«Без чудес театр скучен». В.П.Гуркин
Прежде всего: почему «фильма», а не «в фильме»? Да, в фильме много чудес: тут и привычная, можно сказать, бытовая, телепортация дяди Мити (в фильме показанная два раза - сначала с причала на палубу теплохода, а потом с танцплощадки на противоположный берег реки); и волшебная дверь в доме Кузякиных, из которой Василий выпадает прямо в Черное море, и персональные звездные послания ему же в южном небе, и распускающиеся на сухом дереве цветы. Это те чудеса, которые хорошо известны всем почитателям таланта Владимира Меньшова.
Но есть еще чудеса, связанные с фильмом, вполне себе обыкновенные, не столь привлекающие к себе внимание, но, на мой взгляд, не менее интересные. Пожалуй, стоит поговорить не просто о ФИЛЬМЕ, а о ЯВЛЕНИИ под названием «Любовь и голуби». Именно о ЯВЛЕНИИ, в котором всенародно любимый фильм выполняет ведущую роль – роль внешнего фасада. И в этом явлении, кроме фильма и всем известной истории его создания, есть еще пьеса «Любовь и голуби», и история ее написания и постановок, есть жизнь ее автора Владимира Павловича Гуркина и прототипов его героев, есть уже сложившаяся мифология, есть, наконец, уже установленные киногероям памятники, ставшие местными достопримечательностями.
Помимо известного памятника Василию и Надежде Кузякиным, и памятной доски на доме в Черемхово, где жил автор пьесы, есть памятник в Чите - отдельно Василию с голубями, есть мемориальная «Гуркинская голубятня» (!) в Иркутске, и есть спорный арт-объект в Московских Сокольниках. А вот в Медвежьегорске, где снимали культовый фильм, памятника в честь этого события пока нет, хотя местная общественность активно выступает за его создание. Так что явление под названием «Любовь и голуби» имеет в нашей стране вполне себе материальное воплощение.
И вот это явление мы и будем рассматривать, как мы это любим, со всех сторон, чтобы получить ответы на возникающие вопросы. Вопрос первый и самый простой – где происходили реальные события, послужившие основой для пьесы и фильма? И ответ на него тоже простой – в шахтерском городе Черемхове Иркутской области. Неоднократно Владимир Гуркин рассказывал, что он описывал семейную историю своих соседей, Василия и Надежды Кузякиных и даже дал героям пьесы их имена. Один из прототипов, младшая дочь реальных Кузякиных, Ольга, несколько лет назад, в интервью «Комсомольской правде», подтвердила почти полное совпадение сюжета пьесы с семейной драмой своих родителей.
А когда же «все смешалось в доме Кузякиных», да простит нас Лев Николаевич Толстой? Тоже можно с большой долей вероятности сказать – в 1975 или 1976 году. Откуда это известно? Да оттуда же – от самого Гуркина. По его словам, эту историю он услышал от своих родных, когда навещал их в 1976 г. Как водится в небольших городках, где все знают всех, подобные события становятся темой для обсуждения и сплетен. Скорее всего, эта история была очень свежа в памяти черемховцев (или черемховчан? Не знаю, как правильно), иначе подобные «новости» дошли бы до Гуркина еще раньше. Так что – 1975 или 1976 год, вероятнее – 1975-й. Косвенно эта дата подтверждается указанным в пьесе возрастом ее героя Васи Кузякина – 50 лет. Реальный Василий Кузякин родился в 1925 году. Скоро будем отмечать столетие со дня его рождения.
Пьеса «Любовь и голуби» была закончена в 1980 г. в Омске, где автор в то время служил в Омском театре. Время действия в ней происходит… а когда? Велик соблазн экстраполировать наше знание о реальном происшествии в семье Кузякиных на описываемые в пьесе события. Но нет, при чтении пьесы выплывают некоторые несоответствия. Следует сказать, что, несмотря на художественность произведения Владимира Гуркина, он практически документален в деталях пьесы. Он не только досконально передает характеры своих героев, но и их лексикон, образ жизни, быт, приметы окружающей действительности, и конечно, четко привязывает события к месту и времени. Эта документальность, кстати, сыграла свою роль в том, что Кузякины смертельно обиделись на Гуркина, когда в 1985 г. вышел на экраны фильм Меньшова. Но про сходство прототипов и персонажей сказано уже много, а вот различия между ними как-то не привлекли до сих пор особого внимания.
