— Ну и кто это сделал?
Марфа лишь взглянула на стол, и на нём тут же появилась белая накрахмаленная скатерть, а следом и всё остальное: пыхтящий старинный самовар на витых ножках, чашки на блюдцах с золотой каёмкой, глубокая тарелка с пирогами. Пожилая женщина кивнула сама себе, как бы проверяя, всё ли на месте, и только потом стянула рукавицы и отряхнула снег с шапки, меховой, зимней. Провела по лицу, смахивая снег с ресниц и глубоких морщин.
— Впрочем, можешь не отвечать, — она выразительно посмотрела в сторону Зинаиды, которая как ни в чём не бывало уже наливала себе чай, — конец апреля, ты ополоумела? Откуда столько снега?
— Да хоть июня. Ведьмы мы или кто? Зла на вас не хватает! Ведёте себя словно феи из сказки…
— Но-но-но, Зинаида! Мы колдуньи, а не ведьмы. Колдуньи! Попрошу не оскорблять!
Марфа упёрла кулаки в покатые бока. В воздухе заискрилось.
— Разошлись.
Шапочка третьей гостьи была похожа на судейскую. В обществе подруг Прасковья Ильинична (по имени отчеству и никак иначе!) как раз носила гордое звание Председателя собрания уважаемых и могущественных колдовских дел мастериц. По праву возраста, так как была старше всех и очень этим гордилась, не забывая напоминать об этом при случае. Остальные признавали её главенство, хоть звание и было самопровозглашённым.
— Ты снег-то давай, Зинаида, убери. Не сразу, конечно, не одним днём. Но чтобы к концу недели растаял.
— Чёй-то? — председателю Зинаида, острая на язык, грубить не рисковала, но и соглашаться сразу не хотела.
— Да то, что не должно быть такого безобразия, сама знаешь. Людям вон, на огороды уже скоро, а ты тут навела тень на плетень. В моё время за такое сжигали… — Прасковья Ильинична мыслями перенеслась куда-то далеко, а затем вскинулась. — А где Роза?
— Где-то летает. Как обычно, — Марфа пожала плечами.
Зинаида цыкнула зубом и только открыла рот, чтобы сказать очередную колкость, как её прервали. Последняя, четвёртая гостья ворвалась в беседку, пешком, потная и с метлой в руке.
— Простите, опоздала.
— Роза, да сколько можно! Тебя за смертью посылать.
Беседка, где они собирались, стояла ровно по центру двора. Бабки жили здесь, каждая в своём доме. Трое — Зинаида, Марфа и Прасковья Ильинична — лишь изредка выползали в магазин по соседству, раз в месяц за пенсией на почту, где заодно оплачивали счета, да обратно возвращались. Вросли в свой двор корнями. И только младшую — Розу — вечно тянуло на приключения, ещё и обязательно на другую часть города.
— Я теперь не Роза, а Розалинда. Даже в паспорте поменяла. Вот, летала забирать, — на щеках полной женщины горел румянец.
— Ты с метлы свалилась?
— Свалилась, но не поэтому, — она поправила кокетливую шляпку с бантами, которая сбилась набок на седых уложенных волосах. — Марфучешка, ты глянь на досуге, а? Что-то сбоит она у меня в последнее время, чихает. Чай, мотор поломался. Да ещё и погода, видишь, сегодня как на зло нелётная…
— Тебе бы похудеть… Розалинда, — с издёвкой пробурчала Зинаида в сторону.
— Что-что ты сказала? Это ты на что намекаешь, тощая?..
Прасковья Ильинична уже приготовилась снова разнимать подруг. По счастью из подъезда дома номер шесть вышел молодой парень. Сунул наушники в уши, поёжился в лёгкой куртке и потопал мимо по свежему снегу, то и дело поскальзываясь в лёгких кроссовках.
— Наркоман! — не удержалась Зинаида.
— Чу, накаркаешь, старая. Какой же он наркоман, — Марфа отхлебнула горячего чаю и укусила пирожок. Для всех посторонних они просто сидели в беседке на лавочке — четыре одинокие старухи вышли "подышать воздухом" и обсудить последние сплетни. — Это Сашка с десятой, снимает там у нас. Просто неопрятный немного, так ведь работает, живёт один.
