Друзья, здравствуйте. Хвороба моя, увы, пока не проходит и потому писать часто опять не выходит. Да - да, не он самый, так золотуха и самому уже очень неловко от того перед Вами. А между тем, писать есть много о чём и писать хочется. Очень хочется. Например, на нашем с Вами военно-историческом канале мы ни разу ещё не говорили о русско-турецких войнах, коих за всю историю насчитывается аж двенадцать, а по годам в общей сложности набирается 69 лет и перерывы между ними составляют всякий раз всего около четверти века. Вот об одной из таких войн, одиннадцатой по счёту, вернее, об одном лишь её эпизоде, но очень и очень значимым для российской военной истории, мы с Вами сегодня и поговорим, дорогие мои подписчики и гости канала. Кстати, что-то рост числа подписчиков и активность на канале немножко снизились. Вполне вероятно, из-за того, что лето наступило и у Вас начались отпуска. Во всяком случае, аналогичную картину я наблюдал и прошлым летом. Но, всё же, я начинаю грустить, а это в свою очередь отнюдь не способствует скорейшему выздоровлению. Так что спасайте, Друзья, своего писателя и блогера Артёма Чепкасова, подписывайтесь на канал и читайте, обсуждайте, а я всенепременно буду Вам за это признателен.
Итак, к началу последней четверти девятнадцатого века вновь обострился политический кризис на Балканском полуострове, одной из причин которого стал так называемый панславизм - объединение во что бы то ни стало всех славянских народов под властью одного царя. И царя, как Вы, конечно же, понимаете, Друзья, русского. Вернее, императора, коим на тот период являлся Александр Второй Романов по прозвищу "Освободитель", а получил он это прозвище за слишком корявое, лично на мой взгляд, освобождение крестьян от крепостничества и по большей части, разумеется, в пользу дворянства, а вовсе не несчастных холопов. Но да, ладно, не об том сегодня речь.
В июле 1875 года на Балканах, а именно в городе Невисене начинается очередное восстание нацменьшинств за независимость от Османской Империи (сегодняшняя Турция). Где именно, не поверите, Друзья. В Боснии и Герцоговине! А почему я на сей счёт иронизирую, можно понять из прочтения предыдущей публикации "Новая Россия родилась в Слатине". В общем, тот ещё региончик и постоянный очаг политического напряжения - Босния и Герцеговина-то. Вообще, Друзья, о Балканских проблемах мы в этом году будем говорить часто - близится юбилей Первой Мировой войны, а она фактически началась тоже на Балканах, только на этот раз наших Братушек - Сербов притесняли уже не турки, а австрийцы с венграми, но сами знаете, одна особо острая огородная культура не слаще редьки.
Следом за Боснией и Герцеговиной в апреле 1876 года восстала Болгария, а ещё спустя два месяца Сербия и Черногория так и вовсе объявляют войну Турции - в смысле, Османской Империи. То, что политический кризис на Балках и именно из-за нацвопросов по сути являлся постоянным, но вялотекущим, думаю, понятно всем, а взорвалось в итоге в 1875 - 1876 по банальной причине - Стамбул в очередной раз взвинтил налоги. Дело в том, что за двадцать лет до описываемых событий, Османская Империя в ходе Крымской войны с Россией 1854 - 1856 годов взяла подряд несколько кредитов. Угадайте, у кого? Правильно, Друзья мои, правильно! У старушки Англии, которая во все времена и с друзьями, и с недругами поступала одинаково, преследуя всякий раз только свои собственные интересы, что в общем-то во внешней политике любого государства понятно и даже вполне себе преемлимо. Впрочем, друзей у Англии никогда не было и нет - захотела, приблизила к себе, а сочла нужным - кинула и жёстко, без лишних сантиментов. Тоже самое она сделала в итоге и с Турцией, которой помогала воевать с Россией за Крым, да попутно вогнала своего союзника в большие финансовые долги (ничего из современного не напоминает, Друзья, нет?) и в октябре 1875 года объявила ему суверенный дефолт - то бишь, банкрот, даже и не посмотрев, что бывший союзник в войне против России, сильно пострадал сначала от сильнейшей засухи, а потом, через год, ещё и от наводнения да вызванного всеми этими природными катоклизмами неурожая.
