Девизом ее жизни стали строчки Андрея Дементьева:
«Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…
Не жалейте, что вам не досталось их бед».*
Несколько страниц дневника бывшей учительницы, после выхода на пенсию ставшей уборщицей в современном офисе, ранее называемом заводоуправлением, были посвящены личному отношению к начальству.
Алла Васильевна выросла в рабочей семье в небольшом городке. Кроме родителей и двух дочек в доме жили папина мама и ее старшая дочь. Взрослые трудились на заводе – градообразующем предприятии. Хоть работали все, кроме детей и бабули, семья жила небогато. Из самого ценного в доме были только две полки любимых книг. Алла помнила, как сало от зарезанного в ноябре поросёнка солили и растягивали до марта. Неприятный вкус жареной на старом сале картошки долго преследовал её. Но более всего угнетало донашивание вещей за старшей сестрой. А вот семьи начальников предприятия жили по- другому. Их дети щеголяли в школе нарядами, привезёнными из Москвы и других больших городов.
По сравнению с ними в поношенном сестрой пальто с наставленными кусками старой цигейки рукавами Алла чувствовала себя нищей. Но была не одинока в своих скромных нарядах. Многие в школе донашивали одежду за старшими. … Аллочка, как и все, испытывала к детям начальников легкую зависть, но более обиду за своих родных, которые тяжело работали, а получали немного. Может быть, поэтому в семье существовала неприязнь к администрации предприятия в частности и к начальству в целом. Бабушка называла их конторскими крысами.
А теперь, спустя годы, в другом городе, для других «конторских крыс» Алла наводила чистоту и порядок. Только отношение как к рядовым сотрудникам офиса, так и к начальству было совершенно иным. Изменилось мнение давно, почти в начале её трудовой деятельности.
Отработав в школе в столичном городе положенные три года после окончания филфака, она вернулась в родной городок и неожиданно попала в больницу с перитонитом. Лечение после сложной операции, реабилитация заняли много времени и устраиваться на работу отправилась в конце лета, но вакансий не было. В гороно объяснили, что если бы обратилась раньше, ставка нашлась, но накануне первого сентября штат каждой из восьми школ города был укомплектован полностью. Предложили ставку воспитателя в детском клубе по месту жительства, где нужно было организовывать мероприятия для детворы и вести два кружка. Она могла выбрать выжигание по дереву, шитье мягких игрушек или аэробику. Ничего из предложенного делать хорошо не умела и не хотела.
Бывшая отличница в школе, закончившаяся филфак с одной четверкой по старославянскому, она готова была преподавать русский язык и литературу, а не сидеть с иголками и тряпками в уголке. Вспомнив о работе на студенческом радио и участии в КВНе, сообщила, что может вести кружки: «Юнкор» и «Театр сатирических миниатюр». Это было принято на «ура». В течение двух лет работы в клубе её ребята добились хороших успехов. Даже на республиканском зональном театральном конкурсе вошли в тройку лучших.
В конце учебного года заведующая ушла в декрет, на её место поставили Аллу. Ровно три дня она была начальницей клуба. До первого конфликта с подчинённой. Та при составлении недельного графика стала диктовать свои условия, отказываясь выйти на дежурство в субботу, хотя была её очередь. Алла попыталась настоять на своем, но убедить коллегу не удалось. Тогда поставила свое дежурство в субботу, а в понедельник позвонила в гороно, и, узнав об освободившейся ставке учителя, перевелась в школу. Три дня в роли начальницы послужили уроком на всю жизнь. Она никогда более не стремилась подниматься по служебной лестнице. Девизом ее жизни стали строчки Андрея Дементьева:
«Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…
Не жалейте, что вам не досталось их бед».*
Проблемы, действительно, постоянно возникали и в школе, где работала до выхода на пенсию, и теперь на производстве. Аллу Васильевну поразил случай, когда заказчик отказался брать очень крупную партию продукции, обнаружив в ней нечто, его не устроившее, хотя заранее все было оговорено и решено. Алла видела, как начальник цеха, выпускавшего ту продукцию, вылетел из кабинета замдиректора с перекошенным лицом и налившимися кровью глазами....
«Не жалейте, что вам не досталось их бед...»
