"Любовь не терпит сослагательного наклонения", роман №4, часть 4, "Как вырастить принца из бывшегно одноклассника", глава 23

В очередной раз, на пороге своего 38-летия, Одри с лучшей подругой, Сетом и профессором были на природе: катались на плюшках в горах. Одри благоразумно не сообщила своим лучшим друзьям, что недавно перенесла операцию, и они не могли понять, с чего вдруг Одри не катается, а только смотрит и фотографируется с плюшкой. Для Одри существовала некая граница, переступать которую не следовало даже с лучшими друзьями. Зачем рассказывать слишком личное? Лишние сплетни понесут дальше, а это неприятно и даже унизительно.
Одри с Юфем страшно замерзли, а Сету было смешно на это смотреть. На курорте было  -21. На Сете был специальный горнолыжный костюм, который он украл на учебе, в подсобке, во времена бурного студенчества. Пропажи никто не заметил, Сету вообще всегда и во всем везло, кроме Одри. Но именно встречу с ней он ставил во главу угла и всем говорил, что невезучий, раз не смог покорить ее сердце немедленно.
Сет и профессор развели костер, причем Сет все время слегка насмехался над действиями Ноя, ведь профессор все делал очень наивно, хотя и правильно, даже любил. Пожалуй, не было на свете более неуверенного в себе человека, скромного и ответственного, а Одри ценила, в первую очередь, в нем именно это. А Сет внутренне бесился и от этого вел себя не очень красиво, зато его юмор поднимал настроение всем, кроме, разумеется, профессора.
Сет все время подмигивал Одри, беспрестанно заигрывал с ней и шутил, игнорируя свою законную жену. И все встречи с друзьями проводил только на природе: дни рождения, Рождество, любые праздники и выходные. Одри уже мысленно называла его слегка помешанным. Ладно бы он природу любил, а то ведь, вернее, да, но его любовь к прекрасному выражалась как-то странно: на природе, родимой, он предпочитал пить и жарить шашлыки. А все остальное, более трогательное и милое, на взгляд Одри, его мало интересовало, как-то: рыбалка, охота, сбор грибов и ягод.
Профессор от себя лично отлично понимал, что за этим стоит: банальная попытка показаться на фоне профессора более опытным лесником и экологом, чтобы понравиться (он все еще не терял надежды) чужой возлюбленной. В сущности, шанса у Сета не было ни единого, ведь блестящее биологическое образование профессора Ноя нельзя было забыть или унизить даже мысленно. Сет по своей извечной самоуверенности все еще ошибочно принимал желаемое за действительное: свои нахальные манеры идеализировал и полагал, что они нравятся всем женщинам без исключения. А Одри нравилась профессорская неуверенность в себе и скромность, иногда граничащая с легким идиотизмом, но каждый раз прощаемая от души и принимаемая за образец безупречного поведения.
Сет и в этот раз, не унывая ничуть, стал хвастаться своими успехами у женщин. Они поехали домой к Сету и немного выпили. Когда Сет выпивал, он становился неуправляемым: ему начинало казаться, что все женщины от него если не без ума, то будут и немедленно, едва он откроет рот и произнесет какую-нибудь шовинистскую глупость.
- У меня было много женщин. Как только я знакомлюсь с женщиной, она становится моей, хочет этого или нет. Я такой… мужчина, которому невозможно отказать. Но мне нравятся женщины постарше: у них больше опыта, они такие… Даже не могу описать. Первая женщина научила меня целоваться и с тех пор я целуюсь восхитительно. Тебе же тогда тоже понравилось, Этель? Я знаю, я видел, что ты была… сражена моим… талантом.
- Я эту историю слышала тысячу раз. Все время повторяешься. Одно и то же, сколько можно быть одинаковым всегда и везде? Даже я пишу разные истории… любви. Расскажи что-нибудь другое, Сет. Умное можешь?
Юфем и профессор благоразумно и потрясенно молчали.
- Ты не веришь, что я хорошо целуюсь? Давай покажу!
Одри замерла, но ответила:
- Мне нравятся мужчины, которые не умеют целоваться.
- Тебе не могут нравиться такие мужчины. Какой женщине нравятся такие?
- Мне. Я ведь женщина, нет?