Оба восстания, Боснийско-Герцеговинское и Болгарское турки как водится, подавили с крайней жестокостью и в основном по отношению к мирному населению, наплевав при том на условия Парижского мирного договора, завершившего Крымскую войну не в пользу России, но устанавливавшего равные права как для мусульман, так и для христиан. Однако, и вскоре сербы да черногорцы остались с грозным противником один на один, причём соотношение сил сражающихся, у турок почти в шесть раз больше, чем у сербов, безаппелляционно говорило, кем будет выиграна эта война. Тут-то и пришла к сербам помощь именно оттуда, откуда они её и ждали - из России. Братья - славяне же, православные, как же иначе-то? Как не помочь? И помогли, заплатив, разумеется, буйными головами русских солдатушек под Плевной, на Шипке и в Баязете.
Долго ли, коротко ли, как любят писать в сказках, а только 24 апреля 1877 года Российская Империя объявляет войну Империи Османской, заранее заручившись при том у Австро-Венгрии, что последняя в конфликт вмешиваться не станет, за что ей потом отдадут Боснию и Герцеговину. При этом вся верхушка российской власти и в первую очередь, военные отдавали себе отчёт, что новая война должна быть быстрой, дабы не дать Европе, особенно Англии, опомниться и вновь успешно сыграть против России на стороне Турции, как это случилось в Крымскую войну. Манифест Александра Второго об объявлении войны Турции был зачитан вслух на торжественном молебне в Кишенёве, после чего русская армия двинулась навстречу противнику и вскоре вступила на территорию Румынии, которая была союзником России, однако сама приступать к военным действиям не спешила. И здесь же необходимо отметить, что российским обществом эта война широко приветствовалась именно потому, что никто не мог себе представить, а как это можно единоверцев оставить в беде.
Русский армейский корпус состоял из двух пехотных и одной кавалерийской дивизий, а так же отдельного сапёрного батальона. В тоже время русская пехотная дивизия второй половины девятнадцатого века состояла из четырёх пехотных полков каждая, а сами полки, имевшие по штатному расписанию две с половиной тысячи солдат и офицеров, структурно состояли из трёх пехотных батальонов по пять стрелковых (линейных) рот в каждом, при этом рота состояла из четырёх взводов и имела 168 человек личного состава, без учёта унтер-офицеров. Кроме того, пехотная дивизия имела артиллерийскую бригаду из батарей 3-х и 9-ти фунтовых орудий, по шесть в каждой батарее. В свою очередь, кавалерийская дивизия имела конную артбатарею из шести орудий и четыре кавалерийских полка по полтысячи сабель в каждом, разделённых на эскадроны либо сотни. Турки имели практически схожую организацию своего армейского корпуса, только их пехотные дивизии делились сначала на две пехотные бригады, а уж те - на два пехотных полка из восьми батальонов, называвшихся таборами. Кавдивизия у османов делилась так же на две кавбригады, а уже те - на два кавполка из шести эскадронов. Отличие от русских у турок заключалось в том, что у них артиллерия (целый полк) подчинялась напрямую не командирам дивизий, а командиру сразу всего корпуса.
И вот таких армейских корпусов у России на Балканах было аж восемь, с нумерацией: 1, 4, 8, 9, 11, 12, 13, 14 и плюс два гренадёрских корпуса, каждый уже по три дивизии, а не по две, как в армейских корпусах. Итого: 10 корпусов из 22-х пехотных дивизий и 8-ми кавалерийских, а так же масса отдельных рот, батальонов и полков. И таким образом, всего на начало войны русская армия имела в своём составе примерно 335 тысяч человек и полтысячи артиллерийских орудий против 280 тысяч турок. Существенным плюсом к русским силам стали румынские, болгаские, сербские и черногорские войска (60 тысяч при почти 200 артиллерийских орудиях, 40 тысяч, 80 тысяч и 25 тысяч - соответственно). Кстати, перед началом новой русско-турецкой войны прошла всеобщая мобилизация, а план войны был разработан ещё за полгода до её начала. Словом, Россия готовилась и основательно, сумев в том числе обеспечить себе и численное преимущество над противником, что стало, пожалуй, первым наглядным результатом реформ графа Милюкова - проиграть войну в этот раз было нельзя ни в коем случае, хватило Крымского позора, который, Слава Богу, на нет свели дипломаты во главе с графом Горчаковым, и тем не менее. Что касается, турок, то у них на Балканах имелось не более ста тысяч подвижных войск и ещё столько же составляли крепостные гарнизоны, и хоть в стрелковом вооружении у них ситуация складывалась на порядок лучше, чем у нас, в артиллерии и боевой выучке мы их существенно превосходили.
