«Да, мамочка, нужно было выбирать для дочки другого папу! Ведь они трое выглядели как состоявшаяся молодая семья».
А Янка после отъезда скорой позвонила сестре, чтобы ее успокоить, а потом легла рядом с Машей и задремала.
- Ну, ладно, - согласился Валерка, - умеешь ты уговаривать! Пусть будет по-твоему: три мальчика и две девочки!
И ласково поцеловал свою любимую Янку в хорошенький носик с аккуратным пирсингом повыше левой ноздри: у девушки все было очаровательно.
Они сидели в обнимку на диване и мечтали вслух: ведь все знают, что в сумерках это делать гораздо приятнее.
Только это должны быть не утренние сумерки, когда приходит новый день со своими заботами и вытесняет приятную полудрему, а именно вечерние.
В комнате постепенно темнеет: сначала – по углам, а потом мрак, крадясь на мягких лапах, заполняет середину.
Все становится размытым и зыбким, очертания предметов контурируются нечетко – день угасает, и с ним уходит состояние тревоги: теперь уже точно ничего плохого не случится!
А в этом состоянии мечтается лучше всего. Так всегда казалось Яне. И любимый с ней не спорил: чего не сделаешь для своей невесты!
Девушка знала Лерика с детства: они вместе учились в школе и даже сидели за одной партой. Мальчик был последним ребенком в многодетной семье: у родителей было четверо детей.
Но он никогда не выглядел, как «седьмой сын в семье кузнеца», донашивающий за братьями обноски: на всех не напасешься!
Мальчик, как и остальные братья, был всегда аккуратно одет и подстрижен: мастерущая мама всегда стригла своих детей и мужа сама – для этой цели в семье имелась даже специальная машинка.
Кстати, женщина не работала, занимаясь детьми и хозяйством: хорошую жизнь семье и закрытие потребностей обеспечивал один папа.
Да, приходилось экономить, но все было очень разумно и достойно: это называется рачительным ведением хозяйства.
Не удивительно, что выросший в нормальной и дружной семье Валерий захотел иметь пять детей: тем самым, как бы побив рекорд своих родителей – все равно я тебя «победю!»
Постепенно школьная дружба перетекла в любовь. И не только платоническую: место для встреч было у обоих. Ребята знали друг друга с детства, и никаких сюрпризов не ожидалось: все было предсказуемо.
Папа мальчика имел свою фирму. И поэтому подросший сын, уже во время учебы в ВУЗе, начал у него подрабатывать. А со временем так раскрутился, что отец доверил ему встать во главе открытого на другом конце города филиала.
Поэтому деньги «на прокорм» у молодой семьи были. И не только на это.
Молодой человек уже был собственником хорошенькой двушки и неплохой иномарки.
Все это, в совокупности, делало его завидным женихом: повезло Янке – такого парня отхватила!
Девушка была ему под стать: красавица и умница заканчивала учебу в престижном столичном институте. И уже на ее горизонте имелись некоторые варианты перспективной работы.
Да и квартира у нее тоже была: кстати, пара жила сейчас в ней, хорошей студии – отсюда было удобней добираться на работу и учебу. Валеркину двушку сдавали: деньги никогда не бывают лишними.
И молодому человеку очень льстило, что на идущую с ним девушку оборачивались все – как мужчины, так и женщины, пораженные ее красотой и естественностью.
Оба, естественно, любили друг друга, и это была любовь «до неба»! И, конечно же, вечная!
Огромное, всепоглощающее чувство, когда все время хочется касаться любимого человека, держать его за руку, доставлять только радость и идти бок о бок всю долгую жизнь.
А потом рассказывать многочисленным внукам от пятерых детей о том, как баба с дедом были счастливы.
Родители из обеих семей желание пожениться одобрили: они уже были заочно знакомы друг с другом, к тому же, встречались раньше на школьных собраниях.
А еще будущая невестка очень нравилась будущей свекрови, и лучшей пары любимого сыночку мама не желала.
А это дорогого стоило. Поэтому, желание скрепить отношения документально начало материализовываться: уже было подано заявление.
Стояли предновогодние дни с их приятными хлопотами. В углу уже высилась елка, которую предполагалось нарядить сегодня: впереди были любимые праздники с уймой выходных.
И это все, с сочетанием присутствия любимого человека рядом, вызывало чувство восторга, упоения и даже, некоторого экстаза. Было ясно, что жизнь удалась.