И только замдиректора производства ходил всегда неторопливо, с прямой спиной, высоко неся голову, и со стороны казалось, что не было ни одной проблемы, которую бы он не мог решить, насколько был спокоен, невозмутим, а ещё … красив. Отличался аристократической внешностью. Был высок, строен. В лице всё сочеталось гармонично: высокий лоб, голубые глаза, тёмные брови и ресницы, греческий нос и прямая линия рта в обрамлении аккуратных усов и бородки.
Имел тонкие запястья и пальцы, и когда изящным движением поправлял у высокого лба русые, слегка вьющиеся волосы и смотрел на собеседника внимательными глазами, то как выражалась Катя, даже у неё, обожающей своего мужа, на миг странно перехватывало горло….
Позже Алла узнала, что по заму вздыхали несколько сотрудниц, но дальше вздохов не шло. Он был давно женат, растил двух дочерей – старшеклассниц, и всем казалось, был счастлив в семье.
Непосредственным начальником Аллы Васильевны был Иван Сергеевич, которого уборщицы называли попросту завхозом. Он был невысок, но прекрасно сложен. Стригся коротко. Имел длинные, как у девчонки, ресницы и зеленые глаза, в которых часто искрилась добрая усмешка. Ивану было тридцать шесть. Обращался с подчиненными вежливо, доброжелательно, даже как-то по-отечески, и это было приятно.
Бывало, сам директор – жгучий брюнет с яркими карими глазами, встретившись утром с Аллой в коридоре, весьма благодушно отвечал на приветствие, и только первый зам, тот русоволосый красавец обслуживающий персонал не замечал вообще. «Проходит мимо, такой деловой, куда деваться!» – ворчала Фарида, убиравшая второй этаж. Но Алла считала, что человек просто погружен в свои мысли и проблемы, ведь они с директором руководили огромным производственным комплексом.
Катя говорила бывшей учительнице, что зам говорил негромко, и чтобы его понять, любому собеседнику приходилось внимательно слушать, полностью настроившись на волну начальника и забыв обо всем другом. А еще, по словам сотрудницы, он был строг, требователен, педантичен и обладал феноменальной памятью. Проводил совещания, почти не заглядывая в деловые бумаги или ноутбук, и не ошибался ни в одной цифре. Никогда ничего не забывал.
Начальники отделов, цехов, производственных подразделений уважали его и боялись.
Алла не раз видела, как в понедельник утром шли по коридору на совещание с сосредоточенными лицами, а в некоторых было заметно волнение, как у школьников перед экзаменом. Прикидывая в уме масштаб ответственности каждого и вспоминая свой неудавшийся опыт в роли руководителя, Алла думала о том, что быть руководителем очень сложно, и не каждому дано. А первый зам, казалось, родился для того, чтобы стать крупным начальником, настолько подходила ему эта должность. «В качестве подчинённого он бы не был счастлив!» – сделала для себя вывод и была спокойна всякий раз, когда зам не отвечал на её негромкое приветствие.
Однажды подруга Валя, которой сын перевел в честь дня рождения на карту приличную сумму денег, затащила её в бутик. Алла никогда не посещала подобные магазины. Учительская зарплата не позволяла посещать торговые точки с космическими ценами, а нынешней пенсии хватило бы на какой-нибудь маленький фирменный шарфик, но подруге отказать не могла – составила кампанию. Пока выбирали летний наряд имениннице, в магазин вошла супружеская пара. Высокий мужчина и среднего роста, плотного телосложения женщина с сиреневыми волосами. С её появлением в небольшом магазинчике стало тесно и душно. Высокомерно, нетерпеливо, громко разговаривала она с продавцами – консультантами, но более всего поразило отношение к супругу. Жена вела себя, как взбалмошная королева, а он был услужливым безропотным пажом. Алла с трудом подавила в себе возникшую неприязнь к крашеной смуглянке, и вдруг в мужчине с потухшими глазами и согнутой колесом спиной узнала …первого зама директора. … Ничего не было в нём от былой уверенности и надменности! Несчастный подкаблучник, увешанный пакетами, не решавшийся даже присесть на диванчик, а его ещё вчера прямая спина сгибалась все ниже и ниже, реагируя на очередной окрик жены...
«Не жалейте, что вам не досталось их бед…».
* Строки из стихотворения «Никогда ни о чём не жалейте» Андрея Дементьева.
Т. Синькова.
Следующая история "Алла Васильевна"
Предыдущая история