Как Вам, Друзья, уже стало понятно, основной театр военных действий одиннадцатой по счёту русско-турецкой войны разворачивался на Балканском полуострове и о событиях там и тогда мы обязательно ещё поговорим, особенно о форсировании Дуная и сидении на Шипкинском перевале, а пока посмотрим гораздо восточнее. Дело в том, что в момент русско-турецкой войны 1877 - 1878 годов имелся и второй участок фронта, на первый взгляд не кажущийся, основным и всё же...
Кавказский театр военных действий! Здесь русская армия состояла отнюдь не из нескольких армейских корпусов или даже отдельных полков хотя бы, а, вообще, из двух, по сути отрядов: Ахалцыхский под командованием генерал-лейтенанта Девеля Фёдора Даниловича, всего около семи тысяч солдат и офицеров, и Эриванский генерала Тергусакова Арзаса Артемьевича, выходца из Грузии и, наверное, как когда-то и Пётр Багратион, понимавшего, чем Грузия обязана Россия и почему турки ему злейшие враги. В Эриванском отряде насчитывалось чуть больше одиннадцати тысяч человек. Был ещё отдельный Кобулетский отряд генерала Оклобжио Ивана Дмитриевича, но он стоял отдельно от основновных русских сил в Закавказье, расквартированных у Алексадрополя, и едва мог прикрыть Череноморское побережье. Командовал же всем эдаким армейским корпусом, а по сути, сборной солянкой, генерал-адъютань Лорис-Меликов Михаил Тариэлович - тоже, как ни странно, выходец из Грузии, и задачей которого было первое - в момент начала боевых действий на Балканах не допустить возможной попытки прорыва турок вглубь России через Кавказ, и второе, делать всё, что бы турки вынуждены были то и дело отвлекаться от Балкан на Кавказ. Для выполнения этой слишком объёмной задачи при слишком малом количестве войск было принято решение, наступать в Закавказье двумя колоннами - на крепости Карс и Эрзурум и далее на Батум и Ван. Силы русских составляли здесь не более 150 тысяч солдат и офицеров, живших в палаточных биваках.
Противостояли же немногочисленным русским войскам в Закавказье, в общем-то, тоже небольшие силы турок под командованием Ахмеда Мухтар-паши - так же всего около тридцати тысяч живой силы, засевшей, как правило, по различным мелким крепостям, при этом было среди них немало и ополченцев: чеченцы, абхазы, дагестанцы и даже польский легион. И чего только на Кавказе поляки забыли можно лишь только догадываться, но уже 28 апреля 1877 года русские заняли крепость Енгикей, а 17 мая - Ардаган, дабы прервать сообщение крепости Карс с Батуми, где находилось основное командование турецких войск. 29 апреля 1877 года передовые части Эриванского отряда подошли к древней крепости Баязет, где между османами и русскими проходили жестокие бои ещё в 1828 - 1829 годах и в 1854 году. Однако в этот раз турки не старались удерживать свои крепости, а завидив русских, сразу же спешили уйти за Саганлугский горный хребет и русские шли за ними буквально по пятам, стараясь как можно быстрее выйти к Карсу и Эрзуруму. При том в каждой оставленной турками крепости русские сразу же размещали свой гарнизон и точно такая же участь постигла и крепость Баязет, куда небольшой русский отряд подполковника Ковалевского Александра Викентьевича вошёл спокойно и без боя, оставшись там в одиночестве с 19 мая 1877 года. Основная русская армия в Закавказье ушла дальше, к стратегически важным пунктам и уже 24 мая начала блокаду Карса, а глубоко у них в тылу русский гарнизон старинной крепости "Баязет" составил в итоге один, под порядковым номером 2, батальон 74-го пехотного Ставропольского полка и ещё две роты 73-го пехотного Крымского полка, все из состава 19-й пехотной дивизии 12-го армейского корпуса. Артиллерия гарнизона была представлена всего двумя орудиями из 4-го взвода 4-й батареи 19-й артиллерийской бригады, так же из состава всё той же, 19-й пехотной дивизии. Кавалерия Баязетской крепости - это, само собой, казаки: по одной сотне 1-го Уманского и 2-го Хапёрского казачьих полков, да ещё две сотни Елисаветпольского конного полка, которые по факту были, вообще, ополченцами - словом, иррегулярными воинскими частями, не имевшими постоянной боевой организации и собиравшимися только в случае войны.
Всего в крепости Баязет к лету 1877 года находилось, по разным подсчётам, от 1479 до 1616 русских военных. И где-то там, далеко за перевалами кипели бои и генерал Тергусаков хоть и по чуть-чуть, но бил турок, а в Баязете стояла тишь да благодать и, пожалуй, единственной проблемой малочисленного гарнизона было стремительно приближающееся южное лето. И простите меня, Друзья, но я сейчас сделаю небольшое отступление от темы да скажу, что когда в июле 1999 года прибыл из родной Сибири в Ростовскую "учебку", то едва не ошалел от тамошней жары в 40 градусов по Цельсию и со знаком, разумеется, плюс. А ведь Ростов-Папа - это ещё только самое начало Северного Кавказа, где говорить о жаре в Закавказье и вовсе уж не приходится. Итак, температура воздуха над крепостью Баязет к июню 1877 года достигала 50 градусов и это ещё только в тени.
Комендантом крепости был назначен капитан Штоквич Фёдор Эдуардович, крепостную кавалерию, в смысле, казачков, возглавил полковник Исмаил-хан-Нахичеванский, артиллерией - теми самыми двумя орудиями, командовал поручик Томашевский Николай Константинович, а пехотой - непосредственно сам командир всего отряда - вышеупомянутый мною подполковник Ковалевский и он же комендант всего города Баязет. Кстати, в самой крепости располагался и временный госпиталь за # 11, где сестрой милосердия была жена командира отряда - Ковалевская Александра Ефимовна, а сам госпиталь возглавил старший врач Сивицкий Франц Яковлевич, при этом его помощником был - Китаевский Максимилиан Казимирович. В принципе, военными историками, к их чести, давно уже установлены имена и фамилии практически всех офицеров, в том числе младших, участвовавших в Баязетском сидении, как официально назывыется осада турками крепости Баязет. И что самое интересное для меня лично, это почти полная историчность этих поистине героических людей в романе Валентина Пикуля "Баязет", который я в прошлом году, наконец-то, прочёл, чего долго не мог сделать, хотя ставил себе эту цель ещё со времён одноимённого телесериала с, довольно-таки, неоднозначным актёром Алексеем Серебряковым в главной роли. И сериал, и книга - буквально шедевры каждый в своём направлении искусства. Разве что командира отряда и его жену Ковалевских заменили на Хвощинских. Ну, и ещё по мелочи есть разночтения, например, не Штоквич, а Штоквиц, а реальный войсковой старшина Кванин в романе и кино, вероятнее всего, стал тем самым есаулом Ватниным. При этом среди реальных героев истории нигде не встречаются инженер фон Клюгенау и поручик Андрей Коробанов. Однако во всех героях что книжного "Баязета", что киношного легко угадываешь настоящих героев крепости Баязет.
Турецкий гарнизон Баязета, покидая крепость при подходе к ней русских и состоявший из двух батальонов пехоты (около полуторатысячи человек) да полтысячи драгунов (кавалерия), бросил почти сотню ящиков с продовольствием и боеприпасами. И, как только русские заняли крепость, они сразу же дали понять жителям города, что им ничего не угрожает и в их внутренних порядках жизни никаких изменений чиниться не будет - в итоге даже мусульмане, попрятавшиеся поначалу у армян в преддверии штурма крепости русскими, которого так и не произошло, возобновили свою буйную торговлю и в целом казалось, что ничего не изменилось. Побывали властителями крепости турки, теперь ею правят русские, а потом, глядишь, снова придут турки... И они пришли!
