Осенью 2002 года Юрий Лужков неожиданно выступил с предложением восстановить на Лубянской площади памятник Дзержинскому. Свою идею мэр Москвы обосновал тем, что Железный Феликс, дескать, был не только председателем ВЧК, но и «крепким хозяйственником». Довод, надо признаться, выглядит странновато, но заявление Лужкова возродило активную дискуссию в обществе, которая не прекращается. Чтобы разобраться в хитросплетениях правды и лжи вокруг фигуры «рыцаря революции», предлагаем взглянуть на его жизненный путь, основываясь на фактах, содержащихся в неизвестных ранее архивных материалах.
Как поменять Бога?
Феликс Дзержинский родился 30 августа (11 сентября) 1877 года в небольшом имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской области. Его отец, Эдмунд Иосифович Дзержинский, происходил из обедневшей дворянской семьи и работал учителем, мать – Елена Игнатьевна (в девичестве Янушевская) – была дочерью профессора Петербургского железнодорожного института. Официальные биографы Феликса Дзержинского замалчивают обстоятельства знакомства его родителей. Вероятно потому, что история создания этой семьи не вписывалась в рамки партийно-советской идеологии. Молодой домашний учитель, взявшийся обучать несовершеннолетнюю дочь профессора (ей было тогда 14 лет) точным наукам, соблазнил ее. Вскоре все открылось, и, дабы избежать позора, любовников быстро поженили и отправили под предлогом продолжения учебы Елены Игнатьевны в Таганрог. В 1982 году Эдмунд Иосифович умер от туберкулеза, оставив на руках тридцатидвухлетней вдовы восемь детей.
В детстве Феликс, как и остальные дети в семье, воспитывался матерью в ненависти к «москалям», которые лишили поляков независимости, постоянно преследовали их, душили налогами. Позднее Дзержинский признавался: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». До 1894 года он был истовым католиком и не только исступленно молился сам, но заставлял молиться всех братьев и сестер. А говоря о Боге со старшим братом-атеистом Казимиром, утверждал: «Бог – в сердце! Да, в сердце, а если я когда-нибудь пришел бы к выводу, как ты, что Бога нет, то пустил бы себе пулю в лоб! Без Бога я жить не могу...» В 16 лет Феликс Дзержинский твердо решил стать католическим священником. Однако мать и близкий семье ксендз отговорили его от такой карьеры. И в 1894 году он находит себе... нового бога – автора «Капитала».
Сцены из личной жизни
Вопреки утверждениям официальных биографов Дзержинский никогда не был отличником в учебе. В первом классе Виленской гимназии он остался на второй год. Его соученик – впоследствии польский диктатор Юзеф Пилсудский – вспоминал: «Гимназист Дзержинский – серость, посредственность, без каких-либо ярких способностей». Приобщившись к революционной деятельности, Феликс вообще потерял интерес к учебе, которая закончилась для него в 1896 году в выпускном классе гимназии, когда он прилюдно дал пощечину учителю немецкого языка.
Все это свидетельствует о том, что настоящего образования Дзержинский не имел. Что касается русского языка, то он всю жизнь писал по-русски с ошибками, а говорил с сильным польским акцентом.
В молодости Феликс пережил страстный и трагический роман с некой Юлией Гольдман, с которой познакомился в 1897 году. До знакомства с Дзержинским она состояла в «Бунде», затем присоединилась к социал-демократам. Как и ее возлюбленный, Юлия страдала туберкулезом в тяжелой форме. В августе 1902 года молодые люди отправились в Швейцарию для лечения. Их состояние было настолько тяжелым, что они уже думали о близкой смерти. Но Феликс выздоровел, а Юлия умерла у него на руках.
