Соревновался с Гретцки в гопаке
Владислав Третьяк - лучший хоккейный вратарь мира всех времен, трехкратный олимпийский чемпион, первый наш хоккеист, член Зала хоккейной славы в Торонто. Он россыпь первоклассных историй. Человек, который умеет рассказать о своей жизни так вкусно, что создается впечатление: она состоит из сплошной феерии, праздников, уникальных и неповторимых событий. И никакой тебе рутины и скуки.
О игре на своей позиции и танцах с Гретцки легендарный вратарь рассказал обозревателям Юрию Голышаку и Александру Кружкову в рамках нашей постоянной рубрики «Разговор по пятницам» в 2022 году.
— Вы и в сегодняшнем хоккее были бы великим вратарем?
— Ну-у... Плохим не был бы точно. Я усидчивый, трудолюбивый, быстро схватываю. У меня талант разрушителя — имею в виду вратарское искусство. Есть свои секреты. Сейчас ребята мечутся в воротах, постоянно куда-то падают. Либо стоят, трясутся, на шайбу смотрят как завороженные. А я всё по глазам читал. На опыте. Например, если выкатываются два в одного и тот, у кого шайба, на меня не глядит — значит, будет пасовать.
— Ваш рост — 185. А сегодня мода на двухметровых голкиперов.
— Ничего страшного. Вратарская техника немножко поменялась, но я бы приспособился. Играл бы дальше от ворот. Как в Канаде. Когда отправлялись туда, сразу начинал коньки точить. Чтобы из рамки пулей вылетать под бросок. Здесь в этом не было необходимости. У нас никто не бросал, все на дальнюю штангу отдавали. Вспомните Суперсерию 1974-го со сборной ВХА. В Канаде от Бобби Халла четыре пропустил! А в Москве — ни одной. Почему?
— Всем вопросам вопрос. Сами на него как отвечаете?
— Да потому что раньше на площадке Халла не видел. А у него манера простая. Передача из-за ворот — и шлепает так, что глазом моргнуть не успеваешь. Но я все проанализировал, изучил, где он стоит. В московских матчах в момент паса вылетал навстречу Халлу — и он уже в меня попадал.
— Понятно.
— Голкипер должен думать на шаг вперед, предугадывать. Только за счет реакции ворота не спасешь. Вон, Овечкин из года в год с одной точки бросает. Вратари не дураки, готовятся, но все равно сделать ничего не могут. Шайба-то летит со скоростью 180 километров в час! Нормально?!
— Кто для вас самый неудобный нападающий?
— Мальцев. Как-то в одном матче четыре мне закинул! То же самое удалось Анисину, когда за «Крылья» играл. Да в каждой команде тогда был выдающийся хоккеист, которому вратари уделяли повышенное внимание. Подстраивались, изучали, как и откуда бросает. Мне в этом плане было чуть проще, поскольку со многими пересекался в сборной и по тренировкам знал, кто на что способен.
— Случались у ЦСКА ваших времен провальные матчи?
— Не припомню. В сборной — было. 1977-й, «Приз «Известий», игра с Чехословакией. Накануне со мной парапсихолог поработал, и я восемь шайб пропустил!
— Громкая история. Объясните, откуда вообще этот психолог взялся?
— По собственной инициативе явился к Тихонову. Сказал, что успешно сотрудничает с космонавтами, готов и хоккеистам помогать. Виктор Васильевич пожал плечами: «Ладно, иди к Третьяку. Он мнительный». Раза два мы позанимались. Обычная аутогенная тренировка. Повторяешь, как попугай: «Я самый лучший вратарь. Мне никто не страшен. Отобью любой бросок...» Ну и в таком духе.
— Ощущения?
— Чувствовал себя великолепно. В день матча на утренней тренировке отразил все броски! Мелькнула мысль — сегодня в одиночку чехов порву! Но матч начался с невероятной череды рикошетов. От конька залетело, от щитка. И «поплыл». 0:5 после двух периодов!
— Немыслимо.
