Эдик довольно хмыкнул и выдернул из рук Эли одну из подписанных бумаг, вторая осталась у нее в руке.
«Сволочь! Где моя мать?» — крикнула она и схватила Эдика за ворот рубашки, дернула, нитки затрещали.
«Сука!» — с силой оттолкнул ее Эдик, она отшатнулась и, не удержав равновесия, села на лавку, Эдик швырнул в нее пакет с деньгами, пакет приземлился прям в руку онемевшей от ужаса Эли.
До вечера сидела она на лавочке около подъезда, в одной руке у нее была копия этой «отказной», а в другой пачка денег.
«Я продала сына, продала, продала!» — билось в голове с каждым ударом сердца.
Из оцепенения ее выдернул свист тормозов и то, как из открытой двери на асфальт кто-то выпал.
Машина моментально скрылась между домами.
Эля узнала мамину кофточку.
«Жива!» — воскликнула Эля, когда мать открыла глаза.
«Дочка... откажись... умоляю... не убьет же он родного ребенка? А мальчик привыкнет...»
Эля расплакалась.
«Отказалась вот, сказал, если не подпишу, они тебя закопают...» — показала бумагу.
Поднялись домой, мылись, как будто отмывались от произошедшего, плакали и потом до самого утра лежали на кровати Алевтины, обнявшись, и все смотрели на Алешин портрет, а он смотрел на них, немного удивлённо и с безысходностью от невозможности помочь.
***
Миша жил теперь с отцом.
Отец растил его «настоящим мужчиной».
Пресекал слабости и воспитывал в нем стойкость.
Отсутствие мамы оправдывал тем, что все женщины недостойные, глупые и продажные.
Убеждал мальчика, что мать его бросила и уехала с очередным любовником.
Миша сначала страдал, потом злился, а потом...
А потом привык, ведь бывает же так, что мама просто умирает.
Миша мысленно похоронил маму, и от этого даже стало легче.
***
Эля и Алевтина старались не вспоминать о Мише, не говорить об этом, но каждая постоянно думала и перебирала возможные варианты, как забрать мальчика.
Теперь все совсем стало сложно, у Эдика была эта бумага, а у них «поганые» деньги, которые Эдик заплатил за сына.
Деньги решили положить на счёт для Миши, когда-нибудь он вырастет, выйдет из-под влияния отца, они обязательно увидятся, решила Эля, и эти ненужные ей деньги, возможно, пригодятся ему.
Эля чувствовала себя извалянной в грязи, она металась между желанием выкрасть ребенка и страхом за мать и себя.
Неожиданно позвонил тот самый сын Алешиного друга, который помог выехать в Германию с Мишей, и предложил хорошую работу с контрактом на несколько лет, с хорошим заработком и предоставлением жилья.
Алевтина буквально упала в ноги Эле: «Доченька, соглашайся, умоляю! Не думаю, что отец сделает ребенку плохо, как-то вырастит, а мы только намучаемся воевать с этим абьюзером, а так поедешь, может, и жизнь сложится ещё!»
Эля сказала, что не может уехать, тут она хотя бы издалека будет видеть сына.
Алевтина думала всю ночь, ворочалась и мысленно советовалась со своим Алёшей.
Под утро решила... Поеду с дочкой, ничего страшного, если что — вернусь, лишь бы Эля отвлеклась и устроила свою жизнь, придумала сказать, что она тоже хочет побывать за границей, увидеть мир.
Уговорила Элю ехать.
Собрались быстро и... Эля все дни перед отъездом ездила к садику и смотрела, смотрела с полными слез глазами на Мишу, такого маленького, жалкого, вечно со своим медведиком в обнимку.
Видела, как его забирает няня, и все крестила его вслед и беззвучно просила прощения.
***
Миша научился не плакать, и даже ночами засыпал быстро и крепко.
Дни покатились своим чередом, без мамы...
***
Спорт и отцова муштра сделали свое дело: Миша вырос в ладного парня, мускулистого и симпатичного.
Однако успеваемостью он не страдал и к подростковому возрасту вообще стал малоуправляемым и местами неадекватным, как определил для себя Эдик, «весь в мать!»
Неадекватность сына он «подлечивал» тем, что выгонял его из дома, и парень скитался по друзьям-товарищам, благо их у него было достаточно.
Школу закончил кое-как, Эдику пришлось буквально выкупать аттестат, в котором не было ни одной даже четверки.
«Бестолочь, весь в мать!» — твердил он каждый раз, сталкиваясь с негативом от сына.