Со своей официальной женой – Софьей Сигизмундовной (в девичестве Мушкат) – Дзержинский познакомился в 1905 году в Варшаве. Молодая революционерка красотой, мягко говоря, не блистала и серьезно увлечь Феликса явно не могла. До августа 1910 года, когда они поженились, Дзержинский виделся с будущей супругой очень редко. Да и потом он не баловал ее своим обществом. Достаточно сказать, что после своего освобождения в конце февраля 1917 года из тюрьмы он впервые встретился с ней лишь в сентябре 1918 года.
Рождение в 1911 году сына Яна тоже не могло способствовать укреплению этой семьи. Ясек, как называл его отец, появился на свет в тюремной пересылке и был чрезвычайно болезненным ребенком – он страдал рахитом и постоянно отставал в развитии. В конце концов врачи вынесли ему диагноз: слабоумие. После рождения мать отдала его в приют, а затем он долгое время жил у ее родных в Минской губернии. Сына Дзержинский любил и был верным мужем.
Боевик-революционер-оппозиционер...
Революционной деятельностью Феликс, действительно, начал заниматься с юности. В 1896 году, после исключения из гимназии, Дзержинский становится членом Социал-демократической партии Литвы (ЛСДП). Но занимался он в это время не агитацией на заводах и фабриках, а созданием групп боевиков, которые подстрекали рабочих к вооруженным выступлениям, организовывали теракты, расправлялись со штрейбрехерами. В марте 1897 года боевики Дзержинского искалечили железными прутьями группу рабочих, не желавших бастовать. А в 1904 году в городе Новоалександрия Феликс попытался поднять вооруженное восстание и взорвать офицерское собрание местной воинской части. В последний момент его напарник испугался, и дело закончилось ничем.
Впрочем, утверждать, что Дзержинский выступал лишь в роли боевика, было бы неправильно. Но и заявления его официальных биографов о том, что он всю жизнь «был верным и несгибаемым ленинцем», далеки от действительности. Ведь почти во всех партийных разногласиях Дзержинский занимал позицию, противоположную ленинской. Так, в 1910–11 годах в Социал-демократической партии Польши и Литвы (СДКПиЛ) произошел раскол, в результате которого образовались две группы: «жондовцы» (правленцы) и «розламовцы» (раскольники). «Жондовцы» являлись по сути дела польскими меньшевиками, а их лидерами были Люксембург, Тышка и Дзержинский. «Розламовцы» и их лидеры (Ганецкий, Радек, Уншлихт) стояли на большевистских позициях. Кстати, именно это обстоятельство было причиной того, что после 1917 года авторитет Уншлихта в польском землячестве в советской России (особенно среди поляков-чекистов) был выше, чем у Дзержинского. И именно поэтому он, будучи председателем ВЧК, опирался не на поляков, а на латышей и литовцев.
Дзержинский занимал отличную от Ленина позицию и по вопросу о Брестском мире. И только 23 февраля 1918 года, когда Троцкий после немецкого ультиматума отказался голосовать против Ленина, он изменил свою точку зрения.
По «доверенности» Ильича
Правда, оппозиционные проступки Дзержинского не лишили его доверия Ленина. И в конце 1918 года в тяжелое для Советской республики время Ильич доверяет ему задание особой важности – обеспечить финансовой поддержкой революционные выступления в Европе, а также положить в западных банках на именные счета большевистских лидеров крупные суммы денег на случай, если революция в России потерпит поражение. Центром проведения этой тайной операции стала Швейцария, где в сентябре 1918 года открылась советская дипломатическая миссия.
Вместе с Дзержинским в Швейцарию отправился член коллегии ВЧК и секретарь ВЦИК Аванесов. Об их миссии практически никто не знал. Выехали они, по всей видимости, нелегально, так как никаких виз НКИД на них не оформлял. В октябре Дзержинский прибывает в Швейцарию, забирает жену, работавшую в советской миссии секретаршей, и вместе с ней и сыном отправляется на курорт в Лугано. Вероятно, именно это обстоятельство дало возможность советским историкам утверждать, что в Швейцарию он отправился для поправки пошатнувшегося здоровья.
