То и дело натыкаюсь в соцсетях на дебаты о правильности-неправильности участия преступников в специальной военной операции. Они, кстати, длятся и на странице покойного мятежника Пригожина, а мнения на этот счет разделились даже среди бывших вагнеровцев, хлебнувших такого, что не приведи бог здесь описывать.
Даже они пишут, что уголовник уголовнику в бою рознь. К примеру, парнишка, совершивший грабеж банка, сильно отличается от рецидивиста со сложившейся матрицей презрения к закону и правам людей.
Парнишка — обычный человек, а блатной — нет и во время битвы они могут себя повести очень по-разному. Но система перевоспитания в ЧВК «Вагнер» (ныне расформирована — прим. автора) была очень суровой. Процент рецидива, судя по постам самого Пригожина, там был минимальным. А что же сегодня?
Официальные лица МВД, УФСИН предпочитают, как можно меньше будоражить эту тему. Потому что даже их достали морализаторы, считающие, что штурмовать блиндажи бандеровцев, уворачиваясь от дронов, должны только люди с чистой совестью.
И тут до меня дошло, что многие даже не знают, на каких условиях бывшие грабители, воры и убийцы согласились на смертельный риск. Не в курсе, где такой контингент воюет?
А служат они в штурмовом отряде «Шторм Z». Штурмуют тройками, в самом пекле вместе с обычными водителями, нефтяниками и учителями. Ранения и потери — каждый день, банку тушенки, бутылку воды — пополам, раненого напарника вытащить обязан, либо сделать все для его спасения. Совершишь преступление или сподличаешь — пойдешь обратно в зону с добавленным сроком. Еще и наваляют так, что будешь помнить всю жизнь.
Об этом мне рассказал один из раненых отпускников, воевавший в этом отряде.
Но давайте обратимся к официальным разъяснениям Госдумы. Наберем в поисковике: «Павел Крашенинников, контракт подозреваемых и обвиняемых в преступлении с ВС РФ».
Сразу станет понятно, что у отбывающих сроки или обвиняемых преференций мало, а возможностей остаться калекой или оказаться на кладбище очень много.
В случае заключения контракта между преступником и Минобороны уголовное дело приостанавливается. Сидящий в колонии надевает военную форму, но над ним остается висеть условный срок. Никакой свободы он не получает, а поступает в распоряжение командиров подразделений. Именно российские офицеры следят за поведением зеков. Ненадежных одних в город за покупками не отпускают.
Если вдруг зек что-то украдет, то суд ему назначит наказание «по совокупности приговоров». То есть, к примеру, к семи годам за грабеж добавятся еще несколько лет, а если совершено военное преступление, то можно состариться и умереть в тюрьме.
А если уголовник совершит подвиг, будет награжден медалью или орденом, которые просто так не дают, вот тогда его статус поменяется. Он становится свободным гражданином. Кроме того, с него может быть снят условный срок, если он достиг предельного возраста службы, по состоянию здоровья, из-за ранения. Либо после окончания периода мобилизации, самой военной кампании.
Насильников, педофилов, террористов, шпионов и госизменщников этот закон не касается (это отсылка к моралистам).
И еще, на каком основании мы лишаем права защищать мирных жителей Донбасса и ЛНР серийных мошенников, воров, преступников, совершивших массовые ДТП с несколькими погибшими?
Это дискриминация в праве защищать свою Родину в условиях высокого риска (отсылка к юристам либерального окраса).
