Очередной Новый год ознаменовался очередным новым переводом. На сей раз нас забросили в реанимацию.
Очень не люблю вспоминать этот период своей жизни. Я ни разу не реанимационная медсестра. Всегда чётко понимала, что не тяну это отделение ни физически, ни морально. Знала, что там сложный коллектив – специфика работы, как ни крути, накладывает свой отпечаток.
Реанимация – самое тяжёлое отделение в любой больнице, а наша, мало того, скоропомощная, так в ней ещё и масса центров: травмоцентр, ожоговый центр, сосудистый центр и прочее. В довершение ко всему со всего города и со всего региона республики детей привозят детишек с черепно-мозговой травмой, так как в детской больнице нейрохирурга нет. И вот представьте, каких только пациентов нет в нашей реанимации.
За то короткое время, что я там проработала, кажется, насмотрелась на целую жизнь. Свадебный кортеж, улетевший с трассы. Крупный пожар. Массовое ДТП. Поножовщина, огнестрелы, мордобой. Панкреонекрозы, сепсисы, сочетанные травмы, ожоги, отравления, падения с высоты...
В память врезалась девушка, на небольшом сроке беременности, инсульт. Так случилось: врождённая аневризма сосуда головного мозга, разрыв. В одночасье счастливое ожидание малыша сменяется полным крахом. Беременность прервали. Половина тела недвижима. Я ухаживала за ней около двух месяцев. Куча осложнений, пролежни, месяц на ИВЛ, 1,5 месяца на зондовом питании. Когда мы её сняли с аппарата, убрали зонд и первый раз за столько недель дали просто попить через рот, она работающей рукой ловила наши с врачом руки и целовала. Говорить не могла – мешала трахеостома и нарушение речи после кровоизлияния в мозг, а так она могла выразить свою благодарность и радость. Её семья очень поддерживала её. В то время как раз разрешили посещение реанимации. Если до сих пор пускали только к уходящим проститься, то тогда начали пускать ко всем долголежащим. Разумеется, ненадолго, буквально на 5-10 минут. Но вы не представляете, какое благотворное действие такие посещения оказывают на пациентов реанимации! На тех, кто в сознании, но в силу тяжести состояния вынужден оставаться там на недели и даже месяцы.
Шли дни, помимо того, что я по-прежнему проводила гемодиализ в реанимации, курировала пациентов на перитонеальном диализе, мне ещё и реанимационные койки доставались. Двойная нагрузка за одинарную зарплату. И всё чаще стала посещать мысль: а оно мне надо???
Я понимала, что не вывожу, выматываюсь, выгораю. Мне не нравится то, чем я занимаюсь. Сильно устаю физически, морально тоже. Начала подумывать о другой работе.
На дворе уже лето. И вот в один прекрасный день Иванов заявляет:
– Из министерства пришёл приказ об открытии нашего отделения.
– Какого отделения?!
– Гемодиализа.
– Чего????!!!!!
– Того! Старшей будешь?
– В смысле старшей? Какой старшей? Да какая из меня старшая?
– А больше всё равно некому. Соглашайся, что ты теряешь?
И я согласилась.
