Над седой равниной моря пролетает клин пингвиний.
Это значит, что растаял в Антарктиде лёд весь напрочь,
И теперь пора настала доказать другим пернатым,
Что пингвины тоже птицы, императорские кстати.
Нет ужасней птицы в небе, чем пингвин, в него взлетевший,
Воспаривший дирижаблем над седой равниной моря,
Возомнившийся пернатым, гордый словно буревестник
И кричащий с верхотуры "Я вас всех отконкистадорю!"
Кашалоты, крик услышав, в глубину ныряют робко.
Чайки, гаги и гагары меж волнами нервно реют.
Только глупые тюлени, нерпы, люди и дельфины
Тупо смотрят вверх на небо и кричат - "Смотри - пингвины!"
В этих криках изумленье и восторг перед природой,
Что придумала батуты и, быть может, катапульты,
А иначе - как пингвинам удалось взлететь на небо
И порхать так долго клином ну почти что журавлиным?
"Скоро всем нам зверь полярный!"- истерят над морем чайки,
Кашалоты не всплывают, задыхаются в глубинах.
А тем временем пингвины, гравитацию почуяв,
Словно бомбы жутко воя вниз спикировать решили -
Перед дальним перелётом облегчиться на смотрящих
Снизу нерп, людей, тюленей - тех, кто так и не посмели
Нарушать закон природы - взять и просто взмыть над морем,
Наплевав на Антарктиду, что без льда совсем отныне.
Только морж седой и строгий, не желая сквернословить,
Вдруг сказал довольно внятно - "Всем - полярная лисица"
И в прибой нырнул с утёса, но промазал и разбился,
Гибель предпочтя позору быть обгаженным пингвином.
Над седой равниной моря ураган гоняет тучи.
В тучах молнии сверкают, электричеством воняет
И озоном, только меньше. Между тучами и морем
Чёрно-белый клин пингвинов мчится курсом на Кейптаун.
На земле племён зулусских вновь апартеид настанет,
Но теперь, конечно, будет на трамваях, школах, банках,
Магазинах и театрах надпись "Только для пингвинов".
Как сказал тот морж погибший - "Всем - полярная лисица"
Это был эпиграф краткий (то есть очень сокращённый)
К "Песне о пингвиньем клине", к той, что может быть напишет
Автор, если вдруг попросит любознательный читатель
(В чём я сильно сомневаюсь и надеюсь - не попросит)