Редкий серийный убийца не мнит себя неповторимым гением преступного мира. Страдал гипертрофированным тщеславием и Андрей Сибиряков, страшно гордясь придуманной им методикой беспрепятственного проникновения в чужие жилища под видом электромонтера РЭУ. Каково же было ему узнать на допросе у следователя прокуратуры, что еще в шестидесятых годах точно таким же способом заливал кровью Москву квартирный разбойник Владимир Ионесян по кличке Мосгаз. Расстрелянный, кстати, в возрасте 27 лет в 1964 году — в год появления на свет Андрея Сибирякова, которого по иронии судьбы расстреляют тоже в 27-летнем возрасте и тоже в августе, но только под кличкой Электрик…
Ничего нового
Как констатируется в обвинительном заключении: «Обладая асоциальным поведенческим стереотипом и такими чертами характера, как циничность, самоуверенность и пренебрежительное отношение к людям, Сибиряков А. В., стремясь к самоутверждению и личному обогащению, избрал для достижения своих целей путь совершения преступлений — разбойных нападений и убийств. Сознавая, что совершению такого рода преступлений должна предшествовать тщательная подготовка, осторожность и осмотрительность, желая действовать наверняка, в качестве будущих жертв Сибиряков намечал женщин, с которыми он, по его мнению, мог легко справиться, запугивая их заранее приготовленным ножом.
Он также считал, что наиболее благоприятным временем для этого являются утренние часы, когда большая часть граждан в квартирах отсутствует, а наиболее подходящими местами — густонаселенные районы окраин города, где отсутствие коммунальных квартир, присущая этим районам разобщенность жителей, а также наличие транспортных развязок позволяют незаметно проникать в квартиры и скрываться с мест преступления».
Вот и вся подноготная убийцы-серийщика. Ничего нового. Обычный расчет на шокирующий страх и физическую слабость жертв, а самое главное, беспроигрышная ставка на людскую доверчивость и беспечность. По счастью, отсутствием инстинкта самосохранения в новостройках страдают не все, и потому далеко не во всех случаях выходило так, как ему этого хотелось
Кровавый почин
8 декабря 1988 года около 9 утра Сибиряков вошел в парадную дома №6 по улице Димитрова и, мандражируя от избытка в крови адреналина, неуверенно надавил белую кнопку звонка. За дверью тотчас послышались легкие шаги и женский голос настороженно поинтересовался: «Кто там?» Почувствовав, как внимательно его разглядывают через глазок, Андрей с непривычки стушевался (все-таки дебют) и принялся неубедительно мямлить о полученном задании проверить показания электросчетчиков.
«Счетчик на лестничной площадке, прямо у вас под носом», — недовольно проворчала хозяйка и заветных дверей не отворила. Растерянно почесав под «петушком» сопревший от волнения затылок, Сибиряков выругал себя за невнимательность и решил ничего криминального в этот день не совершать. Раз не повезло сразу — не повезет и потом…
15 декабря. Вторая попытка — и снова неудача. В квартире, куда маньяка легкомысленно впустили в восемь (!) утра, неожиданно оказалось два человека, и Сибиряков размахивать перед ними ножом не отважился. Для вида постояв напротив пыльного электросчетчика в прихожей, он, извинившись, поспешил откланяться. На этот раз «фатальное» невезение уже начало раздражать, а желание совершить разбой, хотя бы из принципа, несказанно усилилось.
Выйдя из подъезда, Андрей установил, что находится у дома №22 по Альпийскому переулку и медленно побрел вдоль заснеженной улицы, не спуская глаз с окон первых двух этажей. За ярко освещенными изнутри шторами были хорошо видны мелькавшие силуэты людей. Не удостаивая вниманием квартиры, в которых находились мужчины или несколько жильцов, он подолгу задерживался у окон, где одиноко маячили стройные тени женщин.
Наконец, более или менее подходящий объект обнаружился на втором этаже дома №12. Понаблюдав с четверть часа, продрогший до костей Сибиряков собрался с духом и решительно вошел в нужное парадное. «Здравствуйте, — приветливо улыбнулась ему очень красивая молодая женщина. — Вам кого?» — «Вас, наверное, — старательно вытер сапоги о половичок Андрей. — Идет сверка показаний электросчетчиков с квитанциями оплаты за свет. Электрик я». — «Тогда милости просим, электрик».
