Старуха сделала шаг назад, пропустив Андрюху, потом прикрыла за ним дверь и повернула ключ. Раздалось три щелчка, громких, режущих слух, словно выстрел из винтовки. Мужчина от неожиданности вздрогнул и обернулся.
— От лихих людей берегусь. —бабка улыбнулась и показала ему рукой вглубь квартиры.
По-видимому, хозяйка считала, что улыбается приветливо и доброжелательно, но Андрюхе её улыбка показалась зловещим оскалом, от которого по спине пробежали мурашки. Тем не менее он прошёл в указанном направлении, затылком чувствуя на себе сверлящий взгляд. Хотелось сию же минуту развернуться, выскочить в дверь, и бежать без оглядки от этого жуткого жилища и его не менее жуткой владелицы. Но это было бы глупо, взрослый мужик, а испугался непонятно чего. И как бы он выглядел в глазах соседей? Хотя какие соседи могли его увидеть после полуночи.
На самом деле было странно, что посмотреть комнату его пригласили в такое позднее время. Но мало ли, может у бабули неотложные дела и раньше этого часа показать сдающиеся метры нет возможности. А Андрюхе комната нужна была срочно, стеснять товарища и его семью дальше уже было просто неудобно. И так месяц (пока искал работу), квартировал в двушке, где кроме него проживали четыре человека, друг с женой и двое маленьких детей.
Это объявление привлекло внимание сразу. И цена низкая, что для Андрея на данный момент было очень важным. И район хороший. Он посмотрел по карте, в том районе был коттеджный поселок, все дома, как на подбор, новые, большие и с необходимыми коммуникациями.
Только ожидания Андрюхи не оправдались. Посёлок и вправду был новым, с большими домами и высокими заборами, вот только по адресу, где сдавалась комната, стоял старый двухквартирный барак. Он был настолько древним, что казался нежилым. К тому же в одной его половине окна не светились вовсе (оно и понятно, на дворе практически ночь), в другой же из двух окон едва пробивался слабый свет.
Андрей ещё раз сверился с адресом и постучал.
Комната, предлагаемая к сдаче, ему понравилась. Вопреки мрачности всего жилища и вызывающей непонятный страх хозяйки, она была просторной и чистой. К тому же Андрей понимал, что за такую сумму, которой располагал он, вряд ли удастся найти что либо лучше. И Андрюха согласился. И даже договорился заселиться сразу же, отдав задаток и получив ключи. Ему совсем не хотелось будить среди ночи семейство товарища, а старуха была только рада, сунув в карман почти весь его аванс, выданный на новом месте работы. За своими вещами мужчина решил съездить на другой день и, упав на старый, продавленный донельзя, диван, сразу же провалился в сон, забыв и о доме, и о его хозяйке.
Он проспал почти до обеда, благо был выходной и на работу идти не нужно. Проснулся совершенно разбитым, хотя за столько времени сна организм должен был отдохнуть по полной. И тем не менее, чувствовал себя Андрей даже хуже, чем накануне вечером, после двенадцатичасового рабочего дня. Хозяйки нигде не было и, найдя на кухне чайник и позавтракав, чем бог послал, мужчина отправился осматривать окрестности. И просто обалдел от увиденного. С левой стороны участка, на котором находился барак, располагался огороженный высоким забором тот самый коттеджный поселок, а справа виднелось старое, заросшее бурьяном, кладбище с покосившимися деревянными крестами. Не очень приятное, скажем так, соседство. И на карте этого кладбища почему-то не было. Иначе бы Андрей ещё подумал, снимать ли здесь комнату. Но теперь уж ничего не поделаешь. Деньги то он старухе отдал, а оставшихся ему не то, что на другое жильё, на хлебушек бы хватило. Значит придётся потерпеть, хотя бы до зарплаты. А там глядишь, и привыкнет.
Вторая половина барака оказалась нежилой. И от этого становилось ещё больше не по себе. Но как бы то ни было, комната снята, деньги уплачены и теперь это его пристанище как минимум на месяц.
Андрей привез вещи, разложил их, усилием воли превозмогая вновь накатившую усталость, и снова уснул. Хозяйку квартиры он в этот день так и не видел.
Она появилась лишь ночью, когда Андрей проснулся от дикого чувства голода. И тут он вспомнил, что продукты то как раз купить и забыл. По квартире разносился невероятно аппетитный запах, от которого тут же начал спазмить желудок и Андрей, как заговорённый, двинулся в сторону кухни.
Бабка мешала на плите в закопчённой кастрюльке варево, что-то непрерывно бормоча под нос.
— Ааа, сынок. — протянула она скрипучим голосом, как-то странно улыбаясь — Садись к столу, поешь похлёбки. Голодный небось.
Старуха поставила перед ним тарелку с непонятным мессивом, от запаха которого можно было захлебнуться слюной и Андрей тут же отправил первую ложку в рот. Больше он ничего не помнил.
Утром Андрюха чувствовал себя ещё хуже, чем днём ранее, еле волочил ноги и понял, что работать в этот день не сможет. Позвонил в контору и, выслушав гневную отповедь начальства, шатаясь, прошёл на кухню. Андрея мутило. На кастрюлю со вчерашней похлёбкой не хотелось даже смотреть, потому, выпив стакан воды, он вышел на свежий воздух.
