Схимонах Епифаний (Чернов) «Догматическое учение об Искуплении, чуждое Святым Отцам Церкви» (о ложном учении митр. Антония (Храповицкого))»:
«К глубокому духовному сожалению автором такого учения является широко известный и от природы одаренный Митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий, 1864–1936). Но таково попущение Божие к вразумлению нашему.
Первое известие об этом появилось в виде двух небольших статей в самом конце прошлого века. Но в более законченном виде оно опубликовано в эмиграции в двадцатые годы нашего столетия. А именно: „Опыт Христианского Православного Катехизиса“ (Сербия, Сремски-Карловци, г. 1924, стр. 147) и „Догмат Искупления“ (там же, 1926 г., стр. 60).
Дабы ясно было, в каком духе написаны эти произведения, приведем начало и конец главного из них, „Догмата Искупления“:
„Прямого ответа на вопрос, почему для нас спасительны Христово воплощение, страдания и Воскресение, ответа сколько-нибудь ясного, не дано еще никем (?!), если не считать маленькой передовицы в "Церковном Вестнике" 1890-го и статейки в "Богословском Вестнике" 1894 г., коих автором был пишущий эти строки...“ (с. 1). „На приведенный догматический вопрос это пока единственный прямой положительный ответ“ (с. 2).
Странное и загадочное утверждение... „Прямого ответа на вопрос, почему для нас спасительны Христово Воплощение, страдание и Воскресение, ответа сколько-нибудь ясного, не дано еще никем“, — говорит он. Не слишком ли он категоричен? По его мнению Святые Отцы и великие Учители Церкви не дали ответа?! В православном мире никто не допускает таких выражений. Это слишком самоуверенно, не слишком ли заносчиво, чтоб не сказать прямо, гордо и богохульно? Ибо этим словом „никем“ он намекает на всех Святых Церкви Христовой, начиная с Апостолов. Так первоверховный Апостол Павел, будучи движим Духом Святым (2 Петр. 1:2), говорит о Церкви, что она — Церковь Бога Живого, столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15). Если поверить Митрополиту Антонию, то этого сказать нельзя. Разве она истинная, разве она — столп и утверждение истины?! Митрополит дает понять своим ученикам и последователям, что без его „учения“ о догмате Искупления Церковь не может быть „истинной“... Но это открылось Церкви только в ХХ-м веке, когда явился „великий учитель“, по оценке его последователей... Бедная, бедная Церковь Христианская, не зная „истинного учения“ об Искуплении, она воображала себя „истинной“.
Две тысячи лет она не знала этого и „узнала“ ее только в ХХ-м веке, благодаря Митрополиту Антонию.
Однако, согласно этому „истинному учению“ оказывается, что великое таинство Искупления Христом Спасителем совершено, но совсем не „там“, не „тогда“ и не „тем способом“, как ошибочно считает Святая Церковь.
Согласно учению всех Святых и Богоносных Отцев и Учителей Церкви Искупление рода человеческого совершено на Голгофе, Митрополит же Антоний вносит существенную „поправку“. Таинство Искупления совершено не на Голгофе, а в Гефсимании. „Должно опровергнуть, — заявляет автор, — ходячее представление (так он называет святоотеческое учение!) о Гефсиманской молитве... Господь в Гефсиманском саду молился не об избавлении от распятия и смерти, как принято думать... Должно думать, что в ту Гефсиманскую ночь мысль и чувство Богочеловека объяло всех падших людей... В этом и состояло наше искупление“ (подчеркнуто автором). (Догмат Иск., с. 32–33 и 31).
И отсюда следует, что Искупление рода человеческого совершено, по Митрополиту, не в Великую Пятницу, как празднует Церковь Христова, а в Великий Четверг, при Гефсиманском молении о „чаше“ (с. 32–33).
Не телесными страданиями, не Божественной Кровию Христа Спасителя достигнуто наше искупление — заявляет проповедник чуждого Святым Отцам новаторского учения. Это — „грубо“ (с. 55–56). И настаивает, что Искупление достигнуто душевными муками Христа Спасителя, Его „сострадательной любовию“ к грешному человечеству, при этом „в продолжение всей Его земной жизни“. Но в величайшей мере Искупление совершилось во время Гефсиманской молитвы. Сказав это, Митрополит формулирует свой „догмат“:
„Должно думать, что в ту Гефсиманскую ночь мысль и чувство Богочеловека объяло всех падших людей, в числе многих миллиардов, и оплакало с любовною скорбию всякого в отдельности, что, конечно, было доступно только сердцу Божественному, всеведущему. В этом и состояло наше искупление“ (Догмат Иск., с. 30–31).
И это не все. Он договаривается до того, что кощунственно принижает величайшее значение Голгофских Страданий и Крестной Смерти Господа нашего Иисуса Христа до: „второстепенного, не существенного, превходящего“ значения (Догмат Иск., с. 44).