— Еще Тихонов почему-то не стал с игры снимать, хотя это напрашивалось. Дошло до того, что шайбу за воротами останавливаю — трибуны аплодируют. Дескать, молодец, наконец-то не пропустил. Когда дома свои же болельщики опускают — это страшное унижение!
— Что творилось после матча?
— Тихонов в раздевалке бушевал: «Где психолог?!» А тот сразу убежал, больше на хоккее не появлялся.
— Вы действительно мнительный?
— Да. Вот пример. 1979 год. Как-то по ходу матча кинул взгляд на табло — сколько времени осталось. Через несколько секунд пропустил. В следующем матче то же самое. Когда в третий раз повторилось, зарекся смотреть на табло.
— Вообще?
— Да! За оставшиеся пять лет карьеры ни разу не взглянул. Боялся! Кто-то скажет: «Дурачок». А у меня просто внутренний тумблер срабатывал. В эти моменты мозг отключается, всё на уровне рефлексов. Вроде умом понимаешь, что пропущенные шайбы в такой ситуации — стечение обстоятельств, не более. Но на табло все равно не смотришь. Защитники уже были в курсе, в паузе подъезжали, чтобы сообщить время: «Владик, до конца пять минут...»
— У каждого свои «тараканы».
— Безусловно. Было у меня еще одно железное правило — за два часа до матча ни с кем не разговаривал. Настраивал себя, аккумулировал энергию. Допустим, Валера Васильев по дороге на лед со всеми здоровался — с функционерами, артистами, корреспондентами. А я опускал голову и никого не замечал. На приветствия не реагировал. Не расплескивал концентрацию. Для вратаря это самое главное!
— Мы понимаем.
— Полевым легче — отыграли смену и сидят на лавочке, отдыхают. А ты с первой секунды должен шайбу ловить. Для этого необходима максимальная концентрация. Причем ты можешь болеть, плохо себя чувствовать. Но если все сделал как надо, правильно настроился на матч — организм уже сам играет. Без тебя. В нужный момент включается и тащит такие шайбы, что поражаешься.
— Как интересно.
— В декабре 1982-го отправились в турне по Северной Америке. В самолете продуло, разболелся, с «Эдмонтоном» стартовый матч пропустил. Вышел Мышкин, проиграли. Через день с «Квебеком» Тихонов попросил меня выйти на лед. Несмотря на то, что температура была 38.
— И вы согласились?!
— А куда деваться? Победили 3:0. Следом 5:0 с «Монреалем». И с «Миннесотой» половину первого периода на ноль отыграл. В общей сложности сухая серия продлилась 132 минуты. В Канаде! С температурой 38!
— Самая удивительная шайба, которую взяли?
— Первое, что вспоминается, — матч с тем же «Монреалем». Отбиваю один бросок, второй, падаю, шайба уже перелетает через меня. В последний момент успеваю поймать ее ловушкой прямо возле сетки. Лежа!
— Был в отряде космонавтов Валерий Быковский, человек скромного телосложения, но с фантастической особенностью организма: на него вообще не действовала невесомость. Самые удивительные организмы, которые вы встречали в хоккее?
— Гретцки! Он приезжал в Москву в 1983-м. Делали фильм «Чемпионы». Найдите, на YouTube есть. Очень любопытное кино. Мы вместе тренировались, по ресторанам ходили... Учил его вприсядку танцевать. Это ж мое коронное — гопак, всякие разножки. Начали с Гретцки соревноваться — я и минуту мог выдержать в таком темпе, и три, и пять. А он — секунды какие-то!
— Слабенький?
— Он вот такой (показывает мизинец). Говорю: «Как же ты играешь?» А Уэйн отвечает: «Специалисты, врачи меня смотрели. Уникальный организм — чем больше нахожусь на льду, тем меньше устаю». Становится все свежее! Представляете?
— На гопак это не распространялось?
— Там специфика другая — колено иначе работает... А на льду сколько Гретцки находился, сколько забивал? Не уставал!