— Вставай, парень, вставай. — кто-то, охая и чертыхаясь, тормошил его, лежащего прямо на земле, среди травы — Да что ж такое то. Поднимайся.
Андрей с трудом разлепил веки и изобразил подобие улыбки.
— Ну слава богу. — добродушного вида дедок, лет восьмидесяти выдохнул и уселся на трухлявый чурбан — Оклемался. Ты что здесь делаешь? Откуда взялся?
— Живу. — едва ворочая языком, пояснил Андрюха — Комнату у бабы Груни снимаю.
— У кого?!!— мужчина вскочил, потом чертыхнулся и снова сел — У Груни?!!
Андрей кивнул и снова закрыл глаза. Что ж за дед такой непонятливый? Да ещё и шебутной какой-то, аж в глазах мельтешит.
Старик снова поднялся, достал из кармана "чекушку" с мутной жидкостью и протянул Андрею.
— На-ка, глотни.
Андрюха поморщился, едва учуяв отвратительный запах, и отвернул голову.
— Давай давай, не кобенься. — одна рука приподняла его голову, другая опрокинула в рот "фунфырик".
Как только вонючая жидкость обожгла горло, Андрей почувствовал себя лучше. Он даже повторно протянул руку за "волшебным зельем", чтобы приложиться ещё, но старик пресёк сие действо, шлёпнув Андрюху по ладони.
— Погодь, сразу много нельзя, плохо будет.
Потом посидел немного молча, глядя куда-то сквозь Андрея и размышляя о чём-то, и протянул "лекарство".
— Ладно держи. Наберись сил, да пойдем за вещами твоими. Здесь нельзя оставаться, потому как твоя хозяйка квартирная - покойница.
Андрюха поперхнулся и закашлялся. Благо, желанный глоток в это время уже упал на дно желудка.
— Кто покойница?— спросил не своим, каким-то сиплым голосом — Баба Груня? Ты, отец, издеваешься что ли? Я же её видел, как тебя. И разговаривал с ней. Супчиком она только вчера меня угощала.
— Ну ну. — дедок поднялся — Пошли говорю, посмотрим, чем ты там вчера трапезничал. Глотни ещё и айда. Меня кстати Игнатом кличут, если что.
Сделав третий глоток, Андрей почувствовал прилив сил и поднялся.
Переступив, вслед за Игнатом, порог, Андрей не узнал жилище. Квартира, и до этого производившая не очень приятное впечатление, теперь выглядела просто удручающе. Закопчёные стены, пыль, лежащая толстым слоем, паутина, свисающая с потолка и грязные окна, едва пропускающие солнечный свет. Это совершенно нежилое помещение, напоминающее старый сарай просто не могло быть той квартирой, в которой он проснулся нынешним утром.
— Это...— Андрей судорожно сглотнул — Что? Как?
— Вещи свои собери. — скомандовал Игнат — Нам отсюдова до ночи ноги унести нужно.
Уже с сумкой в руках Андрюха заглянул на кухню, откуда слышалось кряканье старика.
— Ну что, идём? — ему уже самому не терпелось оказаться подальше от этого места.
— Не хочешь глянуть, чем тебя вчера потчевали? — Игнат стоял у плиты, держа в руке крышку от кастрюли.
Андрей сделал шаг. Лучше ему было не видеть этого никогда. Черви, похожие на опарышей, только намного крупнее, извиваясь, копошились на дне посудины, наползая друг на друга и на стенки кастрюли. Они падали, снова ползли и опять падали.
Андрюху вывернуло тут же, прямо на грязный пол кухни, в которой он ужинал накануне вечером. И всю дорогу от дома его полоскало через каждые десять шагов, пока Игнат снова не вынул из кармана своё "лекарство".
Оставшуюся часть пути мужчина преодолел почти бодро и молча. Лишь на тропинке, пролегающей мимо кладбища, Игнат остановился и указал Андрюхе на холмик с упавшим на него крестом.
— Вон, глянь сюды. Тут твоя квартирная хозяйка и лежит. Аккурат полвека уж. Даже крест упал, не снёс её художеств.
"Аграфена Петровна Трунова". — едва проступали сквозь облупившуюся краску буквы на табличке.
Лица на фото почти не было видно. Только глаза с прищуром, которые Андрей узнал с лёгкостью. Ему даже почудился скрипучий смех бабы Груни, от которого холод пробежал по спине.
— Идём. — Андрей слегка подтолкнул Игната в спину — Идём отсюда.
Потом обогнул старика по траве и зашагал впереди так, что тот еле поспевал за ним. И только присев на крылечке дома Игната, Андрюха успокоился и перевёл дух.
— А чего она шастает то, это ваша Груня? — спросил дедка — Чего ей не лежится то?
— А бес её знает.— Игнат почесал затылок — Бабы говорят, деньги на новый крест себе собирает. Хотя какой ей крест, ведьма, она и есть ведьма.
Андрей пошарил в сумке и понял, что таки оставил в том бараке свой телефон. Но решил обойтись пока, не возвращаться же в это жуткое место. Черт с ним, с телефоном, жизнь, она по-любому важнее.