Сет до того оторопел, что молчал и не знал, продолжать ли вообще разговор. Получалось, что это не имело никакого смысла.
- Хотя, может, я и неправильно выразилась. Мне нравятся мужчины просто те, которые нравятся. Честно говоря, мне нравится мой профессор Ной и только.
Сет посмотрел на ее мужа. У него было странное выражение лица. Впрочем, Сет не знал, какое было бы лицо у него самого, окажись он на месте профессора.
А девчонки принялись фотографироваться. Одри мама подарила классическое черное платье ниже колена на 5 см, с пуговицами и без рукавов, с ремнем в талии. Юфем одевалась проще, особенно в стенах дома: на ней была полосатая синяя футболка и черная короткая юбка.
Сет вскоре, наблюдая за стараниями лучших подруг сфотографироваться как можно эротичнее и изящнее (они принимали немыслимые позы, и это было сексуально), грубовато заявил, что им делать нечего и больше к жене и любимой женщине не подходил. Они выпивали вдвоем с профессором.
- Все девушки любят фотографироваться. Не знал, что ли? У тебя же такой богатый опыт общения с женщинами! – поддела его Одри, улыбаясь.
Профессор уже даже не делал попыток остановить вечно неверную супругу. В конце концов, он уже потихоньку смирялся с тем, что она все время делает замечания посторонним мужчинам и не чувствует угрызений совести за это.
Но Сет дал девушкам свою гордость – бензопилу и они вдоволь с ней наигрались и нафотались. Профессор ворчал, что они себе что-нибудь отпилят, как обычно. Одри уже давно научилась не обращать внимания на его ворчание. Только дома она заявила: «Прошу заметить, что ты ворчишь на меня лишь в присутствии привлекательных мужчин». Профессору ничего не оставалось, как поцеловать нетактичную в подобных ситуациях супругу.
Сет заметил, что они сегодня скучные.
- Скучные потому, что не бросаемся в твои объятия, надо полагать?
Профессор Ной мысленно чуть не разорвал ее на части за эту откровенность. Она этого, как водится, не заметила. Просто улыбалась смущению Сета. Она всегда попадала в точку, наблюдая за людьми везде и всегда и делая правильные, тонкие выводы.
Напоследок Сет всегда целовал Одри в щеку. Одри никогда не любила фамильярностей, но здесь почему-то мирилась со сложившейся традицией и сама целовала его в ответ. Профессор очень скоро научился беситься только внутренне.
- Он мой начальник и главный редактор издательского дома, - однажды вздумалось Одри объяснить свое поведение.
- А ты его владелица: он об этом позаботился. Такой добрый, такой внимательный… черт его возьми совсем!
- Никогда не забуду, как в тебя влюбилась! Но минуту твоего признания в любви обожаю больше всего на свете! «Профессиональная ревность не мучит, нет, настоящая – да. Я люблю ее». Браво, профессор, Вы умеете говорить о любви!
- Многие умеют. Сет, например.
- Сет… он пытается научиться. Ни разу не удалось… перещеголять тебя, любимый мой… профессор.
- Я с ума схожу, когда ты его провоцируешь.
- Я его не провоцирую, я с ним просто разговариваю. Не моя вина, что ты видишь все в ревнивом свете.
- В ревнивом свете? Это очень интересно, Этель. Выходит, ты дразнишь его, занимаясь поиском сценариев для работы?
- Ты интеллигентный и вежливый – всегда так считала. Профессор, я люблю только Вас.
- У Сета нет шансов, значит?
- Ни у кого из живущих ныне нет шансов. Я свой шанс уже не упустила… в свое время. Правильно говорят: мужа надо искать во время учебы, потом поздно будет.
- Это ты меня нашла, да?
- Ну… ты так на меня смотрел… не могла же я этот факт… проигнорировать, - улыбнулась Одри, целуя его в губы.
- Ты меня с первого взгляда… любишь?
- С первой встречи… в аудитории… наверное.
 - Я влюбился в тебя немедленно, как только взглянул. Такая серьезная… такая красивая. Боже, боже, боже! Что еще я мог сделать, только сойти с ума!
- Ты такой… профессор, профессор, профессор! Никогда прежде не видела, чтобы профессор: умный, образованный, настороженный… и так любил!