Оглядев внутренности перевернувшегося паровагона, сверзившегося с высоты в семь метров всего пятнадцать минут назад, и изувеченных, испуганных солдат из своего взвода, лейтенант Август Хайдер прихрамывая из-за разбитого колена остановился напротив вахмистра Керна. Медик туго перевязывал разбитую голову молоденького рядового, имени которого офицер ещё не запомнил.
- Как он Карл?
- Точно не скажу, господин лейтенант. Вмятина в черепе, повреждён ли мозг не знаю. Надо бы в госпиталь его и побыстрее.
Вздохнув, Хайдер подумал, что в госпиталь тут нужно как минимум половине присутствующих. Вон у фельдфебеля Шустера открытый перелом руки. Кто ж знал, что фрунки действуют в тылах королевской гвардии и смогут повредить монорельс, протянувшийся от Крейберской трясины до Халленборга.
Оправив на себе тёмно-серый мундир (ещё утром выглядевший по-щегольски, а теперь залитый кровью погибшего фенрика Виммера (бедняга размозжил себе голову об угол лавки пока паравагон катился по земле)), лейтенант откашлялся и громко прокричал на весь вагон:
- Сержанты! Слушать мою команду! Доложить о состоянии личного состава! Сколько погибших, раненых…
Договорить Хайдер не успел, ибо снаружи раздался всем хорошо знакомый свист пара, и гвардейцы, прикрыв ладонями рты раненым, будто по команде присели, замерли на месте, стараясь даже не дышать.
- Ефрейтор Хуфнагл! Что видишь? – уже громким шёпотом обратился к худощавому солдату со ссадиной на лбу офицер, остановившись за его спиной.
Хуфнагл, по прозвищу Креветка, носивший на мундире значок наблюдателя, смотря через приоткрытую бронеставню наружу, начал описывать всё, что видит.
- Вижу болото, туман вижу, чьё-то разорванное пополам, раздавленное вагоном тело… судя по сапогам это рядовой Мур, ещё вижу ефрейтора Тишлера с раздробленной грудной клеткой. Вон под кустом лежит…
- Хватит нам про болота и туман рассказывать! – ворча от боли, перебил Креветку штабсфельдфебель Винклер. – Мы в Передней Помирании, тут везде болота идиот! Фрунков видишь! Мы же все слышали звук вырывающегося из ранца пара!
Пока Креветка, нахмурив брови и сощурив глаза, пытался рассмотреть что-либо в вонючем липком тумане снаружи, сержанты наконец провели перекличку. Подпрапорщик Бухбергер после смерти фенрика, ставший заместителем Хайдера, стараясь не ступать на вывихнутую левую ногу, приложив указательный и средний палец к помятому пикельхельму шёпотом доложил:
- Господин лейтенант, во вверенном вам взводе погибших девять, раненных двенадцать, трое пропавших без вести.
- Ясно. Но двое нашлись. Тела Мура и Тишлера снаружи. А кто отсутствует ещё?
Шмыгнув курносым, покрытым веснушками носом, из ноздрей которого внезапно пошла кровь, Бухбергер пояснил:
- Так этот… новенький придурок, ну который просил у штабных лист гербовой бумаги. Капрал Морошка. Как же его фамилия-то? Дай, господь, памяти…
Прижав протянутый лейтенантом носовой платок к лицу Бухбергер, вдруг расцвёл в улыбке и продолжил:
- Вспомнил! Вспомнил! Беликофф! Николас Беликофф!
- И никакой он не придурок, - на правах ветерана жёстко осадил подпрапорщика, который был выше его по званию, Шустер (во рту фельдфебель держал дымящуюся папиросу). – Он, между прочим, стреляет лучше всех в нашей роте. Значок снайпера имеет. Капрала получил, в первом же бою вытащив командира с минного поля.
- А почему вы его капрал Морошка зовёте? – удивился лейтенант, вспоминая новенького – жилистого русоволосого парнишку лет двадцати трёх, родившегося где-то на севере.
- Простите, господин лейтенант, я забыл, что вы в штабе армии были и этого не видели. Просто, когда в часть курфюрст в сопровождении генерала Вальнера прибыл, все на плацу выстроились, как положено, а он в шлем набрал ягод с болота. Морошку! Все честь отдают, а он ягоды высыпать не захотел. И честь не отдал!
- Так к пустой голове руку не прикладывают, - улыбнулся лейтенант, пожалев, что не видел плевавшегося искрами и ядом Вальнера паркетного генерала, притворявшегося боевым (это именно из-за него Хайдера разжаловали обратно в лейтенанты). – И что наказали капрала?
- Нет, курфюрст посмеялся похлопал его по плечу и дальше пошёл, - пояснил Бухбергер, зачем-то возвращая офицеру замаранный кровью платок.
- Между прочим морошку капрал для раненых в госпитале насобирал, - выпустив в воздух струйку плотного дыма, добавил Шустер, баюкая кое-как перевязанную руку. – Она на вкус приятная и полезная. Правда у медиков он тоже зачем-то лист гербовой бумаги просил...
- А зачем ему гербовая бумага? – спросил кто-то из гвардейцев. – На ней же донесения только пишут…
- Может перед девушкой похвастаться решил? – предположил другой.
- Да какая разница теперь! – сказал с досадой третий. – Жаль парня.
Тшшшшшшшш! – раздалось снаружи и все внутри паровагона снова замолчали. Шустер тут же потушил недокуренную папиросу. На этот раз пронзительный звук раздался почти рядом.
- Ефрейтор Хуфнагл, что вы видите? – прошептал лейтенант, скривившись от боли в колене.
- Вижу двух фрунков на ходулях, господин лейтенант.
От услышанного все гвардейцы заскрежетали зубами. Ходули – хитрые приспособления, позволявшие противнику не увязать и быстро передвигаться по болотистой почве, а также удерживающие ранцы с дополнительным боезапасом для паровых пулемётов «Максимилиан», всегда плохая новость.
Однако через пару секунд Креветка огорчил всех выживших при падении с монорельса ещё сильнее:
- Вижу «Скарабея»!
Даже по спине лейтенанта Августа Хайдера – человека во всех отношениях опытного и чего только не повидавшего, от услышанного пробежали мурашки. Четырёхметровый пароход - это приговор для гвардейцев. Теперь понятно, как фрунки повредили монорельс. Пушки боевой машины способны и королевский танк в гору мусора превратить.
- Кажется уходят! – с лёгкой радостью сообщил Креветка и все внутри паровагона с облегчением выдохнули.
Все кроме лейтенанта, понимавшего, что положение их печально. Взвод его был вооружён штурмовыми винтовками MannlicherM5 «Слепень» и лёгкими наступательными «Zylindergranate». Ни тем, ни другим «Скарабея» не подбить.
Тук! Тук-тук! Тук! – раздалось снаружи и в щель бронеставни, испугав Креветку, заглянул серый глаз и половина улыбающегося лица.
- Капрал! Беликофф!? – бросился к наружной стене Хайдер, чуть не рухнув в проходе, запнувшись о чьё-то мёртвое тело.
- Приветствую вас, господин лейтенант, - как-то слишком беззаботно произнёс солдат, пальцами чуть расширив щель в бронеставнях. – Как ребята?
- Херово! - ответил за всех со своего места у дальней стены докуривавший папиросу Шустер, который кажется, тоже был рад видеть мальчишку. – А мы думали тебе конец…
- Да неее. Меня во время падения выкинуло наружу, но я сгруппировался и сумел зацепиться за ольху. Она мне жизнь и спасла…
- Капрал, снаружи враг. Забирайся к нам! – прервал несвоевременно разболтавшегося Беликоффа Хайдер.
- К вам не полезу, господин лейтенант. – снова чему-то улыбнувшись, помотал головой солдат. – Во-первых, бронеставню так легко не отжать. Её переклинило, взрывать придётся. А во-вторых, этих я не боюсь…
Все гвардейцы внутри помятого, погнутого паровагона удивлённо переглянулись. У некоторых даже возникло впечатление, что капрал сбрендил. Такое бывает. «Скарабей» же от него мокрого места не оставит.
- Ч-Что значит не боишься? – вылупил глаза на солдата лейтенант, чувствуя, как на висках его прибавилось седины. – Да он же тебя…
- Господин лейтенант, а у вас есть листок гербовой бумаги? - бесцеремонно прервал офицера Беликофф. – Мне только один! Очень нужно! Очень!
- Ну точно сбрендил! – возник за спиной Хайдера Бухбергер, из ноздрей которого снова засочилась кровь. – Залезай внутрь, убогий, пересидим тут. Может и смилостивится над нами господь и оставит нас в живых!
Капрал издал звук, похожий на смешок, и со словами: «Э нет, погибать мне нельзя. Я ещё письмо не написал…» исчез в тумане.
* * *
Оттолкнув в сторону Креветку, лейтенант бросился за капралом, но смог просунуть наружу только голову и плечо.
- Дьявол! Вернись! Вернись, я тебе приказываю! – громкий шёпот офицера тем не менее капралом услышан не был, а может и был услышан, но тот его (о ужас, разве такое возможно!) проигнорировал.
Налетевший откуда-то на болото ветерок сдул пелену дурнопахнущего тумана и Августу Хайдеру и его солдатам открылась следующая картина.
