В Москве больше 100 человек подхватили ботулизм. Тридцать в реанимации. Читатели новостей, я уверена, искренне удивились факту, что ботулизмом эти люди заболели из-за еды, которую заказывали через сервис доставки и покупали во «Вкусвилле». То есть, речь о москвичах, позволяющих себе повышенное потребление. Думаю, обыватели не поверят тому, что люди попали в больницу не после ужина в рыгаловке и не поев шавермы на заправке, но заказав еду.
А я вам скажу — привыкайте! Да-да, привыкайте, что травиться будут те, у кого есть деньги. Сейчас открою страшную тайну: чем богаче жители страны, чем чаще они ходят по кафе, ресторанам, чем больше у них свободных денег, тем выше процент отравлений и тем вероятнее встретить в ресторане кишечную палочку.
Как так? Объясняю. Если у людей есть лишние деньги, под них сразу развивается общепит. Там, где денег нет, не строят кафе, рестораны, не заказывают еду. Знаете, где больше всего общепита, в каких странах? В тех, что совершают рывок — переходят из второго мира в первый. Из крепких середнячков в лидеры. Рестораны и кафе плодятся с невероятной скоростью, потому что всем хочется изъять у сограждан мешающие им свободные деньги.
Как итог, ресторанов становится много. Кафе — еще больше. Разным бистро и фастфуд-точкам вообще несть числа. В них работает уйма народу, как правило, эта индустрия притягивает трудовых мигрантов.
То же с производителями продуктов. Их много, они на любой кошелек. 500 видов колбас в супермаркете производятся на трех сотнях заводов, расположенных в разных частях мира, все эти заводы шлют колбасы в богатый рай.
И что дальше? А вот дальше и начинается условный казус «Вкусвилла». Когда точек общепита, производителей еды и тех же самых колбас становится так много, что государство физически не успевает их контролировать и даже реагировать на жалобы. Рынок слишком насыщенный, с множеством мелких, средних и крупных игроков, которые не охватить не только контролем, но и жалобами. Элементарно не только инспекторов не хватит все проверить и судов — успеть по итогам проверки все закрыть, не только приставов нет столько в стране, чтобы закрытое опечатывать — посетители не успевают жаловаться. Если вы живете в огромном мегаполисе, зарабатываете, скажем, хотя бы полмиллиона в месяц, ваше время слишком дорого, чтобы тратить его на жалобы. Вам некогда. Потому вы, почувствовав после очередного ресторана или доставки недомогание, никуда не обратитесь. Даже если попадете в больницу, жаловаться не будете — вам надо на работу. И ваше отравление не поспешат фиксировать — некому проверять, где вы ели, что пили.
А уже если вы всего лишь заметите крысу на кухне или увидите, как в ночи в ресторан заносят просроченную томатную пасту, то даже на размышления время тратить не будете — вы просто впредь в тот ресторан не пойдете.
Привезут заплесневевшую пиццу? Ну больше не станете пользоваться этой службой доставки, выберете другую. А та, оставленная, рано или поздно одумается или разорится. Отравителей (а также подделывателей, обвешивателей и прочих) поставит на место его величество рынок. Но есть нюанс: прежде кто-то должен будет отравиться. И не раз!
Так продолжится, пока общество и государство окончательно не перейдут в самый топ сытых стран. Типа Швейцарии. Не думаю, что в Швейцарии массово травятся. А вот в Норвегии и Великобритании — да. Знаете, почему?
В Швейцарии меньше общепита. Вот так! Услуги людей, которые готовят, убирают и пр., там слишком дороги и сделались элитарными. Общепит теряет, простите за бессмысленный каламбур, общедоступность. В Зимбабве ресторанов меньше, чем в Москве. В Цюрихе — меньше, чем в Лондоне. В Москве их скоро на душу населения будет столько же, сколько и в Лондоне, а сейчас их, вероятно, даже больше. Потому что труд людей дешевле. И еда доступнее. Еда в московском ресторане для среднего москвича доступнее, чем в лондонском — для лондонца. Это аксиома.
Труд санинспекторов, разных лаборантов, делопроизводителей Роспотребнадзора уже дорог. Дороже, чем был раньше. Потому государство не может наращивать численность этих работников сообразно с ростом общепита.
