— Нет, не давай! — уставилась в ветровое стекло Лина, внутренне готовясь к очередному скандалу, ведь она никак не хотела понимать всех «несомненных плюсов» материнства. Муж, в рамках закона, не мог разрешить это дело сам и не упускал возможности лишний раз попытать удачу.
— Ну почему «не давай»?! — Роман с азартом крутил руль, вклиниваясь в гудящий поток машин. Разговор не мешал следить за дорогой и оседлать любимого конька: «заведем ребенка». — Ты только подумай, как маленькие ножки будут бегать… Куда лезешь, ху…лиган! — закончил Роман обращение к подрезавшему его лихачу, быстро глянув в сторону молодой жены.
Линочка не терпела ругани, а с недавнего времени это стало лишним аргументом в ее пользу в споре «семья и ребенок». Надо пожить для себя, притереться, поездить, поработать… Роман никак не мог понять, почему этого нельзя делать одновременно? Вот, даже его мама с папой очень ждут внука.
— Ну Лиииина, — тянул терпеливо, — ну давай заведем маленького.
— Заведем?! Маленькие ножки — бегать? — Лина выпрямилась на пассажирском сиденье и всем корпусом повернулась к мужу, ремень безопасности натянулся, подчеркивая грудь. — Чем тебе собака не угодила в таком случае? Заводи, гуляй, корми, воспитывай — тренируйся! Я не готова так рано менять свою жизнь в угоду тебе и желанию твоих родителей заполучить внука, который будет похож на их сына! А вдруг дочка? И похожа на меня?
— Вот видишь, ты уже начинаешь привыкать к мысли о ребенке, — удовлетворенно вздохнул Роман. — Пусть будет дочка, прекрасно! Две Лины — еще лучше! Настоящая, полная семья — ты, я и дочь!
— Ни к чему не привыкаю! По-твоему, муж и жена уже не являются настоящей семьей, и требуется ребенок, чтобы тыкать им всем и каждому, как знак серьезности семейных отношений?! Вот еще! — казалось, даже светлые кудряшки возмущенно запрыгали вокруг милого лица Лины. Глаза влажно сверкали из-под пушистой челки. Явно, она еще не понимала всего того счастья, которое почувствует, став мамой.
Роман решил не нагнетать и отступить на время. Тем более, они почти приехали к дому бабули, а злая Лина — не лучшее решение для первого знакомства с родственниками. Конечно, бабушка не близкая родственница — седьмая вода на киселе, троюродная сестра двоюродного брата. Жила одна, на другом конце города, но Роман любил ее как самую близкую и родную. Хоть у нее и была и дочь, и внуки, но…не сложилось. Бабушке было горько об этом говорить, а он не лез с расспросами.
— Уже подъезжаем, — подсказал жене, и та встрепенулась: заглянула в зеркальце, поправила прическу и расправила воротник рубашки мужа.
Лина понимала: тему детей Роман еще не раз поднимет. Конечно, обсуждая их будущую семью, она, наивно, ляпнула: «Ну, конечно, не против детей!» Ну кто ж знал, что их, Роману, и всей его патриархальной семье, подавай чуть ли не с первых дней супружеской жизни. Рассматривая двор, куда заезжал Роман и, вероятно, жила его дальняя родственница, Лина невольно готовилась к очередной атаке. Хотя это начинало надоедать. «Ничего», — внутренне собралась девушка. Все же, она любила мужа и за его упорство в решении вопросов.
Выйдя из машины, Лина увидела подъезжающую машину скорой помощи. Спецтранспорт явно не собирался проезжать мимо, и к подъезду, в котором находилась квартира бабушки, они подошли одновременно с бригадой врачей. Мало того, Роман с удивлением увидел, как и квартиру медработники выбрали ту же, что и хотел посетить он — бабушкину.
— Вы тоже в тридцать пятую?! — встревожился парень.
— А вы оттуда? — вопросительно обернулся к ним один из врачей, увешанный, как новогодняя елка, сумками с медицинской символикой.
«Фельдшер» — отметил Роман должность, мелькнувшую на бейджике.
— Да, мы тоже туда, — кивнул.
— Ну, показывайте дорогу, — поманил за собой фельдшер и поспешил за доктором, уже умчавшимся вверх по лестнице к лифту.