Еле смог пристроить хотя бы в колледж и благодаря приставленному секьюрити с машиной кое-как обеспечивал посещаемость.
В колледже Мише было скучно.
Он просиживал уроки, покуривал с ребятами на переменках и вообще не заморачивался образованием, как и в школе. «Папашка работает, мне хватает», — рассуждал он.
Однажды он столкнулся в коридоре с девчонкой, дерзкая фурия буквально сбила его с ног, да ещё и обозвала «идиотом».
Терпеть в отношении себя такое от девчонки он не мог и, гонимый идеей возмездия, понёсся за ней, влетев по инерции в женский туалет.
Девка резко повернулась и, увидев преследователя, возмутилась: «Чего тут забыл, не видишь, «дамская» комната?»
Миша сначала опешил, привык, что девочки обходили его стороной и боялись поголовно, а потом обнаглел: «При мне молчать будешь, я тут решаю, кому и что делать! Не усекла ещё?»
Далее произошло все так неожиданно, что Миша не успел даже понять и что-то предпринять.
Дерзкая со всего маху резко отвесила ногой Мише пинка, он от неожиданности не удержал равновесия и вылетел в коридор, девка заперлась в туалете.
Сначала Миша взбесился и хотел просто убить эту нахалку, а потом...
А потом засмеялся: «Красивая, дерзкая! Никуда не денется от меня все равно!»
Поднявшись, махнул рукой и пошел на урок, и так прилично опоздав.
***
С того дня Миша повысил свою посещаемость до 100 % и даже иной раз мчался в колледж раньше, чем приедет за ним приставленный папенькой «холуй».
В колледже он то и дело норовил пересечься с «дерзкой», перекинуться колкостями и даже схлопотать ещё одного пинка, отчего азарт повысился на несколько пунктов.
Девочка оказалась остроумной, шустрой и лидером девчачьей компании.
Недоумком обзывала она его и двоечником.
Мишу никогда раньше не задевавшие подобные эпитеты в этот раз из уст этой бесили и... заставляли пополнять свой «арсенал» четверками и пятерками.
Эдик, получивший звонок от руководителя группы, был удивлен.
Присмотрелся к парню...
Миша неожиданно чаще стал мыться, израсходовал половину его парфюма, а стирки прибавилось в разы.
«Девка!» — сразу понял Эдик.
***
Миша обычно никогда не откровенничал с отцом, но целый месяц бесполезных попыток завоевать возможность быть «парнем» этой фурии, которая не выходила теперь у него из головы день и ночь, не давали покоя.
Как-то за ужином, отец, видя понурое выражение лица сына, спросил:
- Влюбился?
- Нет! — огрызнулся Миша.
- Девки, они такие... всю голову заморочат! Подарки они любят, бирюльки всякие, цветы, ухаживания...
(Эдик вдруг некстати вспомнил Элю, спустя много лет ни одна женщина так ему не запала в сердце, да и история с выбиванием у нее сына весьма потрепала его бюджет, он поморщился... нет, больше никаких браков, случайных дурочек, и секретарши ему вполне хватало последние несколько лет.)
Нытье секретарши про детей и брак раздражали Эдика, ему было лень
«перевоспитывать» очередную дуру, да и вообще подросший живот и привычка жить в свое удовольствие вполне его устраивали.
«Девчонки глупые, им важно, чтобы ими восхищались, а в жизни их надо учить», — Эдик раздухарился...
Миша делал вид, что не слушает болтовню отца, но все его слова ложились в голову парня как семена буйнорастущих растений, и тут же пускали корни.
Баба должна быть послушной, зависимой, расторопной, чистоплотной, тут Эдик вспомнил про первую жену, от которой легко переметнулся на Элю, потому что она вдруг стала «плохо себя вести», по его мнению, а возможности наподдать ей лишний раз не было, так как жили они с ее родителями, и тесть, изначально невзлюбивший Эдика, неоднократно коротко и весьма убедительно говорил:
«Только тронь!..»
Фактура родителя и его возможности быстро отрезвляли «учителя».
Да и вообще... воевать с тем, кто ввел его в мир больших денег, Эдик не хотел.
Миша как бы невзначай попросил у отца денег.
Тот не отказал, но... предупредил: «Не увлекайся! И помни про презервативы!»
***
Мишка летал...
Советы отца сработали!
Он покупал букетики, колечки.
«Дерзкая» разрешила провожать и находиться рядом в роли «ее парня».
