Глава 1. Жизнь проплыла подобно сну
В один из вечеров, что пришелся на начало лета, небеса вдруг разверзлись и обрушились на землю нескончаемым дождем.
Стало пасмурно: темные тучи нависли над стенами императорского дворца, накрыв его сияющие золотом и яшмой палаты грозовым колпаком, отчего тот превратился в огромную и мрачную темницу.
На ветхих шторах, развешанных во внутренних покоях дворца, осела тонким слоем клубящаяся пыль. Хотя погода изначально и стояла знойная, по коже отчего-то шел мороз. На полу в полнейшем беспорядке были разбросаны одежда и украшения, словно только что тут стряслось великое бедствие.
Преклонив одно колено, женщина взирала перед собой.
Несмотря на средний возраст, лицо ее было как у старухи: черты заострились, а глаза, напоминавшие заброшенный колодец со стоячей водой, подернутой мелкой рябью, не способны проронить и слезинки — оттуда можно было зачерпнуть лишь бездонную ненависть.
— Матушка-императрица, сделайте милость, — стоявший рядом старший дворцовый евнух держал в руках отрез белого шелка, а в голосе его сквозило нетерпение. — Мы все еще ждем, когда сможем доложить Его Величеству об исполнении приказа.
Шэнь Мяо подняла взгляд на евнуха, помолчав долгое время, она наконец медленно заговорила, и ее осипший голос прозвучал неразборчиво:
— Сяо Лицзы, когда я выбрала тебя для службы, ты был всего лишь псом у ног евнуха Гао.
Старший дворцовый евнух заносчиво вскинул голову:
— Матушка-императрица, все переменилось, прошлое отличается от нынешнего.
— Все переменилось… — пробормотала Шэнь Мяо и внезапно расхохоталась: — Вот оно как, все переменилось!
Лишь потому, что «все переменилось», все эти чиновники и слуги, прежде глядевшие на нее с подобострастием, сейчас сами отдают ей приказы, ожидая покорности; лишь потому, что «все переменилось», остаток ее жизни отмерен тремя чи белого шелка (ритуальный подарок, который император преподносил провинившемуся подданному. Получивший его имел право повеситься на шелке, пока его не предали более мучительной смерти. Один чи условно соответствует тридцати сантиметрам). Так когда прошлое осталось в прошлом, и с какого мига началось нынешнее? С тех пор, как супруга Мэй вошла во дворец, или когда наследного принца лишили его титула? А быть может, когда старшую принцессу ради мира между народами выдали замуж в далекие края и она погибла трагической смертью по пути на собственную свадьбу? Или же когда сама Шэнь Мяо вернулась во дворец после пяти лет плена в царстве Цинь?
«Прошлое» настигло «нынешнее», императрицу настигло забвение — и все из-за одной фразы Фу Сюи! Весь этот императорский двор, наполненный генералами и министрами, отвернулся от нее, вся Просвещенная Ци (Просвещенная Ци (кит. 明齐) — название правящей династии и империи, где происходит действие) извратила истину! Хорошо же «все переменилось»!
Двери внутренних покоев со скрипом распахнулись, и перед Шэнь Мяо остановилась пара черных сапог, расшитых драконами. Голенища их закрывали полы ярко-желтого церемониального халата.
— Принимая во внимание нашу к тебе привязанность и то, что ты сопровождала нас много лет, мы жалуем тебе неповрежденный труп. Благодари за милость, — проговорил Сын Неба.
Шэнь Мяо медленно подняла голову и взглянула на возвышающегося над ней мужчину. Он был просвещенным государем Поднебесной, истинным Сыном Неба, мужчиной, которого она до безумия любила на протяжении нескольких десятков лет, ее супругом, с которым она делила последний кусок хлеба. А сейчас он говорит ей: «Мы жалуем тебе неповрежденный труп, благодари за милость».
— За что? — через силу выговорила она.
Он ничего не ответил.
— За что ты хочешь уничтожить весь род Шэнь?
У прежнего императора появилось на свет девять сыновей, и каждый со своими достоинствами. Как назло, наследный принц уродился болезненным, император медлил, не желая назначить другого на его место, и прочие сыновья воспользовались благоприятным стечением обстоятельств, чтобы начать борьбу за престол. Она восхищалась принцем Дин (Принц Дин (кит. 定王) — досл. Смирный принц. Император прибавлял к титулам своих сыновей почетные «прозвища», отражавшие их нрав), Фу Сюи, его удивительными талантами и, невзирая на отговоры домашних, все же добилась своего, повязав всю семью Шэнь и принца Дин вместе.
Она любила его и потому отдавала все свои силы, чтобы стать верной помощницей принца Дин; из ничего не смыслящей, изнеженной девчушки она превратилась в ванфэй, супругу принца, которая наравне со всеми могла принимать участие в делах императорского двора и давать мужу ценные советы. В тот день, когда Фу Сюи взошел на престол, он назначил ее свой императрицей, матерью всей Поднебесной, утопающей в славе и почете.
Верно, когда-то она была наиболее почитаемой императрицей, но, хотя мятеж принцев и удалось подавить, положение Просвещенной Ци все еще оставалось неустойчивым: империя подверглась вторжению гуннов, соседние страны, подобно тиграм, бросали на нее алчные взгляды, и ради того, чтобы получить военную помощь извне, Шэнь Мяо добровольно отправилась в царство Цинь в качестве заложницы. Она едва успела разродиться девочкой и мальчиком, когда покидала Просвещенную Ци, и Фу Сюи тогда сказал ей:
— Мы самолично вернем тебя домой.
Пять лет спустя, когда она наконец-таки вернулась в Просвещенную Ци, во внутреннем дворце (Внутренний дворец (кит. 后宫) — дворец императорских наложниц, гарем) стало на одну прелестную и одаренную девицу больше — в нем поселилась супруга Мэй (Супруга Мэй (кит. 楣夫人) — титул 夫人 (досл. супруга, жена) даровался следующей по статусу после императрицы наложнице. Положение супруги Мэй в гареме было весьма высоким).
Супруга Мэй была дочерью подданного, которую Фу Сюи повстречал во время похода на восток. Ему понравилась ее красноречивость и смышленость, и он взял девушку с собой во дворец. Она родила Фу Сюи сына, которого назвали Фу Шэном и который пользовался расположением царственного отца, а что до сына Шэнь Мяо… наследнику престола Фу Мину император не благоволил.
Фу Сюи как-то обронил перед двором, полным генералов и министров:
— Нрав у Фу Мина чересчур мягкий, Фу Шэн походит на нас больше.
Смысл его слов был предельно ясен: он желает сменить наследника престола.
Шэнь Мяо ощущала в новой наложнице принца Дин угрозу, и их борьба во дворце длилась много лет. Супруга Мэй неоднократно одерживала победу: ей даже удалось подговорить Фу Сюи выдать принцессу Вань Юй, его с Шэнь Мяо родную дочь, замуж за вождя племени гуннов, дабы установить дружеские отношения между двумя народами (В китайской истории нередки были случаи, когда императоры отдавали своих дочерей замуж в отдаленные земли империи, дабы повязать себя родством с непокорными племенами и усмирить их). Гунны славились своей воинственностью и свирепым нравом, однако по пути в новый дом принцесса Вань Юй скоропостижно скончалась от болезни, тело ее тут же сожгли, и все знали, что есть в этом деле что-то нечистое, но даже ее родная мать, Шэнь Мяо, ничего не могла поделать со случившимся.
И в конце концов настал сегодняшний день.
Фу Сюи огласил высочайший указ: семья Шэнь замыслила измену, наследный принц лишается своего титула и, дабы искупить свою вину, должен перерезать себе горло. Она, императрица, также впадает в опалу и получает в дар три чи белого шелка.
Шэнь Мяо хотела задать лишь один вопрос: «За что?»
Но вместо этого проговорила:
— Фу Сюи, есть ли у тебя совесть? Мы с тобой супруги вот уже двадцать с лишним лет, я спрашивала себя много раз, в чем провинилась перед тобой, и не нашла ответа. Когда ты взошел на престол, именно моя семья Шэнь помогла тебе; когда вторглись гунны и ты выступил в военный поход, это я отправилась в соседнее царство в качестве заложницы, чтобы привлечь их войска нам на помощь. Одним Небесам известно, какие мучения я перенесла в царстве Цинь! И как ты меня отблагодарил? Супруга Мэй предложила отправить Вань Юй в качестве невесты в племя гуннов, и ты составил указ. А в итоге Вань Юй скончалась от болезни, не дожив и до шестнадцати лет. Ты души не чаял в Фу Шэне и был холоден с Фу Мином, и это стало известно всему двору. Теперь же ты истребил всю мою семью, и сейчас, когда моя смерть уже близка, я задаю тебе всего один вопрос: «За что?»
— Шэнь Мяо! — Фу Сюи нахмурил брови, но выражение его лица ничуть не изменилось и по-прежнему оставалось холодным и бесстрастным, как у изваяния. — Когда почивший император был еще жив, он советовался с нами, как бы одолеть крупные родовитые дома. Заслуги семьи Шэнь превосходили заслуги государя, что не могло не вызвать у него подозрений, поэтому позволить семье Шэнь долго удерживаться на своем месте он не мог. Именно мы отговорили царственного отца оставить род Шэнь на этом свете еще на двадцать с лишним лет, и для твоей семьи это уже огромнейшая милость!
Для семьи Шэнь это уже огромнейшая милость! Шэнь Мяо вся затряслась и, отчетливо произнося каждое слово, переспросила Фу Сюи:
— Почему ты оставил семью Шэнь на этом свете? Уж не из-за своего великодушия и не потому, что оказал нам милость! Ты просто хотел воспользоваться военной мощью семьи Шэнь, чтобы упрочить свое положение в борьбе за престол. Ты убил зайца, а из собаки, которая загнала его и более тебе не нужна, решил сварить похлебку. Сейчас все реки и горы в империи принадлежат лишь тебе одному, вот ты и разрушил мост, перейдя реку (Перейдя мост, разрушить реку (кит. 过河拆桥) – обр. отвернуться от благодетеля, когда надобность в нем исчезнет; проявить неблагодарность)! Фу Сюи, насколько же ожесточилось твое сердце!
— Шэнь Мяо! — в ярости выкрикнул Фу Сюи, словно она задела его по самому больному. Затем он равнодушно пробормотал: — Тебе остается полагаться лишь на себя. — И, взмахнув в раздражении рукавами, удалился.
Шэнь Мяо ничком рухнула на пол, сжав кулаки. И это мужчина, которого она любила всю жизнь! Сражалась за него с супругой Мэй только ради того, чтобы сейчас обнаружить, что его сердце никогда ей и не принадлежало! Все эти любовные речи, что он шептал ей на ухо, оказались не более чем шуткой, забавой для него.
Она сплюнула полный рот крови.
— Старшая сестрица, что стряслось? Ты выглядишь столь жалко, — раздался переливчатый голосок.
В покои не спеша вплыла женщина в нежно-желтом легком платье, с прелестным личиком и словно ивовый ствол станом, красотой она могла соперничать с небожительницами.
Это и была та, с кем Шэнь Мяо сражалась не на жизнь, а на смерть, —супруга Мэй.
За супругой Мэй стояли две женщины в платьях императорских наложниц, и при виде них Шэнь Мяо остолбенела:
— Шэнь Цин, Шэнь Юэ!
Это были дочери второго и третьего дядюшек Шэнь Мяо, две ее старшие двоюродные сестры. Но как они оказались во дворце?
— Его Величество пригласили нас с сестрой войти во дворец, — прикрыв рот рукой, со смехом проговорила Шэнь Юэ. — Пятой младшей сестре не стоит изумляться. Столько лет пятой сестре нравилось сватать нас то в одну, то в другую семью, теперь же в этом нет нужды, Его Величество прекрасно обходится со мной и с моей сестрой.
— Ты… — Внутри Шэнь Мяо все перевернулось, ее молнией пронзило озарение, и она вдруг поняла то, о чем раньше и подумать не могла. Голос ее прозвучал неверяще: — Ты, вы давно уже…
В истории прежде встречались случаи, когда император заводил себе любовниц, не вводя их в гарем, однако то были девушки из простого народа, а не из чиновничьей резиденции!
— Младшая сестра поняла это только сейчас, — сделала шаг вперед Шэнь Цин. — Давным-давно мой отец и третий дядя заключили с Его Величеством союз, нужно было лишь убедить тебя выйти замуж за Его Величество, и тогда в конце концов наступил бы день, когда и мы с сестрой найдем место в императорском дворце.
Вторая и третья ветви семьи Шэнь и правда приложили немало усилий, чтобы Шэнь Мяо могла выйти замуж за Фу Сюи. Она вспомнила события тех лет, свою влюбленность в Фу Сюи, то, как ее отец и матушка изо всех сил противились этому браку, и как вторая и третья ветви помогли ей уговорить родителей. Так, оказывается, с самого начала ее дяди и Фу Сюи заключили между собой соглашение?
А Шэнь Цин все продолжала:
— Таланты Его Величества неисчислимы, он статен и изящен. Он давно уже нравится нам с сестрой, но как назло старший дядюшка держал в своих руках огромную власть, вот нам и не оставалось ничего другого, кроме как уступить пятой сестре. За последние годы пятая сестра вдоволь насладилась счастьем, мы же с сестрой, обездоленные, оставались в безвестности. Сейчас настал час, когда все должно перемениться.
— Шэнь Цин! — вдруг распрямилась Шэнь Мяо и громким голосом провозгласила: — Его Величество вырезал под корень старшую семью Шэнь, но позволил вам двоим войти во дворец, как вторая и третья ветви рода Шэнь могут остаться целыми и невредимыми?
— Я-то думала, что младшая сестра, оказавшись во дворце и став императрицей, наконец-то поумнеет. Вот уж не ожидала, что ты останешься такой же бестолковой, — рассмеялась Шэнь Юэ, прикрывая рот. — Две наших семьи поступились родственными связями ради великой цели и лично предоставили доказательства мятежа, который готовил старший дядюшка. Пятая сестра, Его Величество к тому же собирается пожаловать нашим отцам высокие должности.
Шэнь Мяо, охваченная дрожью, глядела на своих двоюродных сестер:
— Вы помешались? Как под упавшим гнездом может остаться целое яйцо? Все мы — одна семья, семья Шэнь, Фу Сюи хочет расправиться со всем родом Шэнь, а вы погубили своих же родных…
— Родных? Пятая сестра, мы никогда не считали членов старшей семьи Шэнь своими родными, — холодно усмехнулась Шэнь Цин. — К тому же ты и в самом деле наслаждалась жизнью слишком долго. Сейчас наследный принц уже мертв, принцесса больше не с нами, вся старшая семья Шэнь погибла, и тебе следует как можно раньше отправиться в загробный мир, чтобы воссоединиться с ними.
Супруга Мэй неторопливо вышла вперед и с легкой улыбкой произнесла:
— Старшая сестрица, страна пребывает в спокойствии, и тебе пора уйти.
Долгие годы Шэнь Мяо сражалась — и все же ее настигло оглушительное поражение; поражение смертельное, ведь она похоронила своих детей, а весь ее род вырезали; поражение, которое сделало ее посмешищем в глазах всей Поднебесной!
— Евнух Чэнь, приступай. — Супруга Мэй бросила на старшего дворцового евнуха выразительный взгляд.
Тучный евнух мигом шагнул вперед и, схватив Шэнь Мяо за волосы, обернул вокруг ее шеи отрез белого шелка, прежде лежавший на подносе. Ткань врезалась в плоть, и раздался хруст ломаемых позвонков.
Женщина на полу, широко распахнув глаза, боролась со смертью из последних сил, произнося про себя беззвучную клятву. Ее сын и дочь, ее отец с матушкой и брат, ее верные служанки — всю старшую семью Шэнь, от мала до велика, уничтожили. Фу Сюи и супруга Мэй, Шэнь Цин и Шэнь Юэ — если только существует будущая жизнь и последующие перерождения, то все те, кто погубил ее и дорогих ей людей, заплатят за содеянное кровью!
И лишь в тот день, когда ее возмездие свершится, она обретет покой!
***