Что дальше? Дальше движемся в сторону Лондона. Я там в дремучих 2000-х подрабатывала в кафе. Никаких санитарных книжек — для официального трудоустройства нужны только виза и номер социального страхования. Все! Книжки эти попросту некому было проверять.
Санитарный контроль в нашем понимании отсутствовал. Были какие-то инспекторы. В один ресторан, где я работала, приходили с проверкой. Инспектор принес анкету-опросник для сотрудников, через неделю забрал. В анкете были вопросы, вроде: «Если я увижу на кухне крысу, то...» Дальше предлагались варианты, правильным было сообщить шеф-повару. Вот и весь контроль.
Травились в Лондоне, просто жуть. Отравления, плохое качество еды входило в фольклор. Особенно с учетом, что там были пакистанские, бангладешские районы. Этих экспатов из Бангладеш ничего решительно в центре Лондона не удерживало от того, чтобы готовить и поддерживать санитарию по стандартам Бангладеш. Все знали, где можно есть, где нельзя. Иногда в прессе появлялись заметки о ресторанах, в которых часто травятся. Вполне себе стандартная заметка: «В «Дон Карлуччо в Фитцровии вновь отравление, госпитализированы четверо». Написано и написано. Никакие роспотребнадзоры не выезжают закрывать этот притон.
Я, кстати, застала в Лондоне отравление Литвиненко. Того самого, который погиб от радиации. В первые часы думали, что он просто отравился. Газеты наперебой писали про ресторан, где тот обедал, в отеле. «Возможно, мистер Литвиненко получил пищевое отравление там-то» — забыла уже ресторан. И что думаете? От человека по Лондону уже изотопы распространялись, а ресторан работал! Его никто не закрывал!
Такой вот рынок. И у нас так будет. Скоро повара перестанут готовить в перчатках, например. Думаете, в Штатах или Германии готовят в них? Ха!
Потом мы перестанем реагировать на грязь на кухнях. Знаете, какая в лондонских кафе на кухнях грязь? Мама дорогая! И у нас так будет! И крысы будут в сосисках. И пельмени без никто станут лепить непонятно где — издержки конкурентного рынка.
Выход из этого один — пробиваться в топ стран первого мира. Труд низовых работников так дорог, что общепит перестает быть массовым. В Москве процент людей, позволяющих себе каждый день есть в кафе, наверняка выше, чем в Берне. И, следовательно, в Москве больше кафе, чем в швейцарской столице. Имею в виду, конечно, в пересчете на душу населения.
И в Петербурге больше ходят по кафе, чем в Финляндии. В Хельсинки до пандемии было полное ощущение, что не так у людей и много свободных денег. Там даже продуктовых магазинов мало: или огромные гипермаркеты, или киоски на остановках. И назывались, вроде — kioski. Дорого держать небольшие и средние супермаркеты: дороги труд, земля.
Вот там уже начинается контроль. Инспекторов тоже мало, но и работы им подкидывают немного — рестораны-то редки.
А пока у нас на каждом углу шаверма, пекарня, гастроном и по тротуару не пройти от продуктовых доставщиков с коробами, готовьтесь к отравлениям. Читайте об оказании первой помощи. Я, например, с интересом сейчас почитала про ботулизм. Вообще-то, думала, что возбудитель этого заболевания смертоносный. С детства пугали, что съешь бабушкиных грибочков — и амба. В газетах писали, как от банки огурцов умирали семьями. Серьезно, я думала, что смертность стопроцентная. Много теперь узнала нового.
Вам тоже советую читать. Еще есть кишечная палочка. Лучший друг потребителей из общества переходного типа. Да-да, мы с вами движемся к тому, что за этой палочкой бегать станет некому. У нас впереди — муки и страдания от хорошей жизни.
Не смейтесь. Вопреки мифам, много в ресторанах травятся не в Индии, а во Франции или Италии. Ну просто потому, что у индийцев денег на рестораны нет. Кто редко ест, тот редко травится. Запомните эту примету — боюсь, она нам еще пригодится.
Анастасия Миронова для сайта Альтерлит