Вопрос о процессуальном положении судебного представителя продолжает вызывать оживленные дискуссии среди специалистов по гражданскому процессуальному праву, несмотря на его формальное закрепление в законодательстве. Теоретические разногласия по этой теме привели к различным трактовкам в Гражданских процессуальных кодексах бывших союзных республик, что дало новый толчок для дальнейших обсуждений.
Основные споры касаются вопроса, следует ли считать представителей участниками дела. Различные точки зрения и часто противоречивые аргументы даже среди ученых, пришедших к единому мнению относительно процессуального статуса представителей, подчеркивают необходимость критического анализа существующих позиций[1].
Новый ГПК РФ не включает представителей в число лиц, участвующих в деле. Действующее законодательство, определяя круг участников дела в ст. 34 ГПК РФ, не устанавливает четкого критерия, объединяющего этих субъектов. Анализ норм ГПК РФ, определяющих права и обязанности участников дела (ст. ст. 35, 38, 39, 41 - 43, 45 - 47), позволяет сделать следующий вывод.
Всех участников дела объединяют ключевые признаки, такие как право совершать процессуальные действия от своего имени, право на волеизъявления (процессуальные действия, направленные на инициирование, развитие и завершение процесса на разных его стадиях), наличие самостоятельного юридического интереса в исходе дела (личного или общественного), а также распространение на них законной силы судебного решения (или определения о прекращении производства по делу) в установленных законом пределах.
Некоторые ученые, которые считают, что представителей следует включать в число лиц, участвующих в деле, утверждают, что представители обладают всеми характеристиками таких участников. Для обоснования этой точки зрения часто указывают на наличие у представителей юридической заинтересованности в исходе дела. Так, А.А. Власов, поддерживая данное мнение, подчеркивает, что представитель (адвокат) имеет свой собственный процессуальный интерес, выражающийся в профессиональном престиже и свободе выбора методов и путей защиты интересов доверителя. Он настаивает на том, что иное мнение противоречит ст. 34 ГПК РФ, не приводя аргументов оппонентов и игнорируя изменения в подходах М.А. Викут и М.К. Треушникова к этой проблеме.
Необходимо более тщательно рассмотреть вопрос о заинтересованности представителя в процессе. В обыденном понимании заинтересованность подразумевает наличие интереса, который можно определить как особое внимание к чему-либо, стремление понять, узнать или получить выгоду. Однако не любой интерес имеет юридическое значение; юридически значимым является только интерес, который может быть удовлетворен правовыми средствами.
Понятие юридического интереса изучалось многими учеными. Например, Р.Е. Гукасян определял его как интерес к процессу, потребность в его возникновении и участии в нем. По мнению М.А. Гурвича, юридическая заинтересованность заключается в получении выгодного процессуального результата, который может быть достигнут благодаря судебному решению. М.А. Викут уточняла, что юридическая заинтересованность сторон выражается в ожидании положительного правового исхода, который может возникнуть для стороны.
Объединив вышеуказанные определения, можно с уверенностью утверждать, что все лица, участвующие в деле, имеют самостоятельную юридическую заинтересованность в его исходе. Но имеет ли такую заинтересованность представитель? Можно однозначно констатировать, что у представителей отсутствует субъективная материальная заинтересованность: она присуща исключительно сторонам и третьим лицам в исковом производстве, а также заявителям и заинтересованным лицам в других видах производств. Исход гражданского дела, в котором участвует представитель, не создает, не изменяет и не прекращает для него материально-правовых отношений. Однако для его профессионального престижа важно, каким будет итог дела. Но означает ли это, что у представителя есть самостоятельная юридическая заинтересованность? Думается, что нет. Интерес представителя не может быть приравнен к юридическому интересу лиц, участвующих в деле, поскольку он находится вне процесса и не является предметом защиты в деле.
Справедливо отмечается, что представитель (особенно адвокат) уделяет процессу большое внимание. Но ведь это и есть суть его работы. Деятельность представителя в суде связана с его профессиональными обязанностями и стремлением к самореализации в профессиональной сфере. Выгода от процесса для представителя, если это его профессиональная деятельность, очевидна. Как правильно отмечает М.С. Шакарян, интерес представителя к исходу дела носит внепроцессуальный характер.
Именно поэтому законодатель в ст. 54 ГПК РФ не наделяет представителя правом совершать процессуальные действия, направленные на распоряжение материальными правами сторон. Представитель вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия. Однако право представителя на подписание искового заявления, предъявление его в суд, передачу спора на рассмотрение третейского суда, предъявление встречного иска, полный или частичный отказ от исковых требований, уменьшение их размера, признание иска, изменение предмета или основания иска, заключение мирового соглашения, передачу полномочий другому лицу (передоверие), обжалование судебного постановления, предъявление исполнительного документа к взысканию и получение присужденного имущества или денег должно быть специально оговорено в доверенности (ст. 54 ГПК РФ).
Действие статьи 54 ГПК РФ распространяется на всех добровольных представителей, включая адвокатов. Поэтому для совершения распорядительных действий адвокату требуется не только ордер, но и доверенность от представляемого, содержащая указание на специальные полномочия.
Из того факта, что законодатель не наделяет представителей полномочиями на совершение распорядительных действий только на основании уполномочия на ведение дела в суде, видно, что он не признает у представителя самостоятельной юридической заинтересованности в исходе дела.
У судебных представителей отсутствует не только самостоятельная юридическая заинтересованность в исходе дела, но и самостоятельные права. Представители осуществляют в процессе не свои права, а права представляемых ими лиц, действуя от их имени и в их интересах. Это одно из ключевых отличий представителей от лиц, участвующих в деле, которые участвуют в процессе от своего имени.
И.М. Ильинская и Л.Ф. Лесницкая полагают, что представители являются лицами, участвующими в деле, поскольку их процессуальные действия направлены на возникновение, развитие и прекращение деятельности суда по рассмотрению конкретного спора. Однако представители не всегда совершают процессуальные действия, непосредственно влияющие на ход процесса, и не всегда имеют полномочия на их совершение.
Я.А. Розенберг считает, что основным признаком лиц, участвующих в деле, являются общие процессуальные права и обязанности, перечисленные в статье 30 ГПК РСФСР (ст. 35 ГПК РФ), за исключением права обжалования решения и определения. Однако он отмечает, что представители, в отличие от других участников гражданского процесса, не имеют постоянного объема полномочий. Если объем процессуальных прав и обязанностей представителей и лиц, участвующих в деле, не совпадает, то едва ли можно приравнивать их процессуальное положение к положению лиц, участвующих в деле. Признание представителей лицами, участвующими в деле, логически должно приводить к необходимости наделения их всеми правами представляемых, включая право на совершение распорядительных действий. Если представитель обладает правами лиц, участвующих в деле, то это может привести к тому, что процесс происходит без участия истца (заявителя, жалобщика).
Интересен взгляд на процессуальное положение Р.А. Сидорова, который рассматривает судебного представителя как самостоятельного участника гражданского судопроизводства. Он утверждает, что судебный представитель выступает как носитель самостоятельных процессуальных прав и обязанностей, что вызывает возражения. Ведь представитель совершает действия, осуществляя права и обязанности представляемого лица.
Таким образом, у судебных представителей отсутствуют все необходимые признаки для признания их участниками процесса. Все представители, включая адвокатов, скорее относятся к категории участников, содействующих правосудию путем оказания помощи представляемым лицам.
Дискуссия о задачах представителя в гражданском процессе ведется уже давно. Одно из противоположных мнений, выделяемых в юридической литературе, сосредотачивается вокруг роли адвоката. Он либо рассматривается как исполнитель общественного служения, либо как защитник интересов клиента без взгляда на общественное благо.
Существует различие в трактовке роли адвоката в процессе. Некоторые считают, что адвокат является "помощником суда", оказывая содействие в правосудии. Другие, вроде В.Н. Ивакина, считают, что основная цель деятельности адвоката - помощь представляемому, а фактическое содействие суду - лишь желательный результат его работы.
Э. Пикар изобразил свою точку зрения очень ярко: "Как магнитная стрелка компаса указывает на север, так и адвокат должен прежде всего защищать". Это красивая аналогия, которая говорит о том, что первостепенной задачей адвоката является защита прав и интересов своего клиента.
Исходя из этой позиции, можно утверждать, что основная функция адвоката - представительство. При этом законодательство не обязывает адвоката помогать суду в установлении истины по делу. Ни ГПК РФ, ни Закон об адвокатуре не предусматривают такой обязанности для адвоката. Однако до сих пор существует представление о том, что адвокат должен быть помощником суда. Это влияет на практику представительства в суде.
Важно отметить, что адвокат не может действовать в ущерб интересам своего клиента. Если адвокат будет активно помогать суду, это может нанести ущерб интересам клиента и его доверию к адвокату. Представление об адвокате как помощнике правосудия искажает его основную функцию - защиту интересов клиента.
Таким образом, цель деятельности адвоката заключается в оказании юридической помощи клиенту, а не в помощи суду в установлении истины по делу. Этот подход способствует решению задачи правосудия - правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел.
[1] Харитонов В.П. Судебное представительство в гражданском процессе: проблемы и перспективы. М.: Издательство "Юрконсульт", 2021. С. 25.