Евгений Александрович сперва приподнялся на локте, потом резко сел, свесив ноги на пол. Только после этого он повернулся к Фросе и посмотрел на нее.
- Что? Что ты сказала.?
Фрося не поняла, что означал такой вопрос, радуется он или злится на нее за такое сообщение. Она даже сжалась вся и тихо повторила, что ждет ребенка. Муж приподнял ее за плечи и приглушенно спросил.
- Какой срок?
- Не знаю точно. Маленький еще.
Фрося вдруг расплакалась, представив, что сейчас Евгений начнет говорить про бабок. В больнице то запрещено это делать. Сквозь слезы она бормотала, что ничего делать не будет.
- Фросенька, ты что, про что ты говоришь. Что делать?
Он наклонился к ней, стараясь не задеть Сонечку, лежащую между ними и начал целовать жену.
- Любимая моя, что же ты раньше то не сказала. О чем думала. Неужели я мог заставить идти тебя к каким то бабкам.
Евгений Александрович встал, обошел топчан, подошел к Фросе. Он прижал жену к себе, от волнения даже говорить ничего не мог. Только осторожно целовал и прижимал к себе все крепче и крепче, не замечая этого.
- Тише ты, раздавишь. - Счастливая Фрося пыталась высвободиться из его объятий. Она уже поняла, что муж не сердится на нее за такое неожиданное сообщение. Наоборот, он радуется. И в этот момент не было женщины, счастливее Фроси.
После того, как эмоции понемногу улеглись и молодые смогли нормально разговаривать, Евгений принялся допытываться, почему она сразу ничего не сказала, носила столько времени в себе, да еще и переживала, как он отреагирует на это.
- Боялась я. Думала, вдруг ты рассердишься на меня.
- Глупая, на что я рассердился бы. Это же наш ребенок. Ох, Фрося, Фрося. Какая же ты еще маленькая и глупенькая. Неужели ты не понимаешь, что нет для меня человека дороже, чем ты с дочкой. А теперь так хочется, чтоб еще и сынок родился. Знаешь, я же атеист, но теперь Бога буду просить, чтоб это был сынок. Но ты не переживай. Если это дочка будет, то тоже хорошо. С Соней подружки-сестренки будут.
Будущий отец начал мечтать, как будут расти детки, радовался, что закончилась война. Но боль утраты, сидевшая в глубине его души, не давала покоя. Поэтому добавил, что никогда не отпустит он их от себя. Даже сюда, к бабушке, только все вместе. Даже на один день они не будут разлучаться. Только так он будет спокоен. А Фрося кивала головой в знак согласия.
Потом она вдруг озорно посмотрела на мужа.
- Скажи ка мне, Евгений, как ты, врач, до сих пор не понял, что я беременна. Наталья то вчера, как увидела меня, так сразу и поняла, с первого раза.
Евгений Александрович вынужден был признать, что не слишком внимателен видно был к жене. Сейчас то он, приглядевшись, заметил небольшие изменения. Хотя трудно их было заметить. В очередной раз подивился он способности Натальи видеть быстрее, чем другие. Хоть и не врач она, фельдшер. Но опыту ее любой врач позавидует.
Евгений Александрович обнял Фросю и строгим голосом произнес.
- Но ты даже и не думай, что учебу можно будет забросить. Учиться будешь и это даже не обсуждается. Осенью Соню в ясли отдадим.
Фрося и не возражала. Ей самой хотелось учиться. Чтобы не стыдно за нее было Евгению. А то люди говорить будут, что жена у него неграмотная. А Фрося, как и все деревенские, всегда боялась людского осуждения.
- Евгений, а ведь мама моя тоже ничего не знает про ребенка. Надо и ей сказать. Пусть порадуется.
Лицо Фроси стало вдруг грустным. Вспомнилось, как переживала мать, когда узнала, что дочка ее нагуляла ребенка, опозорила род. Как ходила по деревне и прятала взгляды от людей. Фрося с горечью вспоминала то время. Да и сама она была несчастная. Сколько раз подумывала, чтоб руки на себя наложить. Вспомнилось, как бралась за самую тяжелую работу, разве что печки на себе не носила. Все надеялась, вдруг скинет от тяжести. Да Соня видно знала, что все сложится хорошо, цеплялась за жизнь. Не дала свершиться тому, о чем мать думала. Из за этого до сих пор было стыдно Фросе перед дочкой, чувствовала себя виноватой. Хорошо, что тогда во время опомнилась. Полюбила ее, еще не рожденную.
Соня словно почувствовала, что мать думает про нее. Заворочалась, открыла глаза, сладко, как умеют только малыши, потянулась.
- Проснулась, моя сладкая, - заворковала Фрося над дочкой. Они еще немного повалялись все вместе, понежились, насладились своим счастьем.
- Ну что, пойдем бабушку порадуем.
Евгений поднялся первым, взял Соню на руки. и вышел из чуланчика. За ним - Фрося. Паня уже поджидала, что скоро проснутся молодые. Припасла самовар, чтоб поставить сразу же. Накрыла на стол. Она все смущалась, что зять, наверное, не привык к такой деревенской еде. У них что, утром каша, в обед похлебка, вечером то, что осталось.
