Недели полторы назад мы вспоминали Ютландское сражение в целом, и в частности гибель линейного крейсера "Инвинсибл" и чудесное спасение шести его моряков. И несмотря на то, что мы решили не углубляться в причины такой быстрой гибели корабля, как и двух предыдущих линейных крейсеров британского флота, однако есть несколько интересных моментов, почти "альтернативная" версия, в основе которой исследования Николаса А.Ламберта, результатами которого он поделился на страницах журнала "The Journal of Military History" еще в 1998 году.
Итак, как всем известно, во второй половине дня 31 мая 1916 года 6 британских линейных крейсеров и 4 быстроходных линкоров под командованием вице-адмирала сэра Дэвида Битти столкнулось с 5 немецкими линейных крейсерами 1-й Разведывательной группы контр-адмирала Франца Хиппера, которого вскоре поддержали главные силы Флота открытого моря. В последовавшем бою, который длился около двух с половиной часов, сначала Битти преследовал немцев, а затем развернувшись постарался завлечь немецкий флот на север, где тот столкнулся с британским линейным флотом под командованием адмирала сэра Дж.Джеллико. Неплохая задумка, и перспективная тактическая ситуация, но цена за нее оказалась высокой: Битти тогда потерял два линейных крейсера, нанеся лишь небольшие повреждения противнику.
Именно гибель второго корабля, линейного крейсера «Куин Мэри», заставила Битти в присутствии капитана 1 ранга Э.Е.Четфилда (командира "Лайона") произнести знаменитую фразу: «Похоже, что-то сегодня неладно с нашими проклятыми кораблями сегодня!». Кто же не знает эту фразу!
Интересно, что адмирал У.С.Чалмерс в своей книге об адмирале Битти этот момент иллюстрирует несколько иначе: "Битти вошел в штурманскую рубку «Лайона». Усталый и подавленный, он сел на диван и, устроившись в уголке, закрыл глаза. Не в силах скрыть разочарования по поводу результата боя, он усталым голосом повторил: «Что-то не так с нашими кораблями», затем, открыв глаза ... добавил: «И что-то не так с нашей системой. Облегчив таким образом себя, он заснул".
Здесь обращает внимание не то, что Чалмерс пишет, что Битти заснул в ходе боя! А то, что тот упоминает какую то систему. И как раз про эту систему идет речь у Ламберта. Да, кстати, у А.Больных в "Схватке гигантов" Битти после своих "исторических слов" - "спокойно приказал изменить курс, чтобы еще больше сократить дистанцию до противника". Действительно, в такой обстановке спать? Чармерс что-то путает или смысл слова "he fell asleep" - какой то иной (поправьте меня, если что).
Как мы знаем, в дальнейшем в бою англичане потеряли еще и третий линейный крейсер, «Инвинсибл», флагман командира 3-й эскадры линейных крейсеров контр-адмирала Ораса Худа. Что удивительно - хотя ни один из этих трех кораблей не подвергся длительному сильному (сосредоточенному) обстрелу, они погибли в результате катастрофических внутренних взрывов, которые уничтожали корабль в считанные секунды. О гибели «Инвинсибла», «Индефатигебла» и «Куин Мэри» в Ютландской битве написано много. Причина или причины взрывов стали предметом множества официальных и неофициальных обсуждений, споров, рассуждений. Но в одном сходились практически все: имела место неадекватность броневой защиты британских линейных крейсеров, а также - тактические просчеты командования, которые "подставили" под огонь такие корабли.
Стандартным объяснением было признано то, что, как правило, единственный немецкий снаряд пробивал тонкую палубную (или бортовую, или башенную) броню и взрывался внутри одного из главных погребов. Как "альтернатива", осколки от прямого попадания в одну из башен (снова слабо бронированную) попадали внутрь башни или летели вниз вдоль элеватора и поджигали находящиеся там пороховые картузы. Или взрыв этого снаряда в башне вызывал пожар в ней, а затем - струя пламени шла дальше в погреб и поджигала запасы кордита. Есть несколько распространенных объяснений, почему пожар внутри башни мог привести к взрыву погребов. Согласно одной теории англичане держали открытыми двери, ведущие из рабочего отделения у основания башни в погреба. Другая гипотеза предполагала, что форс пламени взрыва шла беспрепятственно потому, что были сняты все огнестойкие захлопки на элеваторе.