О том, что русский гарнизон крепости Баязет слишком мал, туркам, укрывшимся за Саганлугским перевалом стало известно чуть ли не мгновенно. На следующий же день после ухода из крепости основных сил генерала Тергусакова и, само собой, от самих же жителей Баязета, как правило, мусульман, питавших, конечно же, лояльность к Стамбулу, а не к Москве, в отличие, скажем, от тех же армян, коих в городе также проживало не мало. Эти же люди, основной костяк которых входил в местный меджлис (аналог наших горсоветов) попросили турок, поскорее напасть на русский гарнизон в крепости и освободить Баязет он "неверных". Вскоре до коменданта города подполковника Ковалевского дошли слухи, что в городе много переодетых турецких солдат, которые ждут своего часа, а неподалёку собирается крупный отряд турецких войск. О данных событиях Ковалевский немедленно доложил Тергусакову, но так как никаких войск противника поблизости от Баязета в итоге обнаружено не было, командира отряда неожиданно поменяли на другого офицера - подполковника Пацевича Григория Михайловича, который высокое начальство по "пустякам" не беспокоил и ни в какие тревожные слухи, продолжавшие поступать от армян, не верил. А зря...
18 июня 1877 года, то есть, ровно 147 лет назад, крепость Баязет была внезапно окружена турками, живая сила которых только на первом этапе составила более десяти тысяч человек, вооружённых английскими винтовками Винчестер и Мартини-Генри, да при одиннадцати артиллерийских орудиях - сила Ванского и Баязетского отрядов под общим командованием бригадного генерала Фаик-паши. Дальше число осаждающих крепость лишь увеличивалось и к концу "Баязетского сидения" достигало уже двадцати с лишним тысяч человек при без малого тридцати артиллерийских орудиях, когда на помощь осаждающим подоспел Алашкертский отряд под командованием Исмаила-паши. Вдумайтесь только, Друзья, в эти цифры - полторы тысячи русских солдат всего при двух орудиях против двадцати тысяч турок при двадцати семи орудиях, при этом большую часть турецких войск составляли курды. Кстати, здесь же на стороне турок отметился ещё один очень интересный исторический персонаж - кавалерией командовал ни кто иной, как Гази-Мухаммад-паша Шамиль в чине аж дивизионного генерала. Да - да, это он. Сын известного всем нам имама Шамиля - борца за независимость Дагестана и Чечни от России, но сдавшегося-таки у Гуниба в плен генералу Барятинскому в августе 1859 года, после чего вместе с сыновьями присягнувшего на верность российскому императору. То есть, Гази-Мухаммад присягал русскому царю, но затем присяге изменил и оказался одним из военачальников в турецкой армии - мстить за позор отца и свой позор.
В общем, на мой взгляд, уму непостижимо. Непосредственную блокаду крепости осуществляла пехота бригадного генерала Муниб-паши - те самые, что разгуливали по городу под видом мирных жителей и о которых безрезультатно докладывал наверх подполковник Ковалевский, скончавшийся, к слову, в госпитале от тяжёлого ранения, полученного им при очередной разведке и поиске турок в ночь перед началом собственно самой осады крепости. Своей смертью старый подполковник успел предупредить гарнизон, что он был прав, но его его не услышали раньше, а только теперь - ворота крепости заперлись и началось Баязетское сидение, что сам автор романа "Баязет" Валентин Пикуль сравнивал с обороной Брестской крепости, о которой узнал из книги Сергея Сергеевича Смирнова и собственно под впечатлением от прочитанного в ней и начал писать уже свой военно-исторический роман, который сам же и считал своей самой первой настоящей книгой. Но, как бы там то ни было, а многократное превосходство противника и в людях, и в артиллерии, оказались не самым страшным, что выпало на долю русского гарнизона в крепости Баязет. Самыми страшными стали голод и жажда, и если есть при пятидесятиградусной жаре, особо и не хочется, хотя, как знать, то пить-то хочется точно. Всегда. Но воды не было! От слова "совсем". И, действительно, чем не Брестская крепость или не Аджимушкайские каменоломни, подобную участь которых в 1941 и 1942 годах в 1877 году в крепости Баязет еще и представить себе было невозможно. На момент начала осады Баязета в распоряжении гарнизона имелось всего три с половиной пудов хлеба, тогда как на 22 дня требовалось тысяча шестьсот пудов. Хотя, 18 июня 1877 года в осаждённой крепости ещё никто не знал, что их самый жаркий ад продлится эти самые 22 дня. Под палящим солнцем великолепного и красивейшего Закавказья. И таким образом, по подсчётам коменданта Штоковича, каждая часть гарнизона в день начала сидения имела всего недельный запас продуктов. Так, историкам известно, что уже с 29 июня гарнизону совсем не выдавались сухари, а в последние дни осады пришлось зарезать нескольких лошадей, мясо которых из-за отсутствия воды жарили, а не варили и исключение составляли только раненые, в госпиталь которым, всё же, как-то умудрились сварить суп. А так-то солдаты и офицеры даже и сырой овёс ели, отчего, разумеется, многие мучались затем животами. Норма воды, которую с первого же дня осады стали добывать в ближайшем к крепости ручье, но с неимоверным риском для жизни (и здесь и в самом деле снова вспоминается Брестская крепость), в день на одного человека составляла не более одной обычной солдатской крышки. Однако и этот ручей турки вскоре забросали разлагающимися на жаре трупами людей и животных - итог: ежедневно в госпиталь с отравлениями желудочно-кишечного тракта попадало до полусотни русских солдат и вскоре держать не просто осаду, но именно боевую оборону крепости было уже попросту некому. Тем более, что и моральное состояние защитников гарнизона тоже было на нуле, если не ниже.
