Сумерки опустились на Полюстровский проспект, покрыв молочно-медовой кисеей крыши домов. На одной из них на высоте 23-го этажа жилого комплекса «БелАрт» стояла маленькая фигурка с растрепанной копной пшеничных волос и воинственно задранной кверху бородой. Домовой поднял кулак, оттопырил большой палец и плюнул на него.
– Ветер… – он замялся. Потом задумался, тяжело вздохнул и начал снова: – Ветер, ветер…
– …Ты могуч, ты гоняешь стаи туч… – раздалось у него за спиной. Домовой оглянулся. В чердачном окне маячила голова черного кота.
– Ну что, старый, слова забыл?
– Уйди, не мешай! – недовольно отмахнулся домовой. – Сам забыл, сам и вспомню. А ты не подслушивай. Вам, котам, наши заклинания знать не положено!
Кот фыркнул, голова исчезла. Домовой потоптался, почесал бороду, тяжело вздыхая и бормоча себе под нос:
– Эх, давненько я ветер не призывал…
– Знаю старый добрый способ вернуть память, – как бы невзначай сообщил вновь высунувшийся из чердачного окна кот.
Домовой весь обратился в слух. Черный кот кинул на него лукавый взгляд, понизил голос и таинственно произнес:
– Встань на левую ногу, подними правую, сними с нее лапоток да шлепни по лбу разок.
Домовой недоверчиво посмотрел на кота, осторожно задрал правую ногу и принялся стягивать с нее короткий обрезанный валенок. Но не удержался и шлепнулся навзничь, с грохотом ударившись затылком о крышу. Кот сдавленно хихикнул. А домовой вскочил, потер ушибленный затылок и радостно воскликнул:
– Вспомнил! Вспомнил!
Кот как ни в чем не бывало принял важный вид и исчез в чердачном окне. А маленький домовой повернулся лицом на восток, поднял кулак с оттопыренным большим пальцем, снова плюнул на него и торжественно произнес:
– Вездесущий Стрибог, всем ветрам бог, пошли ветры получить вести!
Обслюнявленный большой палец домового уловил движение холодного воздуха справа. Он повернулся в ту сторону и принялся ждать. Воздушный поток все усиливался. Со стороны могло показаться, что маленькая фигурка домового стоит в аэродинамической трубе – волосы и бороду его трепал сильный ветер. Домовой ухватился за торчащую рядом антенну, чтобы его не сдуло. Внезапно ветер стих.
– Зачем потревожил? – на краю крыши, свесив ноги над пропастью двора, сидел белобрысый мальчишка лет двенадцати в длинной холщовой рубахе, перепоясанной витым трехцветным пояском.
– Привет, Борей! – по-свойски кивнул ему домовой. – А где сам вездесущий Отец ветров?
– Занят он, – махнул рукой парнишка. – Шторм на Балтике затеял, на десяточку баллов вроде. Меня прислал к тебе. Чего хотел-то?
– Надо бы мне узнать, захотят ли синички и соловьи поселиться на деревьях нашего променада, там, где скульптура аистов стоит? А может, еще и белки согласятся? Уютно тут у нас в «БелАрт», тихо, хорошо им будет.
– Узнаю, – легко кивнул Борей. – А какая награда мне будет?
– А чего хочешь? – спросил домовой.
– Разреши мне во дворе листья с деревьев посрывать, – прошептал Борей и опасливо оглянулся. – Вообще-то мне отец запрещает хулиганить, но я быстренько, деревья потрясу, с цветами на клумбах поиграю, и все. Позволишь? – мальчишка с надеждой взглянул на домового.
Тот почесал затылок, крякнул и строго произнес:
– Значит, так! Сначала поговори с птицами да белками, а потом уже шалости твои обсудим.
Борей вздохнул: «Лады», – и умчался с порывом ветра вдоль по проспекту.
Домовой присел на выступ на крыше и призадумался. Сзади послышались мягкие шаги – черный кот подошел и примостился рядом.
– Ждешь?
– Жду.
– Кого?
– Борея. Обещался согласие синичек и белок получить.
Кот понимающе кивнул. Белки и синички ему нравились. Они смотрели, как постепенно светлеет горизонт, золотом разбавляя молочность сумерек белой ночи. Ветер налетел неожиданно, резко, с нахлеста потрепав по щекам домового и вздыбив шерсть на коте. Тот прижал уши и зажмурился. А когда открыл глаза, то обнаружил, что ветер так же моментально стих, а перед ними на крыше сидел, по-турецки скрестив ноги, белобрысый мальчишка.
– Котик, – Борей потянулся погладить кота, но тот недовольно увернулся.
– Без панибратства, пожалуйста. Мы пока недостаточно знакомы. Позвольте представиться, я кот, – церемонно сообщил он.
Мальчишка рассмеялся:
– Кот-обормот! – но, встретив строгий взгляд домового, виновато заморгал: – Простите отца ради, не держите обиды. Я Борей, ветер северных земель.
Кот с достоинством склонил голову, пропустив мимо мохнатых ушей ветреную дерзость.
– Ну что, узнал? – домовой нетерпеливо потянул Борея за рукав.
– Узнал, синички сразу согласились, соловьи покочевряжились маленько, но тоже кивнули. А белок уговаривать пришлось. Согласились, только когда узнали, что рядом с аистами жить будут.
– Аисты наши, значит, им приглянулись, – задумчиво протянул домовой. – Благодарствую за услугу.
– Так я лечу во двор? – заискивающе спросил парнишка.
Домовой, не выходя из задумчивости, махнул рукой.
Борей вскочил и с задорным гиканьем ринулся с крыши вниз. Кот проводил его взглядом.
– Вроде ничего так парнишка, дерзкий, конечно, но это поправимо.
Домовой усмехнулся.
– Пущай пошалит маленько пацан. Стрибог суров, вольностей сыновьям не позволяет. А деревья у нас молодые, крепкие, им проветриться не повредит.
Стоя на крыше, домовой и кот следили за тем, как на деревья и клумбы во дворе налетел юный ветер, перебрал невидимыми пальцами каждый лист и лепесток, и внезапно стих.
– Интересно, уживутся ли синицы с соловьями? – спросил кот, когда они спускались по лестнице.
– А куда денутся? Домовые же с котами уживаются! – уверенно произнес домовой.
