек про себя посмеялся. Обстоятельства так удачно сложились: дядя Лёша поступил не самым лучшим образом, но зато Кешбеку удалось намекнуть туристам на мистическую сторону деревни. Они пока не поняли этого, но скоро напрямую встретятся с нечистой силой и тогда уже никакой Кешбек их не спасёт. Повезло, что в их деревне жил один батыр.
— Ну и где этот ваш богатырь?! Давно бы проучил местных алкашей, чтобы не бухали и не пугали девушек! — высказался мужчина с татуировками на кулаках.
— Пожалуйста, дорогой, можешь проучить, но не забудь потом купить обереги. А то эти оборотни такие мстительные.
— Чего ты мне мозги пудришь?!
— Гена, успокойся, — миролюбиво сказала полная женщина и взяла мужчину под руку. — Это часть шоу. Они этим зарабатывают. Успокойся и наслаждайся.
— Но это же чушь! Как с этим можно мириться?
Парочка отошла на задний план, а Кешбек про себя, посмеиваясь и потирая ручонки, собрал туристов в кучу и махнул в сторону дома Владимира.
— Быстрее! Мы теряем время!
Владимир в тот момент смотрел на часы. Время подходило к полудню. Все участники спектакля были на своих местах и ждали начала представления. Владимир переоделся в свой костюм, состоящий из кольчуги, хлопковой рубахи и штанов. На голову водрузился шлем. А из-под кровати Владимир достал любимую палицу.
Итак, богатырь был готов.
— О великий батыр Владимир! Страшная беда обрушилась на нашу деревню. Нечисть, дери её за ногу, не даёт селянам житья. Приди на помощь народу, покажи нехристям свою силушку да потешь заодно гостей иноземных. Никогда они не видели, как русский богатырь может проучить нечистую силу! — донёсся до него умоляющий голос Кешбека.
Владимир беззвучно рассмеялся. У казаха потешно выходило призывать богатыря на борьбу с нечистью. Он размахивал руками, словно насылая заклинание, затем падал наземь, стучась головой и роняя тюбетейку, и вскакивал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из дома. Зрители не поддерживали его театр, но с интересом наблюдали за происходящим. Чтобы их взбодрить Кешбек опять поднял вой о невозможности житья. Мужчина с татуировками опять не выдержал и потребовал вернуть деньги за экскурсию.
— Да что за хрень здесь происходит?!
Туристы вопросительно посмотрели на него.
— Дурят нас! Дурят! Вы видели селян? Только что втюхивали нам втридорога чай и варенье из шишек, и вдруг у них беда случилась! Люди, откройте глаза! Нет в этой деревне никаких целебных деревьев и беременящих камней. Обычные барыги и шарлатаны, коих везде полно.
— Геночка, веди себя хорошо, — дёрнула мужчину за рукав его спутница.
— Ларочка, иди на хрен, раз веришь во всю эту ахинею!
Мужчина хотел уйти, но Кешбек его остановил.
— Не торопись, дорогой. Мы ещё не начали свой путь. Но я тебя заранее могу уверить, что ты изменишь своё мнение. А чтобы не так было страшно встретиться с нечистью лицом к лицу, предлагаю приобрести вот такой оберег.
Кешбек покрутился вокруг себя, демонстрируя свою ношеную жилетку.
— Видели? Это наш батыр забил шишигу и из её шкуры сшил жилетку. А я по дешёвке отхватил. Теперь вам предлагаю купить у меня жилет за тысячу. Я-то себе ещё добуду, а у вас такой возможности не будет.
— И зачем нам покупать это вонючее старье? — брезгливо спросила симпатичная барышня.
— Затем, что эта вещь защищает от нечистой силы. Они на своих не нападают. Наденете и оп: никакая нечисть вам не страшна. В сегодняшнем походе очень пригодится. Ну что? Кто-нибудь созрел? Берите за штукарь, а то потом не продам.
Толпа недовольно загудела.
— Ну, как хотите!
Кешбек отошел от туристов и приблизился к дому богатыря.
— Эй, батыр, выходи! Спишь что ли, драть тебя налево?
Владимир быстро размялся. Отжался от пола десять раз и столько же раз присел. Он расправил могучие плечи и принял суровый вид. Владимир толкнул дверь, вышел из избы и грозным голосом пробасил:
— Чего надо?
— Не сердись, батыр. Лучше помоги нам, а то напасть совсем заела. Ни житья, ни покоя от этой нечисти нет. Совсем оборзела нежить, краёв не видит…
— Хорош! — остановил говорливого казаха богатырь.
— Ты нам помоги, а местные отплатят тебе сполна.
— Уже отплатили твои ушлые селяне, того гляди, без штанов оставят.
Казах осмотрел богатыря с ног до головы.
— Штаны на тебе пока есть, — заметил он.
Туристы усмехнулись. Многие смекнули, что хитрый казах пользовался простодушием богатыря и не платил ему за помощь. Скорее всего, и жилетку он не покупал у него, а просто утащил.
— А ты бы и их спёр! Хорошо, что я привязал штаны к себе.
Богатырь задрал рубаху с кольчугой, обнажив рельефный торс. Женская половина вздохнула, а мужская половина издала смешок.
— Перевязал верёвкой? Для этого есть ремень, — с издёвкой произнёс очкастый турист и приобнял свою девушку за талию.
Девушка вырвалась из его объятий и нетерпеливо спросила:
— Когда мы уже пойдем смотреть на подвиги?
— Да, батыр, слышишь? — подхватил возмущённым голосом Кешбек. — Там болотник тащит в озеро корову Сандыгуль апы! Надо спасти бедную скотину!
— Чего? Из-за какой-то коровы в болото лезть? Да на хрен оно мне сдалось?
Богатырь сел на ступени, достал из кармана ножичек с палкой и начал строгать её. Кешбек, увидев это, картинно раскинул руки, потом схватился за голову и завопил:
— Вы только посмотрите на него! Вся деревня его содержит, а он помочь не хочет! Не тебе, окаянный, нос воротить, тем более от Сандыгуль апы. Она отпаивала молоком тебя с младых ногтей. Представляете, мелким подбегал к корове и за раз всё молоко из вымени высасывал! Корова смотрит то на мальца, то на своё пустое вымя. Коровы стали бояться его, а быки ещё пуще. А то мало ли…
Туристы захохотали, посматривая на раскрасневшегося богатыря. Тот вскочил с возмущением и показал казаху кулак.
— Так что, батыр нам поможет? Или потешим публику ещё одной занятной историей? — хитро прищурив глаз, спросил Кешбек.
Толпа была согласна на историю, но богатырь замахал руками.
— Никаких историй! Я и так с вами потерял много времени. Там может уже и коровы нет в живых.
Владимир спрыгнул с крыльца, приземлился и быстрым шагом куда-то направился. Туристы, подпрыгнувшие от ударной волны, испугались, но быстро пришли в себя. Сначала они кинулись осматривать следы, оставленные в земле богатырём, а затем, услышав зов Кешбека, бросились вдогонку за Владимиром.
Богатырь вышел из деревни, спустился по тропе к реке, махнул через мост и скрылся в густой тени леса. Туристы опасались, что не поспеют за ним, но Владимир ждал их. Когда галдящая толпа собралась вместе, богатырь выступил перед ними.
— Предупреждаю один раз. Мы находимся на чужой территории. Помимо диких зверей, в лесу водится и другая опасность. Поэтому ведём себя тихо и мусор за собой не оставляем. Если какая чудь на глаза покажется, делаем вид, что её не заметили.
— Какая что? — спросил носатый парень с огромным фотоаппаратом в руках. — Не могли бы вы выражаться яснее?
Владимир посмотрел на его большой нос, а потом на камеру.
— Не упусти момент, парень. Пока будешь поднимать свой прибор, вся чудь разбежится, — с усмешкой сказал Владимир и круто развернулся лицом к лесу.
Богатырь не успел сделать шаг, как за спиной послышались разговоры. Это его разозлило, но он не стал успокаивать толпу. Злорадство взыграло в нём. Их галдёж привлечёт местных обитателей леса и тогда туристы прочувствуют весь ужас своего положения. А пока группа наслаждалась безответственным поведением. Люди обсуждали погоду, лес и благотворное влияние природы на здоровье богатыря. В конце концов, туристы сошлись во мнении, что такой здоровяк мог родиться только в настоящей деревне, потому что на него с детства не воздействовали загазованность города, излучение мобильных вышек и прочее ГМО. И чтобы подтвердить их догадку, Владимир свернул с тропы в густые заросли кустарников.
Туристы остановились. Ни у кого не было желания влезать в неизвестные дебри. Они обступили сломанную преграду кустарников и осторожно заглянули в тёмную чащу.
— Чего встали, как некормленые бараны, чёрт бы всех побрал! — послышался голос казаха откуда-то сзади.
Кешбек с трудом пролез вперёд группы, поправил съехавшую тюбетейку и с самодовольным видом шагнул на проложенный богатырём путь.
— Мы туда не пойдём, — пискнули девушки.
— Пойдёте, как миленькие! Вы в нечисть не верите, значит, вам нечего бояться!
— Ну, а всё-таки, может есть другая дорога? — осторожно спросила Ларочка.
Женская половина группы поддержала её, указывая на каблуки и платья.
— Цирк, да и только! — возмутился Геннадий.
Рассерженный мужчина прорвался через толпу, оттолкнул казаха и пошёл вдогонку за богатырём. Туристы, гонимые различными чувствами от страха до любопытства, нырнули за ним. Кешбеку осталось лишь почесать затылок и ухмыльнуться поведению Геннадия. Скоро у этого кренделя появиться возможность проявить себя. Кешбек с хихиканьем почесал руки и побежал обгонять туристов.
— Эй, богатырь, — крикнул запыхавшийся казах. — А не странной ли тропой мы идём?
Юркий Кешбек неведомым образом оказался возле Владимира, чему удивилась вся группа. Пока люди осторожно обходили поваленные Владимиром стволы деревьев да раздавленные им камни, казах без труда проскользнул между ними. Среди людей пробежал шёпот о нечистых силах казаха, которыми он, видимо, обладал.
— Так будет быстрее, сразу окажемся на болоте, — отозвался богатырь, даже не обернувшись.
Кешбек хотел что-то возразить, но врезался в резко остановившегося Владимира, упав на землю. Туристы обступили его и помогли подняться. Вместе со всеми он поднял глаза и увидел, что путь им преграждал огромный валун. Высотой он был в три роста Владимира, а ширину глазом невозможно было охватить.
