Найти тему
Андрей Медведев

Михаил Осипович Меньшиков о государственном устройстве. 1915 год.

"Государство само должно бороться доступными ему средствами, парализуя измену в ее зачатии, и не должно мешать обществу вести ту же борьбу всеми культурными способами.

Слишком утонченные и выхоленные, наши бюрократы напоминают ту французскую аристократию, которая до такой степени изнежила себя, что в эпоху великой революции не сумела отстоять ни короля, ни трона, ни наследственных замков, ни прав. Плачевная растерянность чиновной знати в эпоху попа Гапона и лейтенанта Шмита дает грустное предсказание для будущего.

«Неделание и непротивление» – вот что повергает нашу государственность в паралич. До того дошли, что и правительство, и общество боятся наказывать преступников, если они чуть покрупнее. «Ах, зачем создавать мучеников! Зачем тяжелой карой делать ореол вокруг имени какого-нибудь ничтожного негодяя!» – вот, между прочим, какою фразой прикрывается иногда бездействие прокуратуры и суда.

Но позвольте, господа: едва ли вы вправе рассуждать, нужно или не нужно привлекать преступников к суду. Вы обязаны это сделать, если преступление обозначилось, и никто не давал вам разрешения миловать злодеев. Священный долг судебной власти – преследовать зло и карать его – заложен в самом основании государства. Отказываясь бороться со столь тяжкими видами преступлений, какова государственная и национальная измена, вы обрекаете народ на беспомощное состояние.

Какая же выгода иметь государственность недействующую? Это хуже, чем иметь в Москве Царь-колокол, который не звонит, и Царь-пушку, которая не стреляет. Ведь если не наказывать преступников из опасения, что банда их товарищей сочтет их мучениками, то пришлось бы отказаться от борьбы и с мазуриками и хулиганами. Покойный профессор Сергеевский, пламенный патриот, так охарактеризовал скрытый лозунг ослабевшей демократии: «Ешь меня, собака!» Грустно то, что этот лозунг проводится от лица России и за народный счет.

Народ вовсе не так сентиментален, как изнеженные канцеляристы. Народ довольно здраво судит о преступлениях: «Дурная трава – из поля вон», «Паршивая овца все стадо портит». В качестве неорганизованной массы народ не может иначе расправляться с лиходеями, как путем стихийного самосуда, но даже эта варварская форма суда все-таки представляет какой ни на есть суд, а не отсутствие суда".