Вопрос к батюшке:
«Бог в Ветхом Завете и в Новом предстает совсем разным. Там жестокий и карающий, а в Новом Завете любящий и всепрощающий. Почему так?»
Нужно заметить, что подобного рода вопрос смущал христианские общины с самого раннего периода их существования. Более того, иногда он вставал так остро, что рождал откровенно еретические учения.
Например, христианские гностики, достаточно своеобразная религиозная группа, характеризовались еще и тем, что принципиально отвергали Ветхий Завет вообще как таковой, не признавая того факта, что Бог Ветхого Завета и Нового Завета – это одно и то же божество.
Именно таким образом они и рассуждали, говоря, как можно сравнивать Бога Синайской горы, который сжигает города, подвергает истреблению народы, делает другие совершенно невозможные даже с обыденной человеческой и моральной точки зрения вещи и Бога Нового Завета, который явлен нам в Христе. Очевидно, это два разных Бога. Христианский гнозис прожил интересную, но недолгую жизнь.
Относительно того, как соотносятся Ветхий и Новый Завет мы можем обратиться к самому очевидному, самому раннему отеческому учению. Все те отцы, которые писали против еретиков-гностиков, абсолютно созвучно утверждают, что Бог Ветхого Завета и Нового Завета один и тот же Бог, что для христианина Ветхий Завет такое же Писание, как Новый Завет.
Но более того, для нас принципиально важно, что не только отеческая традиция, но и сам Христос называет именно этого Бога, а никакого другого, своим Отцом. Цитирует именно эти Писания, как священные писания, а не какие другие.
Итак, первый тезис, с которого нам нужно начать, что перед нами цельное библейское учительство. От книги Бытия до книги Откровения перед нами история взаимодействия с человечеством одного и того же божества – святой Троицы, единосущной и нераздельной, которая в разные моменты истории по-разному взаимодействует с человечеством, открывая, реализуя тайну спасения.
И вот это по-разному мы и наблюдаем в двух объемах текстов, в Ветхом Завете и в Новом Завете. Апостол Павел называет Ветхий Завет детоводителем, или педагогом, Христу. Его задача – довести человечество максимально корректно, цельно, собранно до Спасителя. И уже именно Он будет настоящим учителем.
Что это означает применительно к текстам? Важный тезис в том, что Священное Писание, будучи безусловно откровением Божиим, есть откровение, преподанное в людей. То есть это откровение Духа, преподанное в мир материи. Поэтому, очевидно, оно не существует в этом мире в каком-то абстрактном виде.
Как, собственно, например, Спаситель, воплощаясь, становится во всем подобным нам человеком, так и откровение Господне, Слово Божие, облекается в плоть букв, облекается в слова. То откровение, которое получил Моисей, то откровение, которое получали пророки, то слово, которое слышали апостолы, они не преподавали далее как некую абстрактную религиозную харизму или приподнятость, или вот какой-то духовный настрой. Они преподавали это как учительство, как слова и как текст.
Но очевидно, что все слова существуют только внутри языка. Язык существует внутри истории и культуры. Таким образом, Библия есть слово Божие, преподанное в конкретные народы, в конкретные периоды времени, и за всеми его словами, выражениями, книгами и текстами стоит вот этот большой исторический шлейф.
Что это означает в контексте нашего с вами вопроса?
Это возвращает нас к словам апостола Павла о том, что закон, или Ветхий Завет, – детоводитель к Христу. Человечество, с которым начинает взаимодействовать Бог, существенно отличается от того человечества, которым являемся сейчас мы с вами. Мы уже сформированы библейским текстом.
Сколь бы ни пыталась наша цивилизация уйти от него куда-то на сторону далече, сделать это в абсолютном смысле слова она не сможет просто потому, что те самые ценности, которые являются базовыми для нашей с вами цивилизации, ценности гуманистические, сформированы именно библейским текстом.
Именно он научил нас тому, что человек – это исключительная ценность, что человеческая жизнь, человеческая свобода дарованы Богом, и только ему принадлежат и никому более.
