Гелла — второстепенный персонаж романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, не настоящая вампирша из свиты Воланда.
Описание внешности Геллы дано в четырех главах: 10-й («Вести из Ялты»), 12-й («Черная магия и ее разоблачение»), 14-й («Слава петуху!»), 18-й («Неудачливые визитеры»). Анализ описания героя представлен в статьях «Гелла» на страницах «Михаил Булгков. Жизнь и творчество» (https://m-bulgakov.ru/) и Википедии.
Наименование персонажа
При выборе имени Геллы, по предположению английской исследовательницы Л. Милн, Булгаков воспользовался сведениями из словаря Брокгауза и Ефрона (глава «Чародейство») — одного из достоверных источников романа, где есть указание на то, что именем Гелла на острове Лесбос называли погибших девушек, ставших вампирами.
Именно в таком качестве Гелла и появляется в романе: ее поцелуй превращает Варенуху в вампира, она пытается добраться до Римского, и вынуждена оставить его только после третьего крика петуха, прогоняющего нечистую силу. Отсюда и ее описание: «ладони холодные ледяным холодом», «зеленые пальцы покойницы», «рука покрылась трупной зеленью», «пятна тления на груди», «горящие фосфорические глаза» или глаза «с зеленью».
Однако, нужно учесть, что имя Гелла в таком случае происходит от греческого слова «гелиос» и при переводе с древнегреческого будет означать «солнечная», «сияющая». И это при том, что как раз солнца она и боится. Получается осознанный оксюморон или сочетание несочетаемого, т.е. противоречие.
Кроме того, Гелла француженка, а во Франции есть такое женское имя Hella. Согласно правилам перевода на русский язык Н переводится как Г. Отсюда Heine как Гейне, Humboldt как Гумбольдт, Hans как Ганс и т.д. Имя Гелла происходит от немецкого heil — «удача, счастье». Для русского уха привычнее другое произношение этого слова через «Х» со значением — хвала, слава.
В романе уже есть персонаж — пес прокуратора, которого видимо в шутку Понтий Пилат прозвал Банга, в честь африканского божества, которое защищало людей от бедствий вызванных водой. Бесстрашная же собака единственное, чего боялась в жизни, так это грозы.
А единственное перед чем Гелла выказала страх в романе, это перед восходом солнца.
«И в это время радостный неожиданный крик петуха долетел из сада, из того низкого здания за тиром, где содержались птицы, участвовавшие в программах. Горластый дрессированный петух трубил, возвещая, что к Москве с востока катится рассвет.
Дикая ярость исказила лицо девицы, она испустила хриплое ругательство… <…>
Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись дыбом. С третьим криком петуха она повернулась и вылетела вон».
Кстати и глава 14-я называется «Слава петуху!». Здесь слово «слава» можно заменить на равное по значению слово «хвала», от которого произошло имя Геллы.
Так что, если рассматривать имя Гелла или как французское имя — удача, или как греческое — солнечная, все равно мы видим, что его содержание расходится с реальностью. Гелла не удачлива. Она не смогла добраться до Римского. Гелла не солнечная. С рассветом она покинула кабинет Римского.
По наличию противоречия между именем и характером Гелла имеет сходство с другим членом свиты Воланда Азазелло. Их имена вроде бы отсылают в один регион Средиземноморья: с Геллой на остров Лесбос, а с Азазеллой в пустыню Негев. Но их речи и пристрастья ведут в противоположную сторону: с французским языком Геллы во Францию, и с любовью Азазелло к Риму в Италию. В обоих случаях мы видим неразрешимое противоречие. Если Гелла свободно говорит по-французски, то она не могла родиться и умереть на Лесбосе. Если Азазелло нравится Рим, то он не мог быть демоном безводной пустыни. Но подобный оксюморон присутствует у обоих персонажей. Полагают, что оксюморон заставляет читателя задуматься, открыть новые грани того или иного явления. В нашем случае получается, что раз каждому персонажу присуще противоречие, то, следовательно, он не настоящий. Гелла — не настоящая вампирша (Римский спасся, а Варенухе вернули прежнее состояние), а Азазелло — не настоящий демон-убийца (мастер и Маргарита отравлены не на самом деле, только Майгель убит).