Мечты и поцелуи парочки прервал телефонный звонок: высветился номер старшей сестры.
- Ян, посидишь с Машкой? Мне тут надо отъехать. Только с ночевкой – я вернусь поздно, а мне не хочется таскать ее туда-сюда по морозу.
Да, ночью обещали похолодание. И, кажется, шалуны-синоптики с погодой угадали, что случалось все реже и реже: красная полосочка подкрашенного спирта за окном приближалась к отметке минус пятнадцать.
Яна и Инка были очень близки, хотя были очень разными, как Инь и Янь: так по их поводу часто шутил остроумный Валерка.
И Яна часто выручала сестру. К тому же, Машка-племяшка считалась очень спокойной и умной девочкой, не доставлявшей никаких хлопот.
Поэтому, младшая сестра с удовольствием возилась с любимой Машуней: это даже доставляло девушке удовольствие.
И не только: последнее время этому предавался некий скрытый смысл: чтобы воспитать достойно пятерых детей, как предполагалось, уже надо было начинать тренировки прямо сейчас.
Поэтому, Янка согласилась: почему бы и нет? Да и сестру надо выручить.
Но Валера, которому предстояло первый раз посидеть с новой родственницей, неожиданно выразил недовольство.
Хотя было ясно, что один спокойный ребенок – это не четыре сорванца, как было у него в семье.
Дескать, девочка может помешать.
- Чему, милый? – поинтересовалась Янка.
- Вообще, - глубокомысленно изрек будущий муж и стал доставать елочные игрушки, как бы говоря:
«Я буду заниматься важным делом, а ты уж как-нибудь с девочкой сама…»
Хотя это можно было бы сделать вместе с Машкой: ведь дети очень любят украшать елку. И Янкина племянница не была исключением.
Но Маша елку украшать отказалась. Это было совершенно неожиданно. На вопрос, почему, ответила кратко:
- Не хочется.
И села со смартфоном в кресле.
А Янка стала готовить ужин. Елка уже мигала цветными огоньками, на столе стояли вкусные ленивые голубцы, источая обалденный запах, и девушка пошла звать домочадцев к столу. И ее поразило, что всегда активная Машка спала, держа телефон в руке.
Янка стала осторожно вынимать его из руки девочки и почувствовала, что ручка – очень горячая. Быстро нашла градусник и сунула Машке, а потом позвонила сестре.
- Она у тебя не заболела?
- Да, вроде, нет. Хотя пообедала плохо. Ты потом позвони, как и что.
Столбик термометра остановился напротив цифры тридцать девять. И девушка запаниковала, что было естественно: так на ее месте поступил бы каждый.
Ну, ничего: сейчас ее умный и сообразительный жених обязательно что-нибудь придумает.
Умный и сообразительный жених, не реагируя на свое имя, поглощал вкусные голубцы: это было его любимое блюдо.
- Лер, ты что, оглох? – с недоумением спросила девушка, и вдруг увидела у него в ушах беруши.
- Ну, чего еще? – Валерка понял, что его тайну раскрыли. Но прибор из ушей вынул.
- Машка заболела!
- А я причем? Звони Инке – пусть забирает обратно! Я сидеть с чужим ребенком не нанимался, тем более, с больным.
Это было неожиданно: а как же и в горе, и в радости? Ведь, предполагалось, что после бракосочетания они обвенчаются в церкви.
К эффекту неожиданности примешалось чувство изумления, негодования и осознания того, что ее предали, предложив выпутываться из создавшегося положения самостоятельно. Что девушка и начала делать.
Она вызвала скорую и разобрала двуспальную кровать, осторожно перенеся туда пятилетнюю, уже тяжелую для нее, девочку.
Все это время потенциальный муж, покончивший с голубцами и напившийся чаю, следил за происходящим, не делая никаких попыток помочь.
Хотя кое-что отразилось на его красивом лице: это было недовольство по поводу того, что ему придется лечь на диване: так он не договаривался. В ушах у него по-прежнему торчали наушники…
Янка толкла ягоды, чтобы сделать морс, и думала: Хоть бы, не новомодная болячка! Боженька, пронеси!
И Всевышний услышал ее молитвы: у Машки оказалась фолликулярная ангина, поэтому, госпитализация не понадобилась, и девочку оставили дома.
