Гораций Гиффорд внес важный вклад в американскую архитектуру 1960-х и 70-х годов. Его творчество слабо изучено и стоит отдать должное этому очень интересному архитектору. Пляжные дома, построенные по его проектам заслуживают внимания и эта архитектура остается актуальной до сих пор.
Задолго до того, как экологичное строительство вошло в моду, его дома стали примером устойчивого дизайна. Как правило, скромные по размерам, выполненные из необработанного кедра со стеклом, они были искусно вписаны в окружающую среду. Он отвергал не только традиционные новоанглийские стили Кейп-Кода и Мартас-Винъярд, но и размашистый, помпезный стиль особняков Хэмптона. В то же время, решительно отходя от архитектурного лексикона пригорода 1950—х годов — с его внешней покраской, аккуратными газонами и заборами, - проекты Гиффорда часто включали зигзагообразные подъездные дорожки, вьющиеся среди естественной пляжной травы, камней и песчаного ландшафта. Он убедил большинство своих клиентов строить дома площадью в среднем не более 1000 квадратных футов. Выдерживавшая воздействие времени облицовка из кедра органично вписалась в ландшафт, а такие элементы, как тенистые навесы и сквозняки, обеспечивали климатический комфорт и естественный поток воздуха в жилых помещениях. Предпочитая открытые планировки этажей, он, как правило, проектировал гостиную, столовую и кухню как одно большое непрерывное пространство. Он сводил количество шкафов к минимуму и обычно обходился без дверей. Однако, несмотря на скромные квадратные метры, его дома - часто для состоятельных людей с экспансивным характером — имели свои собственные драматические черты, многие с высокими потолками, даже в небольших комнатах, и интерьерами, которые выступали над песчаными дюнами. Гораций Гиффорд создал замечательную серию пляжных домиков, которые преобразили ландшафт и культуру нью-йоркского Файр-Айленда. Выросший на пляжах Флориды, Гиффорд прочно привязался к прибрежным ландшафтам. Сочетая эту чувствительность с джазовыми импровизациями на модернистские темы, он довел до совершенства устойчивый модернизм из кедра и стекла, который был так же созвучен природным ландшафтам, как и природе наших животных. Безмятежные павильоны Гиффорда 1960-х годов служили убежищем от враждебного мира. Гиффорд доказывает, что американский модернизм вовсе не был строгим стилем; он дал возможность высказаться широкому кругу сообществ и идей.
К 1969 году Гораций Гиффорд отдавал предпочтение ярким геометрическим формам, которые олицетворяли головокружительный стиль жизни. После того, как изысканный дизайн для участка Джеймса Кэшела с крутым склоном оказался слишком дорогим, Гиффорд обратился к своему архиву и создал очень изысканную версию “домика на дереве”, который он спроектировал несколькими годами ранее. К дому вел мост, который огибал существующую рощу остролиста. Изящные “плавниковые” стены поддерживали дом в воздухе, а минималистичные скамейки и консольные кашпо создавали необходимый барьер, не прибегая к громоздким перилам. Вытянутые палубы касались склона холма на юге и поднимались высоко над ландшафтом на севере.
Лестница, ведущая к входу, расположена очень удобно, что усиливает контраст с воздушным пространством на верхушках деревьев. Спальни располагались на нижнем уровне, по одной с каждой стороны. Третья спальня, меньшего размера, позади фойе, была погружена в тень, создаваемую верхней террасой для загара. Хозяин окрестил ее “Комнатой для развода”. Открытая кухня подчеркивала миниатюрные размеры дома, объединяя его в одну большую комнату с панорамным видом на залив и океан. Как и в некоторых домах того периода, зеркальное стекло заменило зеркала в главной ванной - интригующая провокация, которая презирала тщеславие, но в то же время поощряла похоть, и прославляла природу, хотя и приводила к “неестественным” поступкам. Кэшел, один из менее ярких клиентов Гиффорда, уступил практичности и установил зеркало для бритья после того, как Гиффорд покинул строительную площадку. Дом на Бичкомбер-Уолк, 552, по-прежнему находится в первозданном состоянии и заселен прежним владельцем.
554 Beachcomber Walk - это финальный аккорд Хораса Гиффорда к культовому фильму профессора Луиса Кана “Трентонская баня”: изысканная, но консервативная работа 1964 года по сравнению с экспериментальными формами, появившимися в следующем году.