В Лугано Дзержинский, разумеется, не лечился. Результаты его поездки в Европе почувствовали очень скоро – 9 ноября 1918 года отрекается от престола Вильгельм II, а 11 ноября революция в Австро-Венгрии свергает монархию Габсбургов. Выполнил Феликс и вторую часть задания Ленина, и вскоре в банках Европы и Америки стали появляться счета Троцкого (1 млн. долларов и 90 млн. швейцарских франков), Ленина (75 млн. швейцарских франков), Зиновьева (80 млн. швейцарских франков), Ганецкого (60 млн. швейцарских франков и 10 млн. долларов), Дзержинского (80 млн. швейцарских франков).
Игры «хитрой бестии»
Когда говорят о назначении Дзержинского председателем ВЧК, то уходят от вопроса, почему столь важный государственный пост был доверен человеку, не занимавшему в РКП(б) какого-либо значительного положения. Но вот слова известного советского дипломата Леонида Красина: «Дзержинский, в сущности, хитрая бестия, запугивающая Ленина контрреволюцией и тем, что она сметет нас всех и его в первую очередь. А Ленин, в этом я окончательно убедился, самый настоящий трус, дрожащий за свою шкуру. И Дзержинский играет на этой струнке».
О Дзержинском как о руководителе ВЧК и творце красного террора написано очень много. Его подпись стоит под огромным числом смертных приговоров. На одном из заседаний Совнаркома в 1918 году Ленин послал Дзержинскому записку: «Сколько у нас в тюрьмах злостных контрреволюционеров?» Тот написал в ответ: «Около 1500». Ленин хмыкнул и, поставив около цифры крест, вернул записку Дзержинскому, который сразу же покинул заседание. А утром стало известно, что 1500 «злостных контрреволюционеров» расстреляли. Позднее секретарь Ленина Фотиева заявила: «Произошло недоразумение. Владимир Ильич вовсе не хотел расстрела. Дзержинский его не понял. Наш вождь обычно ставит на записке крестик в знак того, что прочитал ее и принял к сведению».
Впрочем, такая ошибка простительна человеку, лично принимавшему участие в расстрелах, чему есть документальные подтверждения. Исследователь Хлысталов приводит протокол заседания ВЧК от 26 февраля 1918 года: «Слушали – о поступке т. Дзержинского. Постановили: ответственность за поступок несет сам и он один, Дзержинский. Впредь же все решения вопросов о расстрелах решаются в ВЧК, причем решения считаются положительными при половинном составе комиссии, а не персонально, как это имело место при поступке Дзержинского».
Конкурентов не считают – от них избавляются...
Став во главе карательной машины, неизвестный широкому кругу большевиков, но отличавшийся крайним властолюбием Дзержинский боялся потерять пост председателя ВЧК. Об этом свидетельствуют его взаимоотношения с первыми заместителями, которые руководили аппаратом и отвечали за повседневную деятельность чекистов. Дзержинский авторитетных заместителей при себе не терпел и избавлялся от них при первой же возможности.
С 1918 по 1920 год должность первого заместителя занимал Петерс, о котором все знавшие его отзывались как о кровавом чудовище. Именно ему принадлежат знаменитые фразы: «Каждому революционеру ясно, что революция в шелковых перчатках не делается», и «Всякая попытка контрреволюции поднять голову встретит такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором». После эсеровского мятежа в Москве, когда Дзержинского отстранили от работы в ВЧК, исполняющим обязанности председателя с 7 июля по 22 августа 1918 года был именно Петерс. Но именно этого Дзержинский ему простить не смог. В результате в начале 1920 года Петерс был назначен членом Туркестанского бюро ЦК РКП(б) и полномочным представителем ВЧК в Туркестане.