На рассвете 19 июня 1877 года турки начали ураганный обстрел крепости из всех своих орудий, который продолжился и после полудня, однако практических результатов он не принёс, так как весь день и всю ночь накануне русский гарнизон, понимая, что их теперь ждёт, укреплял цитадель, как только мог и из чего только было возможно, из любых подручных средств, в том числе сооружая бойницы и стрелковые гнёзда на крышах зданий буквально из камней и выломанных плит. В первый же день обычные царские солдаты и вольные казаки перемешались между собой и каждый занимал позицию, какую сам считал удобной для себя, без учёта принадлежности той или ино части и без команд офицеров, да и последние, к слову, не выделяли себя как-то по-особенному и по факту становились такими же солдатами, как и их подчинённые. Просто более умелые и опытные в военном деле. На следующий день - 20 июня 1877 года, после того, как осаждённый русский гарнизон ответил категорическим отказом на требование о капитуляции, турки пошли на первый штурм крепости "Баязет", ведя по обороняющимся шквальный ружейный огонь и занимая в самом городе буквально каждую постройку, да таким образом подходя к крепости всё ближе и ближе.
Пока курды с неистовой силой ломились в ворота крепости, турки заняли все высоты вокруг цитадели на расстоянии буквально пятисот метров от неё и, продолжая вести обстрел по навесной, вдруг к немалой своей радости увидели белый флаг, означавший, что русские сдаются. Однако, вскоре флаг исчез, потом появился снова и опять пропал. Турки просто не знали, что новый командир русского отряда - подполковник Пацевич проявил малодушие и, откровенно испугавшись большой армии турок, решил капитулировать, для чего сначала на крепостную стену отправлял солдат, а потом, когда их оттуда прогнали свои же, забрался сам. И тут же получил пулю сзади, после чего был доставлен в госпиталь с напутствием подчинённым, мол, теперь они пусть как хотят. А они и рады были стараться и над крепостью пронеслись крики, адресованные осаждавшим: "Бей их, ребята"! И били - крепость буквально ощетинилась частыми ружейными выстрелами отовсюду. По результатам штурма турки за один день штурма крепости потеряли более трёхсот человек, тогда как русские - двадцать восемь и то только ранеными. То есть, штурм был отбит, хотя турки, а особенно курды и не успокоились да жестокую осаду продолжили. Так же, по некоторым сведениям, во время штурма, оборонявшие ворота крепости местные ополченцы, называемые милиционерами, открыли их и попытались сдаться курдам, рассчитывая, что единоверцев те не тронут, но, увы, ошиблись и были буквально перерезаны, после чего успевшие вернуться в крепость ополченцы, вновь намертво их заперли изнутри, а артиллеристы Томашевского зарядили одно из двух имевшихся в крепости орудий картечью да повернули его прямой наводкой на ворота. Сдаваться больше никто не собирался и не помогло даже происхождение одного из руководителей обороны крепости - Исмаила-хана-Нахичеванского, который первым парламентёрам ответил презрительным молчанием, а следующего турецкого парламентёра так и вовсе приказал повесить.