— Холостой! — глаза Розалинды загорелись. Они поёрзала и схватила сразу два пирожка, в обе руки. — Давно мы, девоньки, никого не сводили. Скучно же, а? Весна всё-таки! Давайте, а?
— Ха! — Прасковья Ильинична демонстративно посмотрела сначала на снег, потом на Зинаиду.
— Тебе лишь бы сводить всех подряд, кошка блудливая, — фыркнула Зинаида, делая вид, что не понимает намёков. — Посмотри на него! Ну какой из него принц? Ни рожи, ни хаты. Кто на него польстится-то?
— А мы ему даму с квартирой подберём, — вставила свои пять копеек Марфа. — Зато работящий. Всё в дом, всё в дом.
— Никакой в вас романтики, девочки! — Розалинда закатила глаза и откусила оба пирожка. Один оказался с капустой, второй с картошкой. — А у людей весна, любовь… Я тут летала над городом… — теперь глаза закатили все остальные.
— Ладно-ладно. Заладила тоже. Ну, весна. Ну, любовь. Ну, давай, чёрт с тобой, сведём его с кем-нить.
— С кем?
— Какие предложения?
Бабки посидели молча, прихлёбывая чай, перебирая в уме каждая своих соседок.
— Машка из тридцать пятой? — неуверенно предложила Розалинда.
— Шалава твоя Машка, — тут же отозвалась Зинаида, — всю жизнь парню испортит!
— Она не моя, — возразила Розалинда, открещиваясь от соседки. Признаваться в том, что она случайно перестаралась с зельем, колдунье не хотелось. Ведь Розалинда просто хотела привлекательности добавить страшненькой очкастой девчонке, а получилось как всегда…
— Может, Дарья моя? — подала голос Прасковья Ильинична, вспоминая соседку за стеной. — С пятой квартиры? Которая сирота? Девчонка молодая, спокойная, не гулящая, одинокая. Квартира своя.
— Почему нет? — кивнула Марфа. Остальные поддержали.
— Что мы о ней знаем?
— До пяти лет писалась по ночам.
— Очень полезная информация, — Розалинда налила себе ещё чаю.
Горячий, он разливался в животе, заставляя едва ли не мурлыкать от удовольствия. Подумала и взяла ещё два пирожка. Выпечка у Марфы всегда получалась.
— В десять лет мечтала стать певицей, — продолжила вспоминать Прасковья Ильинична. Это была её соседка, её дом — ей и информацию собирать. — В одиннадцать волшебницей, кажется.
— Волшебницей? — вскинулась Марфа. — Так может её к нам?
— Да не, они сейчас все такие, — Прасковья Ильинична поморщилась. — Не вижу я в ней потенциала, так, по мелочи. Или семейная жизнь или потом 15 кошек. Одинокая совсем.
— Кошки — это хорошо!
— Не в нашем случае, Розалинда, не в нашем случае.
— Какой план?
— Снова разыграем нападение бандитов? — Зинаида уже потирала руки. Остальные с ужасом отшатнулись в стороны.
— Никаких бандитов! Мальчик худосочный, не видишь, что ли? Не потянет. Убьют ещё!
— Чур-чур! Твои бандиты в прошлый раз полрайона разнесли. Ещё и перестрелка с полицией была!
— Чашечки побили! — поддержала подруг Марфа. Она заботливо погладила то, что осталось от сервиза с золотой каёмочкой.
— Нет, действуем так, — Прасковья Ильинична принялась раздавать команды. — Марфа — это твой дом. Узнай, когда у твоего Саши выходной и напросись в гости. Бедный, голодный — тут и предлога не надо. Вызовись по хозяйству помочь, убрать, сготовить, да пошли его в магазин за продуктами, а я попрошу Дарью сходить в аптеку за лекарством. По-соседски, стало быть. Столкнём их на улице, посмотрим, как пойдёт. Зинаида — на тебе ручки пакетов, если будут идти рядом и не разговорятся.
— Это я могу.
— И Марфа… в пироги что-нибудь добавь.
— Я! Я добавлю!
— НЕТ! Розалинда, нет! В твоих снадобьях всегда такого намешано, что никакой потом спокойной семейной жизни, только страсти африканские! — окружающие закивали, подтверждая слова Прасковьи Ильиничны. — Пусть лучше Марфа. Она знает, как создать семейный уют, — Прасковья Ильинична допила чай и с лёгким звоном поставила пустую чашку на блюдце. — По ступам! Работаем!