Первоначально здесь жили Питер и Нэн Шульц, несчастливая супружеская пара. Гиффорд и его "друг" Том Прентисс, опытный иллюстратор, жили всего в нескольких минутах ходьбы от отеля и очень сблизились с Нэн Шульц. Настолько сблизились, что в итоге Нэн вышла замуж за Тома Прентисса! Они оставались парой до самой смерти Нэн от рака в 1980 году.
Центральное пространство окружено большой навесом, а по углам выступают вспомогательные помещения. Сегодня здание кажется невысоким, но когда его строили, из него открывался вид на океан. В 1970-х годах новый владелец, марокканец, украсил эти виды мавританскими арками. Также был пристроен бассейн.
В 2016 году Майкл Джордж Джековски и Питер Пелузо столкнулись с темным, заброшенным домом. Брокеры предложили им снести крышу и застроить ее. Вместо этого они отшлифовали редкие кипарисовые доски, вернув им первоначальный блеск, улучшили освещение центрального пространства, установили роскошные ванные комнаты и скромно расширили главную спальню.
Несмотря на значительные изменения, произошедшие с 1990-х годов, Дрифтвуд-Уок, 566-67, является непревзойденным примером зрелого периода творчества Хораса Гиффорда. Нортон и Марло Слоун - заказали роскошный дом, плавные очертания которого, казалось, были выброшены волной на их участок. Изогнутые пространства, похожие на клевер, простирались от высокой гостиной, оживленной живописным разрезом диагональной лестницы. Зеркальная стена открывала вид на океан с обеих сторон помещения. Кожаная оттоманка служила местом для проведения бесед, а столовая выступала носом в сторону океана. Снаружи гостиная lazy Susan lounge поворачивалась, чтобы ловить лучшие лучи солнца для поклоняющегося солнцу Марло Слоуна. Несколько лет спустя эта трудолюбивая пара развелась и продала свой дом, а в 1977 году его новым владельцем стал Кельвин Кляйн. Затем он приобрел участок в задней части дома и нанял Горация Гиффорда, чтобы тот пристроил бассейн, тренажерный зал, сад и помещение для “уборщика бассейна”. Двери с одной стороны бассейна поворачивались, открывая вид на величественную лестницу, которая вела вниз, к роще зрелых деревьев. После похищения его дочери в 1978 году Клайн стал одержим идеей уединения и безопасности. Высокие заборы и системы безопасности вскоре превратили бывшую резиденцию Слоунов в комплекс Calvin Klein. Знаменитости были не единственными, кто начал отгораживаться от любопытных глаз. Растущее число плавательных бассейнов требовало ограждений, а цветники, в которых выращивали чужеродных животных, были отгорожены от оленей, которые когда-то безнаказанно бродили по ним. Такое развитие событий начало разрушать те качества, которые делали "Пайнс" таким популярным местом для наслаждения частной архитектурой. Определенная интимность была утрачена, но в 1980-е годы "Пайнс" вошел в историю как известный курорт с впечатляющей архитектурной родословной.
Гораций Гиффорд получил заказ на строительство дома Лидом-Котт от своих первых клиентов, Эдвина Витштейна и Роберта Миллера. Кеннет Лидом, директор Национальной академии телевизионных искусств и наук, приобрел безлесный участок в низине, который вскоре должен был быть окружен другими домами. Внутренний двор, окруженный отдельными жилыми и спальными помещениями, создавал защищенное открытое пространство. Он также защищал образ жизни своих обитателей. Огромные раздвижные двери, спрятанные в карманы, скрывали от посторонних глаз, а длинные узкие окна с жалюзи, выходящие на восток и запад, уравновешивали уединение перекрестной вентиляцией. Статья в номере журнала American Home за 1964 год о домах для отдыха (на обложке которого была указана улица 291 Бэй-Уок) познакомила национальную аудиторию с домом Лидом-Котт.
Дом 573 по улице береговой охраны - это хрестоматийный пример того, как Хорас Гиффорд умело сочетает функциональные требования и скульптурную чистоту. Крестообразная планировка в основании с центральной лестничной клеткой, в которой расположены спальни и ванные комнаты для уединения. На втором этаже этот крест был дополнен восьмиугольником, чтобы создать большую комнату, идеальную форму для общих собраний. Веранды для загара в каждом углу без особых затрат расширили жилое пространство, что очень важно для семьи из восьми человек, которая поселилась в этом доме. В 1973 году Гиффорд пристроил огромный мансардный этаж с видом на океан (недавно снесенный), в котором разместился спальный лофт.
Патриарх этой семьи был одной из тех творческих, эксцентричных личностей, которые сделали The Pines тем, чем они были и остаются. Пол Макгрегор (1935-2013) наиболее известен благодаря изобретению стрижки “лохматый”, которую Джейн Фонда впервые использовала в фильме "Клют" (и прототипом которой стала дочь Пола Макгрегор). Позже он превратил свой салон на площади Святого Марка в самый маленький в мире каток для катания на роликовых коньках. В последние годы жизни Макгрегор играл на флейте в Low Tea in the Pines.
Всегда в тренде, Пол Макгрегор был одним из первых клиентов Хораса Гиффорда, который сдал в эксплуатацию дом на Атлантик-Уолк, 13, прежде чем в 1966 году перевезти свою растущую семью на Коаст-Гард-Уолк, 573. Этот дом по-прежнему принадлежит семье Макгрегор.
Работая над домом в Фэр-Харборе, Гораций Гиффорд познакомился с домом Миллера, первым заказом Чарльза Гватми (показан черно-белым). Центральная жилая зона, окруженная пространствами с навесами и верандами для загара, обеспечивала уединение в многолюдном ландшафте, выборочно обрамляя беспрепятственные диагональные виды по краям соседних объектов. На дом Миллеров оказал влияние их общий наставник Луис Кан, но вскоре Гватми отказался от этой эстетики в пользу изящного межвоенного модернизма, практикуемого Ле Корбюзье. В 1965 году Гиффорд исполнил серию вариаций на тему отвергнутого дебюта Гватми. Его дом Спрэга/Геллера, расположенный на улице Береговой охраны, 574, воплотил в жизнь план Миллера-Хауса и поднял его на целый этаж над землей.
Вид из внутреннего пространства были направлены по диагонали и обрамлены окружающими башнями. Узкие окна-щели и закрытые консольные террасы обеспечивали уединение на низменном, замкнутом пространстве. Приземистые постройки Гватми с навесными крышами превратились в смелые башни в руках Гиффорда. Повышение уровня дома также принесло финансовую выгоду, позволив впоследствии недорого надстроить нижний этаж. Роберт Спрэг, представитель текстильной компании, восхищался тем, как его дом возник из наброска, сделанного от руки, на котором были изображены преобладающие ветры, линии обзора, формы рельефа и солнечный свет. Публикация о резиденции Спрэг-Геллер ознаменовала дебют Гиффорда в журнале Arts and Architecture, получившем признание критиков. Это также было показано в журнале The American Home, а Хорас Гиффорд был сфотографирован на фоне дома 574 по улице береговой охраны для публикации в мае 1968 года в Newsday.
Файр-Айленд-Пайнс получил свое название от низкорослых сосен в этом районе, которые, согласно легенде, начали расти после того, как в конце 19 века у его берегов затонул корабль с рождественскими елками и остролистом. Первоначально на месте Пайнс располагалась станция береговой охраны, построенная в 1876 году и известная как спасательная станция Лоун-Хилл. В 1924 году этот район был приобретен компанией Home Guardian. Поскольку никакого развития не происходило, этот район стал популярным нудистским пляжем. Скваттеры возводят временные постройки. "Гавань" - это район, где расположены все коммерческие здания, включая причалы для яхт, пассажирский паром из Сэйвилла и грузовые перевозки.
Планы по развитию впервые появились в 1952 году, когда Уоррен и Артур Смадбек, ведущие бизнес как компания Home Guardian, объявили о планах продать 122 участка в новом районе, одновременно построив частную гавань для яхт, большой причал и частный парк с видом на гавань. Смадбеки, продавшие более 700 000 участков по всей стране, приобрели недвижимость у семьи Саммис, которая владела ею с момента покупки большей части Файр-Айленда в 1855 году, когда они построили отель Surf рядом с маяком Файр-Айленд, на территории нынешнего сообщества Кисмет. Базовая планировка комплекса The Pines в стиле Смадбек сохранилась и по сей день, включая ботель, который был спроектирован как простое, без излишеств, общежитие для тех, кто пришвартовывал свои яхты в гавани. Среди первых владельцев недвижимости были Пола Негри, Ксавье Кугат, Мэри Мартин и Джоан Маккракен. 15-летняя Джейн Фонда вела уроки танцев.
В то время как официально численность населения Файр-Айленда в течение всего года составляет 310 человек, летом численность населения увеличивается до гораздо более высокого уровня, особенно по выходным. В Пайнс-Айленде в больших домах проводятся летние акции, и в доме с четырьмя спальнями могут одновременно проживать восемь человек.