Прежде всего – прототипы героев и персонажи пьесы, хоть и являются ровесниками, но живут в разном, хотя и не очень далеком друг от друга времени. Действие пьесы происходит на 4-5 лет позже реальных событий. Из чего это следует? Реальный Василий (Василий 1-й) – участник Великой Отечественной войны. А Василий из пьесы (Василий 2-й) – нет. Предположим, что Василий 2-й родился в 1925 г., как и Василий 1-й. Но тогда почему Гуркин ни словом, ни намеком не обмолвился об участии (или неучастии) Василия 2-го в войне? Он не мог не знать о военном прошлом Василия 1-го – семьи жили рядом, дружили. Если бы Василию 2-му, в 1941 г. исполнилось бы, как и Василию 1-му, шестнадцать лет, то и служить ему пришлось бы не позже 1944 года, а скорее всего – в 1943-м.
Почему же он не воевал? Не призывался по состоянию здоровья – да не похож Василий 2-й на «белобилетника» - вон, получил бревном по голове, так и то всего лишь временная «косоглазия» с ним случилась. Да и так он мужик крепкий – в 50 лет у него трое детей и четвертый на подходе. Не воевал, потому что была «бронь», как у специалиста? Вряд ли он, 15-16-тилетний деревенский парень, успел до войны стать «ценным кадром» для оборонной промышленности. Прятался от призыва? Чушь, годная лишь для либеральной прессы.
Ну а раз так, остается только одно объяснение неучастия Василия 2-го в войне – не призывался по возрасту. То есть, предположив, что Василий 2-й родился году в 1929-30-м, к моменту написания пьесы (1980 г.) ему как раз исполняется пятьдесят, а действие пьесы происходит вот прямо непосредственно перед ее написанием – в 1979 или 1980.
Есть еще один аспект, так сказать, идеологический. Чтобы попасть на «курорт органов движения», Василию 2-му пришлось получить производственную травму. В отличие от него, Василий 1-й, как участник войны и ветеран труда, частенько ездил на курорты, иногда 2 раза в год, и без курортных романов не обходилось. Это не я, и не журналисты придумали – это со слов младшей дочери реального Василия Кузякина, Ольги, в интервью «Комсомольской правде».
По моему мнению, Владимир Гуркин был вынужден выдумать Васину травму, чтобы избежать обвинений в «очернении» светлого образа участника войны: типа «Государство им путевки дает, а они на курортах развратничают и семьи разрушают!»
И еще одно, косвенное, подтверждение того, что действие пьесы происходит позже реальных событий. Василий из пьесы родом из деревни Алехино. В разговоре с Олей он вспоминает деревенского дурачка Володьку, дружившего с голубями, и погибшего в драке с приезжими «шоферюгами» (не «шабашниками», как в фильме!). Второй раз он вспоминает Володьку вместе с Надей. Оказывается (разумеется, для нас, не для Васи же), она тоже из Алехино! И все становится на свои места – они ровесники, из одной деревни, наверное, и любовь у них родом оттуда же. Смотрим на карту Иркутской области – действительно, есть такая деревня Алехино, недалеко от Черемхово. Смерть Володьки – воспоминание детства Васи и Нади, а скорее – их юности.
Вот это событие - поселение в родной деревне «шоферюг» - и дает нам еще один ориентир для определения времени действия пьесы. В довоенной деревне чужие «шоферюги» - экзотика. Откуда бы им взяться? Возможно, прислали из города для перевозки урожая. Но в то время, до войны, автотранспорта что в городе, что в деревне, было не густо. И такое явление - командировки городских «шефов» в небогатую техникой российскую сельскую глубинку - более характерно для послевоенного времени, когда освободились для «гражданской» жизни «армейские» грузовики. Такие командировки продолжались вплоть до 70-х гг.
Юные Вася и Надя стали свидетелями трагического события в Алехине вряд ли позже 1946-1949 гг. Раньше – маловероятно, - война, какие уж тут командировки «шоферюг». Позже – тоже, Василий пошел служить в армию и покинул родную деревню. Вроде все сходится. Пятидесятилетний Василий 2-й вспоминает Володьку в 1980-м.
Отступление в сторону №1
Есть у меня одна гипотеза. Сергей Юрский в послесловию к сборнику пьес Гуркина написал: «Гуркин во многом вышел из Шукшина». История с приезжими (командированными) «шоферюгами» - ничего Вам не напоминает? Вспомните фильм Шукшина «Живет такой парень» по его же рассказам «Коленчатые валы», «Классный водитель», «Гринька Малюгин». Там шофер Пашка Колокольников тоже был отправлен со своим грузовиком в командировку на село. Пашка – просто веселый парень, хотя и не прочь погулять на досуге. А Володьке-дурачку из Алехино не повезло - встретился с такими «шоферюгами», которым только бы «пить да драться». Может быть, эпизод с «шоферюгами» - это такой поклон от молодого автора знаменитому предшественнику и почти что земляку (от Алтая до Иркутска 1300 километров, по сибирским меркам - немного)?
А еще мне приходит в голову вот что: откуда и почему в пьесе Гуркина возник образ деревенского дурачка с большим и добрым сердцем? В своих интервью автор пьесы сам не касается этой темы, а спросить его об этом никто из журналистов не догадался. Не находил ответа на этот вопрос и я, пока не прочитал в воспоминаниях В.В.Меньшова о Гуркине следующие слова:
«И правильно это – смотреть на жизнь глазами Володи. Он какой-то особый был человек, который прошел через все наши жизни. Он будет проявляться, я уверен, с годами еще больше и больше. Потому что это чудо, которое он явил в своих пьесах, это было и чудом его существования, личного существования». И еще: «Удивительно, у меня ощущение какой-то святости от него».
Вот и возникает такая мысль: уж не про себя ли, не про свое ли «альтер эго» написал Владимир Гуркин? Василий Кузякин вспоминает Володьку, всегда готового помочь соседям: «… работает, упирается пуще хозяев. … Ума Бог не дал, а души и силы бери сколько хошь – и края не видать». Вот и Владимир Гуркин оставил неизгладимый след доброты и в сердцах знавших его людей, и в душах миллионов зрителей его пьес и фильмов по его сценариям. «Любили его шибко мы…»(с).
*
Вернемся к пьесе. А где происходит ее действие? Скажете, а чего тут думать – описан реальный случай, произошедший в Черемхове, стало быть, и действие пьесы происходит в Черемхове. И памятник Васе с Надей, изображающий их романтическое свидание («Наденька… Васенька… Наденька!») поставили в Черемхово. Ан нет!
Василий 1-й был шахтером, а Василий 2-й работает «на лесном» (не в леспромхозе – это в фильме, не в пьесе!). В Черемхове ничего «лесного» нет. И не было – это легко проверить. Далее, Вася с Надей встречаются «у старого парома на Ангаре», а от Черемхово до Ангары 20 км с гаком. Даже для влюбленных Кузякиных было бы далековато ежедневно мотаться туда-обратно. Ленька говорит родителям: «Видел вас на Ангаре. Целуются еще». Да и баба Шура в своей обличительной речи против «городских» (сильно урезанной в фильме, по сравнению с текстом пьесы) прямым текстом говорит, обращаясь к дяде Мите: «Кто нам Ангару запомоил? Ты хариуса когда последний раз поймал?» Что же, дядя Митя за хариусом на Ангару на автобусе или на попутках ездил? Нет, все они живут рядом с Ангарой, ходят туда пешком.
Есть такое место неподалеку от Черемхово, и наверняка хорошо известное автору. Это поселок Макарьево, рядом с одноименной грузовой железнодорожной станцией, на берегу Ангары. Этот поселок входит в состав муниципального образования Свирск – небольшого города с 15000 жителей. То есть, рядом с городом, но все-таки сам по себе. И «поселковые» четко отделяют себя от «городских». И лесной склад там был (входил в состав сначала Макарьевской лесоперевалочной базы, а потом, после укрупнения в 1963 г., сама Макарьевская ЛПБ вошла в состав Бархатовской ЛПБ). А «Управление», где в отделе кадров работает Раиса Захаровна, находилось по адресу: г.Свирск, ул.Пушкина, 1. От станции Макарьево с лесным складом, куда Василия срочно вызвали чинить лебедку – около полутора километров.
В фильме этого нет, а в пьесе баба Шура «с бабами вчерась бегали, глядели на ее» (Раису Захаровну). Полтора километра – действительно недалеко, можно и сбегать, дорога туда-обратно займет времени минут сорок – час, не больше. Да и сама Раиса Захаровна, приходит к Наде пешком после работы. А Надя-то ее, оказывается, и раньше знала: «Не с лесного? Я вроде вас знаю?»
В фильме же, география «поселковых» и «городских» разнесена принципиально и разительно. Наверное, многие обратили внимание, что за окнами устроенной «по фен-шую» квартиры Раисы Захаровны, слышен не просто городской шум, а вполне себе узнаваемые трамвайные звонки. И что удивительно, с некоторой (ладно, с большой) натяжкой, такое вполне могло быть!
Дело в том, что в Иркутской области в четырех городах есть трамвайные маршруты, причем два города находятся не особенно далеко от Черемхово, и связаны с ним пригородным железнодорожным сообщением. То есть, можно предположить, что ездит на работу Раиса Захаровна либо из Усолья-Сибирского (что наиболее вероятно, 55 км от Черемхово), либо из Ангарска (а это уже далековато, 81 км).
Трамвайные звонки за окном – это, скорее всего, еще одно обыкновенное чудо (или, точнее, обыкновенное волшебство) любимого фильма. Почему волшебство? А вот представьте себе: пришла разлучница после работы (часиков эдак в 17-18) к брошенной жене, полчасика с ней пообщалась (с выдиранием косм из прически), потом автобусом до вокзала в Черемхово, бегом на электричку, час (не меньше) до города, где живет, а там на трамвае до дома, где ждет ее Василий с натертой свеклой и морковкой. Сколько получилось? 20-00, или вернее всего – 21-00 – при условии, что попадаешь в график транспорта и нигде не опаздываешь. И еще нужно время для объяснения с Васей.
И все это засветло (!). Кроме как волшебством, и не объяснишь. А вот не жалко времени создателям фильма для своих героев! Как было сказано в другое время и другим персонажем: «Праздничную полночь приятно немного и задержать».
«Погодите-погодите», - скажет внимательный зритель, он же читатель, – «Вот именно, полночь! За окошком дома Кузякиных, когда они читают письмо с «Пыс-пыс» Раисы Захаровны, черным-черно! И электричество горит! А через какое-то время Вася борется с кактусом в Раисиной квартире уже при дневном свете – это как?» А вот здесь, похоже, все объясняется просто. И читка письма, и явление Раисы Захаровны происходит в сопровождении грома и молнии, то есть, на улице – гроза. А при грозе иногда бывает так темно, что приходится и свет в домах зажигать. А когда гроза заканчивается – снова светло.
Да, и все это в один вечер – одиннадцатого… а чего? Какого месяца? Сразу и не ответишь. В пьесе день, в котором произошли эти судьбоносные события, можно датировать совершенно четко (как и все обстоятельства, описываемые Гуркиным). Это – одиннадцатое июля. Именно одиннадцатого июля Надя читает с детьми письмо Васи. Немного погодя объясню, почему дело в пьесе происходит именно в июле. А вот в фильме не все так просто… Но вернемся все-таки в Свирск.
Есть здесь и паромная переправа через Ангару из Свирского речного порта – в Каменку, где, к слову, находилась еще одна организация, входившая в Макарьевскую, а потом в Бархатовскую ЛПБ, – Каменский спецлеспромхоз.
Отступление в сторону №2
А вот теперь – внимание! Почему Каменский леспромхоз – «спец»? Чтобы со 100-процентной уверенностью ответить на этот вопрос, надо, конечно, порыться в архивах. Кое-что мне удалось обнаружить в доступных источниках. В 2017 г. в г.Иркутске появилась книга Сипатиной Р.Ф. «К вопросу об истории Ангарского металлургического завода (АМЗ) в Свирске». Сама по себе история АМЗ чрезвычайно интересна. Как многие сотни и тысячи заводов по всему СССР, он создавался в 30-е годы, как оборонное предприятие, для выпуска трехокиси мышьяка, сырья для производства химического оружия. И вот для обеспечения строительства завода, заводского жилья и объектов соцкультбыта, а самое главное, для обеспечения материалом бондарного цеха завода требовалось много леса. Бондарный цех был нужен для изготовления внешней тары (бочек) для отгрузки готовой продукции. Поэтому в штате завода были лесорубы, сплавщики, лесоприемщики, рамщики и т.д. Вот, похоже, именно такой была причина появления на другом берегу Ангары Каменского спецлеспромхоза – его продукция «вовне» (не на АМЗ) – не уходила, поэтому он и «спец». Лес, конечно, сплавлялся по реке, а вот технику и людей из Свирска и обратно переправляли на пароме (том самом, «старом»).
АМЗ работал до 1958 г., после чего, несмотря на попытки его перепрофилировать, был фактически заброшен, и прекратил свое существование. Некоторые его подразделения, как, например, Каменский спецлеспромхоз, были переданы в другие местные ведомства. А лесоматериалы теперь стали отгружать внешним потребителям с грузовой станции Макарьево, на которую «порожняк пришел», и где так некстати «у Филиппова лебедка сломалась».
Ликвидация АМЗ, по печальному стечению обстоятельств, совпала со строительством Братской ГЭС и подтоплением производственной площадки завода при заполнении водохранилища. При этом, в условиях, когда реального хозяина у завода не было, в Ангару попала значительная часть накопленных за много лет отходов производства, а оставшаяся часть долгие годы (до 2014 г., когда была проведена рекультивация), развеивалась ветром и размывалась дождями. Так что у бабы Шуры были веские причины для обвинения «городских» в том, что они «Ангару запомоили».
Чтобы закончить уже тему АМЗ, хочу рассказать, что же происходит сейчас на его бывшей площадке. А происходит там с 1993 года современное производство деревянных мерных изделий, при этом вся (!) выпущенная продукция вывозится в Японию. Владеют этим производством, которое называется ООО «ТМ Байкал», три японские фирмы, аккуратно платят налоги, и дают работу десяткам местных жителей. Между прочим, одной из причин открытия здесь этого производства, является «…наличие кадров, имевших опыт работы на местных лесоперевалочных базах», как написано на сайте завода tmbaikal.com. И если Василий Кузякин не вышел на пенсию к началу 90-х, когда развалились местные свирские ЛПБ, то он, как классный специалист, вполне мог бы претендовать на хорошо оплачиваемую работу у японцев.
*
Итак, живут себе, поживают Кузякины в Макарьеве, детей воспитывают. Кстати, первого ребенка Кузякины родили не то, чтобы в совсем молодом возрасте, а лет этак в 26-27. Что же они, жили «для себя», как это модно сейчас? Или решили, что надо сначала встать на ноги на новом месте (все-таки не в родной деревне живут)? Конечно, не наше это собачье дело. Но все-таки позволю себе высказать одно предположение.
Если бы у Кузякиных – персонажей пьесы - была бы своя собственная биография, то, скорее всего, поженились бы они году этак в 1952-1953-м, после возвращения Василия из армии. В 1948 г., когда Василию 2-му исполнилось 18 лет, призыва не было. Призывать начали в 1949 г., и на три года (на флот – на четыре).
Помните, что прототипы и персонажи пьесы – ровесники? Гуркин оставил своим героям тот же возраст, что и у реальных людей. Василий 1-й ушел на войну семнадцати-восемнадцатилетним, ему повезло остаться живым, но вернулся он домой не в 1945-м. Не сразу демобилизовали солдат-победителей, начинали со старших возрастов. А призывники 1925 года рождения дослуживали после войны еще по нескольку лет. И встретились снова реальные Василий и Надежда уже не юными людьми. А персонажам пьесы такая история создания семьи досталась просто «по наследству».
Сын Василия и Нади, Ленька (это, оказывается, семейное имя, в реальности его звали Алексеем и, кстати, в пьесе несколько раз так его называют и Василий, и дядя Митя), учится в местном техникуме. В местном – то есть в Свирском электромеханическом (тут есть расхождение с реальностью, – дядя Митя и в пьесе, и в фильме, называет его «лесным»). И сейчас этот техникум существует, и выпускает специалистов по техническому обслуживанию и ремонту автотранспорта, сварочному и электрохимическому производствам, технологии машиностроения, и даже поваров. Создан техникум был в 1946 г. на базе еще одного свирского предприятия – завода «Востсибэлемент» - с целью подготовки специалистов для производства «химических источников тока» (аккумуляторов). Впрочем, может быть, мы чего-то об этом техникуме не знаем, в отличие от дяди Мити? Никого же не удивляет, что, например, Мытищинский лесной (!) институт с 1959 года занимается подготовкой специалистов ракетно-космической отрасли? А здесь в «лесном» учат аккумуляторщиков (а без аккумуляторов – ни армии, ни флота, ни авиации, ни космоса не бывает).