Для справки: У К.Пузыревского, например, по "Куин Мэри" отмечено: "Попадание снаряда в 3-ю башню явилось причиной возникновения пожара внутри ее отделений; в результате произошел взрыв кордита, разнесший на куски 3-ю башню и повредивший донную часть корабля...."
Но даже если двери и захлопки стояли на месте, они были либо неисправны, либо недостаточны. Таким образом, сформировалось мнение о том, что на британских кораблях меры противопожарной защиты были недостаточно продуманными, в отличии от немецких кораблей, которые не взрывались?
Интересно, что в своей работе Н.Ламберт утверждал, что более современные работы отмечают, что немецкие меры предосторожности против воспламенения были гораздо более примитивны, чем английские. Во время Ютландской битвы англичане тоже добивалось попаданий в башни немецких кораблей, которые воспламеняли порох и создавали струю пламени, однако немецкие корабли не взрывались. В тоже время Джон Кэмпбелл обвинял в гибели английских линейных крейсеров легкую воспламеняемость английского пороха. Если немецкие нитроцеллюлозные заряды горели относительно медленно, британские заряды кордита MD имели склонность взрываться. (Или более точно, кордит стремительно сгорал при повышении давления или в ограниченном пространстве, таком, как башня.)
Дж.Корбет сделал вывод: «Если бы британские корабли имели немецкие пороховые заряды, очень маловероятно, что они взорвались бы». И наоборот: «Если бы немцы использовали британский порох, они потеряли бы три, а может, и четыре линейных крейсера». Это могло быть справедливо, но вряд ли осуществимо в Королевском флоте в 1916 году.
По мнению Н.Ламберта, основной причиной всех этих споров стала неспособность Королевского флота после Ютландского сражения найти хотя бы предположительно вероятную причину этих взрывов. Он утверждал, что многие историки считали, что Совет Адмиралтейства не заинтересован в проведении честного расследования либо потому, что причина была совершенно очевидна, либо из-за отсутствия надежных свидетельств. Это не так. И в своем исследовании Ламберт попробовал дать более полную картину происходящих событий, причем как "до", так и "после" Ютланда.
По его словам, сразу после сражения департамент Третьего морского лорда, отвечавший за материальную часть флота, начал расследование «причин взрыва британских кораблей при попадании тяжелых снарядов». Рассмотрев все имевшиеся свидетельства и опросив немногих уцелевших, Третий морской лорд контр-адмирал Фредерик Тюдор и начальник Отдела морских вооружений контр-адмирал Морган Сингер вместе с начальником Отдела кораблестроения Теннисоном д'Эйнкертом быстро согласились, что взрывы произошли потому, что орудийные расчеты пренебрегали правилами безопасности при обращении с кордитом ради увеличения скорости стрельбы.
Они нашли ясные свидетельства того, что заряды, обычно подаваемые из погребов незащищенных картузов к орудиям, скапливались в больших количествах, сложенные «для немедленного использования». Адмиралы пришли к заключению, что в таких условиях каждая башня становилась своим собственным пороховым погребом, который в случае единственного попадания в него взрывался с ужасной силой, что вело к гибели корабля. То есть офицеры и матросы погибших линейных крейсеров в большой степени сами виноваты в собственной гибели. Старшие офицеры, разрешавшие такую практику, также виноваты.
Первому морскому лорду адмиралу Генри Джексону было предоставлено достаточно доказательств, чтобы убедить его в правоте адмирала Тюдора и его подчиненных. В ноябре 1916 года старшее командование флота получило вердикт Адмиралтейства.
Сказать, что выводы Тюдора были плохо приняты офицерами флота, значит ничего не сказать. Но прежде чем адмиралы успели заявить протест, Генри Джексона на его посту в Уайтхолле сменил бывший командующий Гранд-Флита адмирал Джон Джеллико. Его на посту командующего флотом сменил сэр Дэвид Битти, который в том сражении командовал линейными крейсерами.
Джеллико был глубоко возмущен выводами Тюдора, но чтобы не подорвать моральный дух флота еще сильнее, быстро спрятал все дальнейшие рапорты по этому предмету и объявил вопрос закрытым. В результате Джеллико распорядился официально считать, что гибель линейных крейсеров была вызвана слишком тонкой броней, за что никто конкретно не отвечал. Вдобавок он приказал Третьему морскому лорду отправить Битти письмо с извинениями за допущенную критику действий личного состава Флота линейных крейсеров. Вскоре после этого Тюдор был убран из Адмиралтейства. Но вместо того, чтобы получить назначение в Гранд-Флит, как полагалось, Тюдор был отправлен командовать горсткой старых крейсеров, защищавших британские интересы в Китае (на Китайскую станцию).
Ламберт в 1998 году писал: "...Отсутствие любых веских вещественных доказательств и пропажа за последние 80 лет многих официальных документов делает невозможным дать достоверное доказательство причин взрывов, которые привели к гибели трехлинейных крейсеров. Не было никаких попыток сделать это, поэтому мы попробуем все-таки найти их. Кроме того, было выдвинуто более чем достаточно теорий и высказано разных мнений об этом...".
Соответственно свою статью он посвятил "анализу мыслей Адмиралтейства о потере линейных крейсеров", ведь насколько известно, официальное мнение морского ведомства Великобритании ранее никогда не было опубликовано. И попробовал проанализировать все имеющиеся свидетельства высших чинов этого ведомства, Тюдора и Джексона, которые привели их к некоторым выводам. Ведь имеются довольно интересные вопросы: действительно эти адмиралы верили в то, что писали, или просто пытались возложить вину на конструкторов, которые проектировали корабли, поступившие на вооружение флота? Были башни линейных крейсеров забиты свободными пороховыми картузами? Если да, почему это было сделано, есть ли этому доказательства? Насколько распространена была такая практика? И почему офицеры-артиллеристы не подозревали о возможных последствиях, и такое допустили?
И если разбираться с этим вопросом, то по мнению Н.Ламберта, следует начать с событий, которые произошли в британском флоте еще задолго до Первой мировой. Одним из таких ключевых событий является тот факт, что еще 20 июля 1913 года командующий Флотом метрополии адмирал сэр Джордж Каллахэн потребовал от Адмиралтейства значительно увеличить существующий боекомплект линейных кораблей.
Он утверждал, что «имеющиеся 80 снарядов на ствол больше не гарантируют безопасности», имелась ввиду принятая в британском флоте норма снарядов на одно орудие главного калибра. Каллахэн выдвинул четыре разумные причины увеличения боекомплекта: сделать корабли менее зависимыми от судов, перевозящих боеприпасы; избавить офицеров от тревоги или сомнений при расходе боезапаса до генерального сражения; позволить увеличить темп стрельбы, когда обстоятельства благоприятствуют этому; позволить открывать огонь на дальних дистанциях без опасений преждевременно израсходовать боезапас.
В то время британский королевский флот твердо верил или даже веровал, что победу в артиллерийском бою одержит корабль, который первым попадет в противника. «Попади первым, попади крепко, продолжай попадать» был девиз адмирала сэра Джона Фишера для артиллеристов. Однако следует сказать, что в 1913 году Королевский флот не был уверен, что «дистанции, на которых мы можем стрелять, дают хорошие шансы на попадания».
Примерно с 1906 года Королевский флот отбросил «мечты о далеком» и сосредоточился на отработке меткости на средних дистанциях. Большинство английских артиллерийских и тактических экспертов соглашались, что будущие морские битвы будут проходить на дистанциях от 9000 до 10 000 ярдов (43-48 кбт, по сути дистанция дневного боя при Цусиме), поэтому до самой Первой мировой воины английские расчеты учились стрелять на этих дистанциях.
Но с 1912 года, после появления более совершенных систем управления огнем, единомыслие начало трескаться. Группа старших офицеров начала ратовать за возобновление учебных стрельб на дальние дистанции. Ближе к концу года флагман вице-адмирала Джеллико линкор «Колоссус» провел стрельбу на 14000 ярдов (67 кбт) с впечатляющими результатами. В июне 1913 года командующий сэр Джордж Каллахэн позволил эскадре линейных крейсеров стрелять на дистанции до 12000 ярдов (57,6 кбт) и на высокой скорости.
Через шесть месяцев он утвердил учебную стрельбу по старому броненосцу «Эмпресс оф Индиа» с дистанции 16000 (76,8 кбт) ярдов. К сожалению, корабль – мишень был потоплен 4 ноября 1913 года сосредоточенным огнем эскадры линкоров с дистанции всего лишь 8500 ярдов, поэтому эксперимент по стрельбе на дальнюю дистанцию не состоялся.
В октябре 1913 года капитан 1 ранга Фредерик Тюдор, тогда еще начальник Отдела морских вооружений и один из ведущих артиллерийских специалистов Королевского флота, убедил командующего потребовать увеличить боезапас. Он утверждал, что с учетом развития торпед и по опыту Русско-японской войны корабли начнут стрелять на гораздо больших дистанциях, чем ранее ожидалось. Решающее артиллерийское сражение неизбежно приведет к расходу значительной части боезапаса, прежде чем будут достигнуты решительные результаты. Тюдор не видел проблемы в обеспечении линкоров дополнительными снарядами. В погребах под каждой башней имелось много места.
Более того, когда корабли получали приказ «Приготовиться к бою», нормальной процедурой стало заполнение стеллажей в рабочих отделениях и самих башнях. В результате во вращающейся части башни имелось по 16 снарядов на ствол. В итоге, когда все стеллажи и ячейки на элеваторах были заполнены, получалось по 23 снаряда на ствол в цепи от снарядного погреба до орудия.
Дополнение: Некоторые эксперты отмечают, что нечто подобное было с размещением снарядов в башнях японских броненосных крейсеров английской постройки периода Русско-японской войны.
Обеспечение дополнительного запаса пороха оказалось задачей более сложной. В пороховых погребах просто не было места, а безопасно разместить картузы где-либо еще было нельзя.
Тюдор предложил как единственное решение обеспечить дополнительные кордитные картузы огнестойкими пеналами, называемыми «пеналы Кларксона», изготовленными из кожи, пробки и обитые внутри парусиной. Их хранили на полу в проходах погребов. Это было несовершенное решение, но практичное. В соответствующей записке Тюдор уверял сомневающихся в Адмиралтействе, что пенал прекрасно подходит «для хранения в переходах между существующими стеллажами». Там имелось достаточно места.
В ответ на замечание, что такое размещение забьет погреба до предела, Тюдор ответил, что «когда кордит будет вынут из пеналов, их можно вынести и разместить или в рабочих отделениях, или на пустых снарядных стеллажах, или вообще в других отсеках». Где в это время будет находиться кордит, Тюдор не сказал.
Каким точно был ответ представителей Адмиралтейства не известно, но судя по последствиям, Совет Адмиралтейства утвердил такое размещение в начале 1914 года и официальный боезапас для линейных кораблей и линейных крейсеров был увеличен!
Решение вряд ли можно назвать оптимальным! Кстати, подчеркнем, этот предложение высказал тот же Тюдор, который потом подготовил доклад о причинах взрывов - видимо знал о чем говорил.
Продолжение следует.
По материалам "The Journal of Military History"