Слеза текла по её щеке, слегка огибая губы. Иногда, очень редко, всего лишь на секунду, проскальзывала мысль в её голове: а что, если?
Но было невыносимо больно понимать, что это всего лишь грёза. Там она счастлива, там он любит только её. Именно там ей не нужно опускать глаза, когда ей хочется кричать о своей любви к этому запретному мужчине. А здесь... Здесь её роль ясна, все окружающие знают её место, и как бы она ни боролась за своё счастье, ей его не достичь.
Поэтому она даже не пыталась, довольствуясь тем малым светом от него, что изредка попадал на неё. Она знает, кем является для него, и что он к ней не испытывает ничего, кроме эндорфинного интереса. Она для него - лёгкий путь к эмоциям, а он для неё - выдуманная мозгом мечта, которая разбивается об холод реального мужчины.
Она знала, что эти мысли бесполезны, что они ведут к пропасти, из которой ей не выбраться. Тьма затягивает, она приторно сладкая на вкус по ночам и горькая слезами по утрам. И всё же каждый раз, в тот самый редкий момент, когда он желал видеть именно её, сердце замирало, а внутри вспыхивала надежда. Надежда, что однажды он выберет её насовсем. Пусть даже из тех, кого секретная служба проводит через окольные пути, но только её, чтобы больше не было других.
Эти редкие минуты были всем, что у неё было, и она цеплялась за них, как за спасательный круг. Ради них она готова была бросить что угодно: любые съёмки, любые контракты и помчаться к нему хоть на край вселенной.
Иногда, когда она снова подолгу не могла уснуть, и ночной демон пробуждался в глубинах её души, она представляла себе, как всё могло бы быть иначе. Как бы они гуляли вместе по пляжу, как он держал бы её за руку, как они смеялись бы вместе, прямо как в статье того журнала, где он был с другой. В этих мечтах она чувствовала себя иначе, не той, которую все видели на экране, а просто женщиной, которая любила и (сердце сжималось от мысли) была любима им.
Каждый раз, когда она видела его фотографию в газете или журнале, окружённого семьёй, окружённого людьми, которые принадлежали его миру, она чувствовала, как ревность пронзает сердце. Она знала, что он никогда не станет её полностью, что он всегда будет принадлежать другому миру, миру, в котором для неё никогда не будет места.
Во время долгих съёмок, особенно вне студии, когда глаза всех мужчин были направлены только на неё и она сияла в центре этого лицедейства, она всё равно думала лишь о нём.
Она закрывала глаза и представляла, как он подходит к ней и шепчет ей на ухо слова, которые она так отчаянно хотела услышать. Эти мечты были её спасением, её утешением, а также злом.
В те моменты, когда он забывал о ней, её накрывала депрессия. Она возвращалась в свой пустой дом, где холодные стены сжимались и морально душили её. Даже роскошная мебель или дорогие украшения не могли перекрыть преследующий мрак души. Её жизнь была наполнена блеском и восхищением со стороны мужчин, которые бросали миры к её ногам, но ничто из этого не могло заменить одно-единственное слово любви от него. Затем она злилась, кричала в подушку и долго плакала, пока не заканчивались все силы.
Она так сильно хотела привлечь его внимание любым путём и только из-за этого приблизилась к его брату. Он был другим, но в его глазах отражалось что-то отдалённо напоминающее взгляд любимого, и этого было достаточно, чтобы она вошла в этот порочный круг.
Каждая встреча с Бобби - кинжал по сердцу, который медленно углублялся внутрь. Она чувствовала, что нравится ему. Он был внимательным и нежным, его прикосновения были теплыми. В его объятиях она пыталась найти утешение, пыталась забыться, но вместо этого только ещё сильнее ощущала свою потерянность от всего, так как было всего одно "но", это был не её Мистер Президент.
И всё же, когда он обнимал её, она закрывала глаза и представляла, что это Джон. Представляла, как его руки обхватывают её талию, как его губы приближаются к её шее. Эти фантазии смешивались с реальностью, создавая иллюзорное ощущение близости, которое быстро разрушалось, как только она открывала глаза.
Иногда она думала о том, как он отреагирует, когда узнает об этом романе. В её воображении он смеялся, похлопывая брата по плечу, как будто это была всего лишь игра. Кукла, которой можно поиграть, а затем, когда она надоест, передать другому.
А затем исчез и Бобби, закончились встречи, прекратились звонки. Она его не любила, но он был последней ниточкой, последним мостиком. С ней наигрались, а на большее она неинтересна.
В день рождения Джона она почувствовала, что не может быть на съёмочной площадке. У неё началась паническая атака, от которой постоянно тошнило. Она не находила себе места. В глубине души она знала, что должна быть там, в Нью-Йорке, рядом с ним, хотя бы на несколько мгновений.
Она бросила все свои дела и отправилась к нему. Это было рискованно, это вредило её карьере, но она уже давно не могла думать ни о чём другом, кроме как о нём. По дороге к Мэдисон-Сквер-Гарден она смотрела в окно автомобиля, наблюдая за мелькающими огнями. Каждый поворот, каждый знак дороги казался ей шагом ближе к нему. Её сердце било тревогу. Это был её единственный шанс быть рядом с ним в этот важный для него день.
Когда она подошла к микрофону, сердце сжалось настолько сильно, что практически выпрыгивало из груди. Её голос задрожал, и она начала петь "С днём рождения, мистер Президент". Каждое слово, каждая нота несли в себе её любовь, её боль и её надежду. Она пела для него и только для него, надеясь, что он услышит. Зал взорвался аплодисментами, но для неё существовал только один человек — Джон.
Когда она закончила петь, она взглянула на него, надеясь увидеть ответ в его глазах. Он улыбался, но он всегда это делал. Стандартно, неискренне, холодно. Она хорошо знала его "эту" улыбку, но ей было достаточно и этого. Он снова обратил на неё внимание, а это уже питало внутреннюю тьму.
А дальше? Он будет зол, Джекки устроит скандал, ведь она даже не приехала в этот день (говорят, что из-за неё), таблоиды в экстазе напишут про платье и публичную любовь на публике, а он больше никогда не позовёт её к себе. Она больше никогда к нему не прикоснётся, и он в очередной раз не расколет на маленькие кусочки её сердце. Её душа кричала от боли. И пусть они встретятся ещё раз в тот вечер, но она уже знала, что он уйдёт праздновать с другой, с очередной из списка таких, как она. И она ничего с этим не может поделать, только он кукловод этого спектакля. Всё, что было между ними, медленно исчезало, оставляя лишь холодную тень памяти в ней.
История полностью выдуманная, написанная по мотивам.