Прошло много лет.
- Эй, Шрек! – обратился к Евгению незнакомец, улыбаясь во весь рот ржавыми зумами. – Толстый!
- Вы мне? – посмотрел на него Евгений, помогая дочери, взобраться на горку. Мужчина был ему неприятен не потому, что он назвал его толстым, он вёл себя развязно на детской площадке: курил, выкинул и затоптал окурок в песочнице, часто сплёвывал прямо на резиновое покрытие, был один, постоянно оглядывался.
- Да тебе? Много у вас Шреков в городе? Гы-гы… Надька такая же? Или схлынула с тобой? – рассмеялся во всё горло мужик, высокий, с кудрявым ёжиком на голове, тощий, щёки впалые, кадык выпирает, но глаза знакомые… - Внучка? – кинул он на девочку, скатившуюся с горки. – Мамка раньше писала, у Надюхи нет детей.
- Вас это не касается! Света, пойдём домой, - взяв за руку дочь, Женя уводил её с площадки к подъезду, — от такого всё что угодно можно ждать.
- Жека, - крикнул Матвей и вновь сплюнул себе под ноги.
Евгений остановился, обернулся, внимательно посмотрел на мужчину.
- Откуда вы…
- Евген, не тупи! Не узнал?
- Я вас никогда не видел, не знаю, - Женя нагнулся к шестилетней дочери, шепнул ей на ушко, чтобы она бежала домой, к маме.
- Я Матвей, Матёрый, Мотя – Надькин брат.
Евгений повернулся к мужчине всем телом. Он никогда не видел Матвея таким… серого, высохшего, короткостриженого, он походил на гардеробную вешалку, но глаза наглые, насмешливые, даже задорные, красивые. Он знал его по фото молодым человеком, кудрявым, всегда улыбающимся, очень ярким. Однажды видел его фото постарше, потом фото исчезло из их дома.
- Чё, Надька девку родила? Молодой не рожала, а тут решила?
- Вас… тебя это не касается. Зачем приехал?
- Да повидаться, - пожал плечами Матвей и, склонив голову немного набок, усмехнулся.
- Неужели сбежал?
- Не, ты чё?! – расправил он руки в карманах брюк. – За хорошее поведение отпустили, наградили, ещё и денег дали, правда, я их уже промотал. Мои бывшие помогли, - рассмеялся он, закинув голову. Евгений заметил отсутствие нескольких зубов во рту.
- Женя! Света сказала… – выбежала из подъезда Надя, направляясь к мужу. Напуганная, но такая же полная, широкая. – Матвей… - встала она как вкопанная, – ты же… пропал…
- Не-а, сэстра! Таких, как я, пуля не берёт, - жмурился он от солнца. – Привет, - тянул он обнять её. – Всё такая же здоровая, необъятная, - подшучивая, подходил он к ней. – И муж такой же! Ну, прикольные вы, даже похожи.
Надя отступила от брата, встала рядом с мужем.
- Ладно, - отквасил губу Матвей. – А твой сказал, у вас дочка, - кивнул он на Женю, - не поздновато? Ты ей в бабки годишься.
- Матвей, зачем ты приехал?
- Я? Я за бабосиками. Закончились, а тут такая радостная весть.
Надя уткнулась мужу в плечо, не желая слушать брата, Женя поддержал её.
- Как ты нас нашёл?
- Ты же сама мне писала, потом, правда, прекратила, а я все письма хранил, - ударил он себя в грудь. - Короче, Надюх, по-братски денег надо немного. Моя лярва запилила меня, говорит, без дела слоняюсь, а что мне делать? Месяц, как вернулся с СВО. Меня в такую мясорубку кидали, а я выжил, вот он я!
- Вижу. Нет у нас денег.
- А работа? Твой вон как выглядит, - кивнул он на Евгения, - воротничок, манжеты, фраер!
- И работы нет…
- Подожди, - попросил жену Евгений, - я спрошу у знакомого, он занимается фасадами, кровлей, им всегда требуются рабочие.
Матвей обрадовался: во двор многоэтажек заехала чёрная, гремящая ржавыми порогами 99-я, остановилась неподалёку, посигналила. Матвей махнул в сторону машины.
- Я поехал. За мной "гелендваген" подкатил! Завтра зайду, - сделал он движение пальцами, словно из пистолета выстрелил и молодчиком побежал к машине. Из окна авто выглянула женская голова со львиным начёсом, коричневыми румянами на щеках, жирными стрелками на веках.
- Подожди, - остановила его Надя, - ты у родителей был? Мама видела тебя?
- Не, сеструха, я только очухался пару дней назад. Бухал, гулял, мотался везде: Любку искал, Маринку, Нинку…
- А тебя не ищут?
