Спасительный свет нужно было спрятать от всевидящего черного ока, поддерживать, беречь, защищать. Выход был один – создать свою армию преданных самоотверженных рисованных воинов.
У страха глаза велики
Он продолжал рисовать, доверяя листу бумаги, свои самые сокровенные мысли, задавал вопросы и получал ответы, делился впечатлениями, сомнениями, страхами и находил отклик, дружескую поддержку и совет.
С безмолвным листом бумаги ему было гораздо проще общаться, чем с реальными собеседниками. С помощью карандашей и красок, разрисовывая, раскрашивая, наполняя интересными персонажами, разными историями, захватывающими приключениями, раскрывая свой мир для свободного полета фантазии.
До того как начал рисовать, он был пуст, без воспоминаний, эмоций, переживаний, будто он вообще не жил до этого. Нарисованный мир спасал его от одиночества, тоски, от страха быть непонятым, странным, не таким, как все. В этом мире его любили, о нем заботились, его защищали, и он отвечал тем же своим нарисованным друзьям.
Рисованный мир стал для него более реальным, чем окружающий его действительный. Вот тогда и началось самое страшное. Его яркий, красочный, сияющий мир стал исчезать, теряясь в непроглядном тумане, увязая в непроходимой черноте, затягивая в трясину всё, что он любил, на что надеялся, во что верил.
Синеву его широко распахнутых нарисованных глаз заволокло черной пеленой, теперь сквозь них смотрела тьма, следила за ним, намереваясь руководить, диктовать свои условия.
Поначалу он растерялся, испугался, запаниковал, отчаянно барахтался, все глубже погружаясь в хлюпающую черную трясину. Но вдруг увидел еле заметный отблеск робкого лучика света. Он накрыл его своими нарисованными ладошками, и едва заметный блик, согревшись в его руках, засветился, раскрылся, как бутон, просачиваясь сквозь пальцы, и засиял.
Спасительный свет нужно было спрятать от всевидящего черного ока, поддерживать, беречь, защищать. Выход был один – создать свою армию преданных самоотверженных рисованных воинов. Свет спрячется в них, пронизывая изнутри, и станет их жизнью.
Воины света живут, пока сияют. Они оживали под его карандашом и становились в дозор, каждый занял свое место в сторожевой крепости, которую он уже давно строил без сна и отдыха, вырисовывая и скрепляя кирпичик за кирпичиком.
Чем выше поднималась крепость, чем больше воинов света становилось в дозор, нейтрализуя тьму, заделывая все возможные лазейки, тем светлее и красочнее становился окружающий мир, не только рисованный, но и реальный. Он увидел связь: его мир на бумаге есть миниатюрная копия реального, если катастрофа грозит рисованному, значит, под угрозой и реальный.
Темный мир, населенный злобными сущностями – это не сказки, не ведьмы, не вурдалаки и не оборотни, знакомые нам по фильмам ужасов. Это безобразные сгустки человеческих пороков, незаметно проникающие в нас, разрастаясь, как раковая опухоль. Чем больше масштабы заражения, тем тяжелее последствия.
Так расползаются по миру немотивированная агрессия, жестокость, насилие, эпидемии, природные катаклизмы, катастрофы, военные конфликты, ведущие к бесчисленным человеческим жертвам. Воины света принимают огонь на себя. В реальном мире это люди, способные дать отпор, найти и вырезать эту раковую опухоль.
От того, насколько сильны Избранные, зависит наше будущее, будущее человечества в вечной борьбе добра и зла, света и тьмы, как бы пафосно это ни звучало, в особенности для сегодняшнего современного прагматичного информационного мира.
Кира определял и различал Избранных, без труда дифференцируя особый свет каждого из них с определенным цветовым оттенком, и ощущал соответствующий ему температурный накал. Чистота света с определенными температурными значениями была показателем силы и качества защиты сторожевых укреплений. Таким образом, он безошибочно определял брешь – слабое место в сторожевой крепости.
На своем месте.
Прасковья, вновь неожиданно вырванная из объятий Кирилла, огляделась по сторонам: вокруг было белым-бело и ослепительно сияло. Она стояла в какой-то нише, сложенной из белоснежных сияющих камней с отсветами медового оттенка, словно созданных из спрессованного солнечного света.
Присмотревшись, она увидела множество таких проемов, издалека напоминающих медовые соты. Располагались они снаружи, вокруг громадного сооружения, вздымаясь в бесконечную высь. В центре каждой ячейки сияние было особенно сильным, с определенным цветовым оттенком, ни разу не повторяющимся.
Исходило сияние от Избранных, и было их оружием, секретным оружием, незаметным глазу, пока оно исправно. Что контролировалось с помощью расположенного в каждой ячейке индивидуального спектрографа, определяющего цветовую гамму и тепловой коэффициент.
Если Избранный пропускал или не проходил очередную проверку, звучал индивидуальный сигнал тревоги, рассчитанный на определенное время. Если неполадка вовремя не устранялась, то Избранный ценою собственной жизни ликвидировал возможный источник опасности, уступая свое место другому сияющему.
