Диалог олигархов о создании ФРС и современной экономике
Завершался 1913 год.
Поздним вечером в канун Рождества Джон Рокфеллер сидел в кабинете и пил чай.
Секретарь доложил, что пришел Морган. Рокфеллер пустил его и молча жестом предложил присоединиться к чаепитию.
- Позвольте узнать почему Вы столь невеселы, ведь у Вас все более чем хорошо. «Уолл стрит» пишет что Ваше состояние достигло 1.5 процентов ВВП США. Так много никогда не было ни у кого ни в Штатах ни в мире, - спросил Морган.
Обычно неразговорчивому Рокфеллеру в этот раз надо было высказаться. Это было что-то среднее между выпуском пара и стремлением обкатать на ком-то своим мысли.
- Какой в этом смысл, вся система не работает, - бросил он. - Это все до очередного обвала.
- Что значит не работает? Разве рынок не регулирует себя сам?
Рокфеллер с презрением посмотрел на Моргана.
- Джон, Вы не на трибуне сейчас. Не несите бред.
Морган понял настроение старшего партнера и быстро перестроился.
- А что будем делать?
Рокфеллер обвел взглядом комнату. Его взгляд упал на печатную машинку.
- Есть вариант, Джон. Твои товары скоро не смогут покупать, у народа не будет столько денег. Но я у тебя все куплю.
- Вы инвестируете в мой бизнес? – с недоверием спросил Морган, а в голове забилась мысль, что Рокфеллер хочет все отобрать.
- Нет, твой бизнес дерьмо. Я напечатаю денег на этой машинке. И куплю твои товары на них.
Рокфеллер демонстративно подошел к машинке, одним пальцем настучал : «1 миллион долларов» и отдал лист Моргану.
Морган еще больше забеспокоился.
- Но сэр. Во-первых, куда мне с этой бумагой. Во-вторых, Вам это зачем.
- Первое: это не бумага, а миллион долларов. Для того, чтобы это стало так, нужна сущая мелочь – закон Соединенных Штатов. Второе: мне это нужно для того, чтобы ты так же купил мои товары. И чтобы вся система так и развивалась. Мы производим как угодно много. И сами делаем платежеспособный спрос. Вот она делает, - Рокфеллер снова кивнул на машинку.
- А инфляция, сэр?
- Не будет инфляции. Бумаги осядут в банке как сбережения. На них будут идти проценты. Люди будут думать, что они хранят деньги. Более того, они иногда будут забирать из банков деньги и что-то покупать. Так что это и будут деньги. Но это будет одна тысячная того, что хранится в банках. Остальное там так и останется лежать и будет пухнуть.
- Но сколько времени это может продолжаться?
- Почем я знаю. Но долго. Сколько можно забрать из банка регулируем мы сами. Остальное – огромный черный ящик. Доступа к нему ни у кого нет. Мы выдаем оттуда столько, сколько позволяет ситуация.
- Но ящик все равно будет расти. Это займ у будущего? Сколько оно будет нас кредитовать?
- Долго, еще раз говорю. Десятки лет точно.
Морган задумался. Его впервые пробило, что старший партнёр придумал что-то интересное, а не то как в очередной раз у кого-то что-то забрать.
- И ты еще учти, не обязательно всю бумагу сбывать в Штатах. Ей будет торговать весь мир. Мы вывезем инфляцию за океан. Наша целлюлоза не нанесет ущерб денежной системе США. Как стакан воды, вылитый в бассейн, не поднимает его уровень.
Морган все больше проникался идеей шефа, но не хотел уступать так легко.
- Ну, про бассейн и стакан некорректно. США – четверть мирового ВВП.
- Хорошо, отпущенный нам срок, десятки лет, умножай на четыре. Тебе мало? Не переживай, когда это все рухнет, - мы с тобой будем только на страницах какого-нибудь рассказа об этом всем.
Морган вспотел.
- У Вас коньяка не найдется?
Рокфеллер молча вынул из шкафа бутылку и налил ему рюмку.
Морган выпил, его пробил пот, в глазах играл азарт.
- А людям же надо что-то говорить? – он снова мягко возражал, но уже осторожнее.
- Зачем?
Зависла пауза. Морган понял, что его снова побили одним словом.
- Не надо ничего говорить. Это такая тема, про которую не надо ничего говорить, ты меня понял? Не надо ни говорить, ни скрывать – не надо ничего вообще. Нет вопроса и все.
Рокфеллер прошелся по кабинету.
- Просто создаем банк. Но особый. Ты слышал чтобы кто-нибудь рассказывал технологию создания банка? Это никому не интересно. Давай его как-то бюрократично и скучно назовем. Например, Федеральная резервная система США. Народ от одного названия носы повернет. Ему это не нужно.