Спиной к ним стоял капрал Беликофф. Штурмовая винтовка за спиной, штык в ножнах, фляжка с водой, сумки и подсумки, ранец с нацарапанной чем-то острым римской цифрой IX (странно, но Хайдер никогда не видел, чтобы римскими маркировали выданные солдатам вещи). Однако, молодец! Ничего не потерял.
Только вот в руках у капрала был фрункский «Максимилиан». Вещь! То ли нашёл где, то ли у противника забрал.
В ста метрах от Беликоффа замерли два противника на ходулях. Пулемёт, стреляющий тяжёлыми металлическими шариками, попыхивая паром, заворчал, и длинная очередь с ювелирной точностью разнесла голову в шлеме ближайшего фрунка. Только кровавое облачко голову окутало.
Второй противник, увидев гибель товарища, открыл бешенный огонь по капралу, но тот, ловко перепрыгивая с кочки на кочку (будто всю жизнь на болотах прожил), ушёл в сторону от разносящих мох и редкие кусты пуль. Пулемёт в руках Беликоффа опять задрожал и одна из ходуль под фрунком подломилась, из-за чего он рухнул на спину в грязь.
Не приближаюсь к поверженному противнику, капрал всадил в него длинную очередь из «Максимилиана», после чего отбросил в сторону бесполезный пулемёт.
Прильнувшие к щелям в паровагоне гвардейцы вопили от восторга ровно до того момента, пока из вновь возвращавшегося на болото тумана не появился громоздкий силуэт «Скарабея».
БАБАХ! – выстрел из пушки, закреплённой в груди машины, в щепки разнёс группку чахлых деревьев вместе с холмиком, на котором они росли, и вроде бы должен был разорвать в клочья капрала, но тот словно кошка сумел ловко метнуться под ноги пускающего во все стороны тугие струйки пара робота.
Что произошло дальше, никто не понял. За спиной парохода что-то лопнуло, полыхнул огонь и стальной гигант, зашатавшись, упал на колени. Воспользовавшийся этим, капрал молнией взлетел по колену и плечу «Скарабея», разнёс длинной очередью бронестекло кабины и, выхватив из-за пояса «Zylindergranate», затолкал её внутрь.
- Вот оно чё! – икнул замерший под плечом лейтенанта Бухбергер, щурясь от яркой вспышки, разнёсшей к чертям кабину парохода.
* * *
- Что прямо вот так и справился в одиночку с тремя фрунками на ходулях и целым «Скарабеем»? – почесал в затылке штабс-капитан Маурер, склонившись над лежащим на койке походного госпиталя Августом Хайдером.
Дюжина солдат из взвода лейтенанта, находившаяся тут же, дружно закивала, подтверждая слова своего командира.
- Ты же меня знаешь сто лет, Мартин! – откинулся на подушку Хайдер, озорно подмигнув старому товарищу и сослуживцу. – Так всё и было.
- Ну, значит, герой, - развёл руками штабс-капитан. – Заработал королевский крест и повышение в звании. А на меня он произвёл впечатление чудака.
- Почему? – Хайдер от любопытства забыл про боль в ноге, которая после инъекции обезболивающего немного гудела, и сел на койке.
- Он попросил у меня листок гербовой бумаги.
Раненые гвардейцы снова дружно переглянулись.
- Вот скажи мне, друг, зачем капралу листок гербовой бумаги? – не унимался Маурер. Он даже снял очки и протёр их чистым носовым платком.
На этом месте внутрь госпиталя влетел надушенный, как девчонка духами, вестовой в выглаженном безупречном мундире и, щёлкнув каблуками натёртых до блеска сапог, обратился к сидящему на стуле рядом с лейтенантом Мауреру:
- Господин штабс-капитан, разрешите обратиться к господину лейтенанту?!
- Разрешаю вахмистр.
- Господин лейтенант. Господин полковник приказал привести к нему капрала Беликоффа. Хочет услышат его историю. Он случайно не здесь?
Покрутив головой по сторонам Август Хайдер поискал взглядом героя.
- Был где-то здесь. Он у койки Шустера сидел.
Фельдфебель, как раз размышлявший о том, как бы ему просочится мимо медсестры на улицу и покурить, услышав свою фамилию повернулся к командиру:
- Нет, он со своим листочком куда-то побежал. Сказал срочное дело.
- Точно-точно! – закивал возникший из ниоткуда подпрапорщик Бухбергер. Господин штабс-капитан, господин лейтенант, Беликофф в своей палатке. Письмо пишет на гербовой бумаге, которую ему господин штабс-капитан дал. Старательно так буковки выводит, аж язык высунул.
- Кому хоть письмо-то? – несколько успокоился лейтенант, снова откидываясь на подушку.
- Говорит, что маме…
Автор: Владимир Сединкин
Источник: https://litclubbs.ru/articles/50317-ix.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: