Люди с ностальгией вспоминают медицину СССР и сравнивают ее с нынешней. В качестве объяснения изменившегося отношения людей к медицине и врачам читатель мне пишет:
"Изменилось общество с 90 годов. Всё на деньгах. Нет идеологии. Нет такого, что человек человеку друг, хотя бы в моральном кодексе. Больные и врачи-это тоже часть общества. Вседозволенность на ТВ. Часть медиков стала грубиянами и хапугами. Это больные видят и переносят на всех врачей. Услуга-это государство принизило врачей. Вместо мед помощи,то есть государство внесло свой вклад как люди относятся к медикам. Мол типа парикмахера или слесаря".
Т.е. его позиция такая, будто бы деньги между врачом и пациентом всему виной и деньги - главный источник бед. Созвучно ему и высказывание другого комментатора:
"А что сравнивать? Тогда был социализм с человеческим лицом, а сейчас дикий компрадорский капитализм и власть его представляющая! Поэтому кроме медицины и культура и образование такое".
Т.е. косвенно опять человек видит причину недоверия к врачам и медицине в деньгах, которые стоят между врачом и пациентом и мешают якобы их отношениям. В которых не место корысти, а должна быть одна лишь жертвенность, подвижничество и бессребреничество. Конечно, корысть - это нехорошее качество, если человеком движет одна лишь она. Но чтобы не пребывать в каких-то иллюзиях, давайте посмотрим, как обстояли дела с медицинской помощью всего лишь каких-то сто лет назад в самой прогрессивной (и богатой) стране мира - Англии.
Автор, на которого я ссылаюсь - сам врач, и проработал врачом несколько лет в английском захолустье, прежде чем целиком отдался писательству. Это очень талантливый и благородный человек, Арчибальд Джозеф Кронин. Его роман "Цитадель" повествует о работе английского врача сначала в маленьком шахтерском городке, потом - в городе побольше, а в итоге - в Лондоне. Врач проделал путь от врачебного помощника до модного лондонского врача, который практиковал в среде если не высших слоев британского общества, то близких к ним. Прежде чем осознал, что вся эта работа модного столичного врача действует на его личность разрушительно, и удалился опять в английскую глубинку - заниматься любимым делом, оставив свою безудержную погоню за гонорарами.
Несмотря на безусловно платный характер медицинской помощи в Англии тех лет, авторитет врача вообще, безотносительно личных достоинств, был высок. Если врач терял авторитет - а такое в какой-то момент случилось и с главным героем - это не роняло авторитета врачебного сословия в целом, и касалось только одного конкретного врача. Так, одно время пациенты начали во всё возраставшем количестве "открепляться" от доктора Э.Мэнсона, несмотря на то, что его врачебные достоинства были на высоте. Просто он имел неосторожность не дать освобождения от работы по болезни некоторому количеству профессиональных тунеядцев, которые хорошо спелись с прежним доктором, регулярно получая от него такие освобождения по липовым диагнозам. И те начали портить репутацию неугодного им доктора.
Встречались в Англии и совершенно невежественные доктора, которые совершали грубейшие ошибки в работе. Но люди продолжали к ним обращаться, возможно потому, что выбор был в маленьких городах, как и сейчас, очень невелик, а во-вторых - в те времена методы лечения были настолько никчёмными, что для врача главным было не мешать естественному выздоровлению больного, либо в случае смерти развести руками и списать всё опять же на естественный ход событий. И было это совсем недавно по историческим меркам - действие романа происходит в 20-е годы XX века.
Молодой доктор Мэнсон встретился с редким случаем медиастинита в своей практике и, воодушевленный, решил поделиться с пожилым и очень "опытным" доктором Бремвелом. Что было дальше? Литературный талант А.Д.Кронина таков, что было бы его умалением пересказать этот эпизод. Поэтому послушаем самого А.Д.Кронина:
"Заболевание представляло чрезвычайный интерес для врача - редкий случай сохранения зобной железы. Эндрю искренно гордился тем, что обнаружил это, и, испытывая горячую потребность товарищеского общения, надеялся, что Бремвел разделит его восторг по поводу сделанного открытия.
Но доктор Бремвел, несмотря на все его торжественные заявления, ничуть
не казался заинтересованным. Он неохотно последовал за Эндрью в комнату больного, дыша через нос, и с манерностью важной дамы подошел к постели. Стараясь держаться на безопасном расстоянии от больного, он поверхностно осмотрел его. Он, видимо, вовсе не был склонен задерживаться здесь. И только когда они вышли из дома и он полной грудью вдохнул в себя чистый и прохладный воздух, к нему вернулось обычное красноречие. Он оживленно заговорил с Эндрю:
- Я очень доволен, что вместе с вами побывал у вашего больного, мой
друг, во-первых, потому, что считаю профессиональным долгом никогда не
останавливаться перед опасностью заражения, во-вторых, потому, что радуюсь всякой возможности двигать науку. Поверите ли, это наиболее характерный из всех когда-либо мною виденных случаев воспаления поджелудочной железы! - Он пожал руку Эндрю и торопливо ушел, оставив того в полном недоумении. "Поджелудочной железы" - твердил про себя пораженный Эндрю. И то была не просто обмолвка со стороны Бремвела, а грубейшая ошибка. Все его поведение при осмотре выдавало его невежественность. Он был просто неуч. Эндрю потер лоб. Подумать только, что врач, имеющий диплом и практику, врач, в чьих руках жизнь сотен людей, путает поджелудочную железу с зобной, когда одна находится в брюшной полости, а другая - в груди. "Нет, это что-то потрясающее!".
При этом доктор Бремвел всю жизнь проработал врачом в шахтерском городке, пользовался (незаслуженным) уважением и получал приличное содержание (из взносов шахтеров) порядка 1 тысячи фунтов стерлингов в год. Для сравнения, рабочий получал в те времена в Англии 50-100 фунтов в год.
Когда доктор Мэнсон переехал в Лондон, он поддался обаянию шайки столичных врачей, состоявших в сговоре между собой и "разводивших" пациентов на немалые деньги, назначая им заведомо бесполезное лечение и находя у них порой несуществующие болезни. Апофеозом этого морального падения был для доктора Мэнсона случай, когда на операционном столе умер его пациент, которого он отдал в руки такого неумелого, но модного хирурга: "Мистер Чарльз Айвори с Нью-Кэвендиш-стрит не имел ни
квалификации хирурга, ни службы в больнице. В сведениях о нем отмечен был
лишь некоторый стаж во время войны в больницах пенсионной кассы. И больше ничего". Но мистер Айвори делился гонораром с врачами, направившими к нему пациентов на операции. Стоимость операций доходила до ста гиней (гинея - золотая монета, чуть больше, чем фунт стерлингов). Катастрофа, случившаяся с пациентом доктора Эндрю, описана так ярко, и произвела такое потрясающее впечатление на самого Э.Мэнсона, что непременно надо дать слово автору:
"- Конечно, - Айвори разглядывал кончик своей папиросы, - он умер не на
столе. Я кончил операцию раньше, так что все в порядке. Вскрывать не
понадобится. Эндрю поднял голову. Он дрожал, он злился на себя за слабость, проявленную им в этом ужасном положении, которое Айвори переносил так хладнокровно.
Он сказал с чувством, похожим на бешенство:
- Замолчите вы, ради бога! Вы знаете, что это вы его убили. Вы не
хирург. Вы никогда не были и не будете хирургом. Вы самый скверный мясник,
какого я когда-либо видел в своей жизни.
Пауза. Айвори бросил на Эндрю жесткий и непонятный взгляд.
- Я бы вам не советовал разговаривать со мной таким тоном, Мэнсон.
-Да, я знаю... - мучительное истерическое рыдание вырвалось у Эндрю, -
я знаю, что вам это не нравится. Но это правда. Все те операции, которые я
вам до сих пор передавал, были детской игрой. А эта... это первый серьезный
случай. И вы... О, боже! Мне следовало знать... я виноват не меньше вас.
- Возьмите себя в руки, вы, истерический болван! Вас могут услышать.
- Так что же? - Новый приступ бессильного гнева охватил Эндрю. Он
сказал, задыхаясь: - Вы знаете так же хорошо, как и я, что это правда. Вы
копались столько времени и так неумело... это почти убийство.
Одно мгновение казалось, что Айвори свалит его на землю ударом, - при
его силе и тяжеловесности он, хотя и был старше Эндрю, мог бы легко это
сделать. Но он с большим трудом овладел собой. Ничего не сказал, просто
повернулся и вышел из комнаты. На его холодном и суровом лице было
неприятное выражение, говорившее о ледяной, непрощающей злобе".
Не устаю восхищаться литературным мастерством автора (и переводчика). Каждая фраза прекрасна и отточена до совершенства.
Те пороки, которые иногда (и даже нередко) приписывают люди российским врачам (разумеется, не всем - но и между английскими врачами различия тоже были очень большие) - все они существовали и в среде английских врачей 100-летней давности: недостаточно высокая (а порой и откровенно низкая) квалификация, навязывание ненужных лекарств (кстати, в те времена, в отличие от нынешних, врач мог получать за это свой гонорар от производителей лекарств), приоритет гонорара перед интересами пациента, восприятие пациента почти исключительно как источник дохода - всё это неизбежно сопутствовало работе частнопрактикующего врача (и иных врачей в течение многих веков просто не было).
Тем не менее, авторитет не отдельной личности, а самой профессии стоял в обществе на приличной высоте. Из чего я обоснованно заключаю, что если несмотря на все эти трагические и отталкивающие явления, описанные в том числе и в романе А.Д.Кронина, удавалось сохранять уважение к профессии в целом - значит, в падении уважения к врачам в нашей стране играет роль что-то другое. Я догадываюсь, что. Но пока говорить не буду. Возможно, кто-то из читателей поделится своим мнением на этот счет.
