В первой половине 1950 года в Москве прошла целая серия конфиденциальных встреч между Иосифом Сталиным и лидером северокорейских коммунистов Ким Ир Сеном. Их результатом стала начавшаяся в июне того же года Корейская война. В наши дни далеко не все ещё в полной мере осознают тот факт, насколько близко мир приблизился тогда к новой мировой войне. Но почему именно советского лидера она не только не пугала, но и в какой-то мере была для него желанна, по крайней мере именно на том отрезке времени?
На днях один заокеанский деятель заявил, что США больше не могут одновременно противостоять многочисленным врагам, а потому Германии придется перехватить на себя часть "ноши". Этой частью, разумеется, должна стать Россия. На этот клич германские власти достаточно живо откликнулись выступлением министра обороны, который к неудовольствию многих немцев призвал перевооружаться и "быть готовыми к войне с Россией к 2029 году". Кто как, а я в этот момент подумал о Сталине...
Дело в том, что из-за похожей ситуации "вождь народов" готов был если не развязать, то спровоцировать Третью мировую уже в 1950 году! И это не какие-то там предположения, а его личные слова. В "лихих 90-х" многие ярые антисталинисты будут обвинять Сталина в том, что ради распространения коммунизма он не прочь был спалить весь мир. На самом деле, как считают более сдержанные современные историки (например, профессор Хлевнюк), все было гораздо сложнее. И корни многих позднесталинских поступков на внешнеполитической арене в одной единственной дате — 22 июня 1941 года...
Сегодня мало кто из серьезных специалистов сомневается, что тот страшный день Сталин пережил тяжело и получил серьезную душевную травму. Его мировозрение перманентной "военной опасности", сформированное в горнилах Гражданской войны и иностранной интервенции (и многие годы параноидально навязываемое всей стране, иногда и большой кровью), 22 июня 1941 года получило такое подтверждение, что вождь до конца жизни готов был на все. И когда к концу 40-х гг. Холодная война стала принимать угрожающие размеры (далеко не всегда по вине СССР), он и решился на эту игру. То есть это, скорее, было реакцией, нежели желанием распространить коммунизм и завоевать мир.
Так что же тогда произошло?
Как вы наверняка знаете, начиная с 1948-го Ким Ир Сен, когда-то лично отобранный Сталиным на роль лидера Северной Кореи, чуть-ли не каждый месяц бомбардировал кремлевского вождя депешами, в которых умолял одобрить силовое присоединение Южной Кореи. До поры до времени Москва отказывала, ссылаясь, что ещё не сложились подходящие условия. Дошло до того, что в декабре 1949-го нетерпеливый Ким стал аккуратно выкручивать Сталину руки, намекая, что в случае отказа можно легко переориентироваться и на Мао Дзедуна (советский военный советник писал, что Ким во время этого разговора был нетрезвым после банкета).
Но к тому времени китайские коммунисты уже победили в Гражданской войне, подмяв под себя Китай, а СССР испытал свою первую атомную бомбу. В общем, и без намёков Кима было очевидно, что политическая обстановка благоволила советской наступательной тактике. Видимо, поэтому Сталин решил больше не сдерживать северокорейского лидера, тем более, что у "кремлёвского горца" уже у самого были далеко идущие планы на сие мероприятие. И в январе 1950 года на очередной умоляющий запрос Ким Ир Сен неожиданно получил от советского вождя короткую и лаконичную телеграмму:
Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска. Готов принять...
Как раз в это время в Москве с визитом находился Мао Дзедун, с которым Сталин, с большой долей вероятности, успел обговорить это дело (протоколов их бесед не сохранилось или засекречены). Как бы то ни было, но в течении зимы-весны 1950-го Ким действительно не единожды посетит Москву, где (как совершенно ясно из обрывочно рассекреченных документов) будет уточнять и корректировать с вождём и советскими военными планы предстоящей операции против Южной Кореи. Но самое интересное в другом...
С самого начала хитрый Сталин предупредил Кима о том, что Москва будет стоять в сторонке при любом раскладе, помогая лишь оружием и припасами. И поставил ему условие: перед военной кампанией любыми путями получить согласие Мао в случае форс-мажора поддержать северокорейских товарищей. Собственно, первое согласие Мао Сталин получил еще в январе 1950 года, после чего срочно пригласил Кима в Москву на обсуждение "вопроса". Но весной 1950 г. еще раз настоял, чтобы Ким Ир Сен лично посетил Китай и еще раз удостоверился в согласии Мао. Очень уж важен был Сталину этот нюанс. И Мао в очередной раз пообещал северокорейскому лидеру всестороннюю поддержку (дескать, делай и не оглядывайся —поддержим).
Дальше, как вы знаете, в июне 1950 года Северная Корея начала военную операцию и за короткий срок едва не захватила весь полуостров. Но в самый разгар успешного северокорейского наступления и состоялось это странное заседание в ООН. "Странное", потому что на нём отсутствовал советский представитель Яков Малик, обладавший правом Вето. Благодаря этому американцы смогли протянуть через ООН свою повестку и начать высадку в Корее "миротворческого контингента". Долгие годы этот советский казус объяснялся исключительно сталинским просчетом, позволившим спасти Южную Корею. Но все оказалось гораздо и гораздо сложнее...
