Друзья!
- Девушка, а Вы и правда работаете без выходных?!
Я ошарашенно таращусь на совсем молоденькую, как мне кажется, едва-едва из-за школьной парты выпорхнувшую во взрослую, такую недружелюбную и такую негостеприимную по нынешним нашим непростым временам жизнь Лизу, совсем еще, на мой изрядно уже потускневший взгляд, ребенка.
Имя ее мне подсказала супруга. Пока я сам, надсадно пыхтя, будто на последнем издыхании выбившийся из сил, но все еще упрямо чадящий под горку паровозик, тягал из ПВЗ в автомобиль заказанную нами теплицу, моя жена с живым интересом успела вдоволь поворковать с феей за стойкой. И, вернувшись, с ходу огорошила меня всеми этими подробностями. Что, мол, недавно открывшийся в нашей "локации" Wildberries, успевший уже в недолгой конкурентной борьбе выдавить привычный и много лет знакомый 100SP, работает с 9 до 9, 7 дней в неделю. Благо не 24Х7! И что все эти 4 месяца здесь фактически всего лишь одна-единственная сотрудница - эта самая девушка Лиза. Все!
Слегка опешивший и обескураженный такими поразительными, на мой взгляд, вкус и опыт, новостями, я лишь недоуменно кивнул супруге и, оставив ее наслаждаться музыкой, сам заинтересованно потопал обратно в ПВЗ выяснять, прежде всего для себя же самого, как такое возможно в принципе и кто именно, кем вообще должен быть тот человек, который с готовностью ли или исключительно вынужденно согласился потянуть "греблю" на такой вот "галере".
- Ну, как бы не совсем. У меня есть "подмена". Когда мне очень нужен день, то я договариваюсь, и выходит другой человек. Но это бывает не часто. В основном я и правда работаю пока одна.
Ее первая настороженность, весьма объяснимая недоумением из-за моего внезапного возвращения, понемногу проходит. И, вероятно, убедившись, что никаких с моей стороны претензий по поводу качества полученного мной товара или еще по каким другим соображениям не предвидится, она окончательно успокаивается и начинает общаться вполне откровенно, бесхитростно и достаточно искренне отвечая на мои вопросы.
- Вообще-то, знаете, работы пока немного. Двоим здесь делать было бы совсем нечего. Я одна вполне себе справляюсь..
- Но, подождите, все-таки - каждый день?! По 12 часов?! Почти без выходных вовсе?! Как?!
Она непонимающе пожимает худенькими плечиками, мол, а что здесь такого-то? Она вполне неподдельно улыбается, дескать, все ее здесь устраивает и всем она довольна. И все то время, пока мы общаемся, про себя я напрасно тщусь разгадать ее секрет. Не то и в самом деле я чего-то фатально не понимаю в современной жизни, а не то весело подмигивающий нам огонек прямо над головой девушки заботливо повешенной камеры слежения и есть тот самый ответ, который я так мучительно ищу и все никак не могу найти. Быть может, все то поражающее меня удовлетворение такими вот условиями труда у девушки Лизы проистекает как раз из-за наличия над ее юной головкой этой самой равнодушной камеры, добросовестно записывающей каждый наш жест, каждое слово, а?
Не знаю, не знаю. В конце концов на смене она одна, и даже пригласить ее "покурить" на улочку для по-настоящему откровенной беседы не вышло бы у меня никак, потому что в зале никого больше нет и подмениться ей сейчас некем совершенно. И поэтому я продолжаю, пока меня еще не успели одернуть с доставкой ли или, наоборот, получением очередной посылки, выяснять прямо в ПВР так беспокоящие меня подробности современного и актуального трудоустройства молодежи.
- Слушайте, Лиза, если не секрет, конечно, корпоративный ваш, а сколько Вам здесь платят?
- 1500 рублей за рабочую смену.
- Так. Получается, если совсем без выходных работать, то за месяц Ваша зарплата будет около 45 тысяч? Ну, недурно, недурно..
Говорю я нарочито воодушевленным тоном, чтобы не вносить очевидно не нужную совсем сумятицу в сложившееся статус-кво. Потому как, меж тем, выясняется, что, помимо всего прочего, Лиза еще и не совсем местная. Сюда на работу ей приходится приезжать из поблизости расположенного приморского городка по той самой отсутствующей вот уже три года дороге, про которую писал раньше неоднократно. По щебню и скальнику, едва причесанным грейдером. Через все еще ремонтируемый мост, стоя дважды в день в приличных пробках. И единственное во всей ее истории, что чуть-чуть, совсем слегка, на мой, видимо, чересчур разборчивый и избалованный привычкой к 8-ми часовому рабочему дню, обязательным отпускам-больничным и всем прочим "тринадцатым" зарплатам взгляд, разбавляет красок, так это то, что добираться на работу Лизе приходится все-таки не на рейсовом автобусе, который может быть, а может и нет, а на автомобиле, щедро предоставленным ей отцом. Какой-то старенький микроавтобус, по образному выражению девушки, немножко старше ее самой. Но, тем не менее, это свои собственные 4 колеса, которые, в выгодное отличие от автобуса, уж точно поедут и довезут куда нужно!
- А еще у меня завтра диплом, вот!
Делится со мной своей сомнительной радостью совсем, похоже, решившая довериться мне Лиза. И тут же подтверждает мое экспертное аборигена предположение, что это, должно быть, медучилище из городка по соседству. Да, точно так, именно оно.
- Подождите, Лиза, но как же Вы учитесь? Как все успеваете? Как, в конце концов, собираетесь завтра защищаться, когда сегодня у Вас весь день прошел на работе? Как планируете работать врачом?
- А я и не собираюсь работать по специальности. Смысла нет. Здесь заработок гораздо больше. И вообще мне нравится работа с клиентами, логистика там разная..
Ну, вот. Собственно и живо и наглядно, думаю я, довелось и мне повстречаться с воплощением в жизнь того самого знаменитого, одним замечательным блогером-миллионником и талантливым фотохудожником, гиревиком и бадминтонистом по совместительству данного правда совсем не врачам, а педагогам совета, о том, что, мол, хочется если денег, то нужно в бизнес идти. Вот, Лиза, похоже, восприняла вполне всерьез Дмитрия Анатольевича тот самый совет. И теперь, прямо на моих глазах одним, весьма возможно очень даже и неплохим врачом уже стало меньше. Зато больше стало на одного кассира-операциониста. Или кладовщика. Или курьера. Уж и не знаю, как дальше сложится объективная рыночная конъюнктура, и что именно заставит она делать Лизу в совсем теперь не светлом, а туманном и исполненном невзгод и волнений будущем.
В зал стремительно врывается очередной клиент, обуянный желанием побыстрее получить свою посылку и умчаться вдаль. Мы неловко прощаемся с уже вышколено бросившейся щелкать по клавиатуре Лизой, едва успев кивнуть друг другу напоследок. Мои пожелания успешной ей завтра защиты остаются так и не озвученными под равнодушное и истово бдящее мигание глазка камеры слежения.
Я ухожу, отчего-то искренне и глубоко расстроенный только что услышанным. Словно бы это была моя собственная дочь, которая, вместо того, чтобы выбрать благородную и достойную всяческого уважения стезю лечить и спасать людские жизни, предпочла сделаться безликим и ничего, по большому счету, не значащим "винтиком" черствой корпоративной машины. "Винтиком", который вполне себе легко и безболезненно уже буквально завтра будет заменен автоматизированной стойкой и будет равнодушно выброшен прямо на улицу. Под гнусавые камлания "гуру" и "экспертов" о несомненной пользе такого вот "выхода из зоны комфорта". Под бесконечные заверения властей и "бизнеса" о "социальной ориентированности" нашего государства, о приоритетной заботе его о людях, их лучших интересах, комфорте и благополучии.
Никого не жалко, никого?
Берегите себя!
С искренним уважением,
Я
P.S. "Никого не жалко":