Миша теперь иногда вставал рано и ехал к дому Дерзкой, чтобы дождаться, как она выйдет из подъезда, вскинет удивлённо брови, увидев его, и они вместе поедут в колледж.
А потом у Миши совсем проснулись гормоны и потребовали более близких «отношений».
Он «приближался» как мог, то в транспорте, то в укромных местечках колледжа на переменках.
Дерзкая была неприступна и то и дело могла лягнуть, без предупреждения.
«Вот кобылица...» — обижался Мишка и ещё пуще желал «покорения».
Однажды по пути домой они наткнулись на бездомного котенка, Дерзкая сразу превратилась в «маму-кошечку» и стала нежнейшей девочкой.
«Жалостливая!» — осенило Мишу.
Придумать неизлечимую болезнь не составило труда.
Ход оказался верным, и вот уже Дерзкая жалела и обхаживала «несчастного» со всем присущим ей темпераментом.
На самом пике «болезни» у отца приключилась командировка.
И в их дорогой, помпезной, но чисто мужской квартирке материализовалась девушка.
Мишка притворялся, как настоящий актер, делал серьезное лицо и то и дело прощался с девушкой.
«Прощальную» близость портить презервативом он, конечно, не возжелал,
«Все равно детей у меня быть уже не может», — прошелестел «умирающий» и...
совершил то, к чему шел так долго и многотрудно, с вполне живым... энтузиазмом.
О том, что дети могут быть не только у мужчин, он узнал спустя месяц с небольшим.
***
Эдик не кричал, не возмущался просто спокойно ледяным голосом сообщил:
«Жениться не дам! Проблему пусть решает сама. Упрется — будешь решать ты, но без моего участия!»
«Упёрся» Мишка сам, он уговаривал Дерзкую не убивать ребенка и обещал, что будет помогать.
Жениться перед армией сказал не время, потом заработает денег на свадьбу и поженятся.
Уговорил.
***
Родилась девочка.
Эдик, не разрешивший жениться, неожиданно настоял на признании отцовства и даже сам повез сына с его девушкой все оформить.
Он рассудил, что статус матери-одиночки у матери его внучки дурно повлияет на его репутацию.
Родителей девушки все это не устраивало и злило, но... родилась малышка и сразу стала любимой, родители помогали дочке учиться, мама сидела с внучкой, а папа обеспечивал материально.
Эдик денег не давал.
Миша особо и не напрягался, он неплохо устроился в семье девушки и целыми вечерами просиживал перед телеком.
Днём они учились, ездили теперь вместе.
А потом Миша ушел в армию.
После армии, куда молодая «нежена» ездила с малышкой чуть ли не каждый выходной, вернулся вроде бы с твердым намерением пойти зарабатывать.
Договорился с отцом, чтоб переехать к ним.
Переехали.
Эдик обзавелся новой пассией и почти все время проводил у нее.
***
Эля быстро влилась в коллектив, ведь языковой барьер для нее не существовал, превосходное знание двух языков быстро помогло освоиться и втянуться в работу.
Тут, в чужой стране, казалось, что она просто уехала работать, оставив сына с отцом, эта мысль успокаивала и помогала не срываться в депрессию.
Алевтина была рада видеть, что дочка не так сильно переживает и хоть и плакала тихонько ночами о том, что так вышло, но все ж тут было легче морально.
Квартиру они оставили на Платона, он как раз решил вернуться и нашел хорошую работу. Несмотря на то что он уже был совсем взрослым, с девушками как-то не получалось, но он вполне справлялся один, сам готовил, стирал и работал.
Эля звонила Платону и расспрашивала его о его делах, личной жизни, сетовала, что он никак не встретит свою любовь.
Очень просила съездить, посмотреть, как там Миша, и, быть может, сфотографировать его для нее.
Платон ездил и фотографировал, видя со стороны Мишу, понимал, что парень растет не паинькой, но матери об этом не рассказывал.
Однажды он долго не ездил, и было уже неудобно от этих просьб мамы, что он давно не присылал ничего про Мишу.
Наконец выбрал день и поехал.
Просидел у дома Миши и Эдика целый день, и так не «высидел» Мишу.
Хотел уже уезжать, но потом вдруг решил подойти к консьержке.
Разговорчивая женщина охотно рассказала симпатичному мужчине про обитателей квартиры на 6-м этаже.
«Эдуард почти дома-то не живет, пассия у него новая, а Мишутка вот недавно из армии пришел, привез свою «жену» с дочкой.
«С дочкой? — удивился Платон. — Вот это новость, он же совсем пацан ещё!»
Разузнав, когда они бывают дома, приехал снова.
