- Будь проклят тот день, когда я согласилась выйти замуж за этого толстокожего осла! - возмущалась Алёна, жалуясь подруге. - Хотела отдать младшую на китайский — язык будущего, Маш. Так взъерепенилась! А муж, нет бы надавить по-отцовски, — встал на сторону ребёнка: не хочет, мол, и не надо. Ну ты подумай! Я желаю, чтобы у девочки полезные знания были, а он — лишь бы мне поперёк! Разругались. Уже пятый день ходит молчит и на меня не смотрит. Я извелась вся — а ему хоть бы хны! Бесчувственный чурбан!
- А сама-то пытаешься помириться? - спросила подруга. - Хочешь ведь.
- Вот ещё пытаться! Тоже хожу и молчу и на него бездушного не гляжу! Или гляжу порой так презрительно, знаешь, ну чтобы понял, что обидел, — да мужу и дела нет! Вот 12лет вместе — и все эти годы одно и тоже равнодушие терплю!
- Но если вы ведёте себя одинаково, то, наверное, испытываете похожие чувства, - уверенно предположила Маша.
- Да что ты! Он ничего не чувствует! Как, собственно, и все мужчины. Ну почему Бог их создал такими холодными?!
- Полагаешь, что мужчины ничего не чувствуют?
- Не ну чувствуют, конечно: голод, например, или сексуальное желание, а больше — ничего!
Через полгода подруги снова встретились в кафе.
- Как ты? - поинтересовалась Маша. - С мужем как?
- Ой, тут такие дела! - Алёна вдохнула побольше воздуха, сделала губы трубочкой и медленно выдохнула. - Пару месяцев назад поссорились с ним просто не на жизнь, а насмерть! Даже посуду побили! Я пошла и подала на развод. Он сначала такой безучастный был (ну как обычно), мол, разводишься и разводись. А когда нас в суд вызвали, я ему накануне и сказала: «Дочерей ты-подлец не увидишь больше, так и знай!»
А он мне: «Ну это уж, как суд решит!»
Я ему: «Как бы суд не решил — дети мои! Не позволю вам видеться — и точка!»
Он сначала холодно так отстранился, а потом всю ночь не спал, всё на кухне сидел — я к нему не выходила.
А на утро, только проснулась, он подошёл, опустился на колени и — как заплачет! Слезами, Маш! Я такого никогда не видела!
«Не отбирай, - говорит, - девочек, Алёна, Христом Богом прошу! Моя ведь кровь и плоть! Не лишай их отца, умоляю! Будем жить с тобою мирно. Давай попытаемся ещё раз. Не смогу я без дочек — родные ведь души, люблю их больше всего на свете!»
Я просто застыла, как каменная, Маш. Обалдела просто! Он, оказывается, любить и страдать умеет! Получается, что мужчины — тоже люди! Они чувствуют так же, как и мы-женщины! Они такие же нормальные, просто скрывают!
- Это правда, мужчины переживают всё ничуть не меньше нашего, только не показывают.
- Он сказал, что страдал от каждой ссоры; что всегда хотел мира и спокойствия в семье. «Только представь, - говорит мне, - что у ТЕБЯ отнимают девочек. Что бы ты тогда почувствовала?»
И я представила, Маш, — это было бы ужасно! И так жалко его стало! И стыдно за свою жестокость! Разрыдалась я. Обняла. Попросила прощения: «Прости, Саш, я же не знала, что ты тоже живой и чувствуешь — думала, что чурбан бессердечный, побольнее тебе сделать хотела, чтобы пострадал, наконец, как я страдала. Ох, прости меня!» Стояли вместе рыдали — ладно дочки спали и не видели.
- Простил? - у подруги покраснели глаза.
- Простил, - Алёна достала платок вытерла слёзы и высморкалась, - великодушный человек! Господи, какая я была дура! Думала, он — чурбан каменный, а он — такой же человек, как и я! А может быть, даже лучше меня — добрее…
