Миф 1. Германия не потерпела военного поражения в Первой мировой войне
Немецкие армии на Западном фронте провалили последнее генеральное наступление на позиции Антанты в марте – июле 1918 г. В августе началось "Стодневное наступление" уже со стороны Союзников. Немцы ожесточённо сопротивлялись, но их армии с каждым месяцем откатывались к границам Рейха. Более того, один за другим начали отваливаться союзники Рейха по Центральному блоку. Это создавало перспективы стратегического окружения Германии новыми фронтами. 29 сентября фактический командующий немецкой армией генерал Эрих Людендорф потребовал от политического руководства немедленно начать переговоры с Антантой.
Действительно, на момент заключения перемирия 11 ноября 1918 г. немецкие войска на Западном фронте ещё стояли на вражеской – французской и бельгийской – земле. Но весь ход боевых действий вёл к тому, что без перемирия немцы продолжили бы отступать, и вскоре война пришла уже на немецкую землю.
Второй Рейх в ноябре 1918 г. находился в положении Третьего Рейха в августе 1944 г.: немецкие войска ещё находились на иностранной территории, но всем разумным людям было очевидно, что через несколько месяцев их отбросят непосредственно на территорию Германии.
Несмотря на то, что акт, заключённый в Компьене 11 ноября 1918 г., формально именовался "перемирием", по факту это была капитуляция Германии. Франция возвращала себе Эльзас-Лотарингию, а союзные войска оккупировали левый берег Рейна (т.е. непосредственно немецкую территорию) с тремя плацдармами на правом берегу. Немцы передавали Антанте значительную часть своего вооружения (самолёты, пулемёты, тяжёлые орудия) и транспорта (вагоны и локомотивы), а немецкий флот был интернирован в британском порту Скапа-Флоу.
Итог: Германия потерпела военное поражение в Первой мировой войне, а акт 11 ноября 1918 г. являлся перемирием с капитулянтскими условиями.
Миф 2. Республиканцы и демократы "предали" Рейх, сначала подписав перемирие, а позднее – позорный мир
Как уже было сказано ранее, инициатива о проведении мирных переговоров с Антантой принадлежала Верховному командованию немецкой армии. Более того, именно военные стали инициаторами политической демократизации в Германии, надеясь, что Антанта наложит менее обременительные условия на демократическое правительство, чем на военную автократию.
Ноябрьская революция в Германии разгорелась стихийно из матросского бунта. Её не ожидали как старые консервативные монархические элиты, так и руководство умеренных демократических партий (социал-демократов, католических центристов, прогрессивных либералов). В этой ситуации старые и новые элиты заключили сделку, чтобы обеспечить плавный переход от одного режима к другому и не допустить "большевизации" страны. Кайзер Вильгельм II сбежал из Германии в Нидерланды после того, как немецкие военные отказались силой подавить революцию. Компьенское перемирие также было подписано при полном одобрении и согласии военных.
Хотя перемирие 11 ноября по факту являлось капитуляцией, в немецком обществе действительно в первые месяцы не было ощущения проигранной войны. Германские войска возвращались с фронта в полном боевом порядке, их торжественно чествовали новые социал-демократические власти страны. Глава Временного правительства (будущий первый рейхспрезидент) Фридрих Эберт на церемонии встречи войск в Берлине громогласно заявил: "Ни один враг не победил вас!".
Немцы надеялись, что с ними обойдутся в духе "14 пунктов Вильсона". То есть они ждали минимум экономических и политических ограничений для себя, так как программа американского президента предполагала "равенство наций между собой". В принципе, немцы были готовы к отторжению Эльзаса и Лотарингии, но в соответствии с "правом народов на самоопределение" рассчитывали в качестве компенсации присоединить Немецкую Австрию (включая Судеты), а также сохранить контроль над спорными территориями на восточных окраинах (Данциг, Позен, Мемель, Верхняя Силезия).
После того, как в мае 1919 г. немецкую делегацию в Версале ознакомили с условиями Союзников, нация испытала шок. Победители ВНЕЗАПНО поступили с побеждёнными в духе Realpolitik, точно также как сами немцы за год до того поступили в Бресте с побеждённой Россией и в Бухаресте с побеждённой Румынией.
На короткий момент общественное мнение в расколотой революционной Германии вновь стало единым. Буквально все политические силы, входившие в Веймарское Учредительное собрание – социал-демократы, центристы, консерваторы, либералы (как правые, так и левые), выступили против условий Версальского мира.
Однако отказ от мира автоматически означал возобновление войны. Проблема состояла в том, что Германия в соответствии с условиями Компьенского перемирия не имела никаких военных возможностей для отражения нового союзного наступления. Отказ от мира гарантировано вёл к оккупации всей территории страны Антантой и, вероятно, к отторжению от Германии Рейнской провинции и Пфальца, где французы уже начали создавать сепаратистские правительства.
Веймарский коалиционный кабинет состоял на тот момент из трёх партий: социал-демократов, католической партии Центра и социал-либеральной Немецкой демократической партии. Последняя даже перед угрозой иностранной оккупации и "парада суверенитетов" отказалась одобрить мир и вышла из состава правительства. Социал-демократы и Центр раскололись.
Часть консерваторов и правых либералов, которые из соображений престижа голосовали против заключения мира, кулуарно начали уламывать центристов, чтобы те всё-таки проголосовали "за" мир.
В конце концов, решающее слово и на этот раз оказалось за Верховным командованием армии. Генералы подтвердили, что вооружённые силы не способны отразить вражеское наступление. После всех этих сообщений, колебавшиеся социал-демократы и центристы сдались, и Веймарское Учредительное собрание большинством голосов всё же одобрило Версальский мирный договор.
Итог: все политические силы в Германии, включая демократические, выступали против Версальского мира. Главная сила, которая инициировала и подписание перемирия, и подписание мирного договора – это военные.
Миф 3. Версальский мир был "несправедлив", являлся катастрофой для Германии и лишал её шансов на достойное будущее в мировой политике
Судя по всему, у этой точки зрения три источника. Во-первых, объяснимый немецкий национальный ресентимент от поражения. Во-вторых, точка зрения британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса, который называл Версальский договор "Карфагенским миром" и требовал смягчения наложенных на Германию ограничений и отмены репараций. В-третьих, мнение политика Владимира Ленина, который с определённого момента рассматривал реваншистскую Германию как естественного союзника Советской России против Запада и лимитрофов Восточной Европы.
Что касается "несправедливости" Версаля, то оставим на усмотрение каждого судить, заслуживает ли страна, развязавшая и проигравшая мировую войну, "справедливого мира", учитывая, что эта же страна за год до того в Бресте и в Бухаресте навязала отнюдь не самый "справедливый" мир своим поверженным противникам.
"Исконных территорий" у Германии не отняли. Эльзас и Лотарингия находились в составе Рейха 47 лет, будучи отторгнутыми от Франции в 1871 г. Данциг, Позен и Западная Пруссия были отторгнуты у Речи Посполитой менее чем за полтора века до того – тоже не ахти какая древность. Большинство населения в переданных Польше районах действительно составляли поляки.
Более того, Версальский договор, опираясь на "право народов на самоопределение", предполагал референдумы в Шлезвиге, Верхней Силезии и Восточной Пруссии. В результате Верхняя Силезия была разделена между немцами и поляками, Шлезвиг разделён между немцами и датчанами, а в Восточной Пруссии немцы вовсе всухую выиграли плебисцит у поляков и сохранили эту территорию в своём составе.
Потеря немецкой колониальной империи вообще оказалась незаметной для германской экономики. Немецкие колонии уже до войны были убыточными, не предоставляли метрополии никаких серьёзных ресурсов, а торговля с ними составляла всего 2,5% от внешней торговли. Обладание колониями являлось вопросом исключительно политического престижа. Как мы знаем по истории Великобритании и Франции, в скором времени издержки от контроля за колониями перевесили бенефиты, и колониальные державы стали покидать их.
Германия осталась единым суверенным государством. Её не расчленили и не оккупировали полностью. Германия со своими 60 млн. чел. осталась самой населённой (после России) и самой экономически развитой страной Европы, превосходя по статистическим показателям и Францию (40 млн.), и Великобританию (45 млн.).
Франция желала отторжения от Германии её западных областей на Рейне, но за немцев вступились британцы с американцами и отстояли немецкую целостность. Французские "ястребы" рвали на себе волосы, считая Версаль своим дипломатическим "поражением". Цитата, которую приписывают маршалу Фошу, про "не мир, а перемирие на 20 лет", если и была произнесена, то относилась как раз к тому, что Германию НЕ ДОЖАЛИ.
И репарации, и острая реакция на их невыплату в 1923 г. с оккупацией Рурской области являлись отчаянной попыткой более слабой в экономическом и демографическом отношении Франции сдержать неизбежное восстановление германского колосса. Из-за этого французы снова поссорились с британцами и американцами, которые вновь не позволили французам забрать у Германии Рейн и которые, в конце концов, урегулировали конфликт, залив Германию дешёвыми кредитами.
Крах Габсбургской и Романовской империи создал в Центральной и Восточной Европе целый рой малых и средних государств, которые не могли тягаться с немецким экономическим и политическим экспансионизмом. В этом смысле ситуация для Германии после 1918 г. была даже лучше, чем до 1914 г. Хоть демократическая, хоть авторитарная Германия рано или поздно подмяла бы под себя добрую половину Европы и без всяких нацистов.
Уже с середины 1920-х гг. версальские ограничения стали пересматриваться благодаря дипломатии сначала правого либерала Густава Штреземана, а затем католического правоцентриста Генриха Брюнинга. В 1926 г. Германия присоединилась к Лиге Наций, причём сразу в качестве постоянного члена её Совета, наряду с Великобританией, Францией, Италией и Японией (этакий аналог Совбеза ООН). В 1927 г. Союзники распустили комиссию по контролю за вооружениями рейхсвера. В 1930 г. досрочно вывели свои оккупационные контингенты из Рейнской области. В июле 1932 г. с Германии были списаны все репарации, а в декабре того же года признано право на расширение вооружённых сил.
Как видим, львиная доля версальских ограничений была снята с Германии и без всякого Гитлера. Напротив, национал-социалисты превратили естественный поступательный процесс ревизии Версаля и возвращения Германии к статусу ведущей державы Европы в необузданную гонку вооружений и отталкивающий агрессивный внешний экспансионизм. Гитлер умудрился во второй раз за четверть века настроить против Германии весь мир, ввязаться в бесперспективную войну и закономерно проиграть.
И в сравнении с итогами Второй мировой Версальский мир для Германии – это образец гуманизма и умеренности. По итогам Второй мировой Германию полностью оккупировали, лишили суверенитета и расчленили сначала на четыре куска, затем на два, зафиксировав раскол на 40 лет. Восточные границы Рейха были приведены в соответствие не с 1772 г., а скорее с 1000 г. Никаких референдумов и плебисцитов Союзники по Антигитлеровской коалиции уже не проводили, а просто вышвырнули 12 млн. немцев из мест их традиционного проживания в Восточной Европе. Примечательно, что вплоть до начала 1970-х гг. власти ФРГ требовали вернуться хотя бы к межвоенным границам 1937 г. То есть к тем самым "версальским" границам, которые в межвоенные годы считались "невыносимыми".
Таким образом, проблема Версальского мира заключалась в его половинчатости. Это тот самый пример, когда "среднее", умеренное решение оказалось хуже радикальных. В 1919 г. Германию унизили и ослабили, но всё равно оставили чрезмерно сильной. Возможно, стоило выбрать один из двух радикальных вариантов.
Можно было не унижать Германию, а действительно заключить с ней мир на основе "14 пунктов", позволив сразу же сожрать добрую половину Европы, и интегрировать в Лигу Наций на правах великой державы. Другое дело, как бы это восприняли народы в демократических странах-победительницах, которые 4 года воевали с бошами ради того, чтобы те в итоге только повысили свой статус и приросли территориями.
А можно было, наоборот, уработать Германию до конца. Позволить французам аннексировать весь Рейн. Оккупировать на постоянной основе больше немецких территорий. Возможно, вовсе разынтегрировать Германию, приведя её к добисмарковскому состоянию. Быть более требовательными и строгими к выплате репараций. И уж точно гораздо строже относиться к контролю за вооружениями, чтобы крошечный рейхсвер так никогда и не превысил 100 тыс. человек. Впрочем, естественно, это ломало весь "баланс сил" в Европе в пользу Франции и открывало новые возможности перед коммунистами.
Так что, возможно, Версаль и в самом деле оказался золотой серединой, который частично и удовлетворил Союзников, и оставил Германии пространство для будущего манёвра. Было много причин, почему международные отношения в последующие 20 лет свернули куда-то не туда. Но вряд ли Версаль следует считать их исходной точкой и уж тем более главной причиной.