(не прикольный анекдот, а повесть с нешуточным эпилогом на «раз, два, три»)
«– Папа, а почему ты не стал адмиралом?
– Потому что у адмирала есть свой сын.»
(флотский анекдот с бородой)
1. О годах и «годках»
Год корабельной лейтенантской службы запросто можно приравнять к пяти годам «заточения» в военно-морском училище. Почему так? Почему «заточения»? Не секрет, что почти у каждого «свежеиспеченного» выпускника-лейтенанта, ступившего на палубу своего первого корабля, сразу складывается впечатление, что учили его совсем не тому, что действительно нужно знать и уметь на военном флоте. Не верите? Верьте! Или уже забывать стали? Или сами на кораблях не служили, товарищ адмирал?
Для лейтенанта Евгения Коляшина – командира третьей артиллерийской батареи, а точнее командира БУК – батареи универсального калибра БЧ-2* первый год пролетел очень быстро. И вот, пришло оно – долгожданное лето 1984-го!
В стране сменился её лидер, вместо Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. В. Андропова в Кремль «присел», хоть и ненадолго, другой старый «генерал» от партии власти К. У. Черненко, так что горбачёвская «перестройка» с её «гласностью» и «ускорением» в то время ещё даже не витали ни в обществе, ни тем более в армии. Зато много чего нового в «ускоренном режиме» за год познал молодой офицер Коляшин на своём сторожевом корабле Балтийского флота «Неукротимый».
Самым главным, конечно же, было освоение им военной специальности, причём не только устройства и функционирования новейшей цифровой радиолокационной системы управления стрельбой «Лев», но и современных артиллерийских установок АК-100, установленных в кормовой части его корабля. К сожалению, в военно-морском училище Евгения, с такими же, как он товарищами по оружию, ни тому, ни другому, увы, даже близко не обучали. Преподавали тогда «по старинке» – что есть – то и есть, иными словами – на классической, но морально устаревшей материальной части. А что до нового? Да кто про то «новое», как потом окрестят – в «застойное время», толком в стране интересовался? Для курсантов Калининградского ВВМУ конца 70-х – начала 80-х годов это было время «беззаботного» времяпровождения за высоченным училищным забором – «заточения», в самом, что ни на есть, «беззаботно-застойном» понимании этого слова.
Первый курс – наиболее трудный в адаптации ребят, вчерашних школьников, к воинской дисциплине и строгому уставному порядку. Поэтому его, равно как и самих первокурсников, называют «Без вины виноватые».
Курс второй – «Человек с ружьём», когда возмужавшие за год курсанты, помимо занятий, самостоятельно несут службу с оружием в караулах и готовятся к своему первому штурманскому путешествию на учебном корабле в море. В летний отпуск они разъезжаются по домам уже с тремя «галками» на рукаве форменки, со знаком «За дальний поход» на груди, в шитых на особый «калининградский» манер бескозырках и брюках-клёш от бедра на 32 сантиметра внизу. Шик!
Самый весёлый курс – это третий, на котором курсанты успевают не только с лёгкостью вкушать знания, но и с улыбкой «обрастают ракушками», то есть получают реальный военно-морской «хулиганский» опыт. Первые вечерние «самоходы»** в город (главное – не попасться) и ещё кое-чего «из недозволенного» по уставу – всё там, на третьем году обучения! Именно поэтому «беспечных» третьекурсников (ведь до выпуска ещё целых два года!) зовут – «Весёлые ребята».
На четвёртом курсе эти ребята уже носят «мичманки» – флотские фуражки, на которых отдельные «курсанты-модники» вместо обычных черных козырьков пришивают прозрачную на свет «защиту от солнца» – самодельные козырьки из тёмно-синего или тёмно-зелёного органического стекла. Круто, особенно летом! Четверокурсники вовсю осваивают науку «Побеждать» не только в морских баталиях на учебных занятиях, но и на любовном фронте – это период серьёзных отношений с девушками, потому курс этот называется «Женихи и невесты».
Наконец, выпускной пятый курс – когда каждому курсанту ещё можно в «предпоследний» раз оглянуться назад и успеть понять: ко всему ли ты готов и что можешь взять с собой (тот самый профессиональный багаж знаний и умений) для дальнейшей – настоящей службы на флоте. Ну, а те, кто не сумел выбрать «боевую подругу» на четвёртом году учёбы, активничают на пятом. Курсантские свадьбы в этот год случаются с регулярным постоянством, а некоторые успевают ещё до выпуска стать и молодыми папашами. «Отцы и дети» – так величают курсантов военно-морского училища на пятом курсе.
У Коляшина всё случилось иначе. «Без вины виноватый» Женька со своей будущей женой познакомился уже на первом курсе, а в начале четвертого, осенью 1981 года, в соответствии с училищным пятилетним «регламентом», счастливые молодые люди поженились. Как-то на одном практическом занятии, Евгений, тогда уже главный корабельный старшина и пятикурсник, поинтересовался у одного авторитетного преподавателя с «умной» фамилией Книжкин:
– Товарищ капитан первого ранга, Владимир Семёнович, а поновее из артиллерии и систем управления артиллерийским огнём ожидается что-нибудь в ближайшее время на флоте?!
– Конечно! Вот кому повезёт попасть служить на новый корабль – там с этим «новым» и познакомится! – последовал вполне резонный ответ мудрого педагога.
Лейтенанту Коляшину «повезло». За прошедший год ему пришлось учиться всему самому на «Неукротимом», называя себя, иногда с досады, а порой и с гордостью – «универсальным комбатом», потому что корень в слове «университет» совпадал с наименованием калибра его сто миллиметровых артустановок. Проходил Евгений этот ускоренный экстернат практически ежедневно, случалось, что и по ночам самостоятельно занимался тоже. На тренировках, частных и общих корабельных учениях обретал навыки управления батареей, не редко совершая ошибки (не без этого), но, как говорится на ошибках учатся. Лучше бы, конечно, не на своих!
Регулярные боевые дежурства по противовоздушной обороне в базе, выходы корабля в море с выполнением подготовительных и зачётных стрельб – всё это шло в ту бесценную копилку, называющеюся приобретением настоящего профессионального опыта и совершенствованием мастерства. А успешные показатели «Неукротимого» по боевой подготовке говорили сами за себя – в завоевании кораблём по итогам года приза Главнокомандующего ВМФ за отличную артиллерийскую стрельбу по морской цели несомненно была заслуга и лейтенанта Коляшина.
Итак, минул год, и Женька стал «годком»! Это в неофициальной матросской «иерархии» – «годок» – моряк по третьему году службы и то в свои последние шесть месяцев до увольнения в запас – не до «дембеля», как в армии, а именно до ДМБ*** – так говорят на флоте! Дальше по убывающей в их корабельной службе следовали ещё такие этапы, как «подгодок», «полторашник», «борзый карась» и «карась» (обыкновенный), и даже «дух». О, как! Ведь целых три года морячки служили в советском Военно-Морском Флоте, не то, что сейчас! По нынешним временам – все матросы-срочники на надводных кораблях – «рыбёхи» – сплошняком одни «караси»!
Зато у молодых офицеров – «годок» – самое безобидное, но отличительное и «почётное» прозвище – это лейтенант, который год, как прослужил на корабле, сдал все положенные зачёты и допущен ко всему при стоянке в базе или на якоре в море, а тем более – к самостоятельной ходовой вахте. Конечно же, это чисто условное определение, ибо «годковщину» на флоте никто не отменял и никогда не отменит. Истинные «годки» – это настоящие мореманы, опытные, всё знающие и умеющие адмиралы, офицеры и мичманы!
