Все уже давно разошлись. Колокола отзвонили положенное и устало затихли. Даже птицы перестали орать. Лишь где-то далеко раздавалось одинокое, полное тоски и скорби, размеренное сиплое карканье.
Андрей поёжился. Холодный ноябрьский дождь, зарядивший ещё с вечера, всё сыпал и сыпал на землю свою промозглую морось.
- Пора домой, - тихо проговорил он.
Он осторожно погладил, ещё пахнувший свежей краской, крест, расправил сбившиеся на венках ленты, и, подняв воротник пальто, тяжело побрёл к воротам кладбища.
На поминки он опоздал. Да не больно-то и хотелось - пустая трата времени. “Лучше я побуду с моей Мысей” - думал Андрей.
Мысей он называл свою бабушку - невероятно добрую, мудрую и справедливую женщину, заменившую ему мать. Нет, его собственная мать была жива и здорова! Более того, она почти каждые выходные, вот уже сколько лет, проводила с ним и с Анной Михайловной, как на самом деле звали его бабушку по материнской линии. Бабушку по отцу Андрей не помнил. Она рано умерла, как и оба деда. А Мыся... Мыся была тем единственным человеком, который с самого раннего его детства всегда находилась рядом с ним. Она была тем, кому маленький Андрейка мог доверить всё на свете. Тем, кто всегда поймёт, поддержит и утешит. Тем, кто, если будет нужно, защитит и во всём разберётся. Именно Мыся провожала его в школу почти каждое 1 сентября. И это именно с Мысей маленький Андрейка каждое лето ухаживал за цветами в придомовом палисаднике, из которых 1 сентября они вместе составляли букет учителю. И это именно Мыся научила его готовить, определив тем самым его будущую профессию. И это Мыся аплодировала стоя, когда ему - молодому перспективному повару Андрею Зимину, по окончании одного из ведущих ВУЗов страны ректор этого учебного заведения лично вручал диплом с отличаем.
“...Как же давно это было...” - подумал Андрей, ещё сильнее кутаясь в воротник своего пальто.
Он шёл медленно. Ничем непокрытая голова была опущена, ноги еле отрывались от земли, руки были отрешённо вложены в карманы.
- Андрюша! - вдруг позвал его чей-то голос. Он нехотя остановился.
- Андрей! Сыночек!..
Он медленно обернулся. Недалеко от него стояла высокая красивая пожилая женщина.
- Мама... - бесцветно произнёс он, - Что ты тут делаешь?
- Попрощаться пришла - тихо произнесла она.
- Ты опоздала. Похороны давно закончились.
- Да, я знаю. Прости, сынок. Совещание затянулось.
- Перестань, мам. Я так устал от всего этого - тихо проговорил Андрей, медленно развернулся и продолжил свой путь.
- Андрюша! Подожди! - почти плача воскликнула женщина, - Я правда ничего не могла поделать! Решался вопрос импорта крупной партии нашей продукции за рубеж.
Андрей даже не замедлил шаг. Он будто не слышал, что кричала ему мать. Он просто шёл.
Придя домой, Андрей, не раздеваясь, прошёл на кухню и, налив полный стакан водки и осушив его в три глотка, рухнул на стул, где тут же отключился.
Когда он открыл глаза, за окном уже было совсем темно. Наверное, он так бы и продолжал сидеть ещё долго, если бы в дверь ни позвонили. Мужчина нехотя встал и шаркая тяжёлыми, ещё сырыми, ботинками, поплёлся открывать дверь.
- Мм... - обречённо выдохнул он, когда дверь отворилась.
На пороге стояла его мать. Не говоря ни слова, он развернулся и медленно, волоча за собой свои отёкшие ноги, направился в спальню.
...Когда он проснулся, было уже утро. Тело ныло и гудело, во весь голос напоминая о сне в верхней одежде и обуви. Скрипя и охая, как старик, Андрей встал, переоделся в халат и пошёл в душ. Он долго стоял под тугими горячими струями, вспоминая вчерашний день. Он плакал. Впервые в жизни. Плакал тихо, без всхлипов. Горько. По-мужски. Но душа его орала, а сердце рвалось на части. Вылив слезами всего себя, он закрыл воду.
- А теперь завтрак и на работу. Ресторан без хозяина существовать не может.
На кухне, посередине стола, он увидел записку. “Сынок! Нам надо поговорить. Мама.” Он устало скомкал листок и отшвырнул его в сторону.
***
...Швейцар, услужливо улыбаясь, распахнул перед ним дверь: “Добрый день, Андрей Николаевич!” “Благодарю” - хмуро ответил он.