Если верить учению Митрополита Антония, надо отречься от учения Святой Церкви, если же признавать учение Святой Церкви истинным, то надо признать учение Митрополита Антония ложным.
Соединить их нельзя, а он старается уверить, что оба учения лишь отличаются „языком“. Зная учение Святых Отцев, запрещающее всякое новшество в догматическом учении Святой Церкви (Шест. Всел. Соб. правила 1 и 19). И поэтому он прибегает к софистическому (обманному) методу защиты своего учения об Искуплении. Он уверяет, что его учение только кажется „новым“, а в сущности оно является „древним“, но „позабытым учением Церкви“ (Догмат Иск., с. 44), оно „древнее, святоотеческое учение“ (Догмат М. А. Протокол Синода от 9/22 апреля 1926). Но в тоже время он излагает свое учение „языком точных понятий“ (Догмат Иск., с. 59). А почему не языком Святых Отцев, как повелевает Церковь Христова?! Ведь Церковь Святая запрещает употреблять иные выражения в догматическом учении.
Почему же Антоний употребляет иной язык, называя его, в отличие от языка святоотеческого — „точным“? Этим он дает понять, что язык Святых Отцев он находит „не точным“. С первой страницы и до последней он усердно хвалит себя. На первой, сказав, что „ответа, сколько-нибудь ясного, не дано еще никем“, кроме „пишущего эти строки“, он поставил себя выше не только Святых Отцев Церкви, но даже и Святых Апостолов. А Божественное слово порицает самохвалов, говоря: Пусть тебя хвалит другой, а не уста твои, — чужой, а не язык твой (Притч. 27:2; 2 Кор. 10:12). А на последней, он хвалится своим точным языком...
Стиль и язык „Догмата Искупления“ — модернистический, чужой и чуждый Святым Отцам, языку и стилю Церкви. Он называет догматическое учение Церкви Православной „схоластическим“, проповедующим якобы „юридическую теорию“ Искупления, занесенную из католичества и протестантства. А самый термин „юридическая теория“ взят им из лютеранства. Там они дошли до того, что у Святых Отцев начали искать следы этой теории, а митрополит Антоний „нашел“ признаки этой теории в догматике Православной Церкви, в грудах знаменитого православного иерарха, Московского Митрополита Филарета, святителя Феофана Затворника, у преподобного Серафима Саровского и многих других.
Себя же он выдает за борца и освободителя от католических и протестантских заимствований. Но это служит ему лишь благовидным предлогом для проповеди идей лютеранства, которыми насыщено до отказа его учение об искуплении.
Зарекомендовав себя защитником Православия, он своим учением разрушает самые основы догматики Православия:
1. Он отрицает первоевангелие или первую „благую весть“ (Мр. 1:15), возвещенную человечеству о Мессии — Христе (Быт. 3:15).
2. Отрицает учение Церкви о „первородном грехе“ и опровергает само понятие: „первородный грех“, лежащий на всех потомках Адама и Евы.
3. Отрицает учение Православной Церкви о „клятве-проклятии“, под которое попало все человечество в „первородном грехе“ Адама и Евы.
4. Утверждает, что Бог — виновник зла, поскольку Творец человека создал его с „наклонностью ко греху“.
5. Отрицает учение Святой Церкви, что таинство Искупления совершено Господом на Голгофе и утверждает, что оно совершено Господом Иисусом Христом в Гефсимании при молении о „чаше“, но не Крестными Страданиями, не Божественною Кровию, а „сострадательной любовию“.
6. Он отрицает учение Святой Церкви о „чаше“ (Мф. 26:39) и „часе“, говорящих о Крестной Смерти Спасителя.
7. Он низводит Святейший Крест Искупителя и Его Божественную Кровь и Животворящую Смерть на степень лишь „побочного“, „второстепенного и не существенного значения“ (Догмат Иск., с. 32 и 44).
8. Отрицает Учение Церкви, что Господь наш Иисус Христос испытал в Гефсимании „страх смерти по естеству человеческому“.
9. Отрицает Учение Святой Церкви, что агнец, приносимый в искупительную жертву в Ветхом Завете, был прообразом Христа Искупителя.
10. Кощунственное и богохульное изображение таинства Искупления рода человеческого как „дуэли“, между Лицами Пресвятые Троицы, якобы проповедуемой Церковью.
11. Проповедуемое Митрополитом Антонием таинство „Искупления“ — нехристианское, а „Спасение“ — языческое.
12. Софистический метод внедрения лжеучения, разрушающего догматическое учение Церкви Православной.
У Митрополита Антония два лица. Одно лицо официальное, как Председателя Собора и Синода Заграничной Церкви, или „Русской Православной Церкви Заграницей“ (РПЦЗ). Когда он подписывает официальные акты, здесь он — „православен“, как бы несокрушимый адамант. Но неофициально, он не боится показать иное свое лицо, противоположное. На словах — одно, а на деле — другое».