Автор: Крыс Питерский (и Мыська)
Пакс вобискум, драгоценные наши! Да будет ваша пятница легкой и радостной!
Сегодня этого хотелось бы даже больше, чем обычно, ибо в нашем зверинце праздник - исполняется 9 лет счастливому семейному союзу Крыса с наилучшей из женщин. Думается, никто сильно не удивится узнав, что по кармической сущности она проходит как Коза... В общем, птички поют, бабочки летают и вообще все хорошо, чего и вам желаем.
Ну, возвращаясь к теме. Тут давеча Мыська (не без потрясания секирой) долго возмущалась. Дескать, Крыс в последнее время окончательно взгромоздился на любимую кобылку в виде истории РКЦ, а надо народ и к истокам приобщать. Возражать мне было нечего, так что сегодня поговорим на давно задуманную тему - о некоторых перипетиях правления императора Константина I и прежде всего, о том, что в них повлияло на историю христианской церкви.
Дисклеймер: тема эта настолько масштабна, что тянет не то, что на серию, а на цельную книгу. Так что даже пытаться не будем рассказать все и сразу, а как обычно - фривольным галопом пробежимся по верхам и темам. Искренне надеясь, что вас достаточно зацепит дабы при случае приобщаться уже самостоятельно. В общем, поехали!
- Вы помните, каким он парнем был?
Есть два слова, которые вечно вертятся на языке, когда говоришь о жизни и правлении Константина: неоднозначность и неопределенность.
С первым попроще. В конце концов - довольно сложно быть императором Рима на протяжении 30 лет и остаться в истории эталоном поведения. Но все же история жизни Константина вполне могла бы вдохновить какого-нибудь мартиноподобного писателя на пару томов нетленки.
Сами судите - молодость, проведенная при дворе императора Диоклетиана (того самого, что с тетрархией и капустой) в двусмысленном статусе наследника/заложника, трон утвержденный в результате двух гражданских войн (причем вторая была с его соратником по первой), убийство жены и сына... И при этом - ореол защитника христианства с которым его связывали весьма странные если не сказать - мутные, взаимоотношения. Колорита более чем достаточно, согласитесь?
И все это приправлено той самой неопределенностью. Казалось бы, история Рима IV в. это не такая уж загадочная вещь, тут вам не царский период. Но при этом - говоря о Константине и его деяниях (особенно в связи с тем самым христианством) мы все время вынуждены неловко мяться и мямлить что-то вроде: "Ну, на самом деле, вот про это мы доподлинно не знаем, но считается, что было так". В самом деле - даже сами жизнеописания Константина мягко говоря противоречивы, более того, сомнительны.
В общем, не император, а сплошной знак вопроса. Что, в общем-то отлично рифмуется с весьма непростой эпохой, в которой ему довелось жить и править. И именно поэтому, в том числе, говорить об истории христианства без упоминания Константина было бы совершенно неверно.
Единственное, в чем мы с Мыськой твердо уверены, так это в том, что с фантазией на имена у него было явно плохо. В самом деле, назвать трех из четырех сыновей Константином, Констанцием и Константом это какая-то простите, эпидерсия. Был еще, правда, Крисп - но, как мы поминали раньше, он был благополучно умертвлен папашей (возможно, за вопиющее несоответствие концепции). Трое же наследников настолько одурели от собственной неоригинальности что почти сразу же после смерти Константина затеяли маленькую братоубийственную войне. Штош, ожидаемо...
В первую очередь отметим, что в истории святого равноапостольного Константина вызывает сомнение даже сам факт его "персонального" христианства.
С одной стороны, нет сомнений в том, что император покровительствовал церкви, живо интересовался ее делами (и принимал в них самое активное участие). В апологетике Константина особое место занимают два видения креста (ну или почти) - днем, на небе и ночью, во сне. Как гласит предание, впечатленный Константин приказал нанести на щиты армии тот самый знак из видений и вуаля, разбил Максенция в битве при Мульвиевом мосту.