- Нет! – выкрикнул он от радости и хлопнул себя по бёдрам, - я свой долг отдал! Там, на передовой, а так бы чалился ещё 8 лет.
- Матвей, не ходи к ним.
- Ты совсем, что ли? – обозлился и удивлялся он, - к родокам и не заглянуть? Скучал я… гы-гы.
- Не надо, у мамы совсем со здоровьем плохо. Операция была в Ставрополе полгода назад, сейчас почти не ходит, в кресле.
- Мне этого достаточно! Батя там живой? А то ни слуху не духу, сгинь он трижды...
Сестра кивнула.
- Разберёмся. Жить мне где-то надо? Ты вон как пристроилась хорошо, а мне негде, - пожал он плечами. – Машка тоже зажралась, во двор не пустила. Домину отгрохали! Ей-то я что плохого сделал?
- Матвей, не надо к маме, это её погубит.
Но брат её уже не слышал, перескочив длинными ногами-ходулями через лужу у бордюра, подбежал к машине, махнул своим и сел на переднее сидение. Женщина грубым, прокуренным голосом что-то ему сказала, он наорал на неё, унизил, но она не выгнала его. Они проехали мимо парочки толстяков. Надя и Женя так и стояли у своего подъезда, муж обнял жену за плечи покрепче, когда эти двое пронеслись мимо. Женщине за рулём далеко за 50 и выглядела она очень печально.
- Как думаешь, к моим поехал? – спросила Надя у мужа, подняв голову.
- Скорее всего, - ответил он, опустил её и повернулся, чтобы уйти.
- А если он шантажировать нас начнёт, расскажет Свете, всё, наверняка он знает, что мы удочерили её.
- Мы и не скрываем этого. Пусть говорит, наша задача — правильно ей объяснить. Она и так со временем начнёт понимать, что не похожа на нас и мы слишком взрослые.
- Ну, да…- вдохнула Надежда.
Счастливому умиротворению и спокойствию в их семье пришёл конец, так казалось Надежде. Она обрела счастье материнства пять лет назад. Случайно увидела Свету в интернете, малюткой, она только ходить начинала, и всё! Она поняла - это именно та девочка, их дочь. Они никогда не планировали и даже не обсуждали усыновления детей, смирились и привыкли к статусу бездетной пары, им и племянников хватало. Но Света глядя на них своими большими зелёными глазами сначала с монитора компьютера, потом вживую просто не отпустила от себя. Мама Евгения поддержала детей, Света ей тоже понравилась. Так появилась в их семье доченька, подарив им вторую молодость Наде и Жене.
Брат не появился на следующий день, хотя Женя, как обещал, узнал про работу, кандидатуру Матвея готовы были рассмотреть. Дефицит кадров остро ощущался после начала спецоперации везде, за любого соискателя хватались руками и ногами, не перебирали.
Надя позвонила сестре, спросила про Матвея.
- Да он заехал один раз, сразу денег попросил, ну, я дала.
- Добрая душа.
- Больше я его не видела. Честно говоря, я даже рада. Странный он, выглядит ужасно. Шутки дурацкие, всё время пытался моего Валеру поддеть. Не понимаю, что он нему плохого сделал.
- Женю он тоже Шреком назвал, да и меня не обделил вниманием, наверное, до сих пор считает себя красавчиком. Баба его какая-то забрала, смотреть страшно было.
- А ко мне с молодой женщиной приходил, хотел познакомить, про Любу ни слова.
- Может, родителям набрать? Мало ли что у них там.
- Не надо. Вряд ли он появится. Папа, всё время дома.
- Но он собирался.
- Папа позвонит, если что-то не так. Как там Света? Не хотите приехать к нам в выходные, мы бассейн наполнили.
- С удовольствием, Света скучает. Заодно и к родителям заедем.
- Отличная идея. Надеюсь, он не появится у них к этому времени.
Но Матвей появился. Раскрутив очередную знакомую на всё, что она способна, вытащив из неё всё до последнего рубля, прокутив вместе с ней около недели, Матвей явился в родной дом. Отец встретил его. Не ожидал сына увидеть, но отреагировал спокойно. Матвей пытался устроить клоунаду, прямо с порога.
- Кончай! – сказал ему отец и брезгливо отвернулся. – Иди, мать в зале.
Оба, и мама, и папа, изменились до неузнаваемости. В памяти сына они оставались ещё молодыми, бодрыми: отец вечный комсомолец, передовик. Матвей думал, он до сих пор работает на стройке, но пред ним стоял сутуловатый пожилой мужчина, лицо всё в морщинах, седой, рука непроизвольно тянулась к пояснице.
- Коль, кто там? – раздался знакомый голос матери, и она выехала к ним в инвалидном кресле.