…В августе 1984 года на сторожевой корабль «Неукротимый» пожаловал очередной десант «духов» – выпускников военно-морских училищ! Был среди них и, назначенный командиром первой зенитной ракетной батареи (ЗРБ-1) в БЧ-2, ещё «неукрощённый» лейтенант Алексей Негоров.
* БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть на военном корабле.
** «Самоход» – или «самоволка» (жарг. ) – самовольное оставление воинской
части.
*** ДМБ – демобизизация, увольнение в запас личного состава срочной службы.
2. Дух адмирала
Алексей был нормальным парнем! Симпатичный и стройный, рассудительный и аккуратный выпускник-отличник ракетно-артиллерийского факультета Калининградского ВВМУ. Один только «недостаток» имелся – Лёха был «блатным». Нет, не тем, кто складно умеет «по фене ботать»* – блат или протекция по службе у него наверху была! Да какой там «наверху» – всё рядом, можно сказать, под самым Лёшкиным боком, ибо папа его – капитан первого ранга Негоров Владимир Григорьевич, в недавнем прошлом сам был командиром бригады ракетных кораблей, куда входил СКР** «Неукротимый», а в перспективном и весьма ближайшем будущем станет командиром Балтийской военно-морской базы и контр-адмиралом.
Это обстоятельство, как ни крути, но вольно или невольно, оказывало какое-то неумолимое магическое воздействие на коллективное сознание всего командования корабля и штаба бригады. Не каждый же год и не на всякий корабль приходит на службу сынок будущего адмирала. В общем, хоть и «драли», кому положено, то есть воспитывали Негорова-младшего начальники, этот «привилегированный дёр» был больше показным, не настоящим что ли, и это обстоятельство порой даже мешало новому командиру первой зенитной ракетной батареи. Алексей, конечно, где-то там в глубине своей лейтенантской души понимал это, но виду особого не подавал и показательно терпел первые «воспитательные прихваты» того же старпома. Впрочем, может и поэтому, третий артиллерийский комбат Коляшин и первый ракетный Негоров вскоре подружились. Приветливость и здоровое чувство юмора сразу сблизили их, помогая обоим, как было записано в Дисциплинарном уставе Вооруженных Сил СССР – «стойко переносить все тяготы и лишения военной службы».
Алексей оказался открытым, общительным парнем и никакого превосходства или «блата» за его спиной почти не чувствовалось. Иногда, правда, случалось, что все «тяготы и лишения», которые ответственный и исполнительный командир ЗРБ-1*** «превозмогал» с утра до вечера на корабле, внезапно заканчивались тем же вечером. Особенно, когда к трапу «Неукротимого» подъезжала «Волга» командира военно-морской базы и водитель передавал старшему на борту записку с «личной просьбой» шефа. «Сердобольный» старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Владимир Вамчук дальновидно, вероятно с прицелом на личное знакомство с контр-адмиралом (для своего продвижения по карьерной лестнице), не мешал покидать корабль «адмиральскому духу» в лице Негорова-младшего. Таким образом, на сход Лёха ходил регулярно, поскольку в отличие от Коляшина, ему было куда и к кому приходить в Балтийске – семья всегда была рядом.
Ракетно-артиллерийской боевой частью на «Неукротимом» командовал старший лейтенант Сергей Караев, тоже «с лапой наверху», которая помогла ему летом поступить в военно-дипломатическую академию в Москве. Поэтому вскоре, переводом с СКР «Дружный», не успевшую «осиротеть» БЧ-2****, возглавил капитан-лейтенант Виталий Муравский – очень спокойный, интеллигентный и не по-военному мирный офицер.
Между первым и третьим, конечно же, в боевой части был и второй комбат, тоже ракетный – командир ЗРБ-2 и «борзый годок», на два года старше Коляшина и на три Негорова – старший лейтенант Александр Аршев. Саша отличался своеобразным нравом, который проявлялся в его способности «взрываться» на ровном месте. Несмотря на внешний аристократизм, накричать на провинившегося матроса, Аршев мог запросто. Эту его «командирскую» и совсем не лучшую черту Коляшин подметил ещё в училище, ведь третьекурсники – «весёлые ребята» ракетно-артиллерийского факультета были командирами отделений в классах-взводах курсантов первого курса.
На корабле командир ЗРБ-2 почему-то занимал каюту не в офицерском, а по левому борту – в мичманском коридоре. Впрочем, каюты офицеров и мичманов по размерам и комфорту практически не отличались. «На постой» к Аршеву и определил лейтенанта Негорова старпом Вамчук. Резон в этом свой был – все-таки оба зенитно-ракетных комбата – первый и второй будут вместе и Александр, как уже «понюхавший пороху» наставник, в любое время, даже не выходя из каюты, мог поделиться с Алексеем опытом своей, пусть и не всегда образцовой, но уже трёхлетней корабельной службы.
В офицерском коллективе «Неукротимого» Саша Аршев мастерски изображал своего «в доску» парня, но на поверку тоже оказался старлеем***** не простым, а как Негоров, продолжателем офицерской династии. Дело это, по большому счёту, конечно же, хорошее! Капитан первого ранга Аршев-старший обучал курсантов в КВВМУ боевому применению зенитного ракетного оружия. Его отпрыски, что вполне естественно, учились там же, поэтому он имел прекрасную возможность прививать двоим сыновьям-оболтусам (на медицинском языке – разнояйцевым близнецам) свой предмет не только на занятиях в училище, но и вечерами дома – почему нет, если ребята спросят, что-нибудь эдакое по его любимой специальности – хорошо же! И, конечно, особенно на первых порах, отец помогал сыну в освоении «ракетного железа» на корабле. Например, по вопросам боевого обслуживания «отживающих свой век» одноканальных ЗРК «Оса-М», установленных в носу и корме на СКР «Неукротимый». Этот ракетный комплекс серийного производства уже успел улучшить свои тактико-технические характеристики, однако на всех кораблях бригады стояли старые – не модернизированные, но относительно надёжные, системы.
Зато сложный в обслуживании арткомплекс Коляшина заметно отличался своей новизной и капризностью. Евгений прекрасно помнил, как сам сдавал зачёт и экзамен капитану первого ранга Аршеву на четвёртом курсе «Женихов и невест», но тему дипломной работы для защиты сознательно выбрал по малокалиберной зенитной артиллерии, а офицерскую службу начал «универсальным комбатом».
Такой необычной, выделяющимся своим автоматическим артиллерийским комплексом универсального калибра – единственным в 80-е годы на всём Балтийском флоте, была БЧ-2 на «Неукротимом». Ну а потомственные офицеры и ракетчики Алексей Негоров и Александр Аршев, оказавшие в 1984 году на одном корабле, стоили и дополняли друг друга. Поэтому в их общей каюте теперь витали не только военный преподавательский дух, но и намёки на дух адмиральский.
Однако, разница в возрасте и в том самом «годковском опыте» старшего комбата, сразу бросались в глаза «простолюдину» Коляшину, когда он заходил в гости к «знатной» паре сослуживцев. Лёшке, как «зелёному» лейтенанту, разумеется сразу досталась свободная верхняя койка «духа», а заодно и неофициальные обязанности по каюте – гонять до смерти в любое время суток «стасов» – жирных и обнаглевших тараканов, а также охранять сон, то есть не будить понапрасну (на те же корабельные приборки), «борзого годка» Сашку Аршева. Годковщину на флоте, на отдельном корабле и в отдельно-взятой каюте, точно отменять никто не собирался. Может потому Алексей Негоров, в свободное время, которого было не так много в распорядке дня, больше тянулся к «годку простому» – добродушному и отзывчивому лейтенанту Коляшину.
