«И дым отечества нам сладок и приятен! ---
Так поэтически век прошлый говорит,
А в наш --- и сам талант все ищет в солнце пятен
И смрадным дымом он отечество коптит!» (Ф.Тютчев 1867)
Во все времена люди уезжали из России за границу, но никто не хотел говорить честно о жизни в чужой стране, боясь прослыть неудачником. Моя история эмиграции была наполнена такой трансформирующей мою жизнь силой, что стоит о ней рассказать подробно, как это было и что из этого вышло….
Сейчас мы с мужем живем в своем загородном доме из клееного бруса, теплом и красивом, построенном на крутом берегу реки Зея., На участке хвойный лес, посаженный своими руками. Две любимые дворняжки охраняют нас, веселые стайки птиц щебечут на деревьях, а ручные белки щелкают орехи прямо на веранде дома. Одним словом, мечта.
Из этой безмятежности меня вывел разговор с внуком семиклассником. Он стал победителем регионального конкурса изобретений по 3d моделированию. На мои поздравления внук пожал плечами: «В России мое изобретение вряд ли будет востребовано. Только за границей за него могут хорошо заплатить!»
Память мгновенно вернула меня на тридцать лет назад и картины тех событий ожили, как-будто это было вчера.
Зима, несколько дней до Нового 1995 года. Москва той поры была похожа на запойную бабу, проснувшуюся наутро с большого бодуна. Стихийные рынки у станций метро и вокзалов напоминали непричесанные, засаленные волосы, а непреодолимые валы снега на обочинах высились отечными мешками под ее глазами. Вызывающая реклама «Pizza Hut» и «Coca Cola» на красивых исторических зданиях в центре города казалась дешевой косметикой на лице. Стоявшие рядами матрешки с лицами политиков на Арбате напоминали желтые, нечищеные зубы, а паленая водка “Smirnoff” из-под полы была ее тайным желанием опохмелиться.
Километровая очередь в McDonalds, готовая продаться с потрохами за иностранную булочку с жесткой котлетой, уже поставила крест на своей плодородной земле. А символом поверженных защитников родины выступала военная форма с орденскими планками на раскладных столиках арбатских торговцев. Стаи бродячих собак на решетках вентиляции метро и номер очереди за товарами, написанный на ладони, напоминали конец света.
Три часа перелета и попадание в другой мир. Первый наш приезд в Австрию показался нам перелетом в другую Галактику
Вена в канун Рождества Христова. Хорошо одетые люди на чистых улицах, никакой кричащей американской рекламы на красивых зданиях. Только аутентичные названия кафе «Zaher» , рыбных ресторанчиков «Nordsee» выглядели уместно и впечатляли художественным вкусом, а вымытые до блеска тротуары исторического центра города казались нарисованными на праздничной открытке.
Зеленый шелк газонов, проступающий под тонкой вуалью снега, гармонично сочетались между собой и напоминали платье от кутюр. Будто это была дама из высшего общества, одетая для поездки на бал. Иллюминация улиц города и витрин красивых магазинов сверкали ее драгоценностями. Стоянка местных извозчиков-фиакров с холеными лошадьми у дворца императора легко возвращала в прошлые времена. Всемирно известные кондитерские и ресторанчики создавали прообраз званого обеда.
Праздничная рождественская суета настраивала тратить деньги на свои удовольствия. муж купил мне шубу из норки, в которой я почувствовала себя королевой. В этом, видимо, проявился мой русский менталитет - «зимой у нас морозы…» и «шуба – это статус..».
Похожий на пудреницу, красный с перламутром, сотовый телефон в сумочке--- чудо технологий того времени, с которого можно звонить маме в Россию. Замшевый жакет и фирменные джинсы завершили образ благополучной европейской леди.
Мужу мы выбрали модный шелковый пиджак малинового цвета, который был ему очень к лицу. Европейские друзья только вежливо улыбались, глядя на наши обновки.
Один случай произвел на меня сильное впечатление, когда я почувствовала себя защитницей православной веры. В небольшом сувенирном магазинчике, среди искусственных елей и шаров с пластиковым снегом, я увидела икону Ксении Петербуржской. Босоногая, в зеленой юбке, перешитой из мужниной солдатской шинели, она мудрым взглядом смотрела мне прямо в душу, как бы говоря: «Ты – это я». Я не могла отвести глаз от святого образа и почувствовала себя маленькой девочкой, заблудившейся в лесу. Оставить икону и уйти я не смогла и купила ее, хотя цена была в три раза дороже, чем на родине. Прижав ее к груди, я почувствовала, как она благодарна мне за спасение. На резком контрасте бытия двух стран горечь за мой народ была так велика, что я горячо помолилась Господу за родину.
Мы оказались в мире полного материального изобилия, и купив долю в местной туристической фирме и получив вид на жительство, переехали в Австрию насовсем.
Будни моей эмиграции существенно отличались от гостевых впечатлений, и я задумалась. Что мешает человеку быть счастливым там, где он живет? Только два чувства. Их зовут жалость к себе и чувство собственной важности, можно для краткости - Жалсеб и Чусоваж.
Еще до отъезда мой Жалсеб, этот неприятный тип с носом картошкой, вытянув губы трубочкой, дул мне в ухо: «Бедная ты, несчастная, никто тебя в родной стране не понимает. Твои открытия гениальны и нужны человечеству!». А Чусоваж великан, размером с многоэтажный дом, убеждал меня громовым голосом: «Только там, в цивилизованной Европе тебя оценят по достоинству. Придет слава и деньги!!!» Эти монстры постоянно руководили моими действиями, качая меня на качелях от ущербности до собственного величия. В языковой школе Жалсеб ныл тоненьким голоском: «Ты не сможешь выучить язык…они тебя не поймут», а Чусоваж вторил в своем ключе: «Ты лучше, они хуже, покажи им кузькину мать!» В голове постоянно сидела мысль, что надо стать первой
Что же заставило меня оставить родной дом и близких людей в погоне за желанием быть первой? –
Продолжение следует