Скажите, а вас когда-нибудь гнобили за неподобающие, по мнению оппонента, познания?
Сейчас объясню.
Я домработница, и кое-кто считает, что я должна тупо возюкать шваброй, носить треники под цветастым платьем, по вечерам смотреть "Поле чудес" и на звонок в домофон громко орать: "А? Чево надоть? Хозяев дома нету!" Когда это всё не имеет места быть, очень сильно раздражаются. Ну как же, высший свет не резиновый, туда всяких поломоек пускать негоже! Иметь мнение о чём-то отличном от марки средств для чистки унитаза – это прямо вопиющая претензия на ... ну, неважно, на что. Просто непорядок. Надо срочно указать ей на её место, которое около параш... пылесоса!
Расскажу одну такую историю.
Работала я в одной семье. Люди прекрасные, простые и интеллигентные. Приняли меня как свою – землячка, из Ташкента! – и всё было прекрасно. Но вот приехала к ним родственница. На минуточку, аккомпаниатор в театре оперы и балета. Человек искусства, чтоб вы все понимали! Она сразу решила, что поговорка про свиное рыло и калашный ряд – это про меня. Поскольку остальные члены семьи не заморачивались моим местом в жизненной иерархии, она решила открыть им глаза на мою плебейскую сущность.
Заметив, что я проглядываю программку – вчера гостью водили в БТ, на "Жизель", – кисло проинформировала, что это – балет.
– Я знаю,– вежливо сообщила я. – Адольф Адан, Теофиль Готье...
– И что – ты знаешь "Жизель"?
– Видела, да.
– И что, тебе понравилось? – голос пренебрежительный, но пока кисло-снисходительный.
– Преимущественно второй акт.– я сама любезность.
– И что конкретно во втором акте тебе понравилось? – в интонацию добавляется ложка уксуса.
– Танцы виллис.
Меня начинает раздражать эта история, но я стараюсь говорить ещё любезнее, то есть каждое кислое слово поливаю большой ложкой мёда.
Брови человека искусства поползли вверх, рискуя вообще удрать с возмущённого лица, а в голос добавилась ещё ложка уксуса:
– И что в танце виллис понравилось? Конкретно?
– Пряда́ющий арабеск.
У меня от медовости собственного голоса аж челюсти свело.
Лицо с задранными выше некуда бровями идёт некрасивыми пятнами. Наверное, спрашивать, что конкретно мне нравится в пряда́ющем арабеске, было уже слишком – а вдруг отвечу! Поэтому, после несколько затянувшейся паузы мне было сказано:
– Не арабЕск, а арабЭск!
– Я запомню, – кротко согласилась я, – арабЭск, пионЭр, пенсионЭр...
Ну, тут должна сказать, что не такой уж я знаток балета. Просто читала когда-то повесть "Душа и дьявол", прониклась любовью героини к "Жизели", пересмотрела, оценила, запомнила... Пригодилось).
Но даже если не разбираюсь я в балете. Что вас так тянет, некоторые люди, "ставить на место" других людей? Боитесь, что узок ваш калашный ряд? Потесним? Оспорим ваше место в том ряду? Может, вы сами чувствуете себя там неуютно? Лавка под попой качается? Вот и стараетесь "держать и не пущать"?
Я нечасто позволяю себе такие "Жизельные" истории. Но иногда прямо очень хочется! А как только вспомню этот арабЭск – думаю: ну не будь такой же! Что тебе до места в этом ревниво охраняемом калашном ряду? Пусть их сидят, надуваются гордостью причастности. К чему вот только?
Наверное, из таких и получались церберы от искусства. Рецензенты, облаивающие всё, что не такое, не так. Ну или не от тех, кому положено.
Ведь истинным людям искусства не до свар за место. Они творят. И дают всё, что могут – всем, кто хочет это принять.
Например, Владимир Спиваков, гастролируя в Ташкенте, после того, как зрители займут свои места, распоряжался открыть входные двери и запустить тех, кому билетов не досталось.
Жаль, тогда я этого не знала. Билет стоил ровно мою месячную зарплату и я просто не пустила себя на концерт. А могла бы – пусть сто́я! – приобщиться к прекрасному. И Спивакову плевать было, кем я работаю. Он давал –
музыку. А не место в зале.
Вот думаю: сто́ит всё-таки давать отпор в ситуациях, когда тебя "ставят на место?"
Или нет?
#тварьлиядрожащая #обалетеинетолько