- А конгрессмены?
- Это ты про моего тестя?– Рокфеллер засмеялся. - Еще части дадим денег. Остальные просто ничего не поймут, да им и все равно. Проголосовали – и проехали Ничего не обосновывать, ничего не говорить. Самый допустимый аргумент – во благо США. Это, кстати, правда.
- Сэр, но все равно должна быть какая-то теория. Всплывет потом. Есть ученые по всему миру, слух все равно пойдет.
- Мало ли слухов. Если кто-то что-то говорит, надо просто, чтобы иное говорили громче. Наймем хор, он будет громко петь. Возражения просто никто не услышит.
- А что будет петь хор?
- Джон, у тебя сегодня вечер глупых вопросов. Я еще и об этом должен думать? Это неважно, что он будет петь, лишь бы громко. Впрочем, специально для тебя.
Рокфеллер нажал кнопку, зашел помощник.
- Ли, мне нужно быстро найти какого-то ученого в истории, который что-то говорил хорошее о рынке. Мол, прекрасная система, сама себя регулирует и развивает.
- Вас понял сэр, - обученный краткости Ли удалился.
Морган успел выпить всего еще одну рюмку, а Ли уже снова был на пороге.
- Был такой шотландец в конце восемнадцатого века, Адам Смит. Писал, что «невидимая рука рынка все регулирует».
- А еще? Глубже этого что-то есть? - на этот раз сам Рокфеллер хотел устойчивости под миф.
- Если честно, глубже нет. Но есть шире. Книга «Богатство народов». Два тома, 800 страниц.
- Отлично! – уже изрядно поддавший Морган включился в разговор. – То, что надо. И зовут хорошо: и Адам тебе, и Смит. Адам вечное имя, а Смит наша, американская фамилия. И название: «Богатство народов» - хорошо зайдет. И какая музыка слов: «Невидимая рука рынка…» Восхитительно.
- А по-моему глупо, - отрезал Рокфеллер. – Всего-то хорошего, что 800 страниц. Никто никогда не прочитает. Все будут думать, что есть какая-то книга, а в ней какое-то обоснование… Ладно, времени нет. Сделаем из твоего тупого ирландца или шотландца, как его там, кстати, на редкость чванливая поросячья морда - Рокфеллер крутил в руках томик с портретом на первой странице – основоположника мировой экономической мысли и гения всех времен. Чтобы крепче звучало, Ли найди ему в пару еще кого-то, только с рожей поумнее, - последователя какого-то или сторонника.
- Уже нашел. Дэвид Рикардо, - Ли с готовностью протянул еще том. – Английский ученый конца XVIII – начала XIX века. Продолжил труды Адама Смита. Много писал о земельной ренте и теории стоимости.
- Да у этого морда лучше, - Рокфеллер взял том, брезгливо перелистнул страницы. – Все, торопимся, запускай. Пусть во всех университетах трубят про этих солнцеликих и их судьбоносные идеи.
- Пипл схавает, - поддержал Морган.
Слуга ушел.
- А дальше Джон?
Подбодряемому алкоголем Моргану хотелось пофилософствовать.
- Что дальше?
- Ну, на твоих напечатанных деньгах Штаты просуществуют сотню лет. Что за это время? Для чего мы все это делаем.
Рокфеллер снова прошелся по кабинету взад – вперед.
- Пока мы надуваем пузырь, наука что-то придумает. Технологии пойдут вперед. Они сделают что-то такое, что проблема долга станет не главной.
- Правильно, Джон, правильно. Именно науки и технологии… Смотри сколько за последнее время. Эйнштейн открыл относительность времени и пространства. Планк разгадал, как атом устроен. Если такими темпами пойдет, за десяток лет в другом мире окажемся.
- Еще Наполеон говорил в своих походах: Берегите ученых и ослов…
- Да – перебил Морган. – Если узнаем, как устроен атом, научимся брать его энергию, а она огромна. Научимся его волнами передавать информацию. Техника идет вперед. Автомобили раньше были только у нас с тобой, а теперь у каждого кто наскрёб миллион. И скоро будут вообще у всех. Машины научатся работать 10, в 100 раз эффективнее, чем сейчас, мы будем завалены товарами. Освоим новые пашни. Заставим растления больше давать плодов, будет полно продовольствия. Узнаем как утроены мы сами и будем бессмертны. На энергии атома полетим туда – Морган показал на Луну в окне особняка. И дальше. В бесконечный космос.
- Я все это читал, - снова перебил Рокфеллер. – Спасти мир могут или наука или бог.
- Вообще, есть еще социалисты. И коммунисты. Они говорят, что могут построить более совершенное общество. Смотри что в России происходит. Трясет ее.
- Ничего у них не получится. У человека только одна природа: рвать на себя. Урок России – нам урок. Нужно быстрее запускать ФРС. Всех завалим деньгами, не будет недовольства. А по России: даже если у коммунистов что-то выйдет, то это благодаря романтикам. И только на время. А потом придут прагматики. Поделят общее имущество между собой. Самые крупные коммунисты станут самыми большими капиталистами. Ну, и мы поможем. Нечего их бояться.
- Значит, останемся только мы с нашим пузырем, но и с наукой?
- Да. Только там, в науке, тоже много проблем. Мы уже гоняем ток по проводам, но объяснение какое-то странное. Мол, частицы перемещаются и несут заряд. А когда они все переместятся, что будет, ток остановится? И ток идет почти мгновенно, а сколько времени нужно частицам чтобы пройти через частоколы препятствий, ведь это триллионы атомов и в каждом есть другие частицы, котоыре будут мешать. Этим ученым лишь бы красиво написать. Я интуитивно чувствую, что электричество не то, что они говорят и природа его другая. В науке много вранья. На нем можно защитить степень, но природа под вранье работать не будет.
- Половина настолько глупы, что даже не видят, что врут. И потому врут особенно громко.
- Придется колупаться в этом всем, выбирая зерна истины в куче блефа. И в угрозах нужно искать плюсы. Пусть угрозы станут чужими проблемами. Нужно ослабить врага. Пусть вся наука будет сборищем идиотов. Тем слабее она будет у оппонентов. Надо культивировать идиотизм. Пусть меряются индексами, количеством публикаций и прочим – главное, чтобы мозги ученых у конкурентов были заняты чем угодно, но не делом. Но свою собственную науку нужно выращивать по-другому.
- Джон, ты бы наверное смог. Ты ведь не химик, но вложился в бросовую нефть, как ее там, лаймскую, кажется, и сумел сделать ее хорошей. Откуда ты это знал? Я понимаю, что ты нанял немецкого химика, но отгула ты знал, что это вообще возможно?
Рокфеллер улыбнулся, но не стал отвечать и лишь махнул рукой: мол, дальше.
- Ты бы, наверное, смог, но ты же не разорвешься на все. Не опасно ли культивировать идиотов, не имея уверенности, что ты сумеешь вычленить из их информационного винегрета правильные тренды и на этом выжить?
- Конечно, опасно. Я их не культивирую. Они сами себя культивируют, и уже не первую тысячу лет. Но это игра, в которую надо играть.
- Сейчас все говорят об Эйнштейне. Что ты думаешь о его теории?
- Сама относительность относительна. Все зависит от точки отсчёта. Эйнштейн уловил правильный факт. Но чтобы создать логическую систему, ему пришлось создать неверную теорию. Это все равно как если, допустим, глубоко в щели лежит монетка. И ты корячишься, чтобы ее увидеть. И видишь. Но ценой за это нелепая поза. Из которой не увидишь ни стену, ни дом в целом. Эйнштейн создал именно такую, раскоряченную теорию. В ней видно по кускам, но целое видеть она мешает. Сам мир, все-таки, не относителен, а един. И если все видеть через эту щель, то вперед не пойдешь. Эйнштейн хорошо прогремит и станет самым выдающимся физиком всех времен, но после этого всплеска наука на этом пути дальше заблудится и не пойдет. После Эйнштейна начнутся околонаучные фантазии.
И еще. Эйнштейн сам не может объяснить физический смысл формулы которую написал. «Е=mc2». То, что энергия пропорционально массе, – да понятно. То, что связано со скоростью света, - и это можно как-то почувствовать. Но почему квадрат, а не сама скорость? Эйнштейн не может объяснить. Он математически выводит формулу, но не объясняет и сам не понимает ее смысла.
- А атом?
- С этой темой будет лучше. Там ученые, действительно, выроют кучу полезного. Но и здесь много налепят своих мыслей, выдавая их за волю природы. Например, частицы держатся в ядре, потому что обмениваются мезонами. Если мы с тобой начнем обмениваться: я тебе ложку, ты мне салфетку, мы что будем от этого вместе держаться? С таким же успехом я могу тебе сказать, что мне на хрен не нужен этот обмен, да и ты вместе с ним. Но у физиков всегда алиби. Когда они что-то не понимают, они придумывают этому имя. «Держатся вместе, потому что обмениваются мезонами». Почему это их связывает? Откуда берутся мезоны и что заставляет их крутить обмен? Ответов нет. В этой связи и атом они освоят только до определенного предела. Допустим, разрушить его или, наоборот, синтезировать ядра будет можно. Но дальше все. Глубже они уже ничего не понимают.