Про дочерей четы Кузякиных вроде сказать нечего, но мы, почитав внимательно пьесу, попытаемся. Старшая, Людмила («Людк, а Людк!»), переживает распад своей собственной семьи – после полугода совместной жизни она ушла от мужа, который стал распускать руки, и вернулась к родителям в Свирск из Иркутска. По пьесе, она устроится здесь, в родном городке, на работу («на коммутатор», в фильме этого нет). В общем, нелегко пришлось Людмиле: и что с семейной жизнью будет дальше, непонятно, и с работой пока не шибко складывается.
Коммутатор – явно не то место, которое подходит Люде с ее образованием (минимум среднее специальное, а скорее всего – незаконченное высшее). Почему я решил, что образование высшее? Потому что Людмиле 23 года, школу она закончила в 17-18 лет. В Иркутске она училась и сдавала экзамены (а «после экзамена с девчонками бегали» в бар). Отучилась в большом городе почти пять лет, выскочила на последнем курсе замуж по большой любви. Похоже, закончить институт ей не удалось именно из-за того, что пришлось бежать от мужа. Если бы она успела получить диплом, то пришлось бы отрабатывать три года по распределению, куда пошлют (не забывайте, дело происходит в Советском Союзе). А так, недоучившись, взяла «академку» на год. По семейным обстоятельствам.
А если она училась в техникуме? Ну, во-первых, в техникум она могла поступить и в Свирске (как Ленька). А что, если здесь не учили на желаемую специальность? Ладно, пусть будет техникум в Иркутске. А во-вторых, в техникуме обучаются три года, а после десятилетки – два. Так что Люда, если она окончила техникум, к 23-м годам должна была бы два-три года уже где-то работать, то есть она уже была бы не бог весть каким, но специалистом (молодым специалистом с распределением, то есть с работой). Уволилась с работы, уехав к родителям? Взяла отпуск за свой счет? Как бы то ни было, после двух-трех месяцев в родном доме она принимает решение, что нужно как-то здесь налаживать свою жизнь. Была бы у нее после техникума специальность в руках, да в родном городе, где все знакомы, наверняка нашла бы место поинтереснее, чем коммутатор.
Работа работой, а к мужу она, по-видимому, не вернется. Да и он, похоже, не сильно горит желанием восстановить семью. Захотел бы, приехал бы просить прощения, или, хотя бы, написал жене – но нет, как и не было его. В фильме ситуация еще драматичнее - Людмила, похоже, любит мужа, и надеется на примирение (письма-то ждет). Правда, в сценарии, а потом в фильме о семейном насилии и слова нет – просто «не заладилось с Генкой». Впрочем, один намек есть: «А когда тебе в городе хвост прижало, куда ж ты, милая, прибежала?»
Младшая из Кузякиных, школьница Ольга, в начале пьесы завершает учебный год в местной школе (собственно, действие пьесы начинается именно в последний учебный день 1979 или, скорее, 1980 г.). И вот тут-то и закручивается интрига с самым очевидным, но в упор никем не замечаемым чудом явления «Любовь и голуби».
Справка из Большой Советской энциклопедии, статья «СССР. Народное образование»:«Учебный год во всех общеобразовательных школах страны начинается 1 сентября и заканчивается в 1-7х классах 30 мая». 30 мая 1980г. – это пятница. Почему это важно?
Ольга (в пьесе) заканчивает шестой класс. Откуда это известно? Автор указывает, что ей 13 лет. То есть, когда она пошла в первый класс, ей уже исполнилось семь полных лет. С шести лет в те времена в первый класс не брали, за редким исключением. Где-нибудь в Москве или Ленинграде просвещенные родители с «возможностями» еще могли пропихнуть в первый класс свою деточку, которой в ближайшие пару месяцев стукнет семь. Но в патриархальном Свирске? Сомнительно. Итак, считаем: перед седьмым классом Ольге исполняется 13 лет, то есть позади шестой класс.
Чтобы развеять все сомнения, давайте вспомним диалог Василия и Ольги, когда всласть наскандалившая и «отходчивая» Надюха уходит в магазин. Василий просит Ольгу показать ему картинку из учебника – «Давыда». Имеется в виду учебник истории средних веков для шестых классов Е.М.Агибаловой и Г.М.Донского, где на стр.250 размещено изображение Давида работы Микеланджело.
