Глава 9
-Костик, почему ты бросил трубку, не поговорил с мамой — спросил расстроенный Аркадий
-Она кличала сильно, я испугался
-Зачем ты его позвал? - отчитывала мужа Марго — она больной человек, стала неадекватная, зачем пугать ребенка, еще заикаться будет
-Рита, она же мать, скучает
- Пусть лечится, приедет и увидит сына, а сейчас пусть ребенок от нее отдыхает.
Лиля была не в себе, ей казалось, что она уже потеряла ребенка, то, что осталось от Степана, не уберегла. В ночь у нее поднялась температура, и только через пять дней она пришла в себя
-Где мой телефон?
-Доктор у вас его забрал, вам было плохо, температура не снижалась пять дней, шов опять кровил, мы думали, что потеряем вас. Возьмите себя в руки и готовьтесь к реабилитации.
К тому времени, как часом позже медсестра ушла, сделав все нужные процедуры для Лили, та уже совсем пришла в себя и дала себе слово, что ни за что не отдаст больше своего ребенка в чужие руки, никогда. Никогда! Она еще не знала, чем закончится ее операция, но очень надеялась, что все закончится хорошо.
Тот день, когда она услышала, что Костик зовет Риту мамой, был для нее
ужасным. Она никогда не простит ей это. Лиля чувствовала , что опять начала заводиться, и подумала, что правильно сделал доктор, убрав от нее телефон, будь он у нее в руках, она бы уже названивала Ритке и ругалась с ней.
Вечером к ней зашел доктор -Как вы ? Голос у него звучал устало. Ему пришлось сегодня делать две операции, он не чувствовал совсем спины, так он устал
- Мне лучше — тихо сказала Лилия — идите, отдыхайте, доктор, у вас усталый вид.
- Спокойной ночи - пожелал он ей и быстро удалился. Ему хотелось выпрямить спину, он мечтал о горячей ванне, но для этого надо было еще добраться до дома. Через неделю Лиля отправилась на реабилитацию
-Счастливо вам — провожал ее доктор, буду молиться, чтобы наступила ремиссия
-Спасибо вам большое.
Из реабилитационного центра Лиля звонила уже Аркадию, голос подруги она слышать не хотела
-Да, Лиля, здравствуй! Как ты себя чувствуешь?
- Надеюсь, что скоро вернусь. Как Костик
- Хорошо, ходит в детский сад, научился говорить вредную букву
-Да? Сам научился?
-Нет, Рита ходила с ним к логопеду, буквально несколько занятий, и Костик уже с ней подружился.
-Я могу с ним поговорить?
-Лиля, ты больше кричать на него не будешь? Он в прошлый раз был напуган, бросил в песок телефон и не захотел с тобой разговаривать
-Да, я помню, больше этого не повториться
-Хорошо. Костя, мама звонит, иди с ней поговори
-Не хочу — услышала Лиля
-Костя — это еще что такое
-Не хочу, она нехорошая, кричит.
- Она болела, Костя, сейчас будет все нормально.
- Але- голос мальчика был недовольный
-Костик — это мама. Ты прости меня, что кричала в прошлый раз, мне было очень плохо. Как у тебя дела?
- У меня все хорошо, мама учит меня читать.
Лиля прикрыла глаза, но больше не стала заострять на этом слове внимание ребенка
- Мы недавно ходили в парк, мне понравилось. Мама мне купила большую книгу сказок, с красивыми картинками, а с папой мы собираем модели самолетов.
-Сыночек дай трубку дяде Аркадию
-Папа, поговори
-Да, Лиля
-Аркаш, зачем вы разрешаете ребенку звать вас мамой и папой. Это же неправильно.
-Лиль, я его не заставлял, когда он первый раз назвал меня папой, я ему сказал, что его папа Степан и знаешь, что он мне ответил? Раз Рита мне мама, значит, ты папа. Что я ему мог ответить?
-Ты же понимаешь, что я скоро вернусь и заберу его
-Конечно, понимаю, и готов к этому. Я еще не забыл, что это твой сын.
-Ну, ладно, я еще буду звонить — и они попрощались.
Этот разговор произвел на Лилю разрушающее впечатление. Она готова была уже сейчас мчаться к ребенку и забрать его. Но понимала, что ни один доктор ее отсюда не отпустит. И все-таки Лиля радовалась , что у сына все хорошо: читает, букву выговаривает, теперь она почти поверила, что сын ее не забудет, что Аркаша все-таки напоминает ему о ней и о Степане.
Она уже сама стала забывать, что такое жить семьей, женщина скучала по семейному быту. Господь методично отбирал у нее самых родных и любимых людей, но сына она не отдаст никому. Лиля тосковала по той жизни, когда был у них Степан, и тем не менее чувствовала , что потихоньку силы возвращаются, а, значит, скоро встреча с сыном состоится.
Но ремиссия не наступала, и сданные анализы показали, что второй, повторной операции не избежать. С ней случилась истерика, пришлось сделать укол, чтобы успокоить. Проснулась она уже вновь в больнице.
-Доктор сидел рядом и смотрел последние снимки и УЗИ
- Жаль — говорил он ей — но так бывает.
-Я не хочу больше никаких операций — сказала женщины, глотая слезы
-А сына хотите видеть? Вы мать-одиночка, и кроме вас у него нет никого.
Слово «мать-одиночка» хлестнуло Лилю словно пощечина. Она никогда не думала о себе как о матери - одиночке, с ней всегда рядом был Степан. И тем не менее доктор был прав, нравится ей это или нет. Она молчала, потому этот вопрос был риторическим
-Вот и я об этом же — сказал доктор. Через три дня операция, готовьтесь морально.
Звонить ребенку она не стала, ничего утешительного ей нечего было сказать, может, она вообще умрет на операционном столе. Настроение в этот раз было упадническим, ничего хорошего эта операция не сулила. Она постоянно плакала, жалея себя и задавала один и тот же вопрос -За что?
Она мысленно вернулась к сыну - Я буду скучать , - повторила она , глотая слезы. При мысли о том, что скоро опять будет операция и чем она закончится, не знает никто, все внутри у нее переворачивалось. Дрожа всем телом, Лиля вдруг почувствовала себя такой несчастной и беззащитной, как никогда в жизни, главное, что от нее ничего не зависело.
В четверг утром к ней пришел доктор
-Пора, Лилия Леонидовна.
-Доктор, чем бы ни закончилась сегодня операция, я должна сказать вам спасибо, за ваш труд
-Спасибо, вы как будто прощаетесь, но мы еще поборемся за вас, и, думаю, у нас все получится. Верьте в хорошее
- Я попробую.
Она уже знала, что сейчас за ней приедут на каталке и отвезут в операционную, а там она уснет и доктор попытается ее опять спасти, а там уж, как получится. Операция в этот раз длилась чуть больше двух часов, и доктор всю ее провел на ногах. Сегодня он был больше доволен итогом . Закончив, он перекрестил Лилю
Все будет хорошо.
В этот раз как-то все получалось быстрее. И шов заживал лучше. Через полтора месяца ей назначили химиотерапию, семь сеансов. Она считала, что хуже операции быть ничего не может, оказалось, что может. Бледная и еле живая, она возвращалась в палату чуть ли не ползком. Доктор оставил ее в больнице, зная, что дома она одна, просто пошел ей навстречу, пожалев эту несчастную женщину.