Происхождение персонажа
Ведьма, вампир или чертовка?
В романе ведьмой и чертовкой Геллу называли всего по одному разу. Так повествователь назвал ее ведьмой в эпизоде в спальне перед балом. «Нагая ведьма <…> сидела на коврике на полу у кровати, помешивая в кастрюле что-то, от чего валил серный пар». И также лишь один раз Бегемот назвал Геллу чертовкой. «— Оттащите от меня взбесившуюся чертовку! — завывал кот, отбиваясь от Геллы, сидевшей на нем верхом».
Конечно, можно посчитать, что кот всего лишь в ходе драки обозвал служанку бранным словом, но в романе Воланд прямо указывал, что у него была бабушка, причем он называл ее «поганой старушкой».
«— Приближенные утверждают, что это ревматизм, — говорил Воланд, не спуская глаз с Маргариты, — но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьдесят первом году в Брокенских горах, на чертовой кафедре. <…>
— …Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая старушка, моя бабушка!» (Глава 22 «При свечах»)
Получается, что сам Воланд относится не к демонам, а к чертям, которые могут иметь жен и детей. Почему же тогда и Гелле не быть чертовкой, а не ведьмой? Славяне называли чертовкой жену или дочь черта. Если Воланд по бабушке принадлежит к чертям, то Гелла как чертовка могла бы быть его женой. Однако, в романе нет никаких указаний на это.
«— Да, да, да, — возбужденно говорил Берлиоз, — <…> А вы одни приехали или с супругой?
— Один, один, я всегда один, — горько ответил профессор». (Глава 3 «Седьмое доказательство»)
«— Итак, — обратился к Маргарите Воланд, — рекомендую вам, донна, мою свиту. Этот валяющий дурака — кот Бегемот. С Азазелло и Коровьевым вы уже познакомились, служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать». (Глава 22 «При свечах»)
Можно было бы предположить, что Воланд мог и солгать, что он уже неоднократно делал в романе. Но Гелла ничем не опровергла представление ее Воландом как только служанки. Она не только принимала и провожала гостей, что входит в обязанности служанки, но и обращалась к Воланду мессир, т.е. господин.
«— Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир». (Глава 18 «Неудачливые визитеры»)
Таким образом, ни женой, ни дочерью Воланда как черта Гелла быть не могла.
Как уже указывалось выше, Гелла, используя Варенуху, пыталась добраться до Римского, но вынуждена была отступиться после третьего крика петуха, прогоняющего нечистую силу. В дохристианской традиции у многих народов петух ассоциировался с солнцем — он своим пением возвещал приход рассвета с востока и тогда на запад должна была удалиться вся нечисть, а это не только ожившие мертвецы-вампиры, но и черти. Последние тоже исчезали с третьим криком петухов и первыми лучами солнца.
Два момента указывают, что Гелла таки была вампиром, а не чертовкой.
Характерные черты поведения вампиров — щелканье зубами и причмокивание.
«Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись дыбом».
Нужно отметить, что в романе поцелуй нечистой силы оказывает настолько сильное влияние, что может превратить живого человека в представителя нечистой силы. А любительниц целовать других мужчин в романе отмечены только две: Гелла целует Варенуху в шею.
«Если же к этому прибавить появившуюся у администратора за время его отсутствия отвратительную манеру присасывать и причмокивать, резкое изменение голоса, ставшего глухим и грубым, вороватость и трусливость в глазах…» (Глава 10-я «Слава петуху!»)
Описание персонажа
Гелла предстает в «нехорошей квартирке» и в театре Варьете как рыжая девица с сияющими (горящими фосфорическими) зелеными и распутными глазами. Сложением она отличалась безукоризненным. Единственным дефектом ее внешности был причудливый багровый шрам на шее.
Ее ладони были холодны ледяным холодом. Говорила она с хрипотцой, картавя, тихим, вкрадчивым и развратным голосом. Гелла свободно говорила по-французски.
Французский язык нравится многим в мире именно за грассирование (“картавое” произношение буквы “р”).
Если можно предположить, что Воланд, Фагот и Бегемот имели отношение к Германии, а Азазелло к Италии, то Гелла — к Франции.
В нехорошей квартире она была нагой и на ней были только кокетливый кружевной фартучек и белая наколка на голове. На ногах были золотые туфельки. На сеансе черной магии в театре Варьете она предстала в вечернем черном туалете. Зато после представления он снова оказалась нагой за окном кабинета финдиректора Римского, расположенного на втором этаже театра Варьете. Она просунулась в открытую форточку и чтобы открыть нижнюю задвижку, ее рука стала удлиняться как резиновая и покрылась трупной зеленью. Когда же Гелла открыла раму и вступила на подоконник, на ее груди отчетливо стали видны пятна тления.
Характерные черты поведения вампиров — щелканье зубами и причмокивание.
«Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись дыбом».
«Если же к этому прибавить появившуюся у администратора за время его отсутствия отвратительную манеру присасывать и причмокивать, резкое изменение голоса, ставшего глухим и грубым, вороватость и трусливость в глазах…» (Глава 10-я «Слава петуху!»)
Гелла появляется в романе в отличие от других слуг Воланда достаточно поздно. Ее нет ни в 3-й главе («Седьмое доказательство») при встрече с поэтом Бездомным, ни в 7-й главе («Нехорошая квартирка») при знакомстве с директором Лиходеевым, ни в 9-й («Коровьевские штуки»), когда заходил управдом Босой. Только в 12-й главе («Черная магия и ее разоблачение») появляется Гелла, участвуя в представлении в театре Варьете.
Можно предположить, что Гелла оказалась в квартире также как в нее проникли другие слуги Воланда — Коровьев, Бегемот и Азазелло — через зеркало. Зато известно как Гелла покинула нехорошую квартиру — из-за пожара она влетела через окно.
«…мечущиеся во дворе люди видели, как вместе с дымом из окна пятого этажа вылетели три темных, как показалось, мужских силуэта и один силуэт обнаженной женщины». (Глава 27 «Конец квартиры №50»)
Кстати, таким путем путешествовали не только представители нечистой силы, но и персонажи — мастер, Алоизий Могарыч, Иван Савельевич Варенуха, Николай Иванович.
Как в романе не показано появление Геллы в свите Воланда, так и покидание нечистой силой Москвы произошло снова без нее. В эпизодах на Воробьевых горах в главе 31 («На Воробьевых горах») и финального полета героев в главе 32 («Прощание и вечный приют») ее нет. Правда, полет и преображение Геллы обнаруживаются в ранних редакциях романа: «Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь». В последней редакции всадников осталось шесть. Видимо семь было перебор. Цифра шесть присутствует в романе в виде шестиэтажного и шести подъездного дома, в шестом подъезде которого располагалась «нехорошая квартирка».
Шрам на шее
В романе Гелла предстает «с изуродованной шеей» и уточняется, что шрам у нее на шее был причудливый и багровый. (Главы 12 и 18)
В тексте прилагательное «причудливый» использовалось в четырех случаях.
Первый, при указании на форму гнева прокуратора: «в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора» (Глава 2 «Понтий Пилат»)
Второй, при указании на происхождение Маргариты:
«— Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!» (Глава 22 «При свечах»)
Третий, при указании на внешний вид Лиходеева, вернувшегося из Ялты: «одетый несколько причудливо. Гражданин был в папахе, в бурке поверх ночной сорочки и синих ночных кожаных новеньких, только что купленных туфлях». (Глава 27 «Конец квартире №50»)
Прилагательное «причудливый» означает замысловатый, затейливый, необычный, странный.
Как видно, во всех четырех случаях прилагательное использовалось в одном смысле.
Багровый цвет — это густой тёмно красный цвет. 2. Багровым называют что-либо тёмно-красного цвета, цвета венозной крови или свёклы[1].
Специалист медик полагает, что подобного рода шрам мог образоваться от повешения. Гелла не могла быть казнена через отрубание головы, поскольку в этом случае, ее голова должна была полностью отделена от тела, как, например, голова Жоржа Бенгальского и шрам от клинка был бы обычным, ровной багровой линией, а не причудливым. Во Франции повешение было казнью для простолюдинов. Причем и женщин, заподозренных в колдовстве, тоже вешали. В труде М.Орлова приводится один пример повешения девицы за колдовство. «В июне 1586 г. в Пикардии была повешена некая Мария Мартен. Это была девица, занимавшаяся колдовством»[2].
Воланд предпочитал не делать самому, а пользоваться услугами слуг. «— А зачем же было самой-то трудиться? — спросил Воланд». (Глава 24 «Извлечение мастера»)
От боли в колене он лечился по бабушкиному рецепту. «Мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая старушка, моя бабушка!»
Но приготовила по нему мазь, скорее всего, Гелла, и она же втирала ее в колено Воланда. «Нагая ведьма, та самая Гелла, <…> сидела на коврике на полу у кровати, помешивая в кастрюле что-то, от чего валил серный пар. <…> Колено этой темной ноги и натирала какою-то дымящеюся мазью Гелла. <…> Горячая, как лава, жижа обжигала руки, но Маргарита, не морщась, стараясь не причинять боли, втирала ее в колено». (Глава 22 «При свечах»)
А после казни за колдовство Гелла превратилась в вампира.
Роль в сюжете
Она ошибочно представляется читателю немногословной и недалекой служанкой Воланда.
В сцене перед балом Воланд отрекомендовал ее Маргарите очень высоко: «…служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать».
В это время Гелла втирала мазь в больное колено Воланда. «Нагая ведьма <…> сидела на коврике на полу у кровати, помешивая в кастрюле что-то, от чего валил серный пар». «Красавица Гелла улыбалась, обратив к Маргарите свои с зеленью глаза, не переставая зачерпывать пригоршней мазь и накладывать ее на колено». «— Ну, вот и все, — закончил Воланд и поморщился, когда Гелла особенно сильно сжала его колено…» (Глава 22 «При свечах»)
Она встречала и провожала буфетчика Сокова. Когда Андрей Фокич вернулся, чтобы забрать свою соломенную шляпу, Гелла проявила невнимательность.
«— Я шляпочку забыл, — шепнул буфетчик, тыча себя в лысину. Гелла повернулась, буфетчик мысленно плюнул и закрыл глаза. Когда он их открыл, Гелла подавала ему шляпу и шпагу с темной рукоятью.
— Не мое, — шепнул буфетчик, отпихивая шпагу и быстро надевая шляпу.
— Разве вы без шпаги пришли? — удивилась Гелла». (Глава 18 «Неудачные визитеры»)
При всем при этом, что она ходит по квартире черт знает в чем, и выказывает недалекость — как гость мог придти без шпаги? — именно ей передали Бегемот и Азазелло Варенуху, которого Гелла превратила в вампира своим поцелуем. А после этого использовала администратора в сцене против Римского.
«Тихий, в то же время вкрадчивый и развратный женский голос шепнул в трубку:
— Не звони, Римский, никуда, худо будет». (Глава 14 «Слава петуху!»)
Нужно отметить, что в романе поцелуй нечистой силы оказывает настолько сильное влияние, что может превратить живого человека в представителя нечистой силы. А любительниц целовать других мужчин в романе отмечены только две: Гелла целует Варенуху в шею и Маргарита Николаевна каждый год во время весеннего праздничного полнолуния целует Ивана Николаевича Понырева в лоб.
Затем Гелла пытается добраться до Римского, но вынуждена отступиться после третьего крика петуха, прогоняющего нечистую силу.
То, что крик петуха заставляет удалиться Геллу. и ее подручного Варенуху, полностью соответствует широко распространенной в дохристианской традиции многих народов ассоциации петуха с солнцем — он своим пением возвещает приход рассвета с востока и тогда вся нечисть, в том числе и ожившие мертвецы-вампиры, удаляются на запад, под покровительство дьявола.
В романе видно, что Гелла спрашивала разрешение только у Коровьева, обращаясь к нему рыцарь.
«— Спрошу, — сказала, видимо колеблясь, горничная и, приоткрыв дверь в кабинет покойного Берлиоза, доложила: — Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир». (Глава 18 «Неудачные визитеры»)
По всей видимости, в романе, если кого-то приводят к кому-то, тот, последний, и является главным.
Например, Азазелло по чьему-то приказу сопровождает Маргариту Николаевну в «нехорошую квартиру» и встречает ее там Коровьев. Следовательно, Азазелло выполнял поручение Фагота.
«— зачем, например, меня послали по этому делу?»
«Надавать администратору по морде, или выставить дядю из дому, или подстрелить кого-нибудь, или какой-нибудь еще пустяк в этом роде, это моя прямая специальность…»
«Пусть посылают Бегемота». (Глава 19 «Маргарита Николаевна»)
Да, Бегемот и Азазелло — персонажи инициативные, но, в конечном итоге, они спрашивают разрешения.
Это видно из главы 7-й «Нехорошая квартирка».
«— И свита эта требует места, — продолжал Воланд, — так что кое-кто из нас здесь лишний в квартире. И мне кажется, что этот лишний — именно вы!»
Хотя Воланд ясно дал понять жильцу Лиходееву, что теперь он в этой квартире лишний, тем не менее, Азазелло испрашивает разрешения.
«— Я это и говорю, — прогнусил рыжий и, повернувшись к Воланду, добавил почтительно: — Разрешите, мессир, его выкинуть ко всем чертям из Москвы?
— Брысь!! — вдруг рявкнул кот, вздыбив шерсть».
Или из главы 24-й «Извлечение мастера».
«— А зачем же было самой-то трудиться? — спросил Воланд.
— Разрешите мне, мессир, — вскричал радостно кот, вскакивая.
— Да сиди ты, — буркнул Азазелло, вставая, — я сам сейчас съезжу...
— Нет! — воскликнула Маргарита, — нет, умоляю вас, мессир, не надо этого.
— Как угодно, как угодно, — ответил Воланд, а Азазелло сел на свое место».
Таким образом, раз Бегемот и Азазелло притащили в «нехорошую квартиру» Варенуху и сдали его Гелле, то, следовательно, в этом эпизоде вампирша и будет главной, кто отдавал распоряжение коту и демону-убийце.
«…близкий к безумию Варенуха был вознесен на пятый этаж и брошен на пол в хорошо знакомой ему полутемной передней квартиры Степы Лиходеева.
Тут оба разбойника сгинули, а вместо них появилась в передней совершенно нагая девица — рыжая, с горящими фосфорическими глазами». (Глава 10-я «Вести из Ялты»)
Кстати, в драке с Бегемотом, который случайно подстрелил ее, Гелла одолела кота.
«Кот выстрелил из обоих револьверов, после чего сейчас же взвизгнула Гелла, убитая сова упала с камина и разбитые часы остановились. Гелла, у которой одна рука была окровавлена, с воем вцепилась в шерсть коту, а он ей в ответ в волосы, и они, свившись в клубок, покатились по полу. <…>
— Оттащите от меня взбесившуюся чертовку! — завывал кот, отбиваясь от Геллы, сидевшей на нем верхом. Дерущихся разняли. Коровьев подул на простреленный палец Геллы, и тот зажил».
Итак, мы выяснили, что в иерархии представителей нечистой силы после Воланда шел Коровьев, затем Гелла и, наконец, Бегемот и Азазелло.
Во время Великого бала у сатаны она вместе с домработницей Наташей помогала хозяйке — темной королеве Марго, т.е. Маргарите Николаевне. «Когда Маргарита стала на дно этого бассейна, Гелла и помогающая ей Наташа окатили Маргариту какой-то горячей, густой и красной жидкостью». «Но Гелла и Наташа, утешая ее, опять повлекли ее под кровавый душ, опять размяли ее тело, и Маргарита вновь ожила». (Глава 23-я «Великий бал у сатаны»)
Гелла покинула «нехорошую квартиру» вместе с остальными», но дальнейшая ее история осталась без продолжения в опубликованной версии романа. «…мечущиеся во дворе люди видели, как вместе с дымом из окна пятого этажа вылетели три темных, как показалось, мужских силуэта и один силуэт обнаженной женщины». (Глава 27 «Конец квартиры №50»)
[1] Академический толковый словарь русского языка
[2] Орлов М. А. История сношений человека с дьяволом. М., 1904.