Евгений ещё с училища вёл дневник, а сейчас записывал в нём свои лейтенантские «подвиги» и наставления новых учителей. Главным образом это были «мысли вслух» командира БЧ-2, флаг-РО (флагманского специалиста ракетного оружия), отвечающего в бригаде и за всю артиллерию, а также его «любимого» первого старшего помощника командира корабля капитан-лейтенанта Виктора Барановского, который к тому времени уже вступил в командование сторожевым кораблём «Свирепый». Тетрадь-ежедневник, безусловно, вещь личная, но Евгений давал почитать эти записи своему новому товарищу Негорову – делился в письменном виде своим, каким-никаким, но опытом годичной офицерской службы.
«Я телевизор не слушаю и радио не смотрю! Мне на корабле этой «х…ёй» заниматься некогда!» – наставлял Коляшина прежний старпом «Неукротимого».
«На флоте всё должно быть параллельно, квадратно и пропорционально, как записано в руководящих документах» – этому учил молодых офицеров уже новый старший помощник командира капитан-лейтенант Владимир Вамчук.
«Умный в гору не пойдёт, как Негоров, обойдёт!» – а это дружеское пожелание предназначалось самому первому комбату от третьего.
Писал Женька и нехитрые стихи о службе, а Лёшка свободно подбирал под них музыку на гитаре. Вечерами, когда оба лейтенанта оставались в обеспечивающей смене, у них неплохо получалось даже попеть дуэтом.
В общем, со временем они крепко сдружились.
* «По фене ботать» – разговаривать на воровском, криминальном жаргоне.
** СКР – сторожевой корабль.
*** ЗРБ - зенитно-ракетная батарея.
**** БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть на военном корабле.
***** Старлей (сокращённо) – старший лейтенант.
3. Звёздный шанс «звёздного» лейтенанта
Алексей Негоров со старанием принялся за исполнение служебных обязанностей. Как и положено сразу познакомился с личным составом, своевременно принял дела и должность, быстро сдал все зачёты командиру БЧ-2*, старпому и командиру корабля капитану третьего ранга Александру Константиновичу Тихомирову и совсем скоро был допущен приказом к самостоятельному обслуживанию своего заведования и к дежурству по кораблю. К слову, того самого личного состава в ракетных батареях было немного, в каждой всего четыре души: мичман (старшина команды) и три матроса. В повседневном расписании по приборке тоже сущая малость, на две батареи – один крохотный кубрик, умывальник личного состава, да подковообразный кормовой коридор. У Коляшина же всё было на порядок больше – убирать и поддержать в чистоте минимум четырежды в день приходилось добрую треть корабля – ют.
Поначалу Женька «тихо» (в сторону и против ветра) возмущался – мол, должности комбатские одинаковые, а объекты приборки – вон какие разные! На что первый корабельный учитель, старший помощник Барановский, всегда парировал кратко и смачно, а второй «педагог», через год занявший старпомовскую каюту, Ващук, вторил уже более аргументированно, с намёком на арифметическую «пропорциональность»: «У вас, Коляшин, людей по списку в три раза больше, аж целых 15 человек! С половиной…»
В общем, с Корабельным уставом ВМФ, специальной Книгой корабельных расписаний и тем более с придирчивым и пунктуальным новым старпомом, пришедшим в их экипаж несколько месяцев назад с ракетного крейсера Черноморского флота «Грозный», особо не поспоришь. Поэтому артиллерийский комбат уже давно смирился со своей участью, сделал выводы и всей душой «прикипел» к заведованию. И оказалось, что самое большое, грозное и нужное подразделение на корабле – его «универсальная» батарея! Получил приказ – стреляй и поражай в бою своим универсальным сто миллиметровым калибром любые цели – воздушные, морские и береговые, а не получил – убирай ежедневно всю кормовую часть корабля, что в мирное время, что в военное. Потому как порядок на корабле – основа его организации!
Коляшин ценил своих 15 комендоров – пятнадцать «ходячих замечаний» от старпома плюс «половину» в лице старшины команды – бывалого мичмана Перепёлкина, с первых дней помогавшего Евгению в становлении, как руководителя артиллерийского подразделения. Однако, через полгода «Перепёлка» оставил «Неукротимый» и «перелетел» на другое «гнездо» в их бригаде – корабль, убывающий на боевую службу в Средиземное море. Это была частая практика среди мичманов, желающих заработать ту самую «параллельную валюту» – чеки Внешторгбанка СССР или боны для отоваривания в магазинах «Альбатрос» и «Берёзка».
Так Коляшин остался один со своим «войском» комендоров-алтайцев. Комсомол Алтая в ту пору шефствовал над Балтийским флотом, а посему всех местных крепышей военкоматы прямиком отправляли на три года служить на Балтику. Сильные руки и отменное здоровье всегда нужны были в артиллерии!
У моряков-ракетчиков срочной службы всё было иначе. В их ВУС** отбирались «интеллигентные», без накаченных бицепсов, но годные к службе в ВМФ толковые ребята, зачастую с хорошим техническим образованием – после техникума или даже института. Ракетное управляемое оружие, начиная с 60-х годов в советской армии и на флоте, в таком важном элементе, как профессиональный отбор личного состава, особенно будущих операторов ЗРК***, имело превосходство над артиллерийским. Кто бы спорил! Тем более после инцидента над Свердловском, произошедшем 1 мая 1960 года, когда советским зенитно-ракетным комплексом ПВО**** С-75 был сбит американский самолёт-разведчик U-2, а заодно (из-за досадной ошибки) и наш истребитель МиГ-19. Об этом Коляшин случайно узнал ещё в училище и очень переживал – вон ведь, как бывает! И чужого, и своего… По другим данным американца таранил наш высотный сверхзвуковой перехватчик Су-9. «Обделанного» от страха по самые уши и выпрыгнувшего с парашютом пилота-шпиона Пауэрса задержали на земле. Но, цена случайной ошибки оператора ракетного комплекса стоила жизни советскому пилоту.
Происшествие в уральском небе случилось давно, ещё до рождения Коляшина и Негорова, они были почти ровесниками и это также сближало Евгения и Алексея. Училище закончили с разницей в один год и свои военные специальности – их общее ракетно-артиллерийское дело по-настоящему любили.
Для кого-то время идёт, а для молодых офицеров на корабле оно просто летит! Так стремительно миновал август, пришла осень – активная пора боевой подготовки флота и скоро наступил «звёздный час» лейтенанта Негорова.
«Неукротимому» в очередной раз предоставился случай отличиться – выполнить зачетную ракетную стрельбу на приз Главнокомандующего ВМФ. К этому боевому упражнению, естественно, готовилась вся боевая часть, но новому командиру БЧ-2 Муравскому «сверху» намекнули, что было бы желательно выдать целеуказание – приказание на открытие огня по «условному воздушному противнику» именно носовой – первой батарее Негорова. Таким образом сделать её при отражении атаки «ведущей» (основной стреляющей), а кормовую – вторую батарею более подготовленного и опытного Аршева «ведомой», иными словами – находиться в полной готовности, на подстраховке. Смысл? Ну, как же! Сын комбрига и будущего адмирала, потомственный моряк (что верно, то верно) лейтенант Негоров-младший – не словом, а делом успешно продолжает офицерскую династию! «Первой ракетой в цель!» – это уже заранее подготовленный заголовок в передовицу флотской газеты «Страж Балтики». Кто стрелял? Да всё он же – наш передовой и перспективный лейтенант Негоров! Политотдел дивизии, куда входила бригада ракетных кораблей с «Неукротимым», вовсю «смаковал» будущий успех. Ведь если в море сложится всё удачно, а в этом никто из «отцов-командиров» не сомневался, им, взрастившем за короткое время эдакого молодца-удальца – лейтенанта (с такой-то родословной!), что-нибудь да перепадёт от командования и политуправления флота. Брежневская эпоха остыть ещё не успела и орденов «За службу Родине» (по разнарядке) в те годы не жалели. Да и отцу Алексея приятно будет, «прогиб», как это водилось во все времена, зачтётся! Из главной военно-морской базы карьерный курс Негорова-старшего прямиком лежал в штаб Балтийского флота в Калининграде. Это хорошо понимали не только в политуправлении, но и на местах – в дивизии и бригаде ракетных кораблей. Ну что поделаешь, время было такое – «застойное», то есть «доперестроечное»! Поэтому заранее спланированный шанс «засветиться», отличиться на высоком уровне, будущему адмиральскому сыну был предоставлен. Осознавали это все, даже сам Негоров-младший, и отнеслись к такому распределению зенитных огневых средств корабля – с «ведущей» и «ведомой» батареями, вполне спокойно. Надо – так надо, давай стреляй Лёха и получай свою первую почётную грамоту или медаль, ну а «Неукротимый» – очередной приз Главнокомандующего Военно-Морским Флотом!
Во всём этом «спектакле» противовоздушного боя артиллерийской батарее Коляшина отводилась весьма скромная роль. Как это было принято на стрельбах с участием ракетчиков, его «Лев» со 100-миллиметровыми пушками были на «достреле» сбитой ЗРК воздушной цели. Проще задачи никогда не стояло – отсчитать до пяти после схода с пусковой установки второй зенитной ракеты, а потом «шмальнуть», как выражался когда-то его старшина команды мичман Перепёлкин, непрерывной очередью из обоих артиллерийских стволов по разваливающейся в воздухе цели. Снаряды, оснащённые радиолокационными взрывателями, летели в направление падающей мишени, и их разрывы только дополняли победный антураж всей призовой стрельбы. Красиво и эффектно!
Так было в теории и на ежедневных тренировках в базе под руководством сначала флагманского ракетчика бригады – капитан-лейтенанта Владимира Лещенко, а потом и самого комбрига – капитана второго ранга Валерия Анатольевича Корнейко, но…
Но, как известно, критерием истины является практика. На практической стрельбе в море всё могло сложиться иначе. Поэтому целых две недели до выхода в море, на «Неукротимом» по нескольку раз в день игрались «учебные тревоги» и функциональные обязанности личного состава на общекорабельных учениях по ПВО отрабатывались, буквально, до автоматизма.
* БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть на военном корабле.
** ВУС – военно-учетная специальность – специальность военнослужащего и
военнообязанного для его учёта и использования в военном деле.
*** ЗРК - зенитно-ракетный комплекс.
**** ПВО – противовоздушная оборона.
4. Сонный успех
Тренировки корабельного боевого расчёта сначала проходили в офицерской кают-компании. Новая методика – настоящий бенефис флагманского специалиста бригады! За столом, во главе которого садился командир корабля, а по бокам офицеры – старпом (он же по расписанию – начальник ПВО*), рядом командиры БЧ-7** и радиотехнического дивизиона, отвечающие за своевременное обнаружение воздушной цели-мишени, и так далее до основных исполнителей – командира БЧ-2*** и всех комбатов. Перед каждым на столе лежал «сценарий» – плановая таблица команд и докладов, разработанная флагманским ракетчиком, в соответствии с которой начинался и продолжался до победного конца весь этот спектакль.
Флаг-РО, как заправский режиссёр, восклицал: «Я ракета! Оперативное время 00:00» и запускал секундомер, при этом голосом продолжал лишь отсчитывать время. Далее по минутам и секундам следовали «реплики артистов» об обнаружении цели и выдаче ЦУ (целеуказания) управляющим стрельбой – командиром БЧ-2 своим батареям. Ну а дальше, как и было заранее обговорено, право быть «ведущим» отводилось первой носовой ЗРБ****, в которой солист Лёха «запевал» свою победную финальную песню. Через пять секунд, после того, как Алексей замолкал, в пьесу вступал со своим скучным монотонным монологом последний участник постановки лейтенант Коляшин, условно открывая огонь своей артиллерией. Каждая тренировка заканчивалась «разбором полётов». Как это часто бывает в театральной жизни – на «сцене» – за общим столом в кают-компании всё получалось гладко и красиво. Командиру корабля и флагманскому ракетчику нравилось, поэтому на «генеральную репетицию» был приглашён «главный режиссёр» предстоящей премьеры с участием Негорова-младшего, комбриг Корнейко, который «Бис!» не выкрикивал, но тоже был удовлетворён, сказав после пяти прогонов «по-станиславски»: «Верю!».
Ежедневно – дважды, а если случались, какие-то серьёзные замечания, то и трижды в день, проводились тренировки боевых расчетов ракетных и артиллерийского комплексов. Снимались нормативы по приёму ЦУ и действиям личного состава по боевому расписанию. Конечно, больше всего внимания командования уделялось батарее Алексея. Он старался, но очень переживал! Деваться «звёздному» лейтенанту было некуда… Впереди стрельба, а за ней «раздача пряников» всем, включая, как это часто бывало, не участвующих в боевом упражнении, но охочим до наград политработникам.
Заместитель командира корабля по политической части капитан-лейтенант Карен Оганесян, после очередного вызова в политотдел дивизии, пригласил в свою каюту, измученного бесконечными частными боевыми учениями, Негорова.
– Товарищ лейтенант, надеюсь вы понимаете, какое ответственное мероприятие нам всем предстоит? – с привычным южным акцентом поинтересовался замполит.
– Так точно! Ракетная стрельба на приз Главнокомандующего флотом!
– Это да. Но через год состоится очередной двадцать седьмой съезд Коммунистической партии! Поэтому вы, в первую очередь, как коммунист, должны проникнуться тем, что наш корабль просто обязан быть в передовиках социалистического соревнования! Вы меня понимаете?
– Так точно! Проникнусь, в смысле – уже проникся.
– А мне пора в военно-политическую академию поступать... – мечтательно вздохнул и протяжно выдохнул Оганесян. – Хоть самому садись в ваш ракетный комплекс… Приз Главкома позарез нужен!
– Не подведу, Карен Рубенович! – заверил Алексей, за секунду до того, как по кораблю прозвучал очередной сигнал «учебной тревоги».
– «Шат лав» – очень хорошо – по-армянски. – успокоился замполит, потирая руки. – Давай беги скорей в пост! Тренируйтесь лучше, дорогой вы мой!
Коляшина, как и обоих ракетных комбатов, всегда «подстёгивало» спокойное распоряжение командира БЧ-2 Виталия Муравского со своего командного пункта: «Проверить исходное положение органов управления»! Это означало, что все тумблеры и переключатели на приборах должны быть выставлены в положение «красная точка» – эдакая «поправка на дурака», не выполнив которую не редко заваливались практические ракетные и артиллерийские стрельбы. Таким образом командирам батарей – от греха подальше, предоставлялось дополнительное время на то, чтобы лишний раз самим убедиться, что всё ими приготовлено, как надо. А надо – только «по красным точкам»! Обычная, но такая необходимая практика перестраховки.
Корабль готовился к стрельбе очень серьёзно, используя не только собственные силы и средства, но и лабораторию технического обслуживания ЗРК, представители которой «квартировали» прямо в военной гавани. Целую неделю почти безвылазно они торчали на «Неукротимом», помогая выполнять мероприятия годового осмотра и проверки зенитных ракетных комплексов Негорова и Аршева. В итоге: «ЗРК работают, как часы, даже лучше «швейцарских»!» – обнадёживающе доложили они Муравскому и флагманскому ракетчику Лещенко, которые дополнительно занимались ещё подготовкой контролёров при выполнении боевых упражнений. Того требовали не только строгие руководящие документы, но и «не смыкающие очи» командира корабля и комбрига.
А тем временем день «Д» и час «Ч» неумолимо приближались…
Как-то вечером, перед самым выходом «Неукротимого» на следующее утро в море, Коляшин заглянул к товарищам – ракетным комбатам.
– Салют, Сань! – приветствовал он Аршева, переступая комингс – порог их каюты.
– Здорово! Тихо только, видишь – Лёху, как вырубило? – кивнул он на Негорова, который лежал и «нагло» похрапывал в койке Аршева.
– Так крепко уснул? – удивился Евгений, помня о том, что нижняя «годковская» койка принадлежала второму комбату.
– Боюсь будить даже…
Евгений снова посмотрел на Алексея, который развалился на спине с полуоткрытыми глазами и «настежь» разинутым ртом, издавая шум похожий на противно-гудящую в работе систему управления ЗРК. Иногда руки Негорова вздрагивали, рот закрывался и Леха произносил какие-то членораздельные звуки.
– Вон оно как… Что, и будить не станем, Саш? Вы на вечерний чай в кают-компанию не пойдёте что-ли? – спросил следом Коляшин.
– Да надо бы сходить… – лениво отозвался Александр, заполняя журнал технической эксплуатации ЗРК.
– Я, вообще, думал, ты сегодня в город пойдёшь, твоя же сходная смена сегодня. – продолжил разговор Евгений.
– Пуск «правой»! – прокричал в крепком сне Негоров и ткнул большим пальцем куда-то в переборку. – Сход! Ответ! Захват!
– Воюет! – улыбнулся, кивнув в сторону Лёшки, Аршев. – Как его будить? Того и гляди «запорит» стрельбу во сне…
– Прямо «на автомате» команды шпарит… – еле слышно прошептал Коляшин.
– Не, будить нельзя! – констатировал опытный Аршев. – Пусть и вторая сойдёт!
– Средний луч! Сход «левой»! – продолжал стрелять во сне Негоров.
– Ты смотри! И вторая улетела! – изумился Женька.
– А ты чего молчишь?! Подыграй ЗРБ-1 – давай стреляй своей артиллерией.
Коляшин наклонился и на ухо Негорову монотонно «пробУхал», имитирую стрельбу артустановок: «Бух!, бух!, бух!, бух!, бух!...»
– Смотри-ка, затих… – продолжал комментировать Лёшкину «стрельбу» Аршев. – Сейчас наверх нашему Виталику доложит.
– КП-БЧ-2 – КП-1. Цель уничтожена по пеленгу 90 градусов, на дистанции пять с половиной километров. Израсходовано две ракеты 9М33М! – бодро во сне доложил командиру боевой части первый комбат, прижав руки по бокам.
– Всё как отрабатывали… – подытожил, смеясь Аршев. – Давай буди его, Женька, а то он и на стрельбе завтрашней только по пеленгу 90, как на тренировках, будет искать цель в автономном режиме.
– Не комбат, а робот-автомат! – пошутил Коляшин. – Так может нашему Лёхе домой сбегать? Расслабиться чуток…
– Ты чего, Женёк?!! Флаг-РО Лещенко вечером забегал и командиру все «мозги проел», чтобы никого из БЧ-2 на сход не пускать! У нас, как в сборной Союза по футболу при Лобановском***** – перед игрой «сидяк» на сборах, чтобы злее были, так и у нас теперь – перед стрельбой. Всем сидеть – готовиться сидя! Или вон, как Негоров, лёжа «расслабляться» в каюте…
– Всё понятно. Новая методика флагманского «тренера» Лещенко!
* ПВО – противовоздушная оборона.
** БЧ-7 – боевая часть управления (радиотехническая) на корабле.
*** БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть.
**** ЗРБ – зенитно-ракетная батарея (ЗРК – зенитно-ракетный комплекс).
***** Лобановский В. В. – советский футболист и тренер сборной команды СССР по футболу.
5. Ракетная атака
Осеннее утро перед выходом корабля на призовую стрельбу, как по заказу управления боевой подготовки флота, выдалось по-летнему тёплым и даже солнечным! Погода на редкость для этого времени года была почти штилевая и Балтийское море тоже ожидалось спокойным. Также без какой-либо суеты, после поднятия военно-морского флага и гюйса, на юте состоялся короткий инструктаж личного состава, на котором с «пламенной», но короткой речью, вероятно лишь для того, чтобы заранее зажечь победный огонь в глазах моряков, изведённых за последнюю неделю учениями и тренировками, выступил заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Карен Оганесян. Он был лаконичен, приведя в завершении своего выступления армянскую пословицу: «Давай – не бойся, бери – не стыдись!». Матросы ничего не поняли, но Карен Рубенович тут же разъяснил, что приз Главкома надо брать однозначно. Все разом выдохнули и согласились, после чего экипаж «Неукротимого» по команде старшего помощника командира начал готовить корабль к бою и походу.
Вскоре стали прибывать гости-очевидцы предстоящего успеха. Их было достаточно много, начиная с калининградского фотокорреспондента флотской ежедневной газеты «Страж Балтики» и старшего офицера отдела ракетно-артиллерийского вооружения (ОРАВ) Балтийского флота капитана второго ранга Георгия Рослицкого, заканчивая офицерами походного штаба бригады – связистом, штурманом и начальником ПВО, каким-то «засланцем» политотдела дивизии ракетных кораблей, а также представителем УРАВ* ВМФ из Москвы в звании капитана первого ранга. Столичный офицер специально, как и положено в таких случаях, прибыл для личного контроля за выполнением условий зенитной ракетной стрельбы.
В Балтийске он появился накануне и остановился в гостинице «Золотой якорь», куда вечером успел заскочить вездесущий флагманский специалист Лещенко. В гостиничном ресторане они засиделись до самой ночи. «Методика» встречи такого уровня визитёра, хоть и старая, но проверенная временем. Утром «тёпленьких» и с «помятыми лицами» их обоих прямо к трапу доставил «козлик»** – машина командира бригады, предусмотрительно посланная оперативным дежурным. Сам комбриг минувшую ночь провёл во флагманской каюте «Неукротимого»…
Приз Главнокомандующего Военно-Морским Флотом по зенитной огневой подготовке один, а флотов в могучем океанском флоте Союза ССР было четыре. Помимо Каспийской флотилии, как обычно в 80-х годах не участвующей в подобных «ракетных играх» по причине своей «слабости», кроме Балтийского и Черноморского, есть ещё два больших флота – Северный и Тихоокеанский. Конкуренция и без каспийцев – один к четырём – получалась сильная!
Получив окончательное «добро» от оперативного дежурного флота, СКР*** «Неукротимый» поторопился в море и в соответствие с планом ракетной стрельбы занял позицию для маневрирования в полигоне боевой подготовки. Командир сил охраны доложил на флагманский командный пункт, развёрнутый на корабле, старшему – руководителю боевого упражнения комбригу Корнейко о чистоте района и выполнении прочих мер безопасности. Собственно, самих стрельб в этот день было две – ракетный катер из соседней бригады запускал крылатую ракето-мишень, а «Неукротимый» в свою очередь должен был отразить эту атаку в противовоздушном бою с «условным противником». Вышел в море и сторожевик «Дружный», следующий в стороне параллельным курсом на подстраховке. Боевое упражнение предваряло обязательное для таких баталий тактическое учение по ПВО с облётом кораблей авиацией Балтийского флота, выставлением радиоэлектронных помех и ложных целей – для затруднения обнаружения супостата. Это называлось созданием условий максимально приближенным к боевым. А как иначе? Всё по-суворовски: «Тяжело в учении – легко в бою!».
От трёх коротких и непрерывного тревожного сигнала «колоколов громкого боя» Коляшину показалось, что корабль содрогнулся от киля до самого клотика.****
– Учебная тревога! Вариант ПВО! – разнеслось зычной командой вахтенного офицера по громкоговорящей связи по всем кубрикам и каютам, боевым постам и командным пунктам «Неукротимого».
Когда авиация уже своё отработала, вспомнили о проверяющем старшем офицере из УРАВа, который с отдачей швартовых отсыпался в каюте начальника противовоздушной обороны корабля – старпома Вамчука. Разбудили и сразу угостили кофе по-капитански – с коньячком для бодрости! Приближалась финальная часть тактического учения – сама практическая зенитная стрельба, которую столичный кадр, находясь в любом душевном и физическом состоянии, должен был лицезреть.
Командиры батарей доложили на КП-БЧ-2 своему начальнику – управляющему стрельбой Виталию Муравскому о готовности к бою. Контролеры по соблюдению мер безопасности и группы записи заняли места согласно расписания. Магнитофоны, секундомеры, контрольно-записывающая аппаратура ракетных комплексов, средства фотофиксации индикаторов кругового обзора в БИПе*****, ЗРК «Оса-М» и в артиллерийской системе управления огнём «Лев» привели в готовность к немедленному включению по команде руководителя стрельбы. Не стало неожиданным, но уже с подачи флагманского ракетчика бригады Лещенко, оклемавшегося после вчерашнего «загула в ресторане» (по плану, но с пометкой «Для служебного пользования»), напоминание командира БЧ-2****** шёпотом в микрофон: «Проверить исходное положение органов управления.» Всё как отрабатывали в базе!
Первым осмотрел все переключатели на своём пульте управляющего огнём и произвёл доклад наверх, волнующийся чуть ли не до заикания, командир ЗРБ-1 лейтенант Негоров. Всё-таки первая самостоятельная стрельба и такая ответственная! Лёху по-человечески можно было понять. А тут ещё представитель отдела РАВ Балтийского флота капитан второго ранга Рослицкий прибыл «на подмогу» в центральный пост ЗРК к Алексею, чем вольно или невольно, но добавил и без того высокого напряжения там.
Наконец звучит долгожданная команда: «Магнитофоны, секундомеры – товсь! Ноль! Угроза ракетного нападения! Начать поиск целей. Сектор поиска круговой!».
Началось…
Запущенная с катера в назначенное время ракето-мишень, точно в срок и на нормативной дистанции была обнаружена. А куда бы она делась? Ведь, как не усложняй тактическую обстановку, всё равно известно, где на учении находится «условный противник». Опытный оператор «Ангары» – общекорабельной радиолокационной станции «Неукротимого», практически сразу заметив разделение, стал голосом сообщать координаты – пеленг и дальность по приближающейся скоростной цели в БИП. Ну а дальше весь «сценарий» боевого упражнения был передан в руки управляющего стрельбой, который выдал целеуказания на все свои зенитные огневые средства. ЦУ батареи приняли «на отлично» и сразу перешли на её автоматическое сопровождение. «Ракетная симфония» была разыграна, как по нотам: «Нос ведущий!» («первая скрипка» Негоров), «Корма ведомая!» («без смычка» страхующий Аршев), ну а Коляшин, как и репетировали на тренировках – приготовился «отбарабанить» на достреле.
* УРАВ ВМФ – Управление ракетно-артиллерийского вооружения Военно-
Морского Флота.
** «Козлик» – автомобиль УАЗ-469 – основной командирский автомобиль в
армии; унаследовал прозвище «Козёл» от старого ГАЗ-69.
*** СКР – сторожевой корабль.
**** Клотик – в данном случае – самая высокая точка на корабле.
***** БИП – боевой информационный пост на военном корабле.
****** БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть (ЗРК - зенитный ракетный
комплекс; ЗРБ - зенитно-ракетная батарея).
6. Проклятый клювик
Время летело также быстро, как неумолимо и стремительно приближалась цель к «Неукротимому». За 15 секунд до входа в зону поражения пусковые установки с ракетами «вынырнули» наверх и навелись в сторону воздушного противника. Допущенный на сигнальный мостик корабля восхищённый спецкор «Стража Балтики» на всякий случай заранее защёлкал своей фотокамерой. И тут случилось так, что алгоритм системы управления ЗРК* сработал с той самой точностью «пресловутых» швейцарские часов, то есть как надо! Вернее, как не надо было. Первая зенитная управляемая ракета (ЗУР) стартовала сразу, как только мишень оказалась в зоне поражения ЗРК Негорова, следом – через несколько секунд сошла вторая. Не успели все выдохнуть с облегчением, как пусковая установка (ПУ) автоматически снова «нырнула» в ракетный погреб на перезарядку и выскочила наверх с очередной парой ракет. Через мгновение – пуск третьей ЗУР, за ней четвёртой и Лёшкина ПУ снова ушла на заряжание...
Вторая батарея Аршева лишь наблюдала происходящее, страховать ЗРБ-1** не было никакой необходимости, ибо первая же ракета Негорова цель поразила. Вторая ЗУР окончательно её добила. Третья наводилась по уже разваливающейся в воздухе мишени, а четвёртая стартовала в том же направлении, но вскоре из-за отсутствия цели самоликвидировалась… И всё это при выделенном и достаточном двух-ракетном «лимите» на стрельбу! Налицо, в миг очухавшегося москвича из УРАВа***, явный перерасход боезапаса. Самым смешным, если не сказать, грустным, но эффектным по громкости, была пальба артиллерией по мишени через пять секунд после схода с пусковой балки второй Лёшкиной зенитной ракеты. Ведь Коляшин и в страшном сне не мог предположить повторной стрельбы товарищем по оружию – ещё двух его автоматически стартовавших ракет…
На ходовом посту и главном корабельном (ГКП) на какое-то мгновение все оцепенели… Наконец, по корабельной громкоговорящей трансляции раздался комбриговский рык:
– Ё… вашу мать! Где флаг-РО?!! Мне кто-нибудь объяснит, что это сейчас было?!! Да выключите же вы немедленно все магнитофоны, к ё…ной матери!!!
Магнитофоны отключили, стрельба закончена… С сигнального мостика на ходовой заявился счастливый и довольный фотокорреспондент.
– Товарищ командир, разрешите и вас запечатлеть? Пожалуйста…
– Командиру БЧ-2 прибыть на ходовой пост! – скомандовал «без лица на лице» командир корабля Тихомиров, а затем, обратился по общекорабельной линии связи напрямую в пост ЗРБ-1 к Алексею: – Негоров, вы сколько раз кнопку пуск нажимали?
– Ни разу! Вообще кнопку «пуск» не трогал, товарищ капитан третьего ранга!
В сознании корреспондента «Страж Балтики» молнией промелькнула буква «х» вместо «ж» в первом слове названия флотской газеты. А командир БЧ-2 вместе с флагманским ракетчиком уже хором докладывали на ходовом: «По всей вероятности переключатель режима пуска оказался в положении «Автомат». Сейчас разберёмся…».
– Да кому теперь надо это ваше «разберёмся»?!! – метал «гром и молнии» командир бригады Корнейко, не обращая никакого внимания ни на московского представителя от УРАВ ВМФ, ни на старшего офицера отдела РАВ флота.
– Валерий Анатольевич, произошло какое-то досадное недоразумение! – начал защищать Балтийский флот капитан второго ранга Рослицкий. – Я сам был в ракетном посту и видел собственными глазами, что все органы управления были в исходном! Переключатель «Режим пуска» находился в положении «Полуавтомат», с тем, чтобы комбат Негоров мог самостоятельно произвести первый пуск вручную в гарантированной зоне поражения!
– Эх, Жора… Эх, Георгий Сергеевич, якорь тебе в ж…! – продолжал сокрушаться комбриг, не стесняясь в выражениях. – Что нам теперь про эту «тюремную зону» вспоминать?! Про эти ваши «половые органы»! Вы же всем своим отделом РАВ не можете теперь нам гарантировать приз Главкома с таким-то расходом ракет!
Рослицкий покосился на проверяющего москвича, на вспотевшем лице которого читалось без перевода: «Какой вам теперь кубок, балтийцы? За коньяк спасибо, конечно, но из ума я пока не вышел: две израсходованных – нормально, а четыре – это явный перебор!»
– И что там было дальше? – спросил по инерции, уже почти потерявший всякий интерес к произошедшему, расстроенный Корнейко.
– Когда комбата так сказать «заклинило», оперативно вмешался опытный старшина команды – мичман Морозевич, который перевёл тумблер «Режим пуска» в положение «Разрыв ЦП», то есть отключил электрическую цепь пуска.
– А комбат Негоров что же? Да впрочем, какая уже разница…
Появившийся неожиданно на ходовом мостике вместе с замполитом Оганесяном ещё один капитан второго ранга – тот самый «засланец» из политотдела, явно не к месту и времени, с горящими глазами, как заведённый защебетал о шикарной стрельбе «Неукротимого»: грохота и огня над морем было предостаточно! На что красный от возбуждения Корнейко только рукой махнул от досады:
– Твою дивизию!
Флагманский ракетчик Лещенко в двух словах прояснил политработникам ситуацию:
– Перерасход ракет!
– Вы хоть в газете «оптимистичный некролог» теперь разместите об упущенном Дважды Краснознамённым Балтийским флотом призе ГК ВМФ. – продолжил с горечью командир бригады ракетных кораблей. – Только про сына Негорова плохо не пишите. А то, как бы чего…»
«Неукротимый» возвращается в базу…
Но, «как бы плохо не приходилось, никогда не отчаивайся, держись пока силы есть!» – так напутствовал русский полководец А. В. Суворов своих воинов. Силы у «неукротимовцев» безусловно были! Ведь случись подобная история с атакой настоящего воздушного противника – точно не поздоровилось бы врагу! Но результаты уже выполненного боевого упражнения сомнению не подлежали – окончательная оценка, несмотря на отличный огневой показатель, лишь «хорошо»! Передовица «Стража Балтики», конечно, оповестила своих читателей, что лейтенант Алексей Негоров «правильно оценил ситуацию по продолжающей полёт воздушной мишени в направлении корабля и произвел уничтожительный двух-ракетный повторный залп, чтобы противнику не повадно было»!
В общем, приз Главнокомандующего ВМФ за огневую зенитную подготовку в тот год по праву завоевал Северный флот. И поделом балтийцам…
Негоров-старший, конечно же узнал все подробности от своего сына, а когда прочитал газету, лишь улыбнулся: «Ну, что поделаешь! С кем не бывает…». Но это будет потом. Расстроенный вдрызг Алексей по возвращению «Неукротимого» к родному причалу, сразу запросит «добро» на сход у командира БЧ-2 и получит его – от греха подальше! Дежурным по кораблю тем вечером заступил лейтенант Коляшин, который на трапе пожелал товарищу удачи в будущем:
– Всё пройдёт, Лёха, как поражение наших футболистов! Надо сделать выводы и поскорее забыть об этом матче! То есть о стрельбе… И тогда обязательно придёт победа! Первый комбат во всём должен быть первым!
Так лейтенант Негоров получил своё первое боевое крещение и остался без запланированной ранее похвалы. «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь!» – преодолей, а затем радуйся! Проклятый клювик – переключатель «Режим пуска» подвёл комбата, незаметный глазу люфт, как оказалось, на нём имелся. С виду показывал режим «Полуавтомат», а на самом деле в положении «Автомат» находился. Вот и сработало всё, как в автоматических «швейцарских часах»! Жаль, конечно, что всё так вышло…
Кстати, после этого флагманский специалист Лещенко на всех ЗРК в бригаде кораблей в центральных постах ракетных комплексов распорядился повесить табличку – дополнительную «поправку на дурака», умеющего читать, с надписью: «Управляющий огнём! Перед выполнением стрельбы лично проверь исходное положение органов управления!»
Смешной он… Ведь курсантов в училище с третьего «весёлого» курса этому уже учат – «по красным точкам»!
А о той «успешной-неуспешной» Лёшкиной стрельбе, когда он умудрился ни разу на кнопку «Пуск» не нажать, но исполнить два полновесных двух-ракетных залпа по цели, ещё не раз потом со смехом вспоминали друзья-комбаты Негоров и Коляшин.
* ЗРК – зенитный ракетный комплекс.
** ЗРБ – зенитно-ракетная батарея, входит в состав БЧ-2 - ракетно-
артиллерийской боевой части на военном корабле.
*** УРАВ – управление ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ.
«Не каждому дано стать адмиралом, но каждый обязан быть «адмиралом» в своей военной специальности.»
(из "...Исповеди лейтенанта" Коляшина)
№ «раз»
«Без вины виноватый»
На флоте со временем все забыли, или сделали вид, что забыли о неприятном казусе, произошедшем на «Неукротимом». Корабль на следующий год по весне снова выполнял ракетные стрельбы. Но, к сожалению, они оказались опять не успешными. Скорая победа не пришла. Проявленные и расшифрованные пленки контрольно-записывающей аппаратуры обоих ракетных комплексов показали, что ЗРК «не виноваты» – для носовой батареи Негорова воздушная цель «по параметру» вышла из зоны пуска, а батарея Аршева смогла выпустить лишь одну ракету по цели, но увы, она оказалась уже вне зоны поражения. Промах и мишень на бреющем свободно «просвистела» в стороне он «Неукротимого». Вроде и наказывать не за что. Ракетчики не виноваты!
Тогда неудовлетворительную зенитную стрельбу списали на артиллерию Коляшина – мол почему с такой малой дистанции не сумел в цель попасть? Все оправдания Евгения, что его снаряды хоть и с радиолокационным взрывателем, но не управляются так, как зенитные ракеты и имеют большую площадь рассеивания в пространстве, оказались неубедительны. Женьку наказали в приказе комбрига и даже удержали, какую-то «денежку» из его лейтенантского оклада.
Наступил 1985-й год, в стране вовсю шла суматоха под названием «перестройка». Гласность, которую все понимали по-разному, особенно в армейских кругах – делала своё дело. До развала Советского Союза было далеко, но первые «всходы» этого процесса начали созревать, как раз во второй половине 80-х…
Лейтенант Негоров, будучи командиром первой батареи, конечно же, потом ещё выполнял боевые упражнения. Но, увы, удача словно отвернулась от Алексея. Как сглазил кто «неукротимого» ракетного комбата! Но отцовская адмиральская поддержка постоянно чувствовалась – наказания Лёху обходили стороной…
Из дневника командира БУК уже старшего лейтенанта Евгения Коляшина – дружеское посвящение в стихах товарищу после «заваленной» стрельбы (пропал ответный сигнал от зенитной ракеты) по условной – имитированной цели. Боевая служба, Средиземное море, декабрь 1985 года.
«…В гнетущей и могильной тишине
Искал ты долго след ракетный в вышине.
А командир БЧ – чудак, видать, набитый,
Взял доложил, что цель условно сбита!
И тут ты вспомнил, так отчётливо,
Как разливал «Портвейн» расчётливо.
Не пьян ты был, поверь оратору,
Стреляв, в последний раз по имитатору…»
А уже в следующем 1986 году второго и третьего комбатов перевели с «Неукротимого» для дальнейшего прохождения службы в другие соединения и даже в другую военно-морскую базу Балтийского флота – подальше, в Лиепаю. Так одновременно с получением воинского звания «капитан-лейтенант» Александр Аршев стал флагманским ракетчиком в дивизионе малых ракетных кораблей, а старший лейтенант Коляшин – командиром БЧ-2* – в первом приёмном экипаже на новом противолодочном корабле, который построили для советского Военно-Морского Флота немецкие корабелы. Везёт же Женьке на всё новое!
№ «два»
Негоровские комбриги и флагманские специалисты…
Первый «учитель» – старпом «Неукротимого», которого Евгений застал на корабле и всегда с благодарностью вспоминает, капитан-лейтенант Виктор Алексеевич Барановский после того, как откомандовал СКР** «Свирепый» и отучился в военно-морской академии, стал командиром бригады противолодочных кораблей в Балтийске и капитаном первого ранга. Следующий старпом капитан-лейтенант Владимир Николаевич Вамчук, с которым все три комбата Негоров, Аршев и Коляшин участвовали в боевой службе на «Неукротимом» в Средиземное море, стал тоже впоследствии командиром балтийской бригады – аварийно-спасательных судов и тоже капитаном первого ранга. Кстати, до этого Вамчук сам почти четыре года успешно командовал «Неукротимым». А в калининградском Управлении поисковых и аварийно-спасательных работ заканчивал службу уже капитаном второго ранга Александр Аршев. Всё поближе к дому!
Неутомимый флагманский ракетчик бригады и умница капитан третьего ранга Лещенко Владимир Николаевич после окончания военно-морской академии вступил в должность флагманского артиллериста дивизии кораблей ОВР*** в Лиепае, а затем перевёлся в Калининград, где походил какое-то время в замах, а затем в звании капитана первого ранга сам возглавил отдел РАВ Балтийского флота.
Там же, в уже новой Латвии, вышедшей из состава Союза ССР, бывший артиллерийский «универсальный комбат» с «Неукротимого» капитан-лейтенант Коляшин – флагманский артиллерист лиепайской бригады ОВР в 1992 году уже в звании капитана третьего ранга заменил Лещенко на должности флагманского специалиста одной из трёх дивизий (той самой дивизии кораблей ОВР) Балтийской эскадры разнородных сил. Это новое флотское объединение просуществовало на Балтийском флоте шесть лет. Евгений успел, ведь ему всегда везло на всё новое!
В далёком уже прошлом командиру «Неукротимого» капитану второго ранга Александру Константиновичу Тихомирову тоже везло. После окончания военно-морской академии он стал командиром соединения кораблей (капитаном первого ранга), которое на флоте в шутку называли «бригадой эксплуатации металлолома» – старых, выслуживших все мыслимые и немыслимые сроки, эскадренных миноносцев, базирующийся всё в той же Лиепае. Зато потом он отправился «покорять» Москву, возглавив в Главном штабе ВМФ серьезный «отдел» по организации устройства службы и «наведения порядка в ней». Мечталось ли Александру Константиновичу получить высокую (адмиральскую) должность?.. Наверно да, а почему нет? Но, увы… У адмиралов всегда есть «под боком» или на удалении свои дети.
«Представление» на звание «контр-адмирал» капитан 1 ранга Тихомиров сам положил в стол подальше и уволился с военной службы в «полтинник». Просто устал командир...
№ «три»
Адмиральский дух не выветривается
У сына будущего командующего Балтийским флотом адмирала Негорова – Алексея, после того, как «старшие по возрасту и опыту» комбаты Аршев и Коляшин в 1986 году были «зачищены» на «Неукротимом», служебная карьера резко пошла в гору. Почему нет? Лёша всегда отличался ясным умом, аккуратностью и деловой хваткой. Толковый был офицер! На третьем году службы «борзый годок» и уже старший лейтенант Алексей Негоров стал командиром БЧ-2. Затем учёба – переподготовка на факультете командиров кораблей Высших специальных офицерских классов ВМФ в Ленинграде. В том году Коляшин там же обучался на факультете флагманских специалистов. Виделись и здоровались они практически ежедневно, но, как прежде по-дружески на корабле, не общались. Их служебные пути-дороги после окончания ВСОК ВМФ в 1989 году разошлись.
С возвращением в Балтийск, Негорова назначили сначала старпомом на СКР «Бдительный», а затем уже в следующем 1990 году в звании «капитан-лейтенант» – его же «бдительным» командиром (лихо, однако!). Хорошо всё-таки иметь «под боком» папу-адмирала!
Так Лёшка практически повторил офицерскую судьбу комбрига Корнейко, которого также в звании «капитан-лейтенант» не побоялись назначить первым командиром ещё строящегося на судостроительном заводе «Янтарь» СКР «Неукротимый». Военно-морскую академию Алексей успешно закончил заочно, перебравшись уже после развала Советского Союза (не без помощи отца, к тому времени командующего Балтийским флотом), подальше от всей нашей суеты – боевой подготовки – в бригаду строящихся и ремонтирующихся кораблей на всё тот же калининградский судостроительный завод «Янтарь». Успел Негоров-младший даже орден там получить, дослужившись до командира бригады, став капитаном первого ранга! А потом резко уволился в запас и занялся «крутым» бизнесом. Отец его к тому времени был избран губернатором области...
– Папа, а почему я не стал адмиралом, как ты?
– Потому что выбрал другой путь, сынок. Я же тебе подсказал какой…
После окончания военно-морской академии в 1996 году капитан второго ранга Евгений Коляшин продолжил военную службу на педагогическом поприще в Санкт-Петербурге на Высших специальных офицерских классах ВМФ, пройдя путь от преподавателя до начальника кафедры боевого применения ракетно-артиллерийского вооружения. Воинское звание «капитан первого ранга» получил в свои 38 лет одновременно с назначением на должность старшего преподавателя, ведущего специалиста Классов по устройству и боевому применению корабельного зенитного ракетного оружия. Вот так – из артиллеристов в ракетчики! Ничего удивительного, просто ему всегда везло по службе!
Есть в Питере старое Серафимовское кладбище, где захоронены герои-подводники с экипажей затонувших атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», офицеры-глубоководники, что погибли в пожаре на подводном аппарате в Баренцевом море в 2019 году. Много военных похоронено... И есть там аллея с могилами адмиралов. Своё упокоение на том кладбище нашёл первый командир СКР «Неукротимый», бывший командир бригады, а потом и дивизии ракетных кораблей, первый начальник штаба Балтийской эскадры разнородных сил, командующий Кольской военной флотилией, а после службы на Северном флоте – руководитель Центрального НИИ вооружения Военно-Морского Флота в Санкт-Петербурге вице-адмирал… Да, он самый. Не выдержало сердце настоящего моряка, умер рано – в 51 год. Очень жаль… Всего себя отдавал службе Валерий Анатольевич. Настоящий был адмирал!
На этом «исповедь лейтенанта» Коляшина, а ныне капитана первого ранга запаса (время действительно летит стремительно!) и профессора кафедры боевого применения ракетно-артиллерийского вооружения Высших специальных офицерских классов ВМФ, заканчивается. Ну а ракетные и артиллерийские залпы, возрождающегося «семимильными шагами» отечественного военного флота, пусть постоянно продолжаются. Этому в теории и на практике надо обучать и курсантов, и офицеров, ибо Родину свою защищать надо уметь по-настоящему. Не каждому дано стать адмиралом, но каждый обязан быть «адмиралом» в своей военной специальности.
И пусть так будет всегда!
P.S. Фамилии героев настоящей повести автором изменены и всякое совпадение с реальной жизнью абсолютно случайно. Но, если кто-то узнает себя в этой «офицерской исповеди» – значит не всё ещё потеряно для России.
май 2020 г. Санкт-Петербург
* БЧ-2 – артиллерийская или ракетно-артиллерийская боевая часть на военном
надводном корабле.
** СКР – сторожевой корабль.
*** ОВР – охрана водного района.