В первой части было сказано, что для того чтобы знать и не знать одновременно психикой используется механизм диссоциации. Сама ситуация предательства приводит к тому, что человек длительный период времени находится в гипервозбуждении: изначально происходит активация симпатической нервной системы, которая означает выброс катехоламинов, особенно адреналина (эпинефрина) и норадреналина (норэпинефрина). Если реакцию «бей» или «беги» невозможно реализовать, то доминирующей становится парасимпатическая нервная система, которая является биологической основой для диссоциативной реакции (диссоциативная амнезия, соматизация, эмоционально-моторная память и интероцептивные петли). Перечисленные пассивные защитные реакции опосредованы анестезирующими и диссоциативными нейрохимическими веществами – эндогенными опиоидами и эндоканабиоидами, снижающими уровень восприятия физической и эмоциональной боли, что приводит к снижению уровня сознания, сужению внимания и мешает интеграции и обработке информации (организм сосредотачивается на выживании и минимизирует энергозатраты, что отражает суть диссоциативного опыта). Еще раз! Процесс диссоциации опосредуется эндорфинами и эндогенными опиоидами! Диссоциация нужна для того, чтобы не реагировать на насилие в отношениях, сохраняя как сами отношения, так и привязанность к агрессору. Это также предполагает неплохое объяснение таким явлениям, как выученная беспомощность (к которой часто апеллируют), так и стресс-индуцированная анальгезия, и тоническая неподвижность (например, при сексуальном насилии). Известно, что экзогенные (внешние) опиоиды при злоупотреблении приводят к развитию физической зависимости. Опиоиды, как эндогенные (вырабатываются организмом), так и экзогенные угнетают функцию центральной нервной системы и приводят к седации, имеют обезболивающий эффект, снимают тревогу и подавляют сердечно-сосудистые реакции на стресс (снижают кровяное давление, урежают частоту сердечных сокращений). Эндогенные и экзогенные опиоиды влияют на уровень активности и исследовательское поведение, на обучение, память, на мотивацию и настроение, в том числе на переживание страха (мне кажется хорошая предпосылка для ответа на обывательский вопрос «почему она не уходит?»).
Парасимпатическое гиповозбужденое состояние обуславливает отстранение и беспомощность – «успокаивающее онемение» - пассивная защита, в основе которой будет диссоциативный процесс. Если стресс из острого переходит в хронический, то реакция организма на эндогенные опиоиды усугубляется: до низких показателей падает уровень глюкокортикоидов, что увеличивает связывание опиоидных рецепторов, a следствием будет усиление воздействия на организм опиоидов, что приведет к усилению процесса диссоциации. Парасимпатическая активация, опосредованная опиоидами, приводит не только к экономии энергии, но и усилению поведения, направленного на социальную изоляцию. «За неизбежным насилием следует безысходное подчинение».
Часто в работе сталкиваюсь с тем, что происходит апелляция не только к феномену выученной беспомощности, но и к феномену созависимости. Часто слышу: «я созависимая», «у меня выученная беспомощность». Иногда человек сам себя «продиагностировал», иногда ярлыки были вручены. Обычно требуется достаточно много времени для преодоления такого примитивного объяснения поведенческих реакций. Приведу эксперимент, описанный в книге «Нейробиология и лечение травматических диссоциаций» Ф. Ланиус и др.
Были проведены лабораторные эксперименты, в которых крысу помещали в клетку с агрессивным самцом до тех пор, пока она не проявит оборонительное или покорное поведение в течении определенного времени. Когда крыс разделяли, но они все еще могли видеть, слышать и обонять крысу-агрессора, побежденная крыса следила за активностью агрессора в состоянии бдительности, возбуждения (посттравматический страх), пониженного настроения. Крысы, которых ежедневно побеждали, a затем подвергали постоянно сенсорному контакту с агрессором, даже будучи физически защищёнными, гораздо реже вступали в социальное взаимодействие с незнакомыми, но потенциально не агрессивными крысами. Таким образом, мы видим, что внимание повергнутых крыс претерпевает значительные изменения - оно становится сфокусированным на крысе-агрессоре даже в условиях физической безопасности. Исходя из этого, можно предположить, что модель поведения, определяемая как «созависимость» есть ни что иное, как нормальная реакция на ненормальные обстоятельства, и опосредуется она биохимическими процессами, происходящими в организме.
Происходящее с человеком, демонстрируемые им модели поведения и мышления имеют причины, которые сам человек не всегда может осознать и вербализовать, a значит надо очень многое знать, чтобы помочь отыскать эти причины и понять.
Написано при чтении двух книг:
- Дженнифер Фрейд, Памела Биррелл «Психология предательства и измены»
- «Нейробиология и лечение травматических диссоциаций» Ф. Ланиус и др.
Иллюстрация
Нино Чакветадзе