При чем тут учебник истории? А он как раз у Ольги под рукой. В последний день старого учебного года в советских школах ученики сдавали учебники и получали новые, на будущий год. 30 мая 1980 г., в последний учебный день, в пятницу, Ольга собралась идти в школу, сдавать учебники, и по этому поводу одела парадную школьную форму, вызвав тем самым ворчание Надежды. А может, это был 1979 год? Нет, и вот почему.
30 мая 1979 года – это среда. И баба Шура пришла 30 мая к Наде просить лопату, так как Филипповы позвали ее на завтра сажать картошку. То, что картошку собрались сажать 31 мая – это как раз абсолютно нормально, в Иркутской области ее сажают не раньше третьей декады мая, из-за возможных заморозков. А вот то, что в середине рабочей недели Филипповы собрались на картошку – это странно. Поэтому, скорее всего, действие пьесы происходит не в 1979, а в 1980 году.
Итак, 30 мая 1980 г., как говорится, ничто не предвещало беды, но неожиданно Василия выдернули «на лесной», чинить лебедку. А у него, на минуточку, выходной. Ну, нравы в поселке Макарьево, известно, простые. Никто и не подумал, что надо бы оформить отзыв Василия из выходного и выход его на производство. Ну и как назло, случилось то самое бревно. А это, как ни крути – ЧП, несчастный случай на производстве, да еще и в нерабочее время. Его (Василия) вообще на станции быть не должно!
Случись это все в другом месте, в другое время, да найдись поблизости какой-нибудь ушлый адвокат… Страшно подумать, чем это могло обернуться для руководства леспромбазы. Да и тогда, в 1980-м, мало бы не показалось. Только бы не дошло до высокого начальства! Поэтому Василия оперативно доставили в больницу, продержали там недели две, не меньше, хотя обошлось и без последствий (временная «косоглазия» не в счет), и практически прямо из больницы отправили «на курорт органов движения» для реабилитации. Отдали одну из двух пришедших в Управление путевок! На море! Летом! Простому работяге! Опять пахнуло волшебством…
Посчитаем. Две недели после 30 мая – это 13 июня. 21 день в санатории (а короче срока на санаторные путевки в советское время не было) – это 4 июля. Письмо Васино помните – «вылетаем 4-го»? Чтение письма и эпичная битва с выдиранием косм состоялась 11 июля. Вот оно – судьбоносное одиннадцатое июля!
В тот же день Василий уходит от Раисы Захаровны. Но не идет домой, а бродит где-то два дня, собираясь с духом. 13-го июля, наконец, решается, но получает полный отлуп. Но, все-таки, и некоторую надежду, так как Надежда (случайный каламбур) назначает ему через бабу Шуру свидание у старого парома «на послезавтра, после работы», то есть на 15 июля.
Но… «Не пойду» (произносится с выражением). Сколько времени понадобилось Наде, чтобы «отойти» (мы же помним, она «отходчивая»)? Можем прикинуть – неделя? Две? Месяц? Пожалуй, что месяц. Не откажу себе в удовольствии процитировать первоисточник – пьесу: «И стало на земле темно и тихо. И сыпанули поверху звезды, и проплыл из конца в конец месяц… Один, другой».
Для тех, кто аллегории не воспринимает («Кикимор я не понимаю»), сказано Надей прямым текстом: «…Два ж месяца с тобой тут… Прячемся». И выходят Кузякины-старшие «из подполья» как раз в день проводов Леньки в армию. Осенний призыв начинался (и начинается поныне) с первого октября. Ну, может, провожают Леньку и не первого (все-таки и медкомиссию успел пройти, и в команду уже определен – в погранвойска), но уж никак не позже середины октября.
Считаем обратным счетом: 15 октября минус два месяца – получается 15 августа. Вот, оказывается, когда состоялось то самое свидание на Ангаре, которому поставлен памятник в Черемхове! Получается, что вся драма Кузякиных уложилась в 4, максимум в 4,5 месяца 1980 года. И Владимир Гуркин, как уже было сказано, предельно точен (до одного-двух дней) в описаниях времени и места действия пьесы. Тут самое время спросить «Ну и что?»
А то, что фильм «Любовь и голуби» имеет свою собственную хронологию, и эта хронология категорически не совпадает с пьесой. Прежде всего, в первый же день выясняется, что никаких учебников Оле сдавать не надо, т.к. «День взятия Бастилии впустую прошел», то есть на дворе никак не раньше 15 июля 1983 года.
Почему 1983 год? Потому, что в «карманном» календаре дяди Мити отмечена 80-я годовщина выдающегося деятеля театрального искусства Натальи Сац. И случился этот юбилей 14 августа 1983 года. «Повод есть! Восемьдесят лет со дня рождения… а ей уж восемьдесят?» Говорят, что это импровизация Сергея Юрского, понравившаяся режиссеру и вошедшая в фильм. Фанатам фильма этот факт хорошо известен, а кто не знает – почитайте воспоминания участников съемок, их много в интернете. Интересно, как сама Наталья Ильинична отнеслась к этой истории?
Идем дальше. Само собой, все сроки посадки картошки, даже в Сибири, давно прошли, а без нее, по ходу действия, не обойтись. Поэтому в сценарии пришлось не сажать, а выкапывать. Не проблема – сроки созревания картофеля – 80-120 дней, в зависимости от сорта. Так что баба Шура пришла просить лопату не 30 мая, а 14 августа. Вроде бы и рано, еще пару-тройку недель можно подождать. Но не обязательно снимать урожай полностью, а вот подкопать молодой картошечки – в самый раз.
И получил Василий по голове бревном в этот самый день – 14 августа 1983 г. Ну а дальше – как и в пьесе, - больница, «курорт органов движения», роман «по пьянке», возвращение и изгнание блудного мужа. Есть, конечно, некоторые вопросы. Например – про все то же поворотное (можно сказать, мистическое) одиннадцатое число. Снова спросим – какого месяца? Либо сентября, либо октября. Скорее всего – сентября, так как через три дня после ухода от Раисы Захаровны, Василий схватывается с Ленькой на фоне вполне себе зеленых кустов картошки в огороде. И это происходит - 14 сентября, потому что Надя после визита Раисы Захаровны лежит «три дня уже».
Обычно копать картошку принято в начале сентября, а Кузякины что-то затянули до 14-го. Так ведь они задержались ввиду обстоятельств – ждали папку с курорта 4-го, чтобы вместе убирать урожай, а он вон чего учудил! А если Василий решил вернуться в семью 14 октября? Не получается - в Иркутской области в это время уже не картошку, а дрова надо заготавливать. Да и Ленька уже должен в октябре в армию идти.
И что же получается, все эти события – за один месяц? Как будто не начало 80-х на дворе, а современная сумасшедшая жизнь, когда вчерашняя новость – уже не новость. Но у Меньшова с Гуркиным свои отношения со временем. Если хорошим людям надо – не грех сделать и месяц подлиннее, чтобы всё успели прожить-пережить. К слову – а вот в «Дне сурка» наоборот, там не очень хорошему человеку дается шанс прожить один-единственный день как надо, пусть даже не с первой (и не с сотой) попытки.
Ну и дальше, пошло-поехало! Чудес мало не бывает, тем более у таких мастеров. «Не пойду!», «Наденька! – Васенька!», «Два месяца уже», «В армию меня забирают. – Кто? – Дед Пихто» - и все это до середины октября, за месяц?! А вот так! В России и не то случается. «Пятилетку – за четыре года!» - помните? И никто особенно не удивляется – подумаешь, чудо! «Просто я работаю волшебником» - из этого же ряда, кстати вспомнилось.
А картошку Ленька все-таки выкопал – видно, что в день его проводов в армию огород чистый. Наверное, с помощью сестер и дяди Мити с бабой Шурой – мамке-то с папкой некогда! Вот далась мне эта картошка…
И вишенкой на торте – военный оркестр во дворе Кузякиных – чудить, так чудить! Если уж четыре с лишним месяца жизни самой обыкновенной семьи, Меньшов с Гуркиным (обыкновенные волшебники) с легкостью уместили в два, то что им стоит привести целый оркестр на Ленькины проводы?
А властям города Свирска хочется дать добрый совет. У Вас есть отличная возможность предложить театралам, киноманам, да и просто русским людям, которые любят спектакль и фильм «Любовь и голуби», туристический маршрут по Кузякинским местам. С рыбалкой под руководством дяди Мити, кадрилью в исполнении бабы Шуры, мемориальной доской на здании Управления, где трудилась Раиса Захаровна, посещением «старого парома», и конечно, с запуском голубиной стаи. Не такие уж там будут великие затраты, а народ, я уверен, потянется. Ну а уж какие памятники, кому и где Вы будете ставить – Вам виднее.
И на этом, как сказал Василий: «Всё…Всё!»