Зато пофыркать чайку из самовара, было любимым занятием всех домочадцев. Да гости приехали со своими гостинцами, чаю привезли, сахару комового, пряников. Паня брала большой кусок сахара, щипчики и щипала сахар на малюсенькие кусочки. На стол ставилась крынка с молоком. Фрося любила забелить чай молочком. Молоко, ради дорогих гостей, пришлось Пане побегать, поискать. Коров то в деревне раз два и обчелся. Люди только только начинали обзаводиться скотиной. Дойных коров совсем мало. Но уговорила Паня Марью. У них корова первый год отелилась, молока не больно много еще дает, но Марья согласилась выделять крыночку через день. Пане то вряд бы стала давать, но как узнала, что хирург приезжает с Фроськой да с девчонкой, так и согласилась. Как бы шутя велела сказать, кто им молоко то дает. Паня на все была согласна, лишь бы давала.
И вот уже поет самовар на столе. По избе разливается аромат свежезаваренного фамильного чая. Для дорогих гостей Паня достала чашки с блюдцами, которые только по большим праздникам доставала. Чай пьют, как принято в деревне, из блюдец. Даже Евгений Александрович наливает чай сперва из чашки в блюдце, дует на него, чтобы остыл. Только потом на растопыренных пальцах подносит блюдце ко рту и прихлебывает ароматный напиток, перед этим положив в рот кусочек нащипанного сахара. Доктору нравится этот процесс, даже некая торжественность пития напитка. Он думает, что, пожалуй, и дома надо купить самовар и устраивать такие чаепития. Ведь это совсем не то, что утренний чай из чайника.
Когда закончили пить чай и опорожнили весь самовар, Фрося поднялась и объявила.
- Мама, у нас для тебя есть важная новость. Ты скоро еще раз станешь бабушкой.
Паня смотрела то на одного, то на другого, словно пыталась убедиться, не разыгрывают ли они ее. Но они только улыбались. У нее выкатилась слезинка из глаза, одна, крупная, как горошина. А за ней по проторенной дорожке побежали остальные. Не шутят. Правду говорит Фрося. Вот счастье то. Ведь теперь она может с гордостью ходить по деревне. Никто не осудит. Наоборот, она была в этом уверена, многие бабы в деревне завидовали Фроське. А теперь вот она еще и второго родит.
Паня поднялась со стула, подошла к дочке обняла ее, потом подошла к Евгению. Хоть она до сих пор стеснялась зятя, но тут искренне обняла и поцеловала по матерински.
- Спасибо вам, дети мои. Благослови вас Господь. Радость то какая.
Фрося была довольна, что именно здесь, у матери в деревне, объявила о своей беременности. Она и не думала, что известие это так обрадует всех. Готова была выслушивать горькие слова. А теперь чувствовала себя самой счастливой.
На другой день вечером собралась Фрося к Наталье сходить. Евгению шепнула, что хочет на Наденьку еще раз посмотреть, послушать, как та разговаривает. Евгений с ней тоже пошел. Его, как врача, заинтересовал такой случай. Кто знает, возможно позже пригодится ему этот опыт в научной работе. А что он будет заниматься медицинскими исследованиями, Евгений не сомневался. Только вот это позже будет. Дети подрастут и тогда они смогут переехать в Москву.
Дорогой он спросил Фросю.
- А это ничего, что мы вот так, без предупреждения заявимся.
Фрося только рукой махнула. В деревне так заведено, никаких приглашений не надо. Пришли да пришли.
Вся Натальина семья была в огороде. Каждый своим делом занимался. Трава лезет на грядках недуром, полоть надо. Картошкуу местами надо огребать. Взошла нынче неравномерно, Где уж большая, а местами только что взошла, совсем маленькая еще.
Наталья, увидев гостей, метнулась было в дом, но Евгений остановил ее.
- Нет, нет, мы только на минутку зашли. Пошли гулять, шли мимо и решили поздороваться зайти, - без всякого зазрения совести соврал доктор. - Можно я с Надюшей поговорю.
Сегодня девочка была совсем другой. Она говорила и отвечала на вопросы доктора. Некоторые ответы он прекрасно понимал, Некоторые же ее слова так и оставались неразгаданными.
- Помнишь, Евгений Александрович, я про зарубку говорила. Так вот сегодня поставила Надю к косяку, а она зарубку то эту переросла, чуть чуть, но все же можно понять. Вот как хочешь, так и думай.
Доктор порадовался за малышку. Как она излечилась, с точки зрения медицины он не мог понять. Но ведь заговорила же. Неужели молитвы да бабкины заговоры помогли. Не укладывалось у него это в голове. Про себя он решил, вот над чем он хочет работать основательно. Знаний у него маловато, возможно придется учиться где то, чтобы узнать больше.
Пока Евгений Александрович занимался с Надей, Фрося о чем то шушукалась с Натальей. Не трудно было догадаться о чем они говорят.