В обмороке Льву виделось, как он хотел пойти к родителям. Он знал, что там и мама. Он шел по неосвещенному коридору их дома. Стены и полы, сделанные из темного дерева, во мраке казались еще черней. Дверь в комнату была приоткрыта, и оттуда исходило странное свечение. Лев заглянул внутрь, но свет ослепил его, не дав ничего увидеть…
– Лев! Лев! Почему же ты не просыпаешься? Лев! – сквозь мрак сна сын услышал голос отца.
Он открыл глаза и посмотрел на него. Ему сразу стало ясно, как сильно волновался отец.
– Левушка! Прости меня! Я не хотел тебя напугать! – отец не знал, как извинится перед своим ребенком. Он снова нежно гладил щеку сына, будто успокаиваясь. Будто говоря себе: «С ним все хорошо!».
Но Лев, почувствовав это прикосновение, вспомнил то утро и почувствовал какую-то неприязнь к этому жесту. Он убрал от себя руку отца и смущенно посмотрел в сторону. Он одновременно чувствовал себя виновато, что так сделал, но не мог и оставаться в этих чувствах. Не выдержав, Лев все же сказал:
– Папа, по-моему, мне нехорошо. Я чувствую что-то странное…
Кажется, в душе отца были какие-то другие чувства. Но, увидев в глазах сына страх и беспокойство, он сразу стал его утешать.
– Ну-ну, – отец заключил сына в крепкие объятья. – Давай представим, что это похоже на твой утренний кошмар, и забудем о нем, хорошо?
– Но мне кажется, как будто этот сон приближается ко мне. Ближе… - слезы начали подступать к прекрасным глазам Льва.
– Ну что ты такое говоришь? Как может сон стать реальностью? Это всего лишь игра сознания. Она никогда не сбудется.
Нежные поглаживания по спине стали успокаивать взволнованного сына.
– Пойдем на кухню. Я приготовлю тебе ароматный чай с мятой, и тебе станет лучше.
– Да… – сын ответил немного рассеяно.
Поле того, как отец ушел на кухню, Лев некоторое время сидел неподвижно на том же месте, обдумывая произошедшее. Но почувствовав, что те воспоминания вновь начинают пугать его, Лев решил успокоить себя словами отца и пойти на кухню.
Но когда он встал, его внимание привлекло зашторенное окно. Из любопытства он подошел и раздвинул шторы. Все еще сонный Лев был немного ошарашен: на улице был поздний вечер. Не отходя от окна, сын крикнул:
– Пап! Почему на улице так темно?! – вновь его голос был слишком взволнованным.