В последующие дни осаждённый гарнизон предпринял несколько дерзких вылазок и русские солдаты частично на одной только лихости, очистили часть городских построек от солдат противника, видя при этом, какую ужаснейшую резню местных армян устроили турки. Увы, вылазки так ни к чему и не привели, если не считать, что, наконец-то, удалось добыть воды, потеряв почти сорок бойцов убитыми и ранеными. Осада продолжилась. Однако, утверждать, будто русский гарнизон в крепости "Баязет" все бросили на произвол судьбы, тоже неверно и с первого же дня осады предпринимались попытки деблокирования. Сначала и буквально в первый же день осады это был кавалерийский рейд майора Крюкова, но силы были слишком неравны и Крюков ушёл, так и не решившись на самоубийственный по сути прорыв. Следующая потытка деблокирования крепости была предпринята 24 июня 1877 года, когда Чингильский отряд генерал-майора Келбали-хана-Нахичеванского - родственника одного из вышеупомянутых мною командиров осаждённого гарнизона, внезапно да к тому же ночью налетел на осаждавших с тыла. К сожалению, и здесь силы оказались слишком неравны и русская конница вновь была вынуждена остступить, так и не дождавшись, что окружённые в крепости, откроют её ворота и попробуют пробиться через многочисленные кордоны турок, что бы воссоединиться со своими спасителями да уйти с ними. Конники Нахичеваеского в эту ночь потеряли около сорока человек, турки - больше ста, а окружённый гарнизон артиллерийского наводчика по фамилии Постный, так же ярко выведенного в романе Валентина Пикуля.
Вообще, Баязетское сидение, как оказывается, слишком детально описано у Пикуля и я рекомендую его книгу к обязательному прочтению: и о повсеместном трупном запахе, и о голоде с жаждой среди осажённых, и об артиллерийском поединке 30 июня 1877 года, когда турки приволокли на позиции самое большое и мощное своё орудие да хотели с его помощью пробить бреши в стенах крепости, после чего снова идти на её штурм, однако их пушка тут же была уничтожена русской гарнизонной артиллерией. А так же, само собой, и о нескольких посылках лазутчиков из окружённой крепости в Игдыр, где располагался штаб Эриванского отряда генерала Тергусакова, в результате чего 04 июля 1877 года в крепости удалось узнать, что их не бросили и к ним на помощь уже спешит новый отряд деблокирования, который подошёл к стенам крепости Баязет 10 июля 1877 года. Только здесь необходимо отметить, что спасение Баязетского гарнизона крупными русскими силами по факту стало следствием их отступления от Карса, осада которого ими так же ни к чему не привела. 08 июля 1877 года Эриванский отряд генерала Тергусакова выступил из Игдыра, спеша обратно к российской границе, оставшейся без прикрытия, в связи с началом осады турками Баязета. Ещё через двое суток Тергусаков начинает бить с тыла и флангов турок, окруживших крепость, не стесняясь активно применять свою артиллерию. Численный перевес и на этот раз был в пользу Османской Империи, но вот умение осталось у Тергусакова и в итоге первыми с поля боя побежали курды, а сами турки в постоянных и бесплотных контратаках потеряли более полутысячи человек против 23 человек у русских. Правда, в самой крепости, так же при виде подмоги возобновившей огонь по осаждавшим из всех своих стволов, было потеряно одно из двух артиллерийских орудий.
И получается, что по факту проиграв на Кавказском театре военных действий в новой русско-турецкой войне, тогда как на Балканах для русских всё складывалось более или менее благополучно, сражение за крепость Баязет было выиграно, что имело огромное моральное значение для всей сражающейся русской армии. Потери противоборствущих сторон за 23 дня осады крепости, составили у русских почти двести человек и одно артиллерийское орудие, а у турок - аж до семи тысяч. Да, Баязет в итоге пришлось оставить и уцелевшие при осаде русские солдаты и офицеры, были настолько измождены, что затем долго уже тоже не прожили. Вечная им всем память и слава. Всем героям Баязетсконо сидения, показавших всему Миру, что такое русская сила воли. А на этом я сегодня досвиданькаюсь с Вами, дорогие мои Друзья и желаю Вам всех благ... С Уважением, писатель Артём Чепкасов.
Послесловие: даты в публикации я все указал по новому стилю, а ещё я, как всегда, умудрился опубликовать эту статью раньше, чем закончил её, и Вы её теперь уже читаете. Но это же точно не самое страшное в жизни, да, Друзья. Будьте здоровы - это главное.