Сменивший Петерса Ксенофонтов (Крайков) также показался Дзержинскому опасным соперником. Дело в том, что он дважды (в апреле-октябре 1920 года и феврале-марте 1921 года) исполнял обязанности председателя ВЧК. Первый раз – когда Дзержинский был командирован на Украину для борьбы с бандитизмом и контрреволюцией, а потом занимался вопросами польской революции в созданном в июле 1920 года на Западном фронте Временном революционном комитете Польши. Второй – когда Дзержинского вновь направили на Украину для восстановления угольной и металлургической промышленности Донбасса. Поэтому Ксенофонтов был смещен, а его место занял Уншлихт. Впрочем, это назначение тоже принесло Дзержинскому мало радости. Как уже говорилось, Уншлихт пользовался в польском землячестве в советской России гораздо большим авторитетом, чем Дзержинский. Да и не только в польском землячестве.
Уншлихт был первым заместителем главы ВЧК с апреля 1921-го по сентябрь 1923 года, и все это время Дзержинский видел в нем опасного конкурента, который фактически взял все дела ВЧК (с февраля 1922 года – ГПУ) в свои руки – его подпись стоит под всеми важными документами. И вздохнул свободно Дзержинский только после того, как Уншлихта назначили членом Реввоенсовета, где он курировал разведки РККА, ИНО ГПУ и Коминтерна.
Дзержинский сумел посадить в кресло первого заместителя председателя ГПУ Менжинского – человека, не пользовавшегося в партии авторитетом и не имевшего никаких личных амбиций. Именно этот человек был первым замом до самой смерти Дзержинского, а потом занял его место.
Ответственность... ни за что
Боязнь потерять власть, стремление расширить сферу своих полномочий помимо ВЧК-ОГПУ постоянно толкали Дзержинского на участие во всякого рода политических склоках. В 1919 году после смерти Свердлова, когда равновесие в большевистском руководстве было нарушено, вступил в союз со Сталиным и Зиновьевым против Троцкого, которого прежде поддерживал.
Впрочем, главным образом свое непомерное тщеславие и жажду власти Дзержинский удовлетворял тем, что занимал массу других, помимо председателя ВЧК-ОГПУ, правительственных и государственных постов.
Трудно найти другого большевистского деятеля, который имел бы столько официальных должностей одновременно. Перечислим их по порядку: с апреля 1919-го по июнь 1923 года – нарком внутренних дел РСФСР; с августа 1919-го по июль 1920 года – начальник Особого отдела ВЧК; с 19 февраля 1920 года – председатель Главного комитета по всеобщей трудовой повинности (Главкомтруд); с 5 апреля 1920 года – кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б); с 29 мая 1920 года – начальник тыла Юго-Западного фронта; в июле-августе 1920 года – член Временного революционного комитета Польши; с 27 января 1921 года – председатель комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей; в январе-феврале 1921 года – руководитель комиссии по восстановлению угольной и металлургической промышленности Донбасса; с апреля 1921-го по февраль 1924 года – нарком путей сообщения; в январе-марте 1922 года – особоуполномоченный ВЦИК по Сибири; с 20 апреля 1922 года – член Особого временного комитета по науке при СНК; со 2 сентября 1922 года – председатель комиссии СТО по борьбе со взяточничеством; с 22 января 1924 года – председатель комиссии президиума ЦИК СССР по организации похорон В.И. Ленина; со 2 февраля 1924 года – председатель ВСНХ СССР; с апреля 1924 года – председатель Высшей правительственной комиссии по металлопромышленности; со 2 июня 1924 года – кандидат в члены Политбюро и член Оргбюро ЦК РКП(б). Отдельной строкой подчеркну: Дзержинский был председателем Общества по изучению проблем межпланетных сообщений. Любой знающий управленец скажет, что при таком количестве должностей реально Дзержинский ничем руководить не мог. И действительно, в 20-х годах, приходя на заседания Коллегии ГПУ, он каждый раз спрашивал фамилии большинства выступавших, несмотря на то что те занимали руководящие чекистские посты. Заметное место в партийной иерархии Дзержинский занял только в 1924 году, став кандидатом в члены Политбюро.
