Мы видим, что коммунистическая теория родилась не на пустом месте. Предпосылки к ее возникновению уже существовали: это работы различных авторов, пытавшихся создавать собственные идейные формы идеального устройства общества. Сразу бросается в глаза два аспекта: во-первых, коммунистические идеи — идеи искусственные. Так, если нацизм рождается из качеств человеческой натуры — эгоизма, гордыни, стремления к власти и проч., качеств, которые мы относим к проявлениям звериной (или если хотите, примитивной) части человеческой натуры, то коммунистическая идея — это мечта о лучшем, лучшем устройстве общественного здания, о преодолении звериности, улучшении условий быта для самых незащищенных слоев общества. И это является вторым аспектом, бросающимся в глаза. Коммунистические идеи порождены возвышенными стремлениями: желанием улучшить жизнь широких масс, устранить некоторые или даже все пороки, а в конечном счете — усмирить звериность и очеловечить человеческое общество. Многие авторы, создававшие свои утопические проекты, начинали с критики существующего, указывая на ошибки, неправды, перекосы, существующие в организации общества.
Какие же качества человеческого общества предлагает исправить коммунистическая идея и как? Мы с вами видели, что и до Карла Маркса многие авторы, мечтавшие об улучшении общества, видели причину зол в частной собственности, деньгах, разделении производства и капитала, разделении производства и потребителя, разрозненности отдельных производителей. То есть в недостаточно продуманной организации процесса производства товаров и обмена, приводящих к появлению посредников, неоправданному обогащению одних и бедности других.
Исходя из этого, новое устройство общества предполагает усиление кооперации (объединение в ассоциации, общины или коммуны), уменьшение или полный отказ от денег в обмене, в более мягком варианте — концентрацию капитала в руках производителей, которое позволит устранить владельца капитала как посредника. Самые смелые мыслители видят отказ от частной собственности на средства производства. И эта мысль приводит некоторых к идее отказа от супружества, которое выглядит как владение мужем, женой или детьми. А если частная собственность — зло, то логично, что и институт семьи нужно менять, как и систему воспроизводства человеческих особей, ведь владение детьми родителями выглядит как устаревшая и ошибочная модель взаимоотношений. Надо признаться, что не все сторонники коммунизма дошли до идеи разрушения семьи и общественного воспитания детей. Марксизм же не избежал этой идейной ловушки. Так, в «Манифесте коммунистической партии» мы встречаем довольно спорное место, где говорится об «общности жён».
«Но вы, коммунисты, хотите ввести общность жен, — кричит нам хором вся буржуазия... Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно прикрытой общности жен официальную, открытую», которая, впрочем, должна, по мысли марксистов, исчезнуть с исчезновением производственных отношений.
Не очень понятно, как должна выглядеть семья по Марксу при коммунизме, если буржуазный брак — это что-то неправильное. Критики обычно начинают указывать на опыт СССР, но это уже другое. В СССР создавался русский коммунизм по лекалам Маркса, доработанным Лениным и Сталиным, которые не всегда могли примирить теорию Маркса с действительностью. Я говорю именно о марксистской теории коммунизма. Как должен выглядеть брак по Марксу?
Как может выглядеть «общность жен», мы можем увидеть, ознакомившись с фантастической антиутопией Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Автор, правда, описывает не коммунизм, а свое видение будущего устройства, до которого способно дойти либеральное общество. И это особенно интересно, поскольку дает понять, что коммунистическое и либеральное видение будущего внешне очень похожи: и там, и там нет денег, нет собственности, нет семьи, а производством и воспитанием детей занимаются общественные структуры. Но есть и различия, к обсуждению которых мы еще дойдем.
Но пока продолжим размышление над коммунистической теорией справедливого и рационально устроения общества. Идею кооперации можно понять: как сказал Фурье, «300 семейств поселян, соединившись в ассоциацию, имели бы один прекрасный сарай вместо 300 никуда не годных, одно хорошее заведение для выделки вина вместо 300 плохих». И сегодня мир идет по пути укрупнения производств, находя это более выгодным с точки зрения производства и экономии.