Да, Андрей всегда входил через парадный вход. Проходил через обеденный зал, осматривая, всё ли в порядке в его владениях, и спокойным уверенным, почти королевским шагом уходил в кухню, где уже во всю кипела работа, которую он - хозяин и шеф-повар, так любовно и скрупулёзно подготавливал всегда заранее.
- Добрый день, Андрей Николаевич! - послышалось со всех сторон, - Примите наши соболезнования...
- Благодарю. Спасибо, - хмуро отвечал он.
- Работайте, работайте! Гости должны быть довольны! - сменил он тему.
***
...Близился сороковой день. Этот день Андрей планировал провести вместе с Мысей. На её могиле. Он перенёс все свои дела, кое-что отменил совсем. Купил водки, огурцов, любимый Мысин “Наполеон” и ровно в полдень был уже на кладбище.
Денёк выдался солнечный и яркий. Лёгкий морозец кокетливо покусывал щёки и нос, приятно щекоча лёгкие при каждом вдохе. Андрей удобно устроился на лавочке соседней могилки, накрыл импровизированный стол и, подняв наполненный стакан, тихо произнёс: "За тебя, моя дорогая Мыся. Земля тебе пухом."
- Мыся... Почему “Мыся”? - задумался вдруг Андрей, глядя на пришпиленный к кресту временный портрет бабушки.
“А ты что, разве не помнишь?!” - услышал он ласковый голос бабушки у себя в голове. “Когда-то, очень и очень давно ты назвал меня “мамой”. Это было твоё первое слово. Я пыталась объяснить тебе, что я - бабушка, а не мама. А мама твоя просто очень много работает и именно поэтому так редко бывает с тобой. Но какой там! Для тебя я была мама! И только спустя время, когда ты уже стал пытаться складывать предложения, твой мозг сам соединил два слова: “мама” и “бабыся” (производное от “бабушка”). Так и получилось это твоё знаменитое “Мыся”!” И Андрей почувствовал, как его головы как будто коснулась чья-то мягкая и тёплая рука и его тело охватила невероятная нега и благодать, от которых по сердцу разлилось такое обволакивающее спокойствие, что Андрей невольно улыбнулся.
- Ах, Мыся, Мыся! Даже после смерти ты можешь успокоить и обогреть своего непослушного внука!
- Андрей! - услышал он за спиной тихий голос.
Он обернулся. У самой оградки стояла его мать.
- Мм... - обречённо выдохнул он, - Что тебе нужно?
- Здравствуй, сын - прошелестел женский голос.
- Говори, что хотела и уходи, - спокойно произнёс Андрей.
- Я хотела... - осторожно начала женщина.
- Давай ближе к делу: у меня нет ни сил, ни желания слушать пространные речи, - спокойно перебил её мужчина.
- Прости меня, сынок, - немного помолчав, проговорила женщина, - Я просто хотела быть собой. Хотела добиться чего-то в этой жизни. Стать кем-то. Хотела профессионального роста и самореализации.
- И?.. Ты этого добилась?
- Да... - угрюмо произнесла женщина.
- Поздравляю, - сухо произнёс Андрей, глядя перед собой.
Он встал и, запахнув пальто, устремился к выходу.
- Подожди! Сынок! - воскликнула женщина.
Андрей остановился.
- Андрюша! Милый мой!
- Что? - он устало обернулся.
- Я просто хотела, как лучше.
Наступила тишина. Андрей долго и пристально смотрел на мать.
- Мне нужна была мама, - произнёс он наконец, — не деньги, не дорогие подарки, не выходные в конце месяца. Мне было нужно твоё тепло. Руки. Голос. Мне была нужна ты...
В воздухе повисла тишина.
Мужчина опустил голову, устало развернулся и, подняв повыше воротник пальто, сунул замёрзшие руки в карманы и медленно побрёл прочь...
...Солнце задорно разбрасывало свои лучи, играя весёлыми зайчиками на глянцевых поверхностях гранитных памятников, весело перекликаясь с золотыми брызгами куполов кладбищенской церкви. Редкие зимние птицы своим пением то и дело напоминали посетителям о победоносной силе жизни, а лёгкий декабрьский морозец так и норовил залезть под воротник и колючим укусом вернуть растерявшегося гостя в реальный мир.
Андрей шёл в жизнь, а на могиле №385 по 3 аллее, обняв холодный крест, сотрясалась от беззвучных рыданий высокая красивая пожилая женщина...
(рассказ А. Герасимовой для документально-художественного лит. проекта Н. Романовой "Откровенный разговор";
фото автора;
все права на текст и фото защищены)
(ваша Алёна Герасимова; март, 2023 года)