Если хочешь быть здоров...
Существует еще один миф о Железном Феликсе – якобы он работал на износ и совершенно не заботился о собственном здоровье. На самом деле этот пламенный большевик ставил свое здоровье превыше всего, считая, что он обязан жить долго ради торжества коммунизма во всем мире. Поэтому регулярно ездил в санатории, кремлевские врачи постоянно осматривали его. Каждый день Дзержинский принимал хвойные ванны, а сотрудница ВЧК-ОГПУ Григорьева лично отвечала за то, чтобы ему «враги пролетариата в воду не подмешали отраву». Вот только один протокол консилиума врачей о состоянии здоровья Дзержинского от 22 октября 1925 года: «Диагноз: отсутствие атеросклероза и гипертонии. В анамнезе припадок вроде стенокардического. Головные боли неопределенного характера. Рекомендуется: умерить страстность при работе. Регулярный отдых. Много спать, не менее 8 часов отдыхать. После обеда отдыхать 1 час, не засыпая. Два раза в год отпуск не менее 4 недель каждый с пребыванием на Кавказе, который уже оказал благотворное действие... ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ И НЕ СЧИТАТЬ СЕБЯ ЧЕРЕСЧУР БОЛЬНЫМ (выделено авт. – Ред.). Два дня в неделю свободных от работы. Время от времени курить не более 6 папирос в день (на Кавказе), при работе не более 20 папирос...»
Разумеется, для здоровья важно правильно питаться. По воспоминаниям соратников Дзержинского, ел он плохо, пил пустой кипяток. Сергеев приводит случай, имевший место в Сибири в 1922 году: «Однажды, когда я сидел вдвоем с Феликсом Эдмундовичем в его вагоне, товарищ принес ему стакан молока. Феликс Эдмундович смутился до последней степени. Он смотрел на молоко, как на совершенно недопустимую роскошь, как на непозволительное излишество в тяжелых условиях жизни того времени».
Такого рода фактами богаты воспоминания большевиков. Но врачи, следившие за здоровьем Дзержинского, рекомендовали ему употреблять следующие продукты: «1. Разрешается белое мясо – курица, индюшатина, рябчик, телятина, рыба; 2. Черного мяса избегать; 3. Зелень и фрукты; 4. Всякие мучные блюда; 5. Избегать горчицы, перца, острых специй». И Дзержинский строго придерживался рекомендаций медиков. Вот, например, одно из многочисленных его меню: «Понед. Консомэ из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски; Вторн. Солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцом; Среда. Суп-пюре из спаржи, говядина булли, брюссельская капуста; Четв. Похлебка боярская, стерлядка паровая, зелень, горошек; Пятн. Пюре из цв. капусты, осетрина ам, бобы метр-дотель; Суббота. Уха из стерлядей, индейка с соленьем (моч. ябл., вишня, слива), грибы в сметане; Воскр. Суп из свежих шампиньонов, цыпленок маренго, спаржа».
Однако, несмотря на старания врачей, тщательный уход и прекрасное питание, Дзержинский умер в возрасте 48 лет. Это случилось 20 июля 1926 года в 16 часов 40 минут в кремлевской квартире почти сразу после того, как он выступил с речью на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Патологоанатом Абрикосов и еще пять врачей констатировали смерть «от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета венозных артерий».
Миф о Железном Феликсе начали создавать при Хрущеве. После ареста в 1953 году Берии авторитет и престиж органов госбезопасности начали падать. Требовалось срочно создать положительный образ руководящего сотрудника органов. Понятно, что Ягода, Ежов, Меркулов, Абакумов, а уж тем более Берия на эту роль не подходили. Оставался Дзержинский, которого за неимением лучшего и «канонизировали». С тех пор легенды о Железном Феликсе гуляют сами по себе, и разрушать их никто не торопится – а вдруг пригодятся...
Иван ДМИТРИЕВ
«Секретные материалы 20 века» №29(99). 2002