Врач сделал укол жаропонижающего и оставил рецепт на лекарства, которые нужно было начать принимать завтра. И всего того, что требуется помимо их.
После инъекции девочке стало гораздо легче: она открыла глаза и попросила пить. И тогда Янка заплакала.
И это были слезы не только облегчения, а и ощущения потери. Да, той самой вечной любви.
- Не плачь, - прошептала Машка. – Я же тебя люблю!
Да, получалось, что только Машка здесь ее любила: Валера еще до приезда скорой постелил на диване и демонстративно отвернулся к стенке.
И такое поведение молодого человека в одной комнате, хотя и большой, с тяжелобольной девочкой выглядело просто стыдно и омерзительно.
Это читалось в глазах врача и фельдшера:
«Да, мамочка, нужно было выбирать для дочки другого папу! Ведь они трое выглядели как состоявшаяся молодая семья».
А Янка после отъезда скорой позвонила сестре, чтобы ее успокоить, а потом легла рядом с Машей и задремала.
Разбудил ее шепот жениха. Неужели у него проснулась совесть? Да, кое-что проснулось, но это была не совесть.
- Заинька, ну давай! – настойчиво шептал в ухо Лерик. – Она ничего не заметит! Подвинься, ну, Янка!
А девушка молча оттолкнула уже пристроившегося сзади кавалера, и он упал на пол.
Снизу глухо чертыхнулись, а потом явственно раздалось:
- Ну и ..!
«Подумаешь, открыл Америку через форточку! – тоскливо подумала Янка. – Я это и без тебя знаю».
Ночь прошла спокойно: Маша не просыпалась. А тетя Яна спала прерывисто, прислушиваясь к ровному дыханию племянницы: было ясно, что проверку она прошла и будет хорошей мамой. Только теперь не ясно, кому: но уж точно не трем мальчикам и двум девочкам.
Утром примчалась встревоженная сестра. И они, после ее похода в аптеку, решили девочку оставить у Яны до полного выздоровления: не тащить же ее по морозу.
А нечаянно уроненный ночью кавалер обиделся: им пренебрегли из-за какой-то гл.уп.ой девчонки! И, естественно, ждал извинений: на другое он был не согласен.
Но их не последовало. Как и вкусного завтрака, к которому он привык: Янка вела себя так, как будто бы его здесь не было. Да, в общем-то, он, действительно перестал для девушки существовать.
Умные психологи советуют вначале поклеить вместе обои, а уж потом идти подавать заявление в ЗАГС. Это, как тест по русскому языку, отсеивает приблизительно семьдесят процентов претендентов.
Но существует еще один, не менее действенный способ: посидеть вместе не со своим ребенком. И если первый способ, покажет, совместимы ли вы в быту, то второй еще и выявит некоторые мерзопакостные черты характера партнера. Будет, так сказать, проверкой на вш.ив.ость.
Хотя это может проявиться также во время ремонта и подгонки обоев на стыках: некоторые придают этому очень большое значение.
А плюс второго варианта еще в том, что тут не придется тратиться на материалы. И это позволит сэкономить уйму очень нужных сейчас средств, которых можно будет использовать гораздо интереснее. Попробуйте – не пожалеете.
А Валерка это тест не прошел. И очень хорошо, что это произошло раньше. Ведь, не исключено, что это было бы и со своими детьми. Причем, с пятерыми.
Потому что молодой человек оказался банальным пустозвоном. Хотя для подобных людей в русском языке было припасено другое слово, более весомое, хотя и нецензурное.
Как говорила Янкина бабушка, ежели яз.ыком молотить, спина не заболит. И это было совершенно справедливо: Валера, оказывается, любил работать преимущественно яз.ы.ком.
Все подруги недоумевали, почему же она рассталась с таким перспективным и привлекательным молодым человеком.
И только в семье девушки знали истинную причину, безоговорочно поддерживая любимую дочь, сестру и тетю.
Но больше всего, почему-то, в этой сложной цепочке запутавшихся отношений и любовных парадоксов Яне было жалко незадавшуюся свекровь: ведь в ее семье оказалось не без урода.
И этим уродом стал красивый и самодостаточный Валерка, который, оказывается, ничего не понимал в любви, преданности и, тем более, в процессе воспитания трех мальчиков и двух девочек. Или двух мальчиков и трех девочек. Что, в общем и целом, уже не имело никакого значения.