Маргарита Николаевна стояла в проеме открытой в квартиру двери. Поздоровавшись и указав бригаде направление в ванную комнату, помыть руки, она на ходу зашептала встревоженному Роману, подталкивая его и Лину в сторону комнаты:
— Ох, Ромочка, Галка опять запила. Меня как в сердце торкнуло: дай, думаю, заеду, гляну. А там Юля в таком состоянии…
— Так-с, — разбил их трио появившийся за спинами врач. — Где наша больная? Что у вас случилось?
Квартира Маргариты Николаевны была открытой планировки. Поэтому вся компания, с замыкающим — фельдшером, неизбежно ввалилась в единственную комнату. Орехово-бежевая обстановка с акцентом на оливковом цвете встретила «гостей» и, у противоположной стены на мягком диване, девочкой, укутанной по самую макушку в пушистый плед.
Врач профессионально отметил: бледное одутловатое личико в обрамлении светлых кудряшек; испуганные, лихорадочные, запавшие глаза; сухие губы, тяжелое дыхание. Деловито, блестя фонендоскопом и очками, с планшетом на перевес шагнул к дивану, лучась бодростью и дружелюбием. По пути прихватывая стул, делая отмашку фельдшеру, который тут же расположился рядом: споро раскрыл нутро медицинской сумки, чем-то зашелестел-зазвенел, натягивая одновременно перчатки.
Оглянувшись, оценивая судорожно заламывающую руки Маргариту Николаевну, ее дрожащие губы, яркий румянец и непролитые слезы в глазах, врач решительно поманил Лину:
— Вы, подойдите сюда, — указал на диван и девочку.
Лина, обернулась на Романа, удивленно и вопросительно приподняв брови.
— Ну что такое! — начал раздражаться доктор. — У меня много вызовов, вы будете помогать или нет?! Быстрее, пожалуйста, — нетерпеливо.
Лина еще раз оглянулась на недоумевающего мужа и шагнула к девочке. Она и сама не поняла, как быстро была усажена на диван с ребенком на руках и доктором напротив. Девушка, осторожно удерживая худенькое, горячее тельце, ощущала, как подымается грудь девочки и с трудом, с хрипом пытается протолкнуть воздух обратно.
— Расскажите, как давно она в таком состоянии? — обратился к Лине врач.
— Я не знаю, — честно ответила та.
Взгляд доктора похолодел на градус и, уже не обращая внимания на девушку, мужчина тепло заворковал с ребенком. Разговаривая и попутно проводя осмотр, выяснил, что малышку зовут Юля, ей «шешть» лет, и чувствует она себя плохо. Горло девочка показывать отказывалась наотрез: «Мама ругать будет». Взгляд врача холодел с каждым мгновением и адресовался почему-то Лине. Девушка занервничала. Может, неправильно держит ребенка?
— Не, так не пойдет, — обратился врач к девушке. — Зафиксируйте голову, вот так, — обхватывая руками Лины голову ребенка. — Держите? Замечательно. Открывай рот, я только посмотрю, — уже Юле. — Гляди, у меня фонарик и мягкая округлая палочка, — помахал и тем и другим перед лицом девочки.
И Юля открыла рот.
— Некроз, — нейтральным тоном. — Федор, посмотри.
Фельдшер Федор, а за ним и Роман с Маргаритой Николаевной, смотрели из-за спины врача в рот девочки. Лина увидела, как вытянулось лицо мужа, и в ужасе, гася крик, зажала себе рот ладонью бабушка.
— Что это? — слабо простонала женщина. — Это ангина такая?
— Да нет, не ангина… — задумчиво протянул врач, убирая фонарик. — Юля, ты что-то пила?
Лина почувствовала, как девочка слабо кивнула и прошептала:
— Да. Гошти были, на штол накрывали. Я думала в пиале водичка, выпила, поняла — укшуш.
— Уксус? — убедился в ответном кивке врач. — Сильно щипало? — записывал уже что-то на бумажке, угрюмо глянув на Лину, и бросив Федору. — Обезболим.
— Горько было, и щипало, — шепнула в ответ Юля.
— Как давно?
— В субботу гости были.
— Крепко держите, — предупредил Лину доктор, и Федор аккуратно и быстро сделал инъекцию.
Пока девушка укачивала Юлю, придерживая ватку на месте укола, врач каким-то нехорошим тоном протянул:
— Пять дней прошло…— уже фельдшеру. — Сопроводиловку допишу в машине. Собираемся.