Мало видевшему в жизни добра и уюта маньяку эта девушка запомнилась не потому, что стала самой первой его жертвой, а какой-то внутренней теплотой и искрящимися глазами. Уже после ареста старший следователь городской прокуратуры Александр Павлов ему объяснит, что буквально за пару дней до рокового визита она вышла замуж по любви, и по сути в то утро он резанул ножом сразу по двум очень счастливым людям.
Ощутив внезапно у своего горла холодное острие ножа, она безропотно отдала ему кошелек с одиннадцатью рублями и позволила связать себе руки за спиной подтяжками. И только когда преступник, пыхтя, расстегнул на ней кофточку и обрезал лямки нижней сорочки и бюстгальтера, парализованная страхом девушка впервые дернулась и робко запротестовала: «Прекратите, пожалуйста. Зачем вы это делаете?» — «На всякий случай, — подумав, объяснил Андрей. — Чтобы в окно не высунулась и на помощь не позвала. А теперь давай, показывай, чем у вас поживиться можно».
Обойдя с ней всю квартиру, разбойник понял: поживиться здесь нечем. «Вот видите, у нас ничего особенного нет, — говорила она в каждой комнате. — Вот видите». Трагическая развязка наступила в прихожей. Услышав на лестнице чьи-то голоса, крепко связанная жертва неожиданно рванулась к входной двери и начала громко кричать. Не растерявшись, Сибиряков быстро затолкнул ее в туалет и с размаху ударил ножом в шею. Опрокинувшись навзничь, девушка попыталась оттолкнуть убийцу ногами и угодила по коленной чашечке. Отскочив назад, Андрей схватился за ушибленное место и зашипел словно клубок змей: «Ты что, обалдела? Больно ведь!»
Молодая женщина окончательно затихла лишь после девятого проникающего ножевого ранения в шею. Забрызганный с ног до головы теплой кровью, маньяк сорвал с нее липкую от крови золотую цепочку и стянул с пальца новенькое обручальное колечко. Скользя подошвами сапог по кровяным лужам на полу и хватаясь испачканными кровью руками за стену, он еще раз прошелся по комнатам и распихал по карманам немудреную косметику погибшей: тюбик с помадой, флакончик дешевеньких духов и дезодорант. Для своей жены, которую очень любил. В подарок…
Отступать было поздно
Каким бы безжалостным и хладнокровным не являлся преступник, если только он не страдает тяжелым психическим расстройством, после совершения убийства его нервной системе обязательно требуется определенный период для реабилитации. Сибиряков не страдал абсолютно ничем, но времени для восстановления душевных сил ему не потребовалось. Уже на следующее утро свежий, как сорванный с грядки огурец, он бодро вышагивал по улице Руставели…
9 часов 05 минут. Дом 34, корпус 1. Звонок в дверь. На пороге вместо женщины здоровенный мужик. Маньяк испуганно попятился назад: черт с ним, это не единственная в городе отдельная квартира… 9 часов 30 минут. Улица Карпинского, 34/1. Звонок в дверь. Рядом с пожилой женщиной в прихожей крутится ее внучка — черт с ними… 9 часов 50 минут. Северный проспект, д. 77, корпус 2. Звонок в дверь…
— Кто там?
— Электрик. Проверяем пломбы на электросчетчиках.
— Сейчас открою…
Об этом убийстве Андрей рассказал следователю Павлову следующее:
«Ее силуэт я разглядел между занавесок в окне первого этажа и почему-то подумал: здесь промашки не будет. Представился, как обычно, электриком. Кроме того, для убедительности я захватил из дома папку, шариковую ручку и разграфленый лист бумаги. Бабенка была лет двадцати, худо одетая. Обстановка в квартире золотых россыпей тоже не сулила. Но все равно отступать было поздно —она была в квартире одна. Посмотрев для порядка счетчик, я подсунул ей на подпись лист, дескать, проверка состоялась и все в норме, а когда она наклонилась расписаться, приставил нож к горлу. Она побледнела, вся затряслась и толком слова вымолвить не могла.
Скрутив руки за спиной отрезанным от утюга проводом, я уложил ее на кровать, чтобы не путалась под ногами. В большой комнате из мебельной стенки взял стопку документов, в которых обнаружил 100 рублей — почти моя месячная зарплата, а в маленькой — два флакона с шампунем и три баллончика с дезодорантом. Бабенка все это время тихо лежала на кровати и не спускала с меня глаз. Пора, думаю, кляп в рот вставлять, иначе шум поднимет. Но кляпа она почему-то испугалась почище, чем ножа, и принялась лягать меня ногами. Попробовал связать ноги — стала биться головой о стену. Тут уж испугался я, как бы эти стуки не услышали соседи, и пару раз ударил ее ножом в шею.
— Согласно заключению судмедэкспертизы, потерпевшей нанесено шесть ножевых ран, — высказал недоумение Павлов.
— Может, и шесть — я не считал. Наверное, эксперты правы. Так вот, она лежит раскинувшись на кровати, мертвая, а я как дурак опять весь забрызгался кровью. Пришлось идти в ванную и замывать там куртку и стирать перчатки. А когда, перед самым уходом я на кухне газовые конфорки открывал, то краем глаза увидел, что она вроде бы шевельнулась. Я снова к ней и ножом в грудь. Чтобы наверняка — метил в район сердца, но, кажется, попал в него лишь с третьего раза. Нож вытаскивать из груди не стал, уж очень хотелось ментов позлить. Деньги, шампунь и дезодоранты отдал дома жене, а документы сжег у дома 13 в Мучном переулке.
— Жена разве не спрашивала, откуда у вас появилась такая сумма денег?
— А что ей спрашивать? Она же не знала, что меня с работы за прогулы уволили, и потому думала: это получка.
— Послушайте, Сибиряков, — задал свой вопрос присутствовавший на допросе психиатр-криминалист Валерий Иванов, —
а с какой целью вы задрали у потерпевшей футболку и обнажили ей груди?
— Ни с какой, — нехотя ответил Андрей. — Просто так удобнее наносить удары: видно, куда бьешь, и нож легче входит…
Вояж на Большевиков
…Распоясавшийся маньяк зверел и наглел не по дням, а по часам. Уверовав в собственную гениальность и, следовательно, неуловимость, он оставлял после себя массу следов и улик, подчас забывая на местах преступлений личные вещи. Почти ничего для «мокрушника» не значило и то, что его внешность могли запомнить и подробно описать милиции те, кому при встрече с ним посчастливилось уцелеть.
Из обвинительного заключения: «…21 декабря 1988 г., в 9.40, имея при себе заранее приготовленный нож, Сибиряков под предлогом проверки электросчетчика пытался проникнуть в квартиру дома 73 по пр. Большевиков, однако своего преступного умысла на совершение разбойного нападения до конца не довел, поскольку проживающая в данной квартире Б. отказалась открыть ему дверь, предложив прийти вечером, так как находилась с малолетней внучкой.
В тот же день, около 10 часов, проходя мимо дома 79 по пр. Большевиков, в окне квартиры, расположенной на втором этаже, заметил силуэт женщины и под тем же предлогом — проверки электросчетчика — проник в данную квартиру. Убедившись, что в квартире, кроме гражданки Г., никого нет, он, отвлекая внимание, предложил ей расписаться на заранее приготовленном листе бумаги. Когда Г. наклонилась над указанным листом, Сибиряков вытащил из кармана куртки нож и, угрожая им, потребовал от Г. выдачи денег и ценностей. Однако, услышав от нее, что в квартиру скоро должны вернуться ее муж и свекровь с ребенком, опасаясь быть застигнутым на месте преступления, Сибиряков из квартиры скрылся, предварительно перерезав ножом провод. Уже на улице вспомнил, что забыл там свою ручку.
В тот же день, около 11.30, купив в киоске «Союзпечать» на Народной улице новую шариковую ручку, Сибиряков вновь начал поиск подходящей квартиры для реализации задуманного. Проходя мимо дома 65 по пр. Большевиков, в окне квартиры, расположенной на первом этаже, увидел женщину и решил совершить разбойное нападение. Полностью признав вину в содеянном, на допросе Сибиряков по существу показал:
«Когда на звонок в дверь ему открыла женщина, он пояснил, что ему необходимо проверить электросчетчик. Зайдя к квартиру, он под предлогом осмотра счетчика и батареи парового отопления осмотрел комнаты и, убедившись, что в квартире больше никого нет, вытащил нож и, угрожая им, потребовал выдать золото и деньги. Женщина испугалась, стала звать на помощь. Он стал зажимать ей рот руками, толкнул на пол, она упала, хватаясь руками за нож. Потом несколько успокоилась.
Угрожая ножом, он отвел ее в маленькую комнату и там связал ей руки за спиной какой-то тряпкой. Затем усадил женщину на кровать, пытался заткнуть ей рот кляпом. Она стала сопротивляться, кричать, отталкивать его руками. Испугавшись, что крик могут услышать, он стал беспорядочно наносить удары ножом в шею и в голову — она упала на пол возле кровати. Когда после одного из ударов у ножа отвалилась ручка, он побежал на кухню, где взял со стола другой нож. В это время женщина попыталась встать с пола, и он несколько раз ударил ее этим ножом в спину, чтобы добить. Последний удар нанес в шею и оставил нож там.
В ванной вымыл руки, замыл кровь на куртке, перед уходом включил газ. Из квартиры забрал магнитофон, стереонаушники, металлический браслет для часов, 9 аудиокассет, несколько кусков туалетного мыла, косметический набор и кошелек с мелкими монетами. Позже магнитофон и стереонаушники выбросил в мусорный контейнер, кассеты оставил себе, а косметический набор, мыло и браслет отдал жене… На улице обнаружил, что и эту ручку оставил в квартире…»
Эксперт от Бога
Всего через два дня новое убийство уже на Ленсовета, 56. Притом двойное. В одной комнате обнаружили на кровати истыканную ножом полуобнаженную 18-летнюю девушку, в другой — с многочисленными порезами на теле и размозженной молотком головой — ее 70-летнюю бабушку. Помимо всего, из головы старой женщины торчал кухонный нож, загнанный в висок по самую рукоятку. Вероятно, вернувшись утром из магазина, старушка застала убийцу на месте преступления, попыталась убежать и позвать на помощь, но тот ее в три прыжка догнал и сбил с ног.
Следует заметить, в Питере ежегодно происходят сотни умышленных убийств, и все они расследуются с особой тщательностью. Совершение же серии убийств «по шаблону» уже рассматривается как ЧП, ибо это означает, что в регионе объявился маньяк. Первой забила тревогу начальник следственной части прокуратуры Ленинграда Валентина Корнилова. Срочно затребовав из районов схожие уголовные дела по квартирным разбоям, она спешить с их объединением в одно не стала, а распределила между наиболее дотошными и цепкими следователями. Пять трупов за 13 дней вынуждали к принятию экстренных мер, а четверо следователей должны были справиться с поставленными задачами в четыре раза быстрее.
Как всегда, львиная часть оперативной работы легла на плечи участковых и сыскарей из 2-го отдела УУР ГУВД, мрачно прозванного убойным, поскольку не было в городе еще серьезного убийства, к раскрытию которого не приложили бы руку его сотрудники. Выше всяческих похвал сработали они в этот раз: не прошло и двух суток с момента создания следственно-оперативной бригады по серийному убийце, а на стол начальника следственной части уже лег ворох протоколов с показаниями свидетелей, видевших пресловутого Электрика на пороге своих жилищ, либо встречавших мельком в парадных или на улице, или слышавших о нем от кого-то другого.
Для словесного портрета собранных данных хватало с лихвой, но для вычисления и поимки недоставало катастрофически; и Валентина Корнилова пригласила на очередное расширенное совещание психиатра-криминалиста Валерия Иванова. Еще никому не известного. Разве что следователям по особо важным делам, которым он помогал «раскалывать» сексуальных маньяков Семенова и Лешонка.
Все совещание Иванов молча просидел в углу тесного кабинета, корпя над наработанными следствием материалами и одновременно слушая, о чем и о ком здесь ведется речь. «Ну так как, Валерий Иванович, — обратилась к нему Корнилова, перед тем как разогнать всех по рабочим местам, — сможете что-нибудь добавить конкретное по личности разыскиваемого преступника?» Психиатр-криминалист поднялся, поправил на носу очки и… попросту ошарашил всех присутствующих.
— Скорее всего, этот человек был дважды судим, — сказал он. — Из мест заключения освободился недавно, а окончание срока отбывал «на химии», работая в непосредственной близи с газовыми печами. Женат, имеет одного или двух малолетних детей. В настоящее время безработный, но от жены факт увольнения, похоже, скрывает. Преступления совершает не ради обогащения, а ради их совершения и, возможно, по сексуальным мотивам. Но последнее еще требует основательной перепроверки.
На совещании сидели в основном настоящие зубры криминалистики, повидавшие на своем веку всякое, и потому никто не засмеялся и даже не хихикнул. Во всяком случае, вслух. Хотя с ехидцей в голосе поинтересоваться все же не преминули: «Может, вы заодно нам скажете, где этот «мокрушник» проживает?» — «Полной уверенности, конечно, у меня нет, — не обратил внимания на иронию Иванов. — Но не исключено, что живет он в отдельной квартире, в «хрущевском» доме на первом этаже».
В кабинете воцарилась мертвая тишина. Но Валентина Константиновна к недоумению многих, отнеслась к словам психиатра-криминалиста совершенно серьезно и, как показало время, правильно сделала. В конечном итоге все предположения Иванова подтвердились на сто процентов. Более того, когда по настоянию Корниловой они были включены в оперативные ориентировки вместе со словесным портретом преступника и доведены до всех участковых милиционеров, участковый микрорайона, в котором проживал маньяк, тут же подал рапорт по инстанции, что на вверенной ему территории присланной ориентировке соответствует только один человек — дважды судимый Андрей Сибиряков.
Но начальство участкового по закону подлости находилось в этот момент в отпуске, и рапорт так и остался лежать в папке «для входящих», никем не прочитанный… Зато 11 января 1989 года руководство ГУВД получило и прочло весьма странное письмо, доставленное почтой…
Выбор пал на Сорокину
Письмо было длинное, написанное крупными печатными буквами и без единого знака препинания. В начале послания анонимный автор жаловался руководству ГУВД, что стал жертвой собственной алчности: занял у нехорошего человека крупную сумму денег и, не вернув их, попытался скрыться. Однако нехороший человек его отыскал и в счет уплаты долга потребовал вступить в возглавляемую им банду, для чего силком принудил присутствовать при совершении нескольких кровавых преступлений. Далее анонимный автор клялся в своей полной непричастности к убийствам женщин и предлагал милиции свою помощь в обезвреживании истинного убийцы. Правда, делал это в ультимативной форме:
«…Свою невиновность могу доказать только тогда, когда сам представлю его вам. Для меня это единственный выход, да и для вас, пожалуй, тоже — своими силами вам его не задержать. Поэтому я выдвигаю свои условия:
1. Так как я боюсь, что вы арестуете и меня тоже, то требую в качестве залога моей свободы 15 тысяч рублей и, если я буду убит или арестован, деньги останутся у одного неизвестного человека. В случае успешного доказательства моей невиновности все деньги будут возвращены вам.
2. Так как преступник вооружен, то в целях моей безопасности требую от вас вручения мне пистолета «ПМ» с плечевой кобурой, двумя обоймами боевых патронов к нему и разрешением на его ношение. Так же, как и деньги, при успешном завершении он будет возвращен. Если вы согласны с моими требованиями и выполните их, то пусть в передаче ЛТ «600 секунд» 9 января в понедельник комментатором С. Сорокиной на 55-й секунде с начала передачи будет произнесена фраза: «УВД Ленинграда принимает условия Б.» — и будет показан номер вашего телефона.
Надеюсь на вашу сознательность, другого шанса выйти на преступника у вас нет. При принятии моих условий и передаче мне требуемого я устанавливаю с вами личный контакт для координации действий. Если 9 января я не получу подтверждения о принятии моих условий, то прерываю контакт. Для того, чтобы вы убедились, что я знаю все о преступлениях, приведу некоторые данные: все жертвы — женщины; в трех местах оставался включенным газ; одна убита в туалете; руки связаны подтяжками, чулками, шнуром от утюга. Привожу форму ножа, он находится у меня. Если вы не примете моих условий, все доказательства будут уничтожены».
С текстом письма внимательно ознакомились и отослали на экспертизу, не поверив анонимному автору ни на йоту. Увы, и до этого послания дуриков, жаждущих взять на себя сенсационного плана преступление, приходил в ГУВД в немереном количестве. Все эти соискатели «славы», разумеется, состояли на учете в ПНД и страдали так называемым синдромом Герострата.
Возможно, поэтому для всей следственно-оперативной бригады громом среди ясного неба прозвучало заключение экспертов, что параметры ножевых ранений, нанесенных убийцей на Альпийском, 12, во многом соответствует параметрам очертания ножа, столь старательно обведенного в пресловутом письме шариковой ручкой. «Согласие на контакт дадим в эфире завтра же, — твердо решила Валентина Корнилова. — Этот мерзавец прав: выбора у нас нет».
— Думаете, Сорокина согласится выступить в качестве приманки? — засомневался кто-то из оперативников. — Сами знаете, насколько это опасно — сделаться предметом вожделения маньяка и к тому же откликнуться на его призыв… Хотя, с другой стороны, не откликаться — еще хуже…
Как и предполагалось, Светлана Сорокина от отведенной ей роли в поимке особо опасного преступника в восторг не пришла. «Почему именно я? — забеспокоилась она. — Почему не Вадим Медведев или Невзоров?»
— Потому что он выбрал именно вас! — честно призналась Корнилова.
— Ой, мамочки…
Пройдет всего два дня и станет известно, что Сибиряков, как и Сорокина, проживал в это время в Пушкине. Соседом телезвезды не был, но часто встречал её на улице и искренне восхищался талантом и красотой молодой женщины. И кто знает, чем могла обернуться неразделенная любовь маньяка, если бы 18 января Светлана не согласилась произнести в «Секундах» заветную сигнальную фразу. Но она, слава Богу, согласилась, и уже на следующее утро Сибиряков связался с оперативниками по номеру телефона, специально для него высвеченному в тот вечер на экране во время передачи.
Впрочем, перед этим было еще и 17 января…
Последний налет
После того, как в голову Андрея пришла потрясающая идея, каким образом получить с ментов астрономическую сумму и заодно оставить их в дураках, он прекратил все утренние вылазки, занявшись составлением текста письма и поисками места и спецодежды для осуществления задуманной каверзы. 5 января 1989 года написанное печатными буквами послание было благополучно опущено в почтовый ящик, а 9 января, еле дождавшись вечера, Сибиряков включил телевизор и уселся смотреть «600 секунд». К изумлению маньяка, вместо заказанной им Светланы, передачу вел Вадим Медведев, который на 55-й секунде не удосужился ему хотя бы подмигнуть.
Теряясь в догадках, Андрей тем не менее горячку пороть не стал, а чуток поразмыслив, дал ГУВД еще неделю срока. Не дождавшись условной фразы и в следующий понедельник, во вторник (17 января) разъяренный убийца отправился на очередную охоту в Колпино. Первый блин по издавна установившейся традиции вышел комом: в квартире, куда он позвонил в полдень (ул. Павловского, 44), находились четверо человек — мать и трое детей.
Ничуть не расстроившись, Сибиряков прогулочным шагом направился дальше и примерно в 13 часов очутился на Пролетарской улице, у дома 137. Здесь внимание убийцы привлекла хрупкая миловидная девушка, то и дело появлявшаяся в окне на втором этаже. Мигом поднявшись к ее квартире, он потянулся к кнопке звонка…. и оторопел: на дверях висела табличка «Не звонить!». С недоумением прочитав строгое предупреждение еще раз, мокрушник послушно убрал палец от звонка, как вдруг дверь распахнулась и на площадку вышла та самая девушка. Окинув незнакомого мужчину равнодушным взглядом, она аккуратно сняла табличку с двери.
«Минуточку, минуточку! — завопил Сибиряков, видя, что его собираются оставить на лестнице. — Я электрик, проверяю электросчетчики. Ваша как фамилия?» — «Будумян Виктория Николаевна», — ответила девушка. «Правильно, — заглянул Андрей в чистый разграфленный лист. — Есть в наряде такая. А табличку зачем сняли?» — «Ребенок выспался, — объяснила та и позволила войти в прихожую. «Мы еще и отопительные батареи проверяем», — деловито сообщил Сибиряков, проходя в комнату.
Скорее инстинктивно, нежели почувствовав опасность, молодая мама взяла на руки гукавшую дочурку и крепко прижала кроху к груди. Поняв, что в квартире они одни, Электрик подсунул ей заготовленный лист на подпись. А когда та, не выпуская ребенка из рук, склонилась над столом, выхватил нож и приставил к горлу: «Тихо! Деньги и драгоценности! Живо!» Забрав безропотно протянутые 39 рублей и три золотые колечка, Андрей не забыл прихватить для жены дезодорант и пудру, а для себя электронный будильник.
— Теперь положи ребенка на кровать, — грозно приказал он, поигрывая ножом, — а я свяжу тебе за спиной руки.
— Нет. Я ребенка не отпущу.
— Что значит: нет? Уходя отсюда, я должен быть уверен, что ты не кинешься сразу за помощью. В общем, клади ребенка и руки за спину!
— Нет! — упрямо повторила Вика, с опаской поглядывая на бликовавшее на солнышке страшное лезвие.
— Считаю до пятнадцати, — начал терять терпение маньяк, — а потом пеняй на себя!
— Ребенок останется у меня на руках!
— Раз, два, три, четыре…
— Все равно нет!
— Ну хорошо, — вроде бы смягчился грабитель. — Тогда ложись на кровать, я вас обоих в плед заверну. Только, извини, придется тебе кляп в рот вставить.
— Нет. Проваливай так.
— Я тебя предупреждал, паскуда! — заорал выведенный из себя маньяк и с силой толкнул мать и ребенка на кровать. Не успела Виктория опомниться, как шею обожгла пронзительная боль — нож! Чудом увернувшись от второго удара, она сжалась в комок и, резко распрямившись, нанесла удар уже сама, двумя ногами одновременно. Нанесла удачно: преступник с трудом удержался, чтобы не упасть, а выбитый из кулака нож кувыркаясь отлетел в угол. Воспользовавшись секундной заминкой, девушка громко закричала.
Быстро подобрав нож, Андрей кинулся затыкать ей рот, но она укусила его за палец и свободной рукой вцепилась в лицо, содрав кожу ногтями со щек, словно стружку. И все это не выпуская из рук маленькой дочки. Девочка выскользнула из ослабевших материнских объятий лишь после четвертого ножевого ранения, после которого рукоятка ножа, к ужасу маньяка, распалась на две составные части, а сам нож прочно застрял у жертвы в виске. И хотя Вике тогда показалось, что лезвие целиком вошло в голову, она нашла в себе силы не только вытащить нож, но еще и подняться с кровати и встать на ноги. По-бабьи взвизгнув, Сибиряков шарахнулся от окровавленной девушки в сторону и пулей вылетел из квартиры.
Невероятно, но получив четыре глубоких удара ножом в жизненно важные органы — грудь, шею и два в голову — Вика Будумян (теперь уже Виктория Николаевна) оправилась от полученных травм довольно скоро и стала главной свидетельницей при опознании маньяка на суде. Однако самое большое спасибо этой отважной женщине хочется сказать все же за другое — за расцарапанную рожу маньяка. Если бы не оставленные ее ногтями отметины, то еще неизвестно, чем бы (и когда) закончилась эта криминальная история…
Радиоактивная «кукла»
…Ранним утром 18 января 1989 года возле дежурившего всю ночь оперативника зазвонил телефон.
— Как я понял, вы согласны принять мои условия.
— Кроме одного — пистолета с патронами.
— Черт с ним. Сегодня в полдень на Витебском проспекте, напротив платформы «Проспект Славы», оставите легковую машину с незапертыми дверями и ключом зажигания в замке. В ней должен лежать полиэтиленовый пакет с пятнадцатью тысячами...
Времени у оперативников оставалось в обрез, но основная часть подготовительных мероприятий была уже проделана. Пара десятков сотрудников милиции в штатском (мужчин и женщин) только ждали команды, в какой район города (пригорода) им следует прибыть в оцепление; ждали своего часа и мастерски изготовленные пачки денег — «куклы», в коих настоящих купюр насчитывалось всего лишь 650 рублей. Кроме того, на случай непредвиденных обстоятельств все «куклы» были обработаны специальным составом, и, если бы объекту удалось каким-то образом скрыться, излучаемый ими фон позволял отследить весь путь беглеца (правда, теоретически).
Отлично понимая, что железнодорожная платформа выбрана таинственным «доброжелателем» неспроста, руководство ГУВД связалось с начальством железной дороги и попросило отменить электрички, следовавшие по расписанию мимо «Проспекта Славы» в районе полудня. Электрички немедленно отменили, и это позволило оцеплению без труда затеряться в толпе постоянно прибывающих пассажиров. Главная часть группы захвата расположилась со стороны Витебского проспекта, где стоял «жигуль», но двоих оперативников все же отправили наблюдать за железнодорожное полотно. Так, на всякий пожарный.
Без десяти двенадцать к оставленным у поребрика «Жигулям» подошел какой-то несуразный гужбан в безразмерной брезентовой робе, с нахлобученным на глаза подшлемником и пластиковой каской на голове. Остановившись, настороженно осмотрелся вокруг, но залезать в машину или брать пакет не спешил, явно чего-то выжидая. Чего именно, стало понятно спустя три минуты, когда сводя на нет всю тщательно продуманную операцию, вдали послышался мощный рев приближающегося к платформе состава — из Сибири в Питер шел товарняк, прибытие которого предусмотреть никто не догадался.
Уже с пакетом в руках, гужбан резво бросился ему наперерез и успел-таки проскочить под самым носом локомотива. Естественно, курсировавшие на той стороне полотна оперативники оказались в этот момент довольно далеко и потому перехватить объект при всем старании не успевали. Но жилой дом, за углом которого он скрылся, заприметили. Обогнув здание с обеих сторон, они сошлись у третьей парадной, где столкнулись с выходящим оттуда невысоким мужчиной лет двадцати пяти в «петушке» и демисезонной куртке. Скользнув по нему взглядами, прошли пару метров дальше и будто по команде замерли как вкопанные.
— Ты его рожу видел?
— Видел. Вся расцарапана. Царапины свежие.
— Позавчера Будумян про такого рассказывала…
При задержании Сибиряков сопротивления не оказал, однако расставаться с пакетом отказался наотрез. Подозреваемого незамедлительно доставили на Литейный, где его к себе в кабинет тут же затребовал один из заместителей начальника ГУВД. Срочным порядком приехала на Литейный и Корнилова. Узнав, что задержанный битый час сидит у генерала с пакетом в руках, аж с лица спала.
— Вы что, рехнулись?! — накинулась она на оперов. — Не знаете, сколько рентген в каждой пачке?
— Мы-то здесь при чем, — заоправдывались те. — Генерал нас на порог не пускает. Не орать же под дверью: отдайте «куклу».
Корнилова генералов не боялась и буквально через минуту вышла из кабинета вместе с Сибиряковым, зажав злополучный пакет под мышкой…
В помиловании отказано
Когда расследование уже близилось к завершению, из «Крестов» в прокуратуру пришло тревожное сообщение, что Сибиряков планировал совершить убийство старшего следователя Александра Павлова, для чего изготовил из супинатора заточку, вовремя изъятую у него при обыске. На следующий допрос Андрея привели закованным в наручники, и Павлову стоило больших трудов уговорить охрану снять их с подследственного. Наручники сняли, но на восстановление прежнего контакта это не повлияло. Просидев весь допрос на табурете в напряженной позе, Андрей нервно отделывался от следователя односложными ответами типа «да» и «нет» с подавляющим преобладанием последнего.
Пришлось на самый насущный на тот день вопрос отвечать за него психиатру-криминалисту. «Ты, наверное, думал, — обратился Иванов к собиравшемуся возвращаться в камеру Сибирякову, — что после убийства Павлова тебя непременно признают невменяемым, и вместо высшей меры определят на принудлечение в больницу? Пустая затея. Это я тебе как врач-психиатр заявляю».
Второй попытки покушения на убийство не последовало, хотя Андрей и продолжал отчаянно бороться за место под солнцем, фактически заваливая различные инстанции униженными просьбами о замене расстрела на длительный срок заключения. Но так ничего и не вымолил. Согласно подшитым к пятнадцатому тому уголовного дела документам, указом Президента СССР Михаила Горбачева от 8 июля 1991 года Андрею Сибирякову в помиловании было отказано, а 5 августа 1991 года незадачливого преемника Мосгаза расстреляли.
Владимир Шумский, журналист
Санкт-Петербург
«Секретные материалы 20 века» №9. 1999