Все ячейки опирались одна на другую, поддерживая друг друга и тем самым всю общую конструкцию. Всё строилось на доверии, взаимосвязи, взаимозависимости, как единый организм. Стоило потухнуть одной ячейке и выйти из общего строя, обрушится все сооружение, окрещенное Сияющими сторожевой крепостью, расплющивая ячейки – сторожевой дозор и Избранных – Сияющих Воинов Света. Они стоят на границе Света и Тьмы, охраняя подступы к окружающему миру.
Эту сияющую границу не раз пытались нарушить, но всякий раз безуспешно. Но такой серьезной опасности давно не было.
Прасковья, так внезапно очутившаяся в сияющем мире, понимала, что это ее место, она всегда была здесь и в этой, и в других своих жизнях. Где бы она ни находилась, в каком времени, в каком году, веке, эпохе, она всегда была здесь.
Она не удивилась, услышав сигнал тревоги, и была готова к этому, чувствуя, как на нее льется приятная волна света и тепла, с каждой минутой становясь все ярче и горячее.
Она знала, что этот процесс необратим, если ей не удастся очиститься в отведенное для этого время, она зажжется ярким факелом и сгорит, ничего не оставив после себя, даже пепла, уступив место другому Избранному.
Она была готова на все, чтобы защитить свой мир, своих близких и любимых людей, навсегда отпечатавшихся в ее памяти. Секунды неумолимо бежали вперед, приближая развязку, у нее оставалось совсем немного времени.
Мама
Кира долго, не отрываясь, смотрел на нее. Он видел прежде эти глаза цвета искрящегося на солнце янтаря, их неповторимое сияние навсегда отпечаталось в его подсознании, когда он впервые открыл глаза, явившись в этот мир, и теперь вскрылось в его памяти, как и ее тепло, запах, тактильные ощущения.
И как только он взял в руки краски он рисовал её и не догадывался об этом. Они чувствовали на расстоянии грозящую друг другу опасность, искали и не могли найти друг друга в постоянной тревоге и неизвестности. Что-то не давало им быть вместе, разводило по разные стороны, как можно дальше друг от друга, делая потерянными и несчастными. Теперь он понимал, почему. Их, возможно, уничтожить, только разделив. Вместе они слишком опасны, слишком сильны, его способности, помноженные на ее дар.
Кира напряженно смотрел на экран пульта управления, еще пытаясь на что-то надеяться. Процесс очищения будет необратимым, если не уничтожить источник заражения, а времени на это совсем не осталось. Он видел, как неумолимо растет температура лучевого воздействия, видел, насколько повреждено ее сияние в сплошных дырах и черных крапинках, такие повреждения не восстановить.
Он снова потеряет ее, снова не успеет сказать, как скучает по ней, как любит ее. Не услышит ее голос, не ощутит ее нежные прикосновения, не назовет ее мамой. Слезы медленно текли по его щекам.
До этого момента он и представить не мог, как она ему нужна. Она улыбалась ему, без тени сомнения и страха, полная решимости, она прощалась с ним и помогала ему. Золотое сияние поблекло и медленно покидало её. Она таяла на глазах, ещё несколько мгновений, и он больше никогда не увидит её.
Кира вытер слезы, вскинул голову, задрав кверху упрямый подбородок. «Ныть и скулить не по нашей части». На кону гораздо большее, чем его личные переживания.
Он не очень понимал, как все это работает в причудливом переплетении настоящего, прошлого и будущего, потому точно не знал, что будет, если она умрет. Может, и ему не родиться, может, и он просто исчезнет, растворившись в пространстве, а с ним и всё, что он создал, весь его сияющий мир, и люди останутся без защиты перед кознями темного мира.
«Хватит гадать», – одернул себя Кира. Он не сводил с матери глаз. «Я сделаю всё для твоего спасения, но в случае неудачи не допущу, чтобы твоя смерть была напрасной». Она услышала его, кивнула в знак согласия. Она доверяла ему, она в него верила.
Вдруг на мониторе начались помехи, изображение исчезло, а когда появилось, Кира опешил, мама была уже не одна.
Неожиданный визитер
После внезапного исчезновения Прасковьи, а затем, через несколько минут, и Кирилла вместе с шикарной спальней, Артем все еще находился в лекционном зале. Он все так же сидел рядом с Аликом, так как лекция, по-видимому, все еще продолжалась, в руках он держал переданный Кириллом конверт. Артем попытался было поболтать с Аликом, но тот его в упор не видел, стало быть, я все еще сплю.
Эта его догадка подтвердилась, когда он снова услышал Прасковью и увидел то, о чем она сейчас так взволнованно думала и о чем не так давно рассказывала ему. Тогда он отнесся к ее словам довольно скептически, и вот теперь видел воочию всё великолепие и грандиозность сияющей крепости, сотканной из света и тепла. Но некогда было восхищаться и любоваться, он понял, что Прасковья полна решимости пожертвовать собой ради благой цели. Этого Артем никак не мог допустить, он рванул с места и через мгновение оказался вместе с ней в пышущей жаром ячейке.
Он крепко держал ее за руки, не обращая внимания на ее удивление и протест. И уже через несколько минут температура стала падать, он часть избыточного тепла взял на себя и щедро делился с Прасковьей своим сиянием.
Так он поможет ей, насколько хватит его энергетического запаса, подольше продержаться, а то и полностью восстановиться. Кирилл, возможно, начал действовать. И Артем надеялся, что конверт попадет к его сообразительному предприимчивому другу, и тот вовремя доставит его адресату.