Остается вопрос к собственности. Кстати, сразу нужно уточнить, что экономисты выделяют частную и личную собственность. Частная собственность – это то, что может быть использовано для получения прибыли. Тогда как пальто, зубная щетка и личные вещи – это собственность личная. А вот автомобиль (на котором человек может таксовать), лавка, станок, поле, на котором он выращивает продукты для продажи или сдает в аренду – это уже частная собственность. Потому когда коммунисты говорят об отмене частной собственности, то речь идет об индивидуальной собственности на средства производства и получении прибыли.
Понятно, что запрет частной собственности — это не изъятие зубных щеток, а желание изъять из частных рук средства обогащения. Дабы устранить перекос в благосостоянии, когда одни владеют огромными ресурсами (средствами производства, капиталами), а другие вынуждены наниматься к ним на работу и получать за свои труды часто несправедливое вознаграждение. Но производство не отменяется, товары и их перераспределение в обществе тоже предполагается. То есть речь идет о смене формы собственности на средства производства. И в этой идее тоже нет ничего ужасного. Вопрос только в ее реализации.
Отказ от денег.
Эта идея, как мне кажется, рождена желанием избавиться от посредника между производителями и потребителями в виде ростовщиков и банкиров. Возможно ли это? Безусловно. И мы можем взять пример семьи, где распределение благ между членами осуществляется без денег. Или общежительный монастырь, который, в отличие от семьи, может объединять тысячи человек. При правильной организации внутри системы деньги не используются. Они оказываются нужны только для общения с внешним миром — приобретения товаров и услуг, которые монастырь не способен произвести внутри. Можно представить и большое производственное предприятие с раздельными производствами. Но этот пример уже более условен, чем монастырь, где монахи не ждут и не получают денежные вознаграждения за свои труды на благо всей братии и монастыря. Но если немного абстрагироваться, то мы видим, что одно предприятие, конечным продуктом которого является, допустим, самолет, может иметь множество заводов. На одном из них производят крылья, на другом — шасси, на третьем — стулья, на четвертом — кабину. Если бы это были разные предприятия, то они вынуждены были бы торговаться и продавать друг другу запчасти. В результате покупались бы более дешевые и менее качественные детали или кто-то, возможно, задерживал поставки, ожидая более высокой цены. Но так как это части одного предприятия, то они обмениваются своими продуктами без торговли. Сделал крыло — передал в цех сборки. Сделал кресла — передал их туда же. Без торговли, без денег, пользуясь лишь внутренней системой учета. То есть, в теории, это возможно. Но требует развитой системы учета.
Коммунисты остановились на этой мысли и уверовали в то, что им под силу создать общество, где будет налажен такой учет. Но тут мы с вами сразу можем увидеть нерешенную проблему, о которой следует заявить во всеуслышание и которой не было уделено достаточно внимания. Нельзя лишь создать идеальное общество с неидеальными людьми. А утописты, социалисты и коммунисты верили, что можно чисто организационными методами и изменением внешних условий создать общество, где человек не будет вести себя как зверь. Поэтому прогорела «Новая гармония» Роберта Оуэна, поэтому в СССР не смогли построить коммунизм, а после потеряли и саму страну. Ведь кроме организации нужна еще и внутренняя трансформация человеческих душ. Монастырь не только хорошо организован — его члены смиряют свою волю и не требуют себе больше того, что им дает настоятель. И не выбирают послушания, а исполняют то, что им поручено. И дети в семье не требуют себе меню, а едят то, что им дают родители. И если родители говорят, что нужно ходить в школу и хорошо учиться, — дети смиряют свою гордыню и идут в школу. Если же монахи в монастыре начнут требовать лучших условий, чем монастырь может дать, — монастырь развалится. И если дети вместо того, чтобы слушать родителей, будут делать всё наоборот и вместо школы станут ходить в игровые клубы, то и это не закончится ничем хорошим. Для идеального общества потребуются идеальные качества человеческих душ. Иначе говоря, коммунизм можно построить только со святыми. А люди со звериным характером разрушат любую идеальную организацию, и поэтому они будут жить или в тюрьме, или в зоопарке, заняв место зверей в клетках. Вот этот аспект, как мне кажется, строители идеального общества как раз и не учли.
Фрагмент книги
12.06.24
А.Смирнов. Рабочий фрагмент книги посвященной устройству общества.
Для контактов https://t.me/mefodiyplus