Встал, закаменев лицом и не повышая голоса, ледяным тоном, обратился к Лине:
— Я, конечно, давно работаю, и много безалаберных родителей встречал, но таких извергов… Запугать ребенка, довести до истощения. Она все эти пять дней терпела боль и не могла нормально есть! Вы — мать! Но не достойны этого дара. Собираемся и едем в стационар! Я позабочусь о телефонограмме. Ребенку плохо, а они на гульки катаются, — с презрением закончил врач, окинув взглядом нарядный вид Лины, которая, собираясь в гости к бабуле, постаралась выглядеть как можно лучше.
— Жду вас в машине, с ребенком! — уже Роману, окаменевшему от изумления у стены и, кивнув Маргарите Николаевне, вышел вон.
— П-п-про-о-остите, это-о-о моя вина-а-а, — бабушка, уже не сдерживая слез, опустилась на стул.
***
Лина сидела рядом с Юлей, которую фельдшер Федор, полусидя, расположил на каталке. В машине было тепло, и укрывать ребенка не стали. Малышку с трудом спустили с рук Лины, в объятия которой она вжималась из всех своих детских силенок. Девушка никогда бы не поверила, скажи ей утром, что вечером она будет ехать в приемный покой детской больницы в роли сопровождающей маленькой девочки. Маргарита Николаевна разнервничалась, узнав причину состояния Юли, и шок вызвал повышение давления: гипертонический криз. Федор с врачом, имени и отчества которого Лина, как не старалась, не могла запомнить, вновь поднялись в квартиру. Оказали помощь Маргарите Николаевне, узнали об ошибке — кто тут мама-папа девочки, извинились, но поторопили с вопросом о стационаре. Юлю нужно было госпитализировать. Решено было, что ребята поедут как сопровождающие хотя бы до приемного покоя, чтобы определиться с отделением и палатой. Потом привезут бабушку. Доктор уверял, что через два часа давление придет в норму, и Маргарита Николаевна спокойно сможет находиться с внучкой в отделении. Роман ехал на своей машине вслед за автомобилем скорой помощи.
И вот сонное царство приемного покоя взорвалось круговертью вызываемых специалистов. Медсестра приемного покоя, педиатр, хирург, лор, эндоскопист, анестезиолог — один за одним, заходя в отделение и узнав об уксусе и пяти днях мучений Юли, взрывались искренним возмущением безответственным поведением родителей, чуть ли не слово в слово повторяя монолог врача скорой. С такой быстротой появлялись специалисты по вызову на тяжелый случай, и с таким единогласием, дружным осуждением, сулили все кары, которые только возможны за такое обращение с ребенком, что Роман и Лина и слова не могли вставить в защиту собственной непричастности. «Делать выговор и оказывать помощь ребенку — одновременно — вероятно, это высший уровень владения профессиональными навыками», — думала с восхищением Лина. У нее не было младших братьев и сестер и, слушая, как ругаются врачи, следя за тем, как медработники нежно и заботливо осматривают ребенка, а Юля не упускала возможности между осмотрами доверчиво залезть на руки Лине, тем спокойнее становилось на душе девушки за судьбу девочки. Роман молча стоял рядом, бледный и смирившийся с выслушиванием очередного выговора от медицинского специалиста.
В машине, пока муж выруливал в направлении дома Маргариты Николаевны, Лина вздохнула:
— Ты знаешь, я передумала. Маленький человечек, для которого стану самой большой и сильной, чтобы защитить, и, при этом, самой важной, чтобы показать всю красоту мира: Юля показала мне самый краешек этого чувства, но оно волшебно, — Лина выпрямилась на пассажирском сиденье и всем корпусом повернулась к мужу, ремень безопасности натянулся, подчеркивая грудь, лицо светилось счастливым умиротворением. — Может у меня и не все получится сразу, но я согласна! Давай заведем ребенка!
Роман слушал Лину, сжимая руль, и готовясь к скандалу. Мужчина, внутренне содрогаясь, думал, что на какой-нибудь вечеринке, прогулке, встрече, да просто дома на пустом месте с маленьким человечком может случиться самое разное. И эта зависимость ребенка от решения, поступков, даже взглядов взрослого… И как все предусмотреть? Нет, надо как-то к этому привыкнуть, подумать, организовать, да просто пожить для себя.
— Нет, не давай! — не отводя взгляда от дороги начал новый виток уговоров Роман…
Автор: Mikhailovna
Источник: https://litclubbs.ru/duel/2337-a-davai.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: