Дорога - сама философия жизни.
Для тех, кто покинул родное крыльцо.
Глядят в горизонт сквозь подзорные линзы
Искатели ветра, который в лицо.
Куда повернет нас река на стремнине,
Какой со стихией нас ждёт диалог?
Мы здесь оказались по важной причине
В краю, где совсем не бывает дорог.
Пока в Экспедиции только принимались меры по согласованию с берг-коллегией и губернаторами действительной сути натурных исследований. Разосланы были письма в местные ведомства с тем, чтобы Экспедиции нечаянно не было препятствий. Григорий подбирал снаряжение, составлял заявки на научные приборы, барон Кроссовский, совместно с Вовой, разрабатывали Устав "Испытателя Натуры" во исполнении положенной на него должности. Кроме геодезических и геологических изысканий "Испытатель Натуры", то есть Вова, должен был вести метеорологические и географические наблюдения, "записывать натуру мест", наконец, в обязанности утвердили "содержать повседневный журнал", а также "прилагать старания для приращения Королевского Натурального Кабинета".
Вова, честно говоря, после начальной эйфории предчувствия приключений заметно поостыл. Неофициальным лидером Экспедиции считался Григорий Паллас, а Владимир Толле выступал в роли научного консультанта. Паллас должен был контролировать любую деятельность всей Экспедиции, давать наставления, получать отчёты и материалы. Предстояло сделать ещё многия и многия приготовления, во время которых Вова подтягивал знания по натуральной истории - зоологии, ботанике и минералогии. Пока что жизнь лихого покорителя Дикого Севера не слишком отличалась от привычной работы и вернувшейся студенческой скамьи, и Вова частенько думал, кто же его просил лезть со своим благородным почином.
Тем временем…
***
Базальтовый гроб качался на цепях под сводами бывшего Чернорыцарского Зала. Четыре толстых цепи крепились к крюкам в нервюрах, точнее, крюки торчали из пастей гаргулий, вписанных в нервюры. Крышка саркофага лежала на заиндевевшем полу, покрытом кристаллами льда. По всему полу от крышки разбросались осколки и пошли угловатые ледяные трещины. Из своего лежбища наружу вылезла голая личность с прожилками артерий, проглядывавших сквозь тонкую бархатистую кожу с бесчисленными беспорядочными линиями морщин-складок, как на мятой бумаге. Судя по вторичным признакам, существо имело мужскую природу и по экстерьеру не очень отличалось от высокого худощавого человека, только вот конечности были несколько длиннее. Лорд Кастей, собственной персоной.
Он немного повисел, схватившись за одну из цепей тонкими, но сильными руками, затем примерился, осмотрелся и – разжал пальцы. Приземлился точно на упавшую ранее крышку, потому как она была единственным гладким некристаллизованным участком, пригодным для того, чтобы сесть на него, сделать отрешенный взгляд и немного прийти в себя:
«Да уж, этот момент не очень удобен, но зато не пришлось год вырубаться изо льда, как в прошлый раз. А потом ещё год отрастали пальцы вместе с роговыми пластинками. Красивое неудобство, доставшееся от матери вместо когтей. Хорошо сейчас, тихо-спокойно, вроде и в прошлый раз начиналось так же, первую сотню лет… Но всё равно одолела тоска, на 10000-летие покойного Бати, в день Карачуна, оживил ледяного дракона, которого собирал 50 лет, да и устроил кипиш в Кипеж-граде. Так и понеслась... война, создание СЗУ (Союза Замёрзших и Угнетённых), два года счастливой жизни, а потом, как обычно, – обратка. От Закона Сохранения Всего пришли какие-то герои, альтернативно одарённые руками Судьбы (или чем там она их одаряет), и надавали по башке. Обидно и досадно, но зато хоть есть что вспомнить, а то существам, от своей сверхприроды не имеющим острых физических потребностей – природные радости от их удовлетворения тоже неведомы, остаётся только игра ума… Эх вот бы прийти посмотреть – как там сейчас Кипеж-град, поют ли баллады о Ледяном Драконе, или забыли уже за 999 лет, да… вроде столько прошло. Наверное, забыли».
Ветер воет в фиалах пинаклей
И любому закроет он рот,
Кто в краях безмятежных живёт
И чьи чресла от неги обмякли.
Не вскроет Лорд последнюю печать,
Продолжит стратегий огранку,
Одиноким хозяином замка
В ледяной бесконечности будет скучать.
Не туда позовёт нас холодная даль
И в ночи засияет созвездий вуаль,
Или пламя костра заиграет.
За малицу под совиком
Согреет родимый нас дом,
Искатель если по нему скучает.