Морган задумался
- Я взял на работу одного серба. Удивительно хорошо разбирается в электричестве. И не только в нем, в физике вообще. И я вижу, как он живет двойной жизнью. Он подхватывает все эту научную тарабарщину, когда ему нужно быть в тусовке. Но свои вещи он делает по-другому. И никому не говорит как.
Я дал ему денег на строительство башни. Он обещает передавать энергию на расстояние без проводов.
И он умеет предвидеть открытия будущего. Не знаю, как он это делает, но несколько раз он мне говорил что-то очень похожее на реальность завтрашнего дня.
- Например? – Рокфеллер заинтересованно посмотрел.
- Ну, вот корабли полетят вверх, отталкиваясь от сжигаемого горючего.
- Это не новость, возьми консервную банку. Сожги в ней немного пороха, она тоже сдвинется с места.
- И еще что мы состоим из клеток, а основа клетки – длинная молекула в ее ядре. Из этой молекулы копиями рождаются другие клетки. В зависимости от того, какая часть копируется, рождается тот или иной признак.
- Это интересней. Но эта молекула – всего лишь проволочное основание. А кто дает команды? Почему одна частичка минует огромные по их меркам расстояния и подходит именно в нужную точку? Откуда она знает куда идти? У нее что есть глаза, мозг, карта?
- Таких подробностей серб не говорил.
- Если это, действительно, открытие будущего, то оно говорит не столько об уме грядущей цивилизации, сколько о ее глупости. Нашли проволоку, и думают, что нашли главное. А они ничего не нашли и ничего не объяснили. С такими подходами они ничего не достигнут. Будут только наблюдать и бла-бла-бла. Снова понапишут книжонок. Никого бессмертными они не сделают.
Кстати, что там в будущем говорят о причинах старения?
- Теорий много и ничего конкретного. Одни пишут, что свободные радикалы все в клетке постепенно разрушают. Другие - что какая-то программа «в проволоке». А может, и не в проволоке. Третьи …
- Наборы слов можно пересказывать бесконечно. Что-то дельное есть?
- Ну, например, один отметил, что две проволоки нельзя приложить друг к другу для копирования идеально точно. Всегда не идеально. И из-за этого при копировании теряется кусочек. Потери накапливаются
- Остроумно. Мелочь, но непреодолимая. Да, в такие игры природа может играть.
- Не спеши хвалить. Эта проволока, кстати, они называют ее ДНК, разрушается на концах. Но сама проволока имеет длинные завершения, которые ничего не кодируют. То есть, серединные части кодируют, но на концах идут бесполезные и достаточно длинные участки. Они и разрушаются. До кодирующей части помехи не доходят. То есть, по этой причине ломаться и становиться хуже воспроизведение материи не может.
- Наверное, длинные некодирующие участки играют роль какой-то антенны. И сам сигнал - не материальный, а электрический, волновой. Ну, дальше: они прочитали этот сигнал, куда он идет, что передает?
- Ничего они не прочитали. Они не умеют читать эти волны. Да еще и не хотят. У них считается, что таких волн вообще нет
- Как нет? То что движущийся заряд порождает волну, это еще Фарадей в XIX веке знал. А в живом организме что - заряды двигаться перестают?
- Ты не понимаешь. У них там включен хор из разряда твоего Смита и Рикардо. И огромные деньги делаются на других технологиях. Лекарства производят. Это миллиарды долларов. Все, что не помогает делать деньги, они просто в лучшем случае не замечают.
Кстати, Джон, – Морган на секунду протрезвел и насупился, задумываясь не обидит ли он собеседника, – если честно, мне кажется это твой бизнес. Это твои потомки делают деньги на лекарствах.
- Может, но это неважно. Деньги и истина рядом никогда не ходили. Деньги просто делают себя. У них свое ДНК. Но я же всегда говорил: наряду с блефом должно быть реальное движение вперед. Пусть тайное, о котором не говорят.
- Такого нет там, Джон. Только деньги и блеф.
Рокфеллер задумался. Наступила тишина.
- Все равно будем делать ставку на науку. Больше не на что.
И время кончается. До утра просидели. 22 декабря утверждаем ФРС. Проследи, чтобы все наши люди были на голосовании. А не наши пусть на новогодние праздники уезжают. Сам я светиться там не буду, да и тебе не надо. Нельсон все сделает.
С остальным позже разберемся. Лет 100-110 у нас есть
______