Мода содержать в неволе крупных и мелких животных на потеху публике уходит корнями в античные времена. Вот только в качестве публики всегда выступал ограниченный круг лиц, ибо прообразом современных зоопарков были частные зверинцы, позволить которые себе могли лишь богатые аристократы.
Точно так же было и во Франции накануне революции. Самый большой зверинец располагался в королевском саду Версаля — свыше 50 экземпляров животных и птиц, а также несметное количество разноцветных экзотических рыбок. Но королевская власть рухнула, и для зверинца наступили тяжелые времена.
В 1789 году он был превращен мародерами в руины, звери и птицы убиты ради забавы и для получения мяса, а про рыб и говорить нечего. И когда директор Ботанического сада по распоряжению новых властей приехал в Версаль, чтобы забрать к себе на попечение оставшихся животных, его ждало печальное зрелище. В живых там осталось всего пять экземпляров. Это были ныне вымершая квагга, антилопа конгони, африканский лев и индийский носорог. Компанию им составлял венценосный голубь, живший в клетке носорога.
Директор Ботанического сада Бернарден де Сен-Пьер забрал их всех себе, но прокормить гигантов животного мира было проблематично. Тогда он обратился в Конвент за разрешением открыть при ботаническом саде зверинец с платным посещением. Конвент ответил согласием, и 10 июня 1793 года в Ботаническом саду Парижа заработал первый публичный зоопарк.
Его питомцами стали особи королевского зверинца, а потом компанию им составили животные, изъятые у ярмарочных «контактных зоопарков», так как их деятельность попала под запрет.
Но не всё было так гладко в работе публичного зоопарка. Во время немецкой осады Парижа (1870–1871 гг.) кормить животных стало нечем, и руководство стало предлагать их …на мясо всем желающим. В дело пошли все звери, и даже экзотические. Истории известно, что двух азиатских слонов Кастора и Поллукса купил за 27 тысяч франков владелец мясной лавки и потом здорово наварился на сделке, продавая мясо в качестве деликатеса по 40 франков за фут.
После такого «прореживания» в живых опять осталась лишь горстка животных. Никто не решился купить гиппопотама за 80 тысяч франков, львов, тигров и больших обезьян. Они-то и стали основой для восстановления зоопарка после Франко-Прусской войны.