Увидел, как Миша выносит коляску и они идут гулять с красивой девушкой и ребенком.
Нафотографировал и домой ехал, счастливый, что обрадует мать известием, что она стала бабушкой.
Эля, услышав о внучке, совершенно потеряла покой, решила в ближайший отпуск лететь домой с Алевтиной и любыми путями встретиться с девушкой и увидеть внучку.
***
Миша установил «правила» (точнее, их установил Эдик, но Миша был горд, что он наконец «устанавливает» свои правила в СВОЕМ доме). По этим правилам ребенку и его маме не следовало находиться на кухне, а также в свободном перемещении по квартире, когда отец дома. Ужинают мужчины вместе, и отец пользуется всем, что есть в холодильнике и сготовлено.
Ребенок не должен шуметь, когда спит отец.
Ребенок не должен ничего трогать в других помещениях, только то, что в его комнате.
И ещё много чего, порой не совместимого с пониманиями девушки, неожиданно ставшей мамой, без замужества.
Девушка, привыкшая жить в любви и свободе, имея крепкий характер и остатки своей дерзости, заявила: «Вот ещё! Я не на помойке себя нашла и не собираюсь жить как в концлагере с унтер-офицером!»
И... отказалась соблюдать «правила».
Миша бесился. С одной стороны, на него давил отец, которого раздражала чужая девка в доме, и ребенок, хотя иногда на него и снисходило умиление от того, что он уже дедушка, но... умиление было редким, а правила постоянными.
Девушке было неудобно возвращаться обратно домой как убежавшей собачке,
и она терпела и иногда уступала.
Сидеть закрытыми в комнате, пока мужчины ужинали и вели беседы, было унизительно, а уж удержать ребенка в замкнутом пространстве вообще почти невозможно.
Первая стычка произошла весьма скоро.
Эдик приехал поздно, было время, когда на кухне ужинала вся «семья», вкусная картофельная запеканка неплохо «шла» у малышки, в кухне из-за этого был лёгкий беспорядок.
Эдик прям из прихожей влетел на кухню.
«Есть хочу!» — заявил в лицо Мише.
Миша, зная вспыльчивость отца, быстро начал собирать посуду и все подметать и замывать.
Подхватил малышку, прервав ее самостоятельное кушание, отчего произошел крик и протест.
Вытолкал девушку в комнату с плачущим ребенком, приказным тоном заявил, чтобы она успокоила дочку.
И отбыл на кухню кормить отца.
Девушка вышла следом: «Я не вещь и не служанка, чтобы со мной так обращались!»
Миша... увидев колючий взгляд Эдика, подскочил и... схватив ее за руку выволок на балкон, быстро вытолкал ее и ребенка и запер его со стороны комнаты.
В квартире стало тише.
Эдик ужинал запеканкой долго и с расстановкой.
На балконе было холодно, и от неожиданности, что с ней так поступили, страшно. Успокоила дочку и решила для себя, что уедет к родителям, завтра же!
Как только отец закрылся в своей комнате, Миша бросился к балкону и впустил совершенно замёрзших мать и дочку, получив оплеуху.
Из-за позднего времени девушка решила, что поедет утром. Искупав в горячей ванне ребенка, легла с ней в ее комнате.
Миша чувствовал себя виноватым, но в то же время считал, что отец прав и девок надо «воспитывать», с этими мыслями уснул.
Эдик уехал рано.
***
Ребенок проснулся капризным, а у молодой мамы поднялась температура и болело горло. Простудились сильно, девочка была уже прикреплена к детской поликлинике, и поэтому переезжать, пока ребенок болеет, было неразумно, тем более Миша, освободившись от влияния отца, стал опять адекватным, бегал в аптеку, помогал с ребенком, и в их комнате появились хронические цветы в вазе.
Миша, потерявший доступ к отцовским деньгам, все время искал работу и подработки.
Весь заработок тут же тратился на ребенка и «жену». Девушка прощала, и они до следующего приезда отца жили спокойно.
Однажды, когда «жена» гуляла с дочкой, к ним подошел мужчина, представился Платоном, братом Миши.
Девушка, уверенная в том, что Миша один, а мать умерла в молодости, была удивлена, услышав историю «сиротства» Миши.
Решила Мише ничего не говорить и согласиться на встречу с «бабушкой» внучки.
Договорились.
***
Спасибо за внимание и отклики❤️
Это предпоследняя часть большого рассказа .
Последняя " Эпилог" выйдет на днях .
Всем хорошего дня ❤️