О том, что именно сам Сталин приказал пропустить то судьбоносное заседании ООН по вопросу войны в Корее, позже в один голос будут утверждать как Яков Малик, так и Андрей Громыко. А в начале нулевых историки обнаружат в архивах интересное письмо Сталина от 27 августа 1950 года, в котором он наставлял лидера Чехословакии Готвальда и объяснял ему азы "реал-политик". Есть там и такие удивительные строки о том "провальном" заседании в ООН:
...После нашего ухода из Совета Безопасности Америка впуталась в военную интервенцию в Корее и тем растрачивает теперь свой военный престиж и свой моральный авторитет. Едва ли теперь может кто-либо из честных людей сомневаться в том, что в военном отношении она не так уж сильна, как рекламирует себя. Кроме того, ясно, что Соединенные Штаты Америки отвлечены теперь от Европы на Дальний Восток. Дает ли все это нам плюс с точки зрения баланса мировых сил? Безусловно дает.
Допустим, что американское правительство будет и дальше увязать на Дальнем Востоке и втянет Китай в борьбу за свободу Кореи и за свою собственную независимость. Что из этого может получиться? Во-первых, Америка, как и любое другое государство, не может справиться с Китаем, имеющим наготове большие вооруженные силы. Стало быть, Америка должна надорваться в этой борьбе. Во-вторых, надорвавшись на этом деле, Америка будет не способна в ближайшее время на третью мировую войну. Стало быть, третья мировая война будет отложена на неопределенный срок, что обеспечит необходимое время для укрепления социализма в Европе. Я уже не говорю о том, что борьба Америки с Китаем должна революционизировать всю Дальневосточную Азию. Дает ли все это нам плюс с точки зрения мировых сил? Безусловно, дает.
Как видите, дело об участии или неучастии Советского Союза в Совете Безопасности не такой уже простой вопрос, как это может показаться на первый взгляд...
Самое-то поразительное в данном письме то, что Сталин рассуждает о будущей войне Китая и США за 1,5 месяца до реального выступления китайцев! Более того, сами китайцы тогда ещё не знали, вступят ли они вообще в войну или нет, а товарищ Сталин уже подсчитывал выгоды от данной комбинации...
И когда в конце сентября 1950 года Северная Корея окажется на краю пропасти, он таки напишет Мао скромное письмо, в котором (с тем дальним прицелом) попросит его исполнить обещание и помочь терпящим бедствие северокорейцам. Но Мао, очевидно, хорошо почувствовавший, куда клонит кремлёвский вождь, пришлёт 2 октября неожиданный ответ, из которого выходило что он... отказывается вступать в войну! В своем письме "великий кормчий" так объяснял свой шаг:
Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38-й параллели. Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия. Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить. Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим. Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность. Конечно, не послать наши войска для оказания помощи – очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (травмы, нанесенные народу войной, еще не залечены, нужен мир). Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником. Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну... Ждем ответа.
МАО ЦЗЭДУН. 2.10.50 г.
Мао попытался объяснить Сталину, что дело может принять серьезный оборот и привести к столкновению Китая и США, но вождю это-то и нужно было! Даже намек китайского лидера на то, что дело может "стать крайне большим" (то есть Третья мировая), не произвел на Сталина впечатление. В своем ответе Мао на следующий же день он совсем уж прямо написал:
...Конечно, я считался с тем, что, несмотря на свою неготовность к большой войне, США все же из-за престижа может втянуться в большую войну, что будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем Пактом взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, – не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи...
Вот, собственно, здесь и все ответы на вопросы...
Как видите, в отличие от объяснений с второразрядным Готвальдом, с Мао Сталин не стал притворяться человеком, предотвращающим Третью мировую. Конечно, Сталин рисковал ее развязыванием осенью 1950 года отнюдь не из-за своей агрессивности в гитлеровском духе. Скорее, больше из-за подспудного страха, корни которого во многом в 22 июня 1941 г. Можно долго спорить о том, проецировал ли вождь на США свои тёмные страхи, комплексы и желания, или же опасение было реально. Факт в том, что Сталин был человеком, сформированным тем временем, когда на Россию часто нападали (ему было под 30 в Русско-японскую, под 40 — в Интервенцию и за 60 — в Великую Отечественную).
Совершенно трезво оценив благоприятные условия для СССР, он решил связать потенциально-опасного заокеанского врага тяжелой войной с гигантским Китаем (заодно ослабляя второго как потенциального конкурента в мировом коммунистическом движении). И даже если бы она реально вылилась в Третью мировую — не беда, без Германии и Японии, за бесчисленным китайским населением, западный блок не так страшен (и здесь тоже уши 22 июня).
Логично мыслил товарищ Сталин?
Как бы страшно это не звучало, вполне. По крайней мере, в свете современных событий (смотрите начало статьи), эта история играет совсем другими красками.
Ну а 3 или 4 миллиона корейских жертв в этой войне (историки до сих пор уточняют число) — всего лишь щепки, вынужденные положить жизни на алтарь истории во имя чужих интересов. Подчеркнём, Великих интересов.
Вот это и есть чистый "реал-политик" по-сталински. Каков игривец-тигр?