Однажды ночью мне приснился сон, в котором он принес с собой старый и ржавый ключ. Он повел меня через поля и благоухающие аллеи, где живые изгороди уже шептались друг с другом в весенней темноте, пока мы не подошли к огромному мрачному дому с огромными окнами и высокой крышей, наполовину скрытой в тени раннего утра. Я заметил, что жалюзи были тяжелыми, черными, и что дом казался погруженным в абсолютную тишину.
- Это, - прошептал он мне на ухо, - Дом Прошлого. Пойдем со мной, и мы пройдем по его комнатам и переходам, но побыстрее, потому что ключ у меня ненадолго, а ночь уже почти закончилась. И все же, может быть, ты вспомнишь!
Ключ издал ужасный скрежет, когда он повернул его в замке, и когда огромная дверь распахнулась в пустой холл и мы вошли, я услышал шепот и плач, а также шелест одежды, как будто люди двигались во сне и вот-вот проснутся. Затем, мгновенно, на меня нахлынул дух глубокой печали, пропитавший мою душу; мои глаза начали гореть и болеть, и в своем сердце я ощутил странное ощущение, как будто что-то, спавшее целую вечность, начало разворачиваться. Все мое существо, не в силах сопротивляться, сразу же отдалось духу глубочайшей меланхолии, и боль в моем сердце, когда все вокруг зашевелилось и проснулось, в какой-то момент стала слишком сильной, чтобы выразить ее словами....
По мере того, как мы приближались, слабые голоса и всхлипывания удалялись от нас в глубь Дома, и я осознал, что воздух наполнен поднятыми руками, развевающимися одеждами, поникшими локонами и глазами, такими печальными и задумчивыми, что мои глаза наполнились слезами.
- Не позволяй этой печали захлестнуть тебя, - прошептал Сон рядом со мной, - они нечасто просыпаются. Они спят годами, и годами, и годами. Все комнаты заняты, и если только такие посетители, как мы, не потревожат их, они никогда не проснутся сами по себе. Но когда кто-то из них шевелится, сон остальных нарушается, и они тоже просыпаются, пока это движение не перейдет из одной комнаты в другую и, в конце концов, не разнесется по всему дому.... Иногда печаль становится слишком сильной, чтобы ее можно было вынести, и разум слабеет. По этой причине Память дарит им самый сладкий и глубокий сон, который у нее есть, и она хранит этот старый ключ, заржавевший от нечастого использования. Но послушай, - добавила она, подняв руку, - разве ты не слышишь, как по всему дому разносится это дрожание воздуха, похожее на отдаленный шум падающей воды? И разве ты сейчас... возможно, не слышишь... помнишь?
Еще до того, как он заговорил, я смутно уловил начало нового звука; и теперь, глубоко в подвалах у нас под ногами, а также в верхних помещениях большого Дома, я слышал шепот, шорохи и внутреннее шевеление спящих Теней. Он поднимался, словно мягкий аккорд, сорванный с огромных невидимых струн, натянутых где-то среди фундаментов Дома, и его дрожь мягко пробегала по всем стенам и потолкам. И я понял, что слышу медленное пробуждение Призраков Прошлого.
Ах, с каким ужасным приступом грусти я стоял с полными слез глазами и слушал слабые мертвые голоса далекого прошлого.... Ибо и в самом деле, весь Дом пробуждался; и вскоре до моих ноздрей донесся тонкий, пронизывающий аромат Старости; запах писем, долго хранившихся, с выцветшими чернилами и поблекшими лентами; аромат надушенных локонов, золотистых и каштановых, уложенных - ах, как нежно! среди засушенных цветов, которые все еще хранили сокровенную нежность своего забытого аромата; ароматное присутствие утраченных воспоминаний — опьяняющий аромат прошлого. Мои глаза наполнились слезами, сердце сжалось и расширилось, когда я без остатка отдался этим старым-престарым влияниям звука и запаха. Эти призраки прошлого, забытые в суматохе более свежих воспоминаний, столпились вокруг меня, взяли мои руки в свои и, шепча о том, что я так давно забыл, вздыхая, стряхивая со своих волос и одежды невыразимые запахи ушедших веков, повели меня по огромному дому из комнаты в комнату, с этажа на этаж.
И Призраки — не все они были мне одинаково понятны. В некоторых действительно была едва заметная жизнь, и они так мало волновали меня, что оставляли лишь смутное, размытое впечатление в воздухе; другие же с упреком смотрели на меня выцветшими, бесцветными глазами, словно желая напомнить о себе, а затем, видя, что я их не узнаю, уплывали прочь. осторожно вернуться в тень своей комнаты, чтобы снова спокойно заснуть до Последнего Дня, когда я непременно узнаю их.
- Многие из них спали так долго, - сказал Сон рядом со мной, - что просыпались с величайшим трудом. Однако, проснувшись, они узнают и запоминают тебя, даже если ты не можешь вспомнить их. Ибо в этом Доме Прошлого существует правило, что, пока ты не вспомнишь их отчетливо, не вспомнишь точно, когда ты их знал и с какими конкретными причинами в твоей прошлой эволюции они были связаны, они не смогут оставаться бодрствующими. Если ты не вспомнишь о них, когда ваши глаза встретятся, если ты не ответишь на их узнавающий взгляд, они будут вынуждены снова погрузиться в сон, молчаливые и печальные, их руки не будут сжаты, их голоса не будут услышаны, они будут спать и видеть сны, бессмертные и терпеливые, пока...
В этот момент его слова внезапно замерли где-то вдалеке, и я ощутил всепоглощающее чувство восторга и счастья. Что-то коснулось моих губ, и сильный, сладкий огонь вспыхнул в моем сердце, заставив кровь бурно бежать по моим венам. Мой пульс бешено забился, кожа засияла, в глазах появилась нежность, и ужасная печаль этого места мгновенно рассеялась, как по волшебству. Обернувшись с криком радости, который тут же потонул в хоре рыданий и вздохов вокруг меня, я посмотрел... и в порыве счастья инстинктивно протянул руки навстречу... навстречу видению лица... волосам, губам, глазам; золотая ткань окутывала прекрасную шею, и старый—престарый аромат Востока — ах, звезды, как давно это было. Ее губы снова были на моих губах, ее волосы упали мне на глаза, ее руки обвили мою шею, и любовь ее древней души изливалась в мои глаза, все еще сияющие и незамутненные. О, какое неистовое смятение, какое несказанное чудо, если бы я только мог вспомнить!... Этот едва уловимый, рассеивающий туман, аромат, исходивший много веков назад и когда-то такой знакомый... до того, как холмы Атлантиды поднялись над синим морем, а пески начали образовывать ложе Сфинкса. Но подождите, это возвращается; я начинаю вспоминать. Занавес за занавесом поднимается в моей душе, и я почти могу заглянуть за него. Но этот отвратительный отрезок времени, ужасный и зловещий, тысячи и тысячи лет.... Мое сердце трепещет, и я боюсь. Поднимается еще один занавес, и открывается новая панорама, более дальняя, чем предыдущие, бесконечная, уходящая в точку среди густого тумана. Смотрите, они тоже движутся, поднимаются, светлеют. Наконец-то я увижу... я уже начинаю припоминать... смуглая кожа... восточная грация, чудесные глаза, в которых было знание Будды и мудрость Христа еще до того, как я об этом даже мечтал. Как сон во сне, это снова овладевает мной, безраздельно завладевая всем моим существом... стройная фигура... звезды на этом волшебном восточном небе... шепот ветра в кронах пальм... журчание речных волн и музыка тростника, который, изгибаясь, вздыхает на золотистом песке. Тысячи лет назад в какой-то эонической дали. Оно немного затухает и начинает проходить; затем, кажется, снова усиливается. Ах, эта улыбка с сияющими зубами... эти веки с кружевными прожилками. О, кто поможет мне вспомнить, потому что это слишком далеко, слишком смутно, и я не могу полностью вспомнить; хотя мои губы все еще покалывают, а руки все еще протянуты, все снова начинает исчезать. На ее лице уже проступает печаль, слишком глубокая, чтобы выразить ее словами, когда она понимает, что ее не узнают... она, одно присутствие которой когда-то могло затмить для меня всю вселенную... и она медленно, печально, безмолвно погружается в свой смутный, потрясающий сон, чтобы снова и снова видеть сны о том дне, когда я должен буду вспомнить о ней, и она должна будет вернуться туда, где ей самое место....
Она смотрит на меня из другого конца комнаты, где ее уже окутали Тени, и с распростертыми объятиями возвращается в свой вековой сон в Доме Прошлого.
Дрожа всем телом, все еще ощущая странный запах в ноздрях и огонь в сердце, я отвернулся и последовал за своим Сном вверх по широкой лестнице в другую часть дома.
Когда мы вошли в верхние коридоры, я услышал, как ветер с пением проносится над крышей. Его музыка завладела мной, пока я не почувствовал, что все мое тело превратилось в единое сердце, которое болит, напрягается, пульсирует так, словно вот-вот разорвется; и все потому, что я слышал, как ветер поет вокруг этого Дома Прошлого.
- Но помни, - прошептал Сон, отвечая на мое невысказанное удивление, - что ты слушаешь песню, которую он пел бессчетные века бесчисленному множеству ушей. Она уходит корнями так далеко в прошлое; и в этой простой панихиде, глубокой в своей ужасающей монотонности, содержатся ассоциации и воспоминания о радостях, горестях и борьбе всего твоего предыдущего существования. Ветер, как и море, обращается к самым сокровенным воспоминаниям, - добавила она, - и именно поэтому в его голосе звучит такая глубокая духовная печаль. Это песня о вещах, которые вечно остаются незавершенными, неудовлетворенными.
Когда мы проходили через сводчатые залы, я заметил, что никто не шевелился. На самом деле не было слышно ни звука, только общее впечатление глубокого коллективного дыхания, похожего на шум океана. Но комнаты, как я сразу понял, были заполнены до отказа, ряды за рядами.... А с нижних этажей все время доносился шепот плачущих Теней, которые возвращались ко сну и снова погружались в тишину, темноту и пыль. Пыль.... Ах, пыль, которая витала в этом Доме Прошлого, такая густая, такая пронизывающая, такая мелкая, что от нее не болело горло и глаза; такая ароматная, она успокаивала чувства и унимала сердечную боль; такая мягкая, она обжигала язык, не причиняя боли; и в то же время так тихо падала, скапливалась, оседала на всем, что окружало ее, воздух был подобен тонкому туману, и спящие Тени укрывались им, как саваном.
- А это самые старые, - сказал мой Сон, - которые спят дольше всех, - указывая на теснящиеся ряды безмолвно спящих. - Никто из присутствующих здесь не просыпался целую вечность, слишком много, чтобы сосчитать; и даже если бы они проснулись, ты бы их не узнал. Они, как и все остальные, принадлежат тебе, но это воспоминания о твоих самых ранних этапах на великом Пути эволюции. Однако однажды они проснутся, и ты должен узнать их и ответить на их вопросы, ибо они не могут умереть, пока не исчерпают себя снова благодаря тебе, давшему им жизнь.
- Ах, - подумал я, лишь вполуха слушая или понимая эти последние слова, - какие матери, отцы, братья, возможно, спят сейчас в этой комнате; какие верные любовники, какие настоящие друзья, какие древние враги! И подумать только, что однажды они выйдут вперед и встретятся со мной лицом к лицу, и я снова встречусь с ними глазами, буду спрашивать их, узнаю их, прощу и буду прощен сам... воспоминания обо всем моем прошлом....
Я повернулся, чтобы поговорить со своим Сном, но он уже растворился в полумраке, и, когда я снова взглянул на него, весь Дом растворился в лучах восточного неба, и я услышал пение птиц и увидел облака над головой, скрывающие звезды в свете наступающего дня.
Еще больше уникальной литературы в Телеграм интернет-магазине @MyBodhi_bot (комиксы, романы, детективы, фантастика, ужасы.)