Инна чуть не лишилась чувств, она сразу узнала сына, спустя много лет. Она знала, откуда он вернулся, он написал, когда подписывал контракт. Мама ему не ответила, да уже и некуда было. Прошло всего 8 месяцев, и вот, он дома. Николай ушёл в зал, оставив их в прихожей. Всё самое плохое, что он испытывал к сыну, угасло за много лет назад, когда он узнал, что Матвей отправился в самое пекло воевать, даже зауважал его немного, но видеть не хотел. Давно оборвалась та пуповина, которая связывала Матвея с родными, никто ему не рад, кроме матери, и та настороже.
Инна плакала, обнимая сына, гладила его лицо тёплыми, морщинистыми руками. Глаза её, чёрные, полны любви, тоски, прощения и стареть не собирались, а в остальном выглядела она совсем не здоровой.
- Мам, ну всё, - мягко, пытался убрать её руки Матвей. – Ма, я дома.
- Господи, я думала, что уже никогда…
- Мам, ну вот видишь, - присел перед ней на корточки сын, - видишь! У всех бывает шанс и мне выпал. Я живой! До сих пор не верю, но я выжил. Ранение было, такое незначительное. Мам, я вернулся.
Он встал и закалил её в зал. Отец сидел в кресле в том самом старом кресле, уставившись в телевизор. День-деньской на экранах спецоперация. Они оба переживали обо всех, кто там сейчас, и помалкивали, что о сыне молились каждый день. Матвей сел на диван, сбросив лёгкий походный рюкзак. Выглядел он неплохо, даже свежо, лицо посветлело или просто бледное, но выглядел он лучше, чем в тот день у сестры.
- Ну и как там? – спросил у него отец, глядя в телевизор.
- Да нормально, не хуже, чем на зоне, - спокойно ответил Матвей. - Только стреляют чаще.
- Да, тебе есть с чем сравнить.
- Набрался опыта, - хмыкнул Матвей, из него полезла его поганая натура, но он не хотел ругаться: не сегодня, не при матери.
- Давно здесь?
- Почти два месяца.
- Болтаешься или делом занялся? – нахмурив брови, не сводя глаз с экрана, спрашивал отец. Матвей пожал плечами: в глазах циничная насмешка.
- Коль, выключи ты телевизор! – потребовала Инна. У сына она ничего не смела спрашивать, теперь он для неё был кем-то вроде мученика. В интернете и по телевизору какого только ужаса не показывают, а он вернулся.
– Матвей, может, пообедаешь? – обратилась к нему мама.
- Позже, поужинаю, сейчас не голоден.
- Ты у нас остановишься? – поднялся из кресла отец и, сунув руки в карманы штанов, встал по привычке у окна ко всем спиной. Он всегда так делал, когда волновался.
- А где мне останавливаться, как не в родном доме?
Инна повернулась к Николаю, он стоял неподвижно, разглядывая что-то под окнами.
- А как же семья?
- Какая?
- Ну какая-нибудь, - резко повернулся к нему отец, - жена, дети. Сколько их у тебя?
- Николай!
- Подожди, я разговариваю с сыном!
- А что семья? Вот мой дом - моя семья, - развёл руками Матвей, завалившись на мягкую спинку дивана. На зоне он всегда так делал, только там стена холодная, твёрдая.
- А сын? Двое?
- Я с ними расплатился! Хватит. А то всем должен. Тебе чем не угодил?
- Ничем, просто узнать пытаюсь: два месяца назад приехал и где-то болтаешься. Семьи вроде и нету. Опять за старое?
- Коля! – умоляла его Инна.
- Так, батя! Я знал, ты затянешь этот рэп и подготовил свои ноты. Всё меняется: страна, мир, люди, дети растут, внуки, а ты всё тот же коммуняка! – усмехнулся Матвей. – Короче, мам, ты только не переживай, мы сразу с ним всё расставим над «ы», да, ПАПА? – причмокнул на левую щёку Матвей.
- Да. Сразу скажу: вернёшься к воровству, уходи! Баб будешь водить... тоже...
- Воу, воу, воу! Подожди! - веселился Матвей, - а куда мне их водить? Я в своём доме!
- Матвей, - просила его мама, - Коля! Пожалуйста, прекратите.
- Да нет, маман! Я ему сейчас всё выложу, - оторвал он спину от дивана и выпрямился. – Научу его уважать меня!
- Матвей! – испугалась Инна и приложила кулак к подбородку.
- Ну что мам? Если бы не он, я бы и не чалился столько лет на зоне. А в школе? Задолбал со своим футболом и другими секциями! Я бабло рубить хотел, а не нюхать потные носки в раздевалках, а он наслушался шмары какой-то в магазине… Короче, батя, если тебе что-то не нравится – это твои проблемы, - Матвей указал отцу на дверь. – Я больше не пацан! Я такую жизнь хавал! Я в таком аду кровь проливал! Я таких баб име… - он заткнулся, взглянув в несчастные глаза мамы. – Это и мой дом! Я буду жить тут! Столько, сколько захочу, и водить кого хочу. Не нравится, катись к своей сестре на хутор, - сын опять указал отцу на дверь.
Инна дрожала от страха, кусая свою несчастную руку. Вот её сын - настоящий.
- Мама, тебя я никогда не обижу, а вот ему… больше не спущу! - Матвей поднялся. - Знаешь, кем я на зоне был? – спросил он отца, глядя ему прямо в глаза, пытаясь напугать. – Мне нечего терять!
- Не знаю, - спокойно ответил Николай, не двигаясь с места. – Здесь не зона, а ты уже не человек.
- Что! Мам?! Ма, смотри, что он делает, он специально выводит меня, - как подросток просил защиты Матвей.
- Прекратите, прошу вас, - просила Инна, плача.
- Да не вопрос! Отдавайте мне мою часть квартиры, хоть деньгами, хоть комнатой, и свободны! Вам, зачем такие хоромы на старости лет? А я заслужил! Я здесь прописан и не собираюсь бомжевать. Мне нормально тут причитается – на новую жизнь хватит. Обратно на зону я не собираюсь.
Инна сразу перестала плакать и посмотрела на мужа.
- Нет тут ничего твоего и нашего! Квартиру мы давно отписали внукам. Не веришь, документы посмотри, Инна, покажи ему.
Матвей начал орать: у него тоже есть дети, почему про них забыли? Вспомнил три или четыре имени, клял ушлых сестриц, мол, они специально это провернули. Требовал документы напоказ, подтверждения от мамы. Мама всё подтвердила. Только не отписывали они внукам ничего, а дети выкупили на бумаге доли в квартире. Инна только сейчас поняла, отчего уберегла себя и мужа, согласившись тогда на фиктивную сделку. Ей стало легче дышать.
Сын орал уже и на мать, обзывал её. Он пришёл в ярость, он рассчитывал на эту квартиру, ему нужны были деньги, он всем должен, и тут такой поворот. Даже мать его предала.
- Ну, ничего, я вам такую жизнь устрою! Я вам тут такое покажу, - угрожал он родителям.
- Не те времена, Матвей, - ответил ему отец, - прикрывать тебя никто не станет, да и нечем уже, - посмотрел он на Инну. – Вот, значит, зачем ты вернулся за своей квартирой? А ты заслужил? Хотя бы один квадратный метр?
Матвей орал, размахивал на эмоциях руками, бил кулаком в дверь, он так был похож на отца лет двадцать назад, только в Николае не было столько ненависти и злобы никогда. Сын ушёл от родителей, но пообещал вернуться. Вернуться «за своим»!
- А тебе я ещё устрою! – покосился он на отца.
После его ухода муж и жена некоторое время молчали, потом Инна спросила:
- Зачем ты это устроил? Зачем? Мы столько лет его не видели, он искупил свои грехи.
- Лучше сразу, пока он не устроил из нашего дома притон. Матвей давно не наш сын, он сам по себе.
- Знаю… - хрипло ответила она и покатила в своём кресле в спальню. Николай её не удерживал, он всё понял.
Матвей, гонимый жаждой лучшей жизни на свободе, «заслуженной», долгожданной, ощутимой, отрывался как мог. Он, как голодный волк, отбившийся от стаи, искал любую наживу; дешёвую, порою грязную любовь, и, главное, большие деньги. Он искал и находил бывших жён, возлюбленных, у кого-то лаской, обманом, у кого-то шантажом отнимал последнее – это его! Он заслужил!
Пока не нарвался на таких же, на стаю. Умных, хитрых, кровожадных, алчных до всего, что приносит деньги. Последний раз Матвея видели где-то на границе в одну из Кавказских республик, дальше след его оборвался, скорее всего, и жизнь. Но родные до сих пор живут в тревоге, слишком яркие он нанес им визиты.
Инна больше не грустила о сыне, не переживала, она воочию увидела, что из него получилось, но это её мало трогало сейчас. Её беспокоит только одно – собственное здоровье, которого почти не осталось. А Николай посвятил себя внукам, и с Алиной нашёл способ общаться: она готовилась к поступлению в мед. Маргарита поступила в музыкальное училище, папа настоял, надеясь, что хотя бы у дочери получится достать звезду с неба, все данные у неё для этого есть, кроме желания.
Но ведь у них всё только начинается, есть время на пробы, взлёты и падения, на ошибки и главные решения в жизни. Рядом любящие родители – семья, а это главное для всех детей, даже для взрослых, и никакая няня, воспитатель или педагог не сможет восполнить того, что родители недодали.
Конец.
Спасибо за внимание, за отклики и оценки моего творчества.
С уважением Наталья Кор©