Поэтому на ранних этапах мы видим, что Бог, взаимодействуя с человечеством, начинает это взаимодействие с самых простых, очевидных, базовых форм. То есть сначала нужно научить «не убей», и только потом, много позже, когда эта заповедь с молоком матерей проникнет в народ на протяжении столетий, можно будет говорить:
«Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду. <…> Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».
И далее, далее. Мы видим, как моральная рамка, как вот это требование святости растет от поколения к поколению, как с каждой книгой усложняется это откровение. Не потому, что меняется Бог. Бог один и тот же, повторюсь, одна и та же Троица взаимодействует с человечеством от книги Бытия до Апокалипсиса.
Меняется человечество. Оно становится глубже, серьезней, религиозно одаренней в том числе. Оно становится готово принимать все более и более глубокое религиозное откровение.
Поэтому мы увидим определенную градацию и усложнение не только на примерах Ветхого и Нового Заветов, но даже внутри Ветхого Завета мы увидим, как меняется, усложняется учительство от поколения к поколению.
И последний тезис. При первичном прочтении кажется, что вот эта напряженность и разрыв между Ветхим и Новым Заветом достаточно велики. Один Божий образ мы видим в Ветхом Завете и совершенно другой в Новом.
Но если мы внимательно обратимся к тексту, то мы не можем не заметить, что на самом деле в моменты, когда Господь даже в очень архаичные периоды обращается к наиболее религиозно одаренным людям, там Он говорит о себе как есть, неприменимо к социальной, культурной и исторической рамке, а максимально соотносясь с тем, каков он на самом деле.
Приведу несколько фрагментов и обращусь к одной истории. Например, книга Исход – один из древнейших ветхозаветных текстов, 34 глава, момент, когда Моисей получает скрижали завета.
«И сошел Господь в облаке, и остановился там близ него, и провозгласил имя Иеговы. И прошел Господь пред лицем его и возгласил: Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный» - вот то, как Бог характеризует самого себя».
Мы можем вспомнить историю из книг Царств с пророком Илиею, который, служа Богу, совершает то самое знаменитое чудо низведения огня с неба, когда жрецы Вааловы весь день молились своему Богу, чтобы он низвел огонь на их жертву, и ничего не произошло, потому что Ваала не существует.
Соответственно, Илья обратился к Богу с молитвой, и сошедший огонь пожрал и жертву, и жертвенник. Таким образом, ситуация с поклонением чужим богам была все-таки переломлена Илиею в Израиле.
Но все эти явления, огонь, нисходящий с неба, – явления силы и власти, как кажется, они очень соотносятся с ветхозаветным образом Бога. Но тут же, через несколько дней, Господь дает именно Илие откровение о том, каков он сам.
Не как он вынужден являть себя миру для того, чтобы люди поняли, о чем идет речь, а каков он. И это откровение на том этапе сложно преподать в массы народа, но должен услышать Илия.
Когда, взойдя на гору Хариф, он слышит от Бога, который говорит, что сначала будет землетрясение, сильный ветер, но не там Бог, а потом будет «глас хлада тонка» – веяние тихого ветра, и в нем Господь. А далее, собственно, мы можем вспомнить уже из пророческих книг, где масса примеров, говорящих на самом деле о милосердии Божьем.
Можем процитировать, например, завершение книги пророка Михея:
«Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Твоего? не вечно гневается Он, потому что любит миловать. Он опять умилосердится над нами, изгладит беззакония наши».
И, собственно, завершу я ответ обращением, наверное, к одному из самых известных теперь уже новозаветных отрывков – первое соборное послание Иоанна:
«Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он».
Христиане не поступают в мире, сжигая что бы то ни было огнем и дополняя дело мечом. Если мы поступаем в мире как Он, а христианин призван Христом действовать миром, любовью и милосердием, это явный признак, что на самом деле природа Божия именно такова, как говорит нам об этом соответствующее библейское учительство.
Пусть в Ветхом Завете время от времени Бог вынужден действовать в мире через гром и молнии, но его истинная природа в веянии тихого ветра, в любви к тому, чтобы миловать, и, очевидно, в том, что Он, как скажет об этом уже Новый Завет, есть любовь.
Текст составлен на основе видео с канала «Экзегет». Читайте ещё: