В день 225-летия величайшего русского поэта Александра Сергеевича Пушкина кемеровский зритель увидел интересный эксперимент от нового творческого образования, которое так и называется – «Новый театр». А именно – прочтение многократно отмеченной на международных драматургических конкурсах золотомасочной пьесы Михаила Хейфеца «Спасти камер-юнкера Пушкина». Моноспектакль «Спасти Пушкина» поставили на площадке Кузбасского центра искусств артисты Театра для детей и молодежи Кемерова Нина Степанова и Владимир Олейников.
Пьеса про «наше всё»
Пьеса признанного драматурга Хейфеца по форме своей монодрама, речь в которой идет от лица единственного персонажа некоего Михаила Питунина. Этот монолог – размышления героя о жизни гениального поэта, вариантах его гипотетического спасения от гибели на дуэли и параллельно – о собственной жизни со времен детского сада и до финала.
Необычна такая подача материала, необычна форма написания, мне лично любопытными показались сами рассуждения автора на тему, что было бы, если бы удалось спасти Пушкина на дуэли. Почему он вообще берется говорить на эту тему?
Весь монолог М.Хейфец вкладывает в уста среднестатистического человека, уроженца Советского Союза, обычного сначала мальчика, потом – мужчины, проживающего обычную, ничем не выделяющуюся жизнь. Да нет, есть одно, пожалуй, единственное, что случилось с ним яркого… Пушкин! Александр Сергеевич. А точнее смелые фантастические планы по его спасению, которые Питунин разрабатывал вместе с подругой своей юности Лерой.
Автор сыграл на знакомом многим со школы неприятии обязательной зубрежки стихов, вдалбливании в головы учеников множества фактов из биографий писателей и поэтов и вечного «зачем мне это надо?». Однако с нашим Михаилом Питуниным не все так просто: Александр Сергеевич по жизни его буквально преследует, не отпускает, влияет на его судьбу самым непосредственным образом.
И ясно, в общем, что через призму сложных взаимоотношений героя с Пушкиным Хейфец нам показывает трансформацию и самого героя, и народного отношения к творчеству поэта. Причем, если в первом случае трансформация скорее положительна, то во втором она отрицательна. Наш Питунин выходит на конфликт сначала с собственным неприятием личности Пушкина, а затем – с неприятием его целой страной в сложные 90-е годы.
Тут и боль за судьбу страны – «продали Россию с лотка», и за наследие национального гения – «Пушкин – Forever!». И вопрос на «подумать»: «На фига спасать Пушкина, если на него «нету спроса?».
История в цифровом обрамлении
Что ж, из монодрамы логично вытек моноспектакль, единственную роль в котором исполнил Владимир Олейников. «Новый театр» позиционирует себя как сплав театра и цифровых технологий и активно намеревается использовать так называемый digital формат, что собственно, мы и увидели в «Спасти Пушкина».
Свой рассказ Михаил Питунин ведет в обрамлении живых мультимедийных декораций, проецируемых, как обычно в Кузбасском центре искусств, на три стены из четырех.
Художник и технические специалисты постарались на славу. В проекциях разворачивается полноценное действие, небрежно набросанное словно бы тушью. Минимум декораций и реквизита с лихвой восполняет мультимедиа-застройка сценического пространства вокруг исполнителя. Для Владимира Олейникова это подобно дополненной реальности, с которой он взаимодействует. По сути, зритель смотрит и актерскую игру, и мультик. И актер сей мультик комментирует.
Режиссеры ведут нас к той же мысли, что и автор пьесы, мол, Пушкина нельзя спасти, да и зачем, ведь на него нет спроса, и в финале такое же, как у Хейфеца ироничное запараллеливание судьбы поэта и судьбы нашего героя. Почти все по тексту, из которого отжаты лишние факты и рассуждения и вымараны маты и похабщина Хейфеца.
Кое в чем от монолога отступили: куски с историческими фактами из жизни поэта начитывает женский голос (возможно, Нина Степанова, но не узнаваемо) с неким иностранным акцентом, при этом проекция нам показывает сигналограмму типа радийной. Олейников при этом садится за столик, перебирает бумаги, вздыхает, иногда кивает в знак согласия. Не совсем понятно, для чего это сделано, так как активное сценическое действие и голос лучше держат внимание и зрительский интерес. Возможно, создатели постановки решили так разнообразить игру, но не назвала бы это удачной находкой. Для чего иностранный акцент опять же?
В целом, если сказать кратко: «Спасти Пушкина» – это моноспектакль в цифровых декорациях. Молодежи «диджитал» зайдет на ура. Но давайте не будем забывать, что главным выразителем действа на сцене, звуком, движением, темпоритмом, настроением этого действа является актер.
Дайте мне больше жизни
Причем на то он и моноспектакль, то есть театр одного актера, чтобы все внимание зрителя умело вел в нужном направлении сей главный элемент – живой актер, который своим мастерством, своим глубоким чувствованием роли и цели постановки должен внедрить зрителю нужные мысли и нужные вопросы.
Владимир Олейников взял на себя непростую, я бы даже сказала, ответственную задачу – в одиночку показать нам драму Михаила Питунина. А она есть. Разве не горько осознавать, что в твоей жизни был лишь недолгий период настоящего счастья, и «лучше уже не будет»? А затем прозябание, существование практически без цели и смысла. Все это подается через отношение Питунина к Пушкину. И финал-то совсем безрадостный, трагичный финал. Никакого проблеска надежды в нем я не увидела.
Владимир выглядит эмоционирующим интеллигентом. Весь монолог он, хотя и с паузами, со сменой интонации, произносит как бы на одной ноте. Да, я понимаю, что это сегодняшний Питунин рассказывает нам свою историю. И тем не менее. Где вживание в каждую из составляющих этой истории? Ведь в ней налицо изменение характера героя, его переосмысление личности Александра Сергеевича, его осознания, что кульминационный момент его жизни уже случился, и лучше не будет.
Владимир Олейников в единой тональности идет от начала до конца. Я слышу много патетики, много даже надрыва, но не вижу, как бы это сказать, чувствования. У Владимира отстраненный взгляд. Я вижу актера, старательно исполняющего свое ремесло.
Немного теплеет он к финалу, когда герой на Черной речке понимает, что Пушкина не спасти, и не спасается сам.
Владимира мне доводилось видеть во многих ролях в Театре для детей и молодежи Кемерова. Скажу так, он не изменяет себе. Лично мне не хватило в его Питунине жизни. Подлинности этого персонажа. Гипертрофированными эмоциями этого не выразить.
Впрочем, и моноспектакль непростой жанр.