***
Два дня спустя
— Дурень твой Саша. Он даже телефон у неё не спросил!
Марфа понимала — Зинаида злилась. Нет, в какой-то момент она была рада, что пакет всё-таки пришлось порвать. Продукты рассыпались. Дарья (хорошая девочка!) помогла молодому человеку собрать их обратно, тут и познакомились. Но результат мог бы быть и лучше.
— Так живут же рядом! — отбивалась Марфа.
— Так работают оба, поди найди время, чтобы встретиться! Замучаемся сводить.
Марфе оставалось признать, что в этот раз, как ни странно, Зинаида права. Впрочем, оставался ещё вариант с пирожками.
— Ты что же, милок, девушку до подъезда проводил, а на пироги не пригласил? — с порога ошарашила она Сашу. Тот замер, глаза остекленели. Поставил пакеты на пол в коридоре, послушно кивнул и вышел. Направился в сторону соседнего дома, где скрылась случайная знакомая.
— Идёт к тебе! — прошептала Марфа, сигнализируя Прасковье Ильиничне.
Та заметалась по квартире, не зная, что же ещё предпринять. Она привыкла командовать, а вот в импровизации была не сильна. Зашипела, передавая мысли Розалинде: "Ты же у нас сводница. Давай! Где там твоя романтическая атмосфера?", а вслух произнесла, обращаясь к Дарье:
— О, видела, тебя Сашенька провожал. Хороший такой, симпатичный мальчик, давно его знаю. Вон он кстати. У подъезда стоит, забыл, может, что? Спустись, милая. К тебе ведь пришёл, а квартиры, чай, не знает.
А потом двое молодых людей долго болтали у подъезда, даже замёрзли. И пошли-таки на пироги к Саше. Из его съёмной квартиры Марфа убегала как настоящий шпион, тихо и незаметно, заметая следы присутствия.
— Всё прошло удачно, да?
— Конечно! Мы как Мойры, плетём судьбу…
— Так их же три было, разве нет?
— Три Мойры и старая ведьма, — Розалинда кокетливо хихикнула в кулачок, поглядывая на Зинаиду.
— Три мымры вы, — не осталась в долгу Зинаида, — а не Мойры.
Затем посмотрела по сторонам. Романтическая атмосфера между молодыми людьми. Первый поцелуй. И три бабки, застывшие в ожидании.
— Вы чё, подглядывать за ними вздумали? Совсем бесстыжие! — и она рубанула щиток.
В доме номер шесть погас свет. Как ни старалась ремонтная бригада, до утра починить не удалось. В проклятиях Зинаида всегда была сильна.
***
Год спустя
— Доброе утро!
— Доброе… — Прасковья Ильинична поморщилась. Потёрла виски. — Возраст даёт о себе знать. Не выспалась. Ребёночек за стеной плакал.
Зинаида посмотрела на неё и победно улыбнулась.
— Во-от! А я говорила! Пелёнки, распашонки, недосып! А вы заладили — дом, уют, радость. Какая ж это радость? Когда ни днёмю ни ночью спать не дают!
— Дети — это счастье, — вмешалась в разговор Марфа. Впрочем, про себя радуясь, что живут молодожёны в квартире Дарьи, а значит, не в её доме.
— На вот, зайди — передай. Спать будут все. Как младенцы. Долго-долго.
— Зинаида, иди ты со своими заклятиями… Прошлый раз же договорились, никого больше не усыплять! Придут за тобой из органов, ой, придут.
— Как хотите, — Зинаида цыкнула зубом.
Марфа поставила на стол пирожки.
— С яблоками. Сами кушайте, Прасковья Ильинична, да соседей угостите. Вот и пюре яблочное для малыша. Я немножко успокоительного добавила, должно помочь. Там зубки, наверное.
— Да-да, угостите, — прошептала Розалинда, подсовывая в один из пирожков секретный ингредиент и заливаясь ярким румянцем от предвкушения. Она была уверена — в жизни Саши и Дарьи не хватает страсти. Ведь так гораздо, гораздо интереснее!
***
Автор: Ирина Омельченко.