«Однажды, в полуденные часы дня, когда солнце начало уже склоняться к западу,"- говорил василевс,– «я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение креста, с надписью: «сим побеждай!» (Hoc vince). Это зрелище объяло ужасом как его самого, так и все войско, которое, само не зная куда, следовало за ним и продолжало созерцать явившееся чудо.
Евсевий Кесарийский "Жизнь Константина"
Воодушевленный победой и видениями Константин, якобы уверовал - и в связи с этим провозгласил свободу вероисповедания для христиан, стал оказывать им особое покровительство и тем заложил основу для последующего при императоре Феодосии становления христианства как единственной религии империи.
Вот только во всей этой истории, если присмотреться поближе, находится очень много несостыковок и натяжек. Начать хотя бы с того, что "уверование" Константина - почему-то не повлекло за собой его крещения. То есть наихристианнейший император до конца жизни (или нет) формально оставался язычником. Тут, к слову есть тоже два стула рассказа.
По одной из версий - Константин был крещен на смертном одре Евсевием, епископом Никомедийским. Лучше позже, чем никогда, скажете вы и будете правы. Почти.
Дело в том, что Евсевий исповедовал арианскую версию христианства. Даже не просто исповедовал, а фактически являлся ее руководителем на момент крещения Константина. Если что, арианство - это такая штука, которая в первый раз основательно расколола церковь и вообще в приличном обществе штука непоминаемая (о ней еще пойдет речь чуть позже). Так что получается не очень красиво.
В противовес этой истории существует и более благообразная. Дескать, крещение император вместе со своим сыном Криспом (тем самым) принял из вполне себе ортодоксальных рук римского епископа Сильвестра. Причем в особо интересных обстоятельствах. Дескать, заболел он, да не абы чем, а проказой. Поначалу перепугавшись, Константин обратился к магам и по их наущению чуть не сотворил непотребство, приняв целебную ванну из младенческой крови. Но смягченный рыданиями матерей, а позже и пристыженный лично апостолами Петром и Павлом, отказывается от подобных методов и прибегает к целебной силе крещения.
При большей благообразности этой версии и вполне себе ее официальном принятии в Средние века не только западной, но и восточной церковью, у современных исследователей она вызывает неизменный скепсис. Слишком уж она похожа на приправленную мифологией попытку "обелить" историю Константина, избавив его от неприятного клейма еретика-арианина.
Да, к слову - этой версии впоследствии весьма попортил репутацию тот факт, что она легла в основу т.н. "Константинова дара" - подложного сочинения, согласно которому в обмен на избавление от болезни и крещение император наделил Сильвестра высшей властью на западных территориях империи. Впрочем, история "Дара" это совсем отдельное и длинное, обязательно расскажем по случаю.
В общем, вопрос о крещении Константина остается открытым. И усугубляется еще некоторыми моментами.
Если посмотреть на т.н. "Арку Константина", установленную в честь его победы над Максенцием, то мы видим там... Да все что положено на триумфальной арке, в том числе и сцены возложения императором даров на жертвенные алтари.
Более того, сам Константин в числе своих имперских регалий оставил и звание pontifex maximus'а, верховного жреца, что, согласитесь, тоже плохо вяжется с образом богобоязненного христианского правителя.
Не совсем категорично он выглядит и в виде "первого защитника" церкви. На самом деле, несмотря на предшествовавшие его правлению "великие гонения" императора Диоклетиана (масштаб которых многие современные исследователи считают сильно преувеличенным) уже его соправитель и наследник Галерий в 311 г. издает эдикт о веротерпимости согласно которому христиане освобождались от преследования и получали право свободного исповедания своей веры. Так что Константин, как это чаще всего бывает с "великими реформаторами" лишь закрепил вполне себе наметившиеся тенденции.
Окончательно делает ситуацию запутанной и наличие свидетельств о покровительстве (или как минимум, непреследовании) церкви со стороны все того же Максенция. То есть да. Мы получаем историю о том, как некрещеный язычник под небесные знамения побеждает покровителя христиан и входит в историю, провозглашая веротерпимость. Картинка отнюдь не фантастическая, но не очень благообразная.
Впрочем, если личная вера Константина остается под большим вопросом, то его активнейшее участие в жизни христианства очевидно. Даже если это было, как опять же считают многие исследователи, лишь проявлением его политических амбиций - как минимум в двух крупнейших кризисах церкви своего времени император поучаствовал лично.
Стоит отметить тот факт, что к IV в. церковь еще не переболела рядом детских болезней. И одной из главных была - отсутствие единого фундамента основных понятий и определений. Несмотря на активные усилия более ранних авторов - в империи, привыкшей к философским дебатам, была настоящая вольница по многим вопросам.
Таким, например, был вопрос о Троице. С тем что Господь есть Отец, Сын и Святой дух соглашались, в общем, все. Но вот к каких взаимоотношениях находятся эти трое, думали по разному. Например, весьма популярный пресвитер Арий утверждал что Сын не единосущен Отцу, а сотворен (а не предвечен, как утверждали сторонники ортодоксии). Современному человеку подобные заморочки могут показаться смешными - но в римском обществе это был вопрос наисерьезнейший, приведший к первому крупному расколу.
Константин первоначально пытался относиться к ситуации как к обычной философской дискуссии. Но накал страстей не ослабевал и тогда император идет на совершенно беспрецедентный шаг. Он созывает собор с участием представителей всех крупных церквей (ну, в теории, на самом деле - в основном восточных), получивший впоследствии название I Вселенского. По итогам которого учение Ария было осуждено, а для противодействия подобной ереси (во всех смыслах) в дальнейшем - был принят т.н. Символ веры, утверждающий, в частности, равноправие и единосущность всех лиц Троицы.
Здесь нам интересны не столько богословские распри, сколько тот факт что император - напомним, формальный язычник, никоим образом не встроенный в церковную иерархию, созывает собрание подобного масштаба, председательствует на нем и даже больше. Согласно традиции именно Константин предложил Собору определение "единосущный" (homoousios), с одной стороны - закрепив важнейший постулат христианства, с другой же заложив предпосылки для нескольких сотен лет беспрестанной борьбы вокруг этого термина.
Не менее интересен и тот факт, что спустя некоторое время после Никейского собора - в политике Константина начинается поворот "на Ария". Многие из сторонников пресвитера были возвращены из ссылки и восстановлены на кафедрах, а сторонники ортодоксии, соответственно кафедр лишались и в ссылку отправлялись. Как видим, император вовсе не считал авторитет собора чем-то самостоятельным и продолжал сам определять степень "правильности" того или иного учения. Ну и закончилось это (предположительно) закономерно - крещением у Евсевия Никомедийского.
Таким образом, если в чем Константин и был действительно первопроходцем, так это в утверждении курса на приоритет императорских полномочий в церковных делах, не только политических, но и богословских. Церкви было указано на необходимость идти в фарватере имперской политики, не превращаясь в самостоятельный институт. И это впоследствии во многом привело к специфике церкви Востока - и в том числе заложило основу для будущего разделения с Западом, с его тенденцией к полной автономности римского престола.
Впрочем, раскалывали общину не только вопросы о тонких материях. Не меньше проблем доставило т.н. движение донатистов.
Дело было так. Во время гонений Диоклетиана часть священников пошла на сотрудничество с имперскими властями (в частности, выдав для сожжения священные книги). В итоге в 311 г. (есть и более ранние варианты даты) складывается неприятная ситуация - епископом Карфагена становится некий Цецилий, которого часть паствы обвиняла в традиторстве - предательстве путем сотрудничества с язычниками. Как положено, отколовшиеся прихожане выбрали своего епископа, Майорина. Тот, правда, довольно быстро умер, а вот следующий "альтернативный" епископ по имени Донат. Борьба за паству превратилась в нешуточное противостояние, тем более, что в итоге она поставила довольно серьезный вопрос: не теряют ли таинства чистоту, исходя из нечистых рук? Впрочем, как мы видим раскол шел более в области политики, нежели богословия. Что не мешало североафриканским общинам превратиться в бурлящий котел.
И вот тут... Опять интересное - в 313 г. Константин отправляет в Африку два прелюбопытнейших письма. Согласно одному из них, клириков следовало освобождать от общественных обязанностей. При этом отдельно отмечается что привилегии касаются лишь сторонников Цецилия! Более того, письме ему Константин говорит о выдаче ему значительных субсидий! Таким образом, император не только внимательно следит за ситуацией в церкви - но и однозначно указывает на свою пристрастность к одной из сторон. Более того...
Если ты заметишь людей, упорствующих в этом безумии, то безо всяких сомнений обратись к названным судьям и извести их, чтобы подобных людей, следуя моему им лично данному приказу, они подвергали наказанию
Константин в письме к Цецилию
Разумеется, подобное не могло не вызвать возмущения донатистов. И в качестве акта протеста они... Составляют петицию к императору, требуя рассудить их с противниками! Таким образом, Константин вновь оказывается высшим арбитром в церковных вопросах.
По его поручению римский епископом Мильтиад проводит собор с целью закончить распрю. Соборов пришлось провести аж два - в Риме в 313 г. и в Арелате в 314. Итогом вновь стало оправдание Цецилия и осуждение (впрочем, не сопровождавшееся особо строгими карами) сторонников Доната.
Тем это не понравилось и, несмотря на утверждение Константином в 316 г. решений Арелатского собора, они продолжили раскол. Чем окончательно вызвали гнев императора, который уже напрямую повелел преследовать донатистов, отбирая у них церкви. Забегая вперед, скажем, что победить не удалось - в 325 г. гонения были ослаблены. А донатизм продолжался еще много лет.
Вне зависимости от исхода, нам интересна позиция Константина. Он выступил в данной ситуации именно как pontifex maximus - верховный судья по любым религиозным вопросам. И опиралось это не на его (вероятное) христианство, а именно на имперские регалии, вновь подтверждая тезис о том, что церковные дела - это дела имперские прежде всего.
На самом деле - это только маленькая часть сложной и противоречивой истории Константина и его "христианской политики". Один только разбор истории Миланского эдикта о веротерпимости или, скажем, предпосылок к христианизации империи заняли бы не меньше, а то и больше времени.
Но в целом - мы могли увидеть всю неоднозначность позиции Константина, а главное, в гораздо большей ее вписанности в имперский, а не церковный концепт. Вместо святого крестителя мы видим крайне противоречивую и весьма властолюбивую личность, решения которой - повлияли на историю на многие века вперед. И ведь так же интереснее, правда?
Фух, а теперь мы выдыхаем и идем праздновать. Вам же как всегда - тепла и мирного неба над головой! Крыс и Мыська любя вас!
P.S. Таки да, теперь это будет здесь всегда. Искреннее спасибо всем за донат. Ныне это очень важный стимул писать!
Желающим поддержать шпильманский труд сообщаем - можно заслать малую копеечку на счет нашей драгоценной супруги 4276 5500 7703 9157. Это совершенно необязательно, но всегда очень приятно
Заходите в наш Телеграмм!
Крыс и Мыська ждут вас на своем канале "Кино, вино и Мимино".
Не примените заглянуть к Ефросинии Капустиной - там интересно про другие страны и других людей
И конечно же читайте замечательный блог Фантагиро Бурерождённой (да